Регенерат

– Да я вроде понял всё, – сказал Женя.

– Не думаю. Вы поняли что происходит, но не поняли как. Чтобы я внятно смог разъяснить, в чём именно будет заключаться ваша задача, мне нужно более подробно описать вам технологию. Не волнуйтесь, не с научной точки зрения, это «военная тайна», – Максим улыбнулся, – я объясню вам это с точки зрения происходящих в организме процессов. Это важно.

– Я слушаю, – сказал Женя, стараясь не выдавать своего нетерпения. Про сложности ему услышать было гораздо интереснее.

– Как я уже и сказал, нам пришлось отойти от фармацевтики. В итоге было создано устройство, мы называем его «Регенератором». Небольшой блок, – Максим показал пальцами размер, расстояние между указательным и большим было сантиметров пять, – который вживляется человеку. На стадии испытания мы называем таких людей «Регенератами». Всё это рабочие названия, но как знать, может они и приживутся.

– Выходит, мне предстоит стать «Регенератом»? – спросил Женя.

– Абсолютно верно! Если согласитесь, конечно. Так вот, устройство вживляется на время испытаний в грудную клетку, вот сюда, – Максим потыкал себя пальцем прямо в середину грудины, – интегрируется с нервной системой и начинает работать. В результате, при правильном и сбалансированном питании, ноги у вас отрастут приблизительно… месяца за три или четыре. У вас потеря конечностей серьёзная, требуется нарастить большое количество тканей. Потом пару месяцев реабилитации и вы уже сможете ходить. Это грубо, но процесс займёт в районе полугода.

– Это ерунда! – Женя очень вдохновился и уже готов был подписать всё, что угодно, – полгода восстановления, это просто ни о чём, за возможность ходить!

– Да, – согласился Максим, – но тут нет вашей работы, ваша работа будет заключаться в другом.

– И в чём же? – спросил Женя.

– Интересный момент заключается в том, что регенерация идёт по-разному, в зависимости от того, насколько давно повреждён орган или конечность. Вам я говорю уже по опыту испытаний.

– А что? Уже испытывали на ком-то? – удивился Женя.

– Естественно! Не буду озвучивать вам цифры, хоть вы и подписали неразглашение, но лишняя информация всё равно ни к чему. Но при исследованиях нужно всегда набрать статистически значимую массу данных. Поэтому я вам так уверенно и говорил, что технология рабочая и безопасная. Об этом уже можно делать выводы, – сказал Максим.

– Получается, те, кто испытывал её первым, рисковали гораздо больше? – спросил Женя.

– Да, но их основная задача заключалась именно в этом, испытать работает ли технология. На них происходила отладка, – сказал Максим.

– А все выжили? – спросил Женя.

– Это закрытая информация, – пожал плечами Максим, – не по тому, что кто-то умер, а потому, что вам этого знать не положено. Но вы особо не обольщайтесь, у вас буду свои сложности и риски.

– А можно уже о них узнать? – спросил Женя.

– Наш разговор всё время перепрыгивает вперёд. Я расскажу вам всё в свою очередь, имейте терпение. Просто я довожу информацию последовательно, – сказал Максим.

Женя в очередной раз вздохнул и кивнул.

– Так вот, при наличии в организме устройства, если вдруг человек теряет конечность, то процесс регенерации начинается мгновенно. Та же нога может отрасти всего за несколько дней. Не до рабочего состояния, естественно, но до восстановления основной массы. При этом организму требуется усиленное питание, должен же он где-то брать строительный материал. Тут есть сложность, потому что желудочно-кишечный тракт не в состоянии переработать такой объём пищи. Требуются внешние вливания. Обычно капельницы, но поиск других вариантов не прекращается. При обычном питании восстановление, естественно, тоже произойдёт, но значительно медленнее. Я сейчас останавливаюсь на этом аспекте столь подробно, потому что в этом и будет заключаться ваша работа, – сказал Максим.

– В чём именно? – не понял Женя.

– После того, как ваши ноги восстановятся, мы будем вновь лишать вас конечностей или органов, в экспериментальных целях, – сказал Максим.

– Что, простите? – Женя вытаращил на него глаза.

– Работы по исследованию процесса регенерации продолжаются и не все оптимальные решения на данный момент найдены. Мы в начале пути. Если провести аналогию, то наша разработка сейчас это почтовый голубь. Он вполне может выполнить свою задачу и доставить информацию в нужную точку. Но нам нужно превратить эту технологию в спутниковый телефон. Видите? Перед нами ещё очень большая дистанция. Технология работает, но требует отладки и развития. Сейчас это, повторюсь, почтовый голубь.

– Нет, нет, нет, – Женя отрицательно замотал головой, – это же бред какой-то!

Радужные картинки с возвращёнными ногами вдруг померкли. Ему казалось невероятным согласиться на то, чтобы те же ноги ему удалили вновь. Пусть даже они потом опять восстановятся. Это казалось нереальным.

– Я вас понимаю, – сказал Максим, – и напоминаю, что вы ничего нам не должны. Вы можете отказаться. Единственное о чём я вас прошу, это не принимать скоропалительных решений и как следует подумать. Я могу вам разъяснить нюансы, если вдруг что-то осталось для вас непонятным. Налейте себе ещё чаю.

Женя послушался и взял чайник в руки. Оказалось, что они у него трясутся и, причём так сильно, что налить в чашку вряд ли получится.

