Поцелуи падших ангелов. Киноповесть

Прошли за стол. Сели на самые почетные места – близ именинника. Эти места никто не занимал – стояли нетронутыми приборы и бокалы. Их действительно ждали.

– Штрафную! – потребовал уже подвыпивший Санька, и смело стал наливать водку в бокалы, игнорируя рюмки.

Роман свой бокал прикрыл ладонью и, перекрикивая музыку, пояснил:

– Я пью только «Хеннесси».

– Понял, щас будет «Хеннесси»! – Санька подозвал к себе жестом официанта, – «Конины» принеси!..

Пока официант выполнял заказ, Роман оглядел гостей.

Девицы, или как их обзывал Владимир, «морковки» и в правду были, словно с подиума. Но даже в этом богатом сексуальном разноблюдье, Роман отметил шикарную полногрудую стройняшку блондиночку, которая сначала танцевала, возбуждая его воображение, а потом села за стол почти напротив Романа.

Она была молода, обворожительна и немного стеснялась своей сексапильности. Рядом с красавицей, и в танце, и за столом, крутился какой-то долговязый прилизанный московский «мажор». Явно «коммерс».

Блондиночка несколько раз поймала на себе пристальный наглый взгляд Демидова и еще больше засмущалась.

Закончилась музыка. Вместе с последним аккордом, танцующие гости ринулись к столу. Все стали наливать. Чокаясь, выпили.

– Ромка! – хитро прищурившись, позвал Владимир, – Ты зачем морковку взглядом раздеваешь?

– Кто такая? – спросил Роман, не сводя взгляд с девушки.

– Актриса, вроде бы! – ответил за Владимира Санек, – Она с моим товарищем – Антоном.

– Насрать мне – с кем она! С Антоном или гондоном! – зло усмехнулся Роман и залпом выпил коньяк.

– Роман Григорьевич! – тихо обратился к нему Михаил, – Папа, можно я водочки выпью?

– Нет! – коротко отрезал Роман, – Ты на работе! А на работе архангелы-Михуилы не пьют. Поешь лучше. И за фраером этим долговязым следи. Понял?..

Демидов улучил-таки момент, когда блондиночка останется без своего «коммерса». Как только долговязый отправился в туалет, Роман подошел к девушке, взял ее за руку и, ничего не объясняя, завел в какую-то темную, душную подсобку ресторана.

Блондинка не вырывалась из его сильных объятий. Она только жалобно шептала:

– Умоляю!.. Не надо!.. Не здесь!.. Не сейчас!…

Но Романа это еще больше заводило. Он вдруг повернул красавицу к себе спиной. Наклонил. Задрал платье и, по-звериному дико рыча, вошел в нее. Девушка сладко и страстно застонала…

***

…Вечер подходил к концу. Пьяные гости разбредались, забывая попрощаться с Саньком. Только долговязый «мажор» подошел к имениннику, долго жал ему руку и что-то говорил уже невменяемому Саньку.

Роман вышел покурить на улицу. Почти следом за ним вышла блондинка и заговорщицки сунула в его ладонь записку на салфетке.

Она тут же ушла, и Роман прочитал записку:

«Позвони 275-16-43

Позвони и приезжай – Пролетарский переулок, 14-169

Жду звонка и тебя. Через час.

Алена.»

– Вальдемар, а где у нас Пролетарский переулок, дом 14? – спросил Роман, когда они отъезжали от ресторана.

– Когда пролетарии всех стран объединялись, они заняли лучшие квартиры в центре Москвы. Значит, где-то в центре. Логично?

– Логично…

– А если честно – хрен его знает – где эта улица, где этот дом. Сейчас по навигатору посмотрим.

Владимир остановил джип, а Роман набрал на мобильнике номер телефона Алены.

– Алло… – ее голос был, как магнит.

– Не спишь?

– Приезжай. Ты ведь знаешь, что я тебя жду!

– Окей! Сориентируй нас – где твой дом?

Алена назвала ориентир – станцию метро.

У дома Алены Роман попросил Владимира:

– Ты Михуила завези в гостишку. А утром, если не в ломы, забери меня отсюда.

– Хоть и в ломы, но заберу. В 9 часов – годится?

– Годится, брат.

Дверь ее подъезда была почему-то открыта, и уже через минуту Роман стоял возле квартиры 169.

Когда Алена открыла – Демидов на мгновение остолбенел!

На ней был легкий домашний халатик!

Сейчас, без косметики и платья, она была по-особенному хороша!

Роман буквально ворвался в квартиру. Он жадно набросился на Алену, рыча от безумной животной страсти, срывая с себя одежду, с нее – халатик. Алена была без трусиков!!! Вот как она ждала его и хотела!..

Она гладила его сильные руки и плечи, и горячо шептала:

– Да, милый! Да!.. Да!..

***