Спаситель, злодей, жертва, или Портрет диктатора
Нет! Нет!! Нет!!!
Не хочу!!! Не хочу мучаться сам и мучить своим нытьем других. Хочу быть молодым, красивым, сильным, богатым, счастливым…
ДОУ: Я восхищен Вами, Степ!
РОУЗ: Спасибо, господин Доу! Но, Вы знаете, когда я все-таки и вопреки всему поднялся, то с удивлением обнаружил, что рядом со мною сосуществует очень много таких людей, которые просто-напросто махнули на себя рукой и живут, как сомнамбулы с амимичными лицами. Причем, заметьте, они не больные, не парализованные, как некогда я, а совершенно нормальные, в абсолютном здравии. Одноклеточные амебы! Ничего в их жизни от них самих не зависит и ничего не хотят они менять в своей жизни… И вот тогда я вывел некую формулу обывательского бытия. Хотя скорее это даже не формула, а приговор обывательскому мировоззрению.
Плохо не то, что человек живет плохо, а плохо то, что человек живет плохо, но считает, что он живет хорошо. А еще хуже, когда человек живет плохо, знает, что он живет плохо, но ничего не делает, чтобы жить хорошо. Но гораздо хуже этого, когда человек живет плохо, знает, что он живет плохо и начинает оправдывать свою никчемную жизнь: «…время сейчас тяжелое…», «…правительство виновато…», «…все так живут…».
Зачем живет такой человек?.. Кому нужна его жизнь, если она не нужна ему самому?..
ДОУ: …Хм… Очень суровый приговор!.. Да… А хотите еще одну притчу из моей коллекции?
К Уильяму Шекспиру однажды пришел юноша и, гордо вскинув голову, заявил: «Я должен у Вас учиться!». «А кем ты хочешь стать?» – спрашивает его великий драматург. «Шекспиром!» – все так же гордо отвечает юноша. Огорченно вздохнул Уильям Шекспир: «Сынок, в твои годы я хотел стать Богом, а стал всего лишь Шекспиром… . Кем же станешь ты?»
Без сомнения, надо стремиться к самым высоким целям. Однако не стоит того же требовать от других. Уже хотя бы потому, что они живут свою (!) жизнь, они проходят свой (!) путь… И как они распорядятся своею жизнью – это их право! Они могут, ничего не делая, пролежать целую вечность на диване. Могут за бесценок продать себя в рабство. Могут день и ночь напролет прожигать себя по ресторанам. Могут пустить себе пулю в лоб… О-ни мо-гут, о-ни и-ме-ют пра-во!.. Потому что это их жизнь, это их выбор!.. И никто не имеет права их судить. Мы с Вами можем не уважать их выбор, но презирать людей за это – нельзя!..
РОУЗЗ: А где грань между презрением и неуважением? Разве «не уважать» не означает «тихо презирать»?
ДОУ: Может быть, может быть… Об этом я как-то не подумал. Но… хм… Вы знаете, Степ, я о другом хотел бы поговорить… Вот Вы просите меня написать портрет Вашего генерала… Я буду писать этот портрет (и Вы можете расценивать мои сегодняшние слова, как официальное согласие), хотя предварительно мне очень бы хотелось именно из Ваших уст услышать характеристику на генерала Пеликана.
РОУЗ: Я ждал этого… и с удовольствием отвечу, но прежде необходимо оговориться: я не прошу (!) Вас написать портрет генерала, а предлагаю (!) Вам. Это существенная поправка. Любая просьба несет на себе элемент бескорыстия, а я – лицо сугубо заинтересованное. Да и Вас, господин Доу, я не уговорить хочу, а за-ин-те-ре-со-вать! Причем, Ваш гонорар – это само собой разумеющийся факт. Но не в деньгах здесь дело!.. Давайте рассуждать!