– Давайте я вам помогу, – спохватился Максим. Он быстро подошёл, взял чайник и налил половину чашки, вероятно чтобы Женя не облился, потому что тремор в руках не прекращался, – видите ли в чём дело, – продолжил Максим, – путь к любому великому изобретению, как правило, обильно полит кровью. Не всё работает так, как нам бы хотелось с самого начала. Чтобы уменьшить количество этой крови, которая обычно проливается из-за ошибок, допущенных при внедрении, эксперименты и проводятся. Взять хоть фармацевтику. Почему так сложно зарегистрировать новый препарат? За все эти правила и ограничения кто-то заплатил жизнью. Думаете в аптеках, вполне официально, не продавались лекарства, от которых умирали люди? Сколько угодно. Периодически в прессу прорываются разного рода скандалы на эту тему. Поэтому и требования столь серьёзны. А наша технология настолько революционна, что может многих сильно напугать.

– Напугать? – удивился Женя, – что тут может напугать? – он наконец-то решился взять чашку и, не смотря на то, что руки продолжали трястись, сделала глоток.

– О, тут много что. Начиная от потери огромных денег для заинтересованных, о чём я говорил уже, до религиозных ограничений, что это вмешательство в божественный промысел, да и передо всем новым у людей присутствует страх и они будут искать подвох. А подогреваться всё это будет компаний по дискредитации, организованной на деньги фармакологической и медицинской промышленности. А денег у них много.

– Я об этом как-то даже не задумывался, – удивлённо сказал Женя, – а можно мне ещё чаю? Руки не слушаются.

– Конечно, я вас прекрасно понимаю. Информация сложная к эмоциональному осмыслению. Должен заметить, что у вас ещё довольно сдержанная реакция. Бывает, что кандидаты реагируют гораздо более остро. Это просто нужно переварить, – сказал Максим, наливая чай в чашку.

– Спасибо!

– Любая новая технология выбивает с рынка старых игроков, а они этому всячески сопротивляются. Отчасти именно это всегда тормозит развитие цивилизации. Но со временем всё новое находит себе путь, и удержать его взаперти становится просто невозможно. Нужно набрать критическую массу, как я и говорил. Поэтому наши исследования носят глубокий и всеобъемлющий характер. Мы должны быть готовы к любым вызовам и способны ответить на любые вопросы. Чтобы не упустить инициативу, наша страна должна сделать это первой и стремительным блицкригом распространить эту разработку по всему миру, сколько возможно сохраняя контроль над технологией, – сказал Максим.

– Первой? – удивился Женя, – а что, кто-то ещё работает над этим?

– Естественно! Такие или подобные исследования ведутся везде, но прорыва, подобного нашему, насколько известно, никому достичь не удалось. Чем дольше тянуть, тем более высока вероятность утечки и промышленного шпионажа. Вывод из этого очень простой. Наши исследования идут форсированными темпами, – сказал Максим.

– Постойте, постойте! Блицкриг? Вы же говорили, что технология будет долго распространяться! – сказал Женя.

– Тут нет никакого противоречия. Всё относительно. Нужно различать исторический процесс, технологические волны и продолжительность человеческой жизни. То, что для захвата мира определённой технологией блицкриг, то для человека может быть половиной жизни, а то и целой. Пусть даже через двадцать лет возможность регенерации будет доступна в районных поликлиниках. Сколько вам уже будет тогда? Лучшие годы жизни пройдут в инвалидном кресле или в лучшем случае на протезах. Кстати, протезные технологии уже очень хорошо развиты, почему вы пришли сюда не на своих двоих? – спросил вдруг Максим.

– Хорошие очень дорого стоят, я не могу себе это позволить, – потупив глаза, сказал Женя.

– Вооот! – подняв палец вверх, сказал Максим, – мне кажется, что это отличный пример. Регенерация тоже будет захватывать медицинский рынок не один день. Мы бы, со своей стороны, хотели вылечить всё человечество и гарантировать людям здоровую и полноценную жизнь. Но, к сожалению, тут не всё зависит от нас. Мы делаем только то, что можем сделать. А именно, развиваем науку и технологии. Кстати, вам не показалось странным, что мы приглашаем на эту работу инвалидов? Ведь если у нас есть технология регенерации, то с этой работой справится любой человек, не так ли? – спросил Максим.

– Да! – поражённо сказал Женя, – мне это в голову не пришло, но теперь и в самом деле кажется нелогичным.

– А ответ очень простой. Во-первых, человек лишённый конечности может сначала убедиться, что технология работает. Убедить в этом полностью здорового сложнее.

– А во-вторых? – спросил Женя.

– А во-вторых, вознаграждение. Только человек лишённый, например как вы, ног, сможет оценить их возвращение. Здоровым мы можем предложить только деньги. А вам и деньги и ноги. И что-то мне подсказывает, что второе для вас важнее. Ну и есть ещё вытекающее отсюда в-третьих. Гуманные соображения. В процессе исследования мы можем помочь людям избавиться от инвалидности. А в испытаниях задействовано довольно много человек, – сказал Максим и скрестил руки на груди, ожидая какой-нибудь реакции от Жени.

Первый шок от того, что конечности будут не только возвращать, но и ампутировать, уже прошёл, и это теперь казалось не таким уж страшным. Точнее, по-прежнему страшным, но не на грани паники, как в самом начале.

– Мне что-нибудь ещё нужно знать? – спросил Женя и попытался налить себе чай самостоятельно. Руки уже почти не тряслись. В чайнике оставалось всего на пол чашечки.

– Вы хотите ещё чаю? Я могу попросить принести, – спросил Максим.

– Нет, – Женя отрицательно покачал головой, – хватит, пожалуй.

– Хорошо, – кивнул Максим, – а теперь я начну вас пугать по-настоящему.