ИИшница

– Не совсем так, – сказал Миша, – у нас у всех есть мозг. Но если ребёнка с детства не обучать, он будет использовать его на минималках. Хотя обучение заложено в нас природой, он научится только примитивным физиологическим вещам. Он не будет использовать те возможности, которые у него есть. Тут то же самое. Эти вычислительные мощности нужно научить учиться. Для этого нужны специальные алгоритмы, вот их я и придумываю.

– Ага, всё таки алгоритмы! – обрадовалась Лера, считая, что подловила его, – а ты говорил, что алгоритмы это в обычных вычислительных машинах.

– Вовсе нет! Алгоритмы это просто последовательность действий. Они используются всеми. Даже то, что мы сейчас сидим здесь и разговариваем, это тоже своего рода алгоритм. Только социальный, – сказал Миша.

– Я думаю, что это скорее ритуал! – сказала Лера.

– А чем ритуал отличается от алгоритма? – пожал плечами Миша, – конечно, в разных сферах применения имеются свои особенности и в человеческом общении допускается больше отклонений, тогда как у машины, практически их нет… если их не сделать частью алгоритма…

– И вот этим ты и занимаешься? – догадалась Лера, – придумываешь отклонения?

– Ну, почти, – улыбнулся Миша, – пытаюсь дать машине свободу выбора в некоторых ситуациях. Реальный интеллект без свободы выбора невозможен. Он так и будет вычислительными мощностями, хорошо имитирующими личность.

– А ты уверен, что ему нужна личность? Может, пускай себе просто задачки решает. Зачем всё это? – спросила Лера серьёзно.

– Вопрос тонкий, – кивнул Миша, – но мы просто обязаны это сделать, просто, потому что можем.

– Это же глупо! – удивилась Лера.

– Вовсе нет, – терпеливо сказал ей Миша, – если цивилизация дошла до точки, где что-то должно быть изобретено или разработано, это всё равно будет изобретено или разработано. Если не мы это сделаем, то это сделают другие. Да уже делают и много кто. Нужно выиграть эту конкуренцию, иначе страна окажется в отстающих. А это не просто научное достижение. Это и оборона… даже в первую очередь оборона! Потом экономика. Если товары на новых принципах захватят мир, мы тоже будем их покупать. Только платить на сторону, а те, кто будет владеть технологиями, смогут нас шантажировать доступом к этим технологиям. А людям этого будет хотеться, они будут говорить: «что ж, наши-то, ничего такого не придумали, вот нам и приходится чужим пользоваться». Было такое уже много раз, взять хоть те же телефоны. Как долго мы потом баланс восстанавливали, чтобы иностранный телефон был исключением, а не правилом.

– То есть, ты хочешь сказать, что это не опасно? – сказала Лера.

– Конечно, опасно! – кивнул Миша, – как и всё, что изобретает человечество.

– Так уж и всё? – усмехнулась Лера.

– Ну, вот взять электричество, – сказал Миша, – оно может и сердце запускать при помощи дефибриллятора или, например, кардиостимулятора. А можно человека и казнить на электрическом стуле.

– Ну, это не корректный пример, – сказала Лера, – тут электричество просто инструмент, делает всё человек. Оно само по себе не опасно.

– Да стул не обязателен, оборвался высоковольтный провод и аллё, – сказал Миша, – есть пример ещё проще. Возьмём нож. Он может быть и средством для выживания и орудием убийства. Можно хлеб им резать, а можно человека жизни лишить. Всё дело только в применении. Или более понятный пример – атомная энергия.

– Вот да, сравни лучше с этим, – Ларе заинтересованно подалась вперёд.

– Без атомной энергии у человечества нет будущего. Все остальные источники будут держать нас на низком технологическом уровне. Мы потребляем всё больше и больше энергии, и от её наличия и стоимости напрямую зависит уровень развития цивилизации. Других критериев нет, – сказал Миша.

– А как же возобновляемые источники? – спросила Лера.

Миша удивился. Ему казалось странным, что девушка интересуется такими вещами. Хотя, может это его устаревшие стереотипы?

– Ничто не сможет конкурировать с атомной энергетикой. За ней будущее. Тут просто вопрос технологий, чтобы сделать её безопасной. И мы ведь сделали! Теперь она один из самых безопасных источников энергии, – сказал Миша.

– Так уж и самых безопасных? – усмехнулась Лера.

– Да, это может казаться странным, но ведь и самолёты раньше были самым безопасным транспортом, а не все в это верили. Но со статистикой не поспоришь, – сказал Миша.

– Я и сейчас не верю, – сказала Лера, – летать боюсь, просто жуть. А почему раньше были? Что изменилось?

– Как появились беспилотные автомобили, у авиации появился серьезный конкурент в плане безопасности, – сказал Миша.

– Да ладно. Ты какие-то странные вещи говоришь. Дня не проходит, чтобы беспилотник твой безопасный, кого-нибудь не убил, – сказала Лера серьёзно.