Генерал Пеликан, хороший он или плохой – не важно, пришел к власти. Все! Принимаем это, как историческую данность. Я уже говорил, что считаю – в нашей жизни нет ничего случайного. И раз уж так исторически сложилось, что на смену мудрому, но мягкотелому президенту приходит генерал, то давайте поможем нашему с Вами народу. Давайте через Ваш пример покажем людям, что их страхи напрасны… Здесь нет проигравших – выигрывают все! Ваш имидж непоколебим – Вы честно делаете свое дело. И будущий портрет – это не заказная работа, а Ваш взгляд на нового лидера Энляндии, на историческую и политическую метаморфозу… Господин Доу, мне ли Вам говорить, что люди устали бояться!.. Помогите обывателям!.. Помогите им поверить, что их жизням и жизням их детей больше ничего не угрожает. Генерал Пеликан не кровожадный монстр, и вместе с ним к власти пришли не маньяки и глупцы! Все мы прекрасно понимаем – хватит крови, хватит воевать…
Вы спросите меня, а зачем же нужна была та кровь, которая уже пролилась?..
ДОУ: Да, да, как раз об этом я только что хотел Вас спросить…
РОУЗ: Все очень банально! Бывшему президенту неоднократно докладывали, что кроме пустой болтовни о демократическом обществе и светлом будущем неплохо было бы для людей сделать что-то более реальное. Но Уилл Бар с удовольствием подолгу демагогировал о временных трудностях энляндцев, при этом сам жил отнюдь не в бедности. Понятно, что он и его сытое, но безвольное правительство ни за что не отдали бы власть добровольно… И еще… Не знаю, поверите Вы мне или нет, но крови-то никто не хотел! Да и не было бы никакой бойни и ничего такого вообще, если б окружение Бара не оказало бы вооруженного сопротивления гвардейцам генерала Пеликана. А потом начались гнусные провокации, запугивания, грязные слухи о массовых арестах и расстрелах… Вот Вы вспомнили мифическую белую комнату… Полстраны нашептывает, будто генерал Пеликан собственноручно расстрелял бывшего президента… Причем, все это рассказывается с такими подробностями, словно они сами при этом присутствовали.
А хотите узнать, как на самом деле погиб Уилл Барр?..
ДОУ: А Вы были свидетелем его гибели?
РОУЗЗ: Почти…
ДОУ: Что значит – «почти»?
РОУЗЗ: Когда мы захватили президентский дворец и ворвались к нему в кабинет, то увидели, что Уилл Бар лежит на полу с простреленной головой, а рядом стоит его охранник с пистолетом в руках. Мы разоружили охранника (он, в общем-то, и не сопротивлялся!), и этот охранник поведал нам о том, как президент за полчаса до смерти заперся вместе с ним в кабинете, вылил в себя целую бутылку виски, надрывно рыдая, вертел в трясущихся руках пистолет, но так и не осмелился в себя выстрелить. По его приказу это сделал ничего не понимающий охранник.
…Такая вот… геройская смерть!..
ДОУ: …Хм, да… не весело…
РОУЗ: Простите меня! Я ведь знаю, с какой теплотой Вы относились к бывшему президенту… Честное слово, я не хотел Вас расстраивать и разочаровывать… Но… еще раз простите, но Вы обманывались… Президент Уилл Бар никогда не был таким, каким его представляли себе Вы.
(Звонит телефон Роуза. Он начинает разговаривать по телефону. Доу растерян, что-то бормочет себе под нос.)
ДОУ: Может быть, может быть… Вот ведь как… Хм, да…
РОУЗ (разговаривая по телефону): Лейтенант Роуз! Слушаю!.. Так… Хорошо… Так… А где?.. А-а-а, значит, уже завтра!.. Отлично… Хорошо, я скоро буду!
(Роуз отключает телефон и обращается к Доу)
РОУЗ: …Я очень сожалею, но мне пора уходить! Могу ли я попросить Вас о следующей встрече?..
ДОУ (рассеяно): …Что?.. Извините, не понял, что Вы сказали…
РОУЗ: Если Вам удобно, давайте увидимся завтра вечером. Дело в том, что… я разыскал практически все Ваши картины, которые пропали из Центральной галереи. И, вполне возможно, в течение двух-трех дней я улажу все формальности и доставлю Вам Ваши шедевры.
ДОУ: Боже!!! Да неужели это правда?!.. Господи, как я счастлив!… Спасибо Вам, мой дорогой Степ!.. Огромное, огромное спасибо!..
Сцена 3:
БЕЗ НАЗВАНИЯ и БЕЗ СМЫСЛА
(На сцене появляется Четт Доу. Навстречу ему из другой кулисы выходит Молли)
МОЛЛИ: Господин Доу, я только что была в аптеке Вилса и он долго расспрашивал меня о господине Роузе, а потом… потом аптекарь Вилс рассказал, что господин Роуз… и есть тот самый офицер из белой комнаты.
ДОУ: Что такое?.. Что ты сказала?..
МОЛЛИ: Я говорю, что господин Роуз и есть тот офицер, который пытает людей в белой комнате…
ДОУ: Откуда, откуда, откуда ты это знаешь?.. Что рассказал тебе Вилс?..
МОЛЛИ: У того офицера-кровопийцы должен быть небольшой шрам над переносицей, и нет одной фаланги на мизинце левой руки… Когда придет господин Роуз обратите внимание на его…
РОУЗ (выходя из кулис): А я уже здесь!..
(Роуз в черном военном мундире, на лице его сияет улыбка, в руках папка с какими-то документами)
РОУЗ: Господин Доу, я принес документы, благодаря которым к Вам вновь вернуться все без исключения Ваши картины.
ДОУ: …Извините, Степ… то есть… Извините, господин лейтенант… Вероятно, Вы только что слышали то, о чем говорила Молли?..
РОУЗ (абсолютно спокойно, по-прежнему беззаботно улыбаясь): Да, я все слышал… Но я не подслушивал. Это получилось само собой.
ДОУ: Так… это правда?
РОУЗ: Что – правда? Что я и есть тот самый мифический офицер из белой комнаты?.. Господин Доу, Вы же прекрасно понимаете, что чем больше я сейчас стану опровергать эту чушь, тем меньше с Вашей стороны будет ко мне доверия. Поэтому давайте сменим тему.
ДОУ: И все-таки я прошу Вас ответить: правда это или нет?
РОУЗ: Ну, хорошо… нет, это не правда!..
(Доу смотрит на офицера – замечает небольшой шрам над переносицей, переводит взгляд на левую руку – видит, что на руке на мизинце нет фаланги. Роуз спокойно и неотрывно глядит на художника, по-прежнему улыбаясь.)
ДОУ: А Вы знаете, господин Роуз… я Вам не верю!
РОУЗ: Господин Доу, успокойтесь… Вы, конечно же, можете мне не верить, можете сейчас встать в позу. Впрочем, я и не собираюсь ни в чем Вас убеждать. Но подумайте о своих картинах…
ДОУ: Ага!.. Замечательно!.. Я так и знал!.. Шантаж!..
РОУЗ: Ну, куда Вас понесло? «…Белая комната… кровопийца офицер… шантаж…». Господин Доу, перестаньте…
ДОУ: Господин офицер, я не жирондист и не торгую своей совестью! Уходите!!!
РОУЗ: Хорошо, я надеюсь до завтра Вы успокоитесь и тогда мы поговорим…
ДОУ: Нет, господин офицер! …Ни завтра, ни когда бы то ни было больше Вы не переступите порог моего дома… Прощайте!
РОУЗ: Значит, Вы отказываетесь…
ДОУ: Хм, да… Я отказываюсь писать портрет Вашего генерала! Равно как и отказываюсь иметь хоть какое-то дело с Вами и Вашей компанией…
РОУЗ (злобно расхохотавшись): А ты не охренел?
ДОУ: Что-о?..
(Роуз хватает художника за грудки, сильно швыряет Доу в кресло. Тут же вновь подскакивает к нему и, больно ударив художника в живот, одной рукой держит его за горло, другой выхватывает пистолет и трясет им возле носа Чета Доу. Доу хрипит, даже не пытаясь сопротивляться. Роуз дико орет на художника.)
РОУЗ: Слушай и запоминай: старый облезлый козел, ты завтра же приступаешь к работе!.. Понял? Завтра же!.. Иначе я с тебя с живого кожу сниму!.. Все понятно?.. Не слышу!.. В глаза смотреть!.. Отвечай!.. Не слышу!.. В глаза!..
ДОУ (задыхаясь): Господи, что Вы делаете?.. П-пустите меня?.. Оставьте!..
РОУЗ (продолжая избивать художника): Я не слышу ответа!.. Когда ты преступаешь к работе?..
ДОУ: Завтра же… завтра… х-хорошо…
РОУЗ (брезгливо вытирая руки, спокойным циничным голосом): Вот так-то!.. И запомни, скотина, если Пеликан хотя бы раз пожалуется мне на тебя, ты пожалеешь, что родился на свет!.. Понял меня, демагог хренов?.. Понял, спрашиваю?..
ДОУ: …П-п-понял… Не надо больше… Умоляю… У меня больное сердце!..
РОУЗ: Хочешь, я познакомлю тебя с белой комнатой?.. Хочешь?..
ДОУ: М-м-мне плохо…
РОУЗ: И еще запомни: если ты, пердун гребаный, надеешься, что за тебя кто-нибудь заступится или хотя бы слово замолвит, то, во-первых… слушай меня!.. во-первых, уже официально объявлено, что ты принимаешь правительство генерала Пеликана и сам… слышишь – сам!.. предложил генералу написать его портрет… смотри мне в глаза!..
ДОУ: Н-н-не надо… о, Боже!..
РОУЗ: …А во-вторых… запоминай!.. во-вторых, открою тебе маленькую тайну: ни одна страна, которая отзывала своих полномочных представителей из Энляндии, не захотела тебя принять… Ты слышишь меня?.. Они хотели забрать тебя только вместе с твоими говенными картинами, но мы сказали, что картины твои погибли во время пожара. И тогда… слушай внимательно!.. тогда они (все!) тут же забыли о тебе!.. Делай вывод: с голой жопой ты никому не нужен!.. Никому!.. Понял?.. Понял или нет?..
ДОУ: П-п-понял…
РОУЗ (снова схватив художника за грудки, трясет его): Итак, когда ты приступаешь к работе?..
ДОУ: Завтра…
РОУЗ: Когда?.. Не слышу!..
ДОУ: …П-п-пустите… Мне п-плохо… сердце… Молли, Молли…
РОУЗ: Молли!..
МОЛЛИ (спокойно): Я здесь.
РОУЗ: Где шляешься, корова!?.. Быстро принеси сердечные капли и стакан воды!
ДОУ: …Молли, скорее!..
(Молли едва уходит за кулисы и тут же появляется. В руках у нее стакан с водой и бутылек с сердечными каплями.)
РОУЗ: Сначала мне! У меня тоже есть сердце!..
(Роуз выхватывает у нее воду, жадно отпивает пару глотков, делает несколько шагов и, с хрипом, как подкошенный, падает замертво.)
ДОУ: Что это с ним?..
МОЛЛИ: Господин офицер выпил яд!..
ДОУ: Яд?!.. Какой яд?..
МОЛЛИ: Обыкновенный яд… Только я хотела, чтобы этот яд выпили Вы, господин Доу, а выпил он.
ДОУ: …Т-ты х-хотела меня отравить?.. Но зачем, Молли?.. Зачем?..
Занавес медленно закрывается.
На авансцене остается одна Молли.
