Золотой козленок

? К остальному это не имеет ни малейшего отношения, ? заверил тот, готовый тотчас опровергнуть всё, не касаемое цвета глаз.

? Блядские глазки, Венечка, ? вынесла окончательный вердикт женщина и, будто бы нечаянно, обронила руку в то место, в котором глазками не пахло вовсе.

? Ни боже ж мой. Я чист, как изумруд, и в душе ? святее всех святых, ? Жульдя-Бандя пытался обременить лицо послушанием и кротостью, но фонтанирующее жизнелюбие напрочь отвергало чистоту и святошество. К тому же рука девицы утвердилась на том месте, к которому половозрелые человеческие самки проявляют наибольший интерес.

Впрочем, основной инстинкт, обострившись, воспалился, и она, ощущая это вспотевшей ладошкой, сжала лапку, рискуя сломать коготки. Однако тотчас отняла её, с маниакальным наслаждением взирая на своего нечаянного знакомого, на лице которого читалась обида ребёнка, у которого забрали любимую игрушку.

Она указательным перстом той же лапки издевательски погрозила, ничуть не скрывая похотливой игривости в глазах.

? А бабьё любит голубоглазеньких, читая за лживой голубизной искренние и открытые чувства, ? Лена покачала головой: то ли упрекая голубоглазых, то ли соболезнуя тем, кто на них клюёт.

? Женщины предпочитают умных, а вынуждены довольствоваться дураками, за редким исключением, ? Жульдя-Бандя постучал редкое исключение по груди.

? Ой, как интересно посмотреть на такого уникального мужчину! Умён, красив, молод и, наверняка, без вредных привычек, ? художница, выражая искреннее удивление, уставилась на него, как на попугая, говорящего на иврите. ? Веня, а ты случайно не женатый?

? Один, как три тополя на Плющихе! Лена, я тебе скажу один умный вещь, только ты не обижайся. Как сказал Жан Ануй ? мой внучатый племянник: «Холостяк живёт как король, а умирает как собака, а женатый живёт как собака ? умирает как король».

? Веня, женись на мне и будешь умирать как король, ? Лена хитрым игривым взглядом проникла в голубые очи собеседника.

Жульдя-Бандя потикал указательным пальцем:

? Нэ-э-эт, я травка кушай! ? он улыбнулся, сокрывая на устах недосказанную мысль. ? Как сказал один мой знакомый ? трижды еврей Советского Союза ? Игорь Губерман… ? собеседница хихикнула, впервые столкнувшись со столь почётным званием, ? «Семья ? театр, где не случайно у всех народов и племён вход облегчённый чрезвычайно, а выход очень затруднён», ? ловелас протянул ей кусочек мяса, поясняя: – Животных, которых мало, занесли в Красную книгу, а которых много ? в «Книгу о вкусной и здоровой пище».

Лена отправила знак вопроса по поводу происхождения столь убедительного и неопровержимого утверждения.

? Это не я сказал, ? собеседник, крутя головой, выставил ладони, ? это сказала тётя Фая, Фаина Раневская, моя тётя по материнской линии, ? он принялся наливать в бумажные стаканчики ликёр.

Жульдя-Бандя горделиво, будто воспользовался не чужой, а собственной мыслью, посмотрел в глаза своей новой знакомой, которой, как половозрелой самке, была более интересна форма, нежели содержание.

Собеседник, привыкший покорять женские сердца содержанием, в дополнение к тому, что дала природа, продолжил философствовать:

? Женщина больше доверяет не тому, кто с ней откровенен, а тому, кто вдохновенно лжёт, расстилая перед ней бархатное покрывало лести, лицемерия, лукавства и фальши, ? он сделал лёгкую паузу, следя за реакцией слушательницы на свою пространную тираду. ? Природа разумно распределяет ценности: если ты умён, значит, ты нищий. Если богат, то обладателю недостаёт ума. И лишь избранные получают и то, и другое.

Лена