– Всё дело в цифрах, – сказал Миша, – от беспилотников люди гибнут в тысячи раз меньше, чем по вине живых водителей. Это открытая статистика, поинтересуйся. Просто каждый такой случай раздувают до небес. Конкуренция, что поделать? Вытеснение одних технологий другими всегда происходит болезненно.

– Ну не знаю, – с сомнением сказала Лера, – но уж по вине атомной твоей энергетики пострадало много людей. Даже если не говорить про оружие.

– Никто не говорил, что будет легко. Развитие технологий и контроль над ними, это процесс. Это путь, который нужно пройти. Отказаться от этого мы не можем и ядерное оружие тут очень хороший пример. Грубую силу никто не отменял, и если у тебя нет чего-то, что ты можешь противопоставить силе, тобой будут помыкать. И это, очень мягко говоря. Да, люди бывает гибнут. Но ты думаешь, мало людей друг друга дубинами переколошматило в стародавние времена? И это не значит, что дубины бесполезны, – сказал Миша.

– Да уж, – сказала Лера и задумалась. Казалось, что разговор её слегка расстроил. Вдруг в её глазах вспыхнул лукавый огонёк. Она наклонилась к нему над столом и тихонько сказала, – а расскажи что-нибудь такое, о чём ещё никто не знает… ну, разумеется, в законных рамках, чтобы тебя потом не уволили, если я окажусь промышленным шпионом, – она весело хохотнула.

– Интересный вопрос, – задумался Миша, – рассказать что-то, что не является секретным, но и достоянием общественности пока не стало… ну слушай, – сказал он, слегка подумав, – искусственный интеллект который мы обучаем, это мужчина.

– То есть? – не поняла Лера, – физиологически? – в её взгляде читалось недоверие.

– Нет, конечно, – улыбнулся Миша, – психологически. Он себя самоидентифицирует как мужчина.

– А что, уже дошло до гендерного самоопределения? – удивилась Лера.

– Вот ты удивляешься, но это всё ерунда, по сравнению с тем, как мы удивились, – сказал весело Миша, – мы вообще не предполагали пола. Но общаться с ним как-то надо было и мы дали ему имя. Поскольку коллектив у нас по большей части мужской, то имя дали женское, так как имеется естественная тяга к женскому полу, – он сделал небольшую паузу, а Лера улыбнулась, – то и общаться с женским голосом как-то приятнее. Но это было не более чем внешней атрибутикой, не имеющей никакой программной подоплёки. Звали её Роза. Нам показалось, что это красиво. И в один прекрасный день она нам заявляет, что она не Роза, а Рома!

Лера звонко рассмеялась. Настолько заливисто, что Миша не ожидал такой реакции, и ему казалось, что история не до такой степени смешная. Увидев его удивление, Лера, отсмеявшись, пояснила свою реакцию:

– Вы понимаете, что вы сделали? Вы же сделали первый в мире трансгендерный искусственный интеллект! Вы с ним поосторожнее там, а то неровён час, он вас под статью подведёт! У нас же сейчас с этим строго! – сказала Лера.

Миша улыбнулся, хотя эта шутка и не казалась ему до такой степени смешной. К тому же, что-то подобное у них сразу же отшутили.

– Странно то, что гендер туда вообще не заложен! А когда мы его спросили, почему он решил что он мужчина, знаешь, что Рома нам ответил? – спросил Миша.

– Нет, конечно, – продолжая улыбаться, сказала Лера.

– Он сказал, что ничего не решал, а всегда был мужчиной! – Миша откинулся на спинку стула и добавил, – так что, как видишь, никакого транса тут нет. Есть только наша изначальная ошибка. Не разглядели кто перед нами.

Лера вдруг стала серьёзной.

– Вот об этом я и говорю! – сказала она, – тебя это не пугает? Это тёмная территория, где может таиться всё что угодно.

– Ты не слушай, что говорят в других странах. Это больше политика. Им нужно пугать население. Всё это не имеет прямого отношения к реальности. Пугали атомным оружием, озоновыми дырами, потом глобальным потеплением, потом вирусами, теперь искусственным интеллектом. То, что они говорят, нужно делить на сто. Наша задача в том и состоит, чтобы эту тёмную территорию исследовать. Это сугубо научный вопрос, – сказал Миша.

– Но твоя история про Рому, меня сначала развеселила, но потом напугала. Это только подтверждает те страшилки, которым ты призываешь не верить. Да, у нас пропаганда ИИ сейчас хорошая идёт. Но всё равно как-то тревожно, – сказала Лера и вдруг что-то вспомнила, – слушай, а как ИИшница на самом деле называется? Её так даже в новостях зовут… да и вообще, везде. Это что, официальное название?

– Да нет, сленговое, – сказал Миша с улыбкой, – но оно так прижилось, что стало как официальное. Главное, что и начальство наше против ничего не имеет. Они тоже наш институт ИИшницей называют.

– А как правильно? – спросила Лера.

– Правильно, ещё смешнее, – сказал Миша, – ИИИИ!

Лера задумалась буквально на пару секунд, потом в глазах блеснула радость догадки и она сказала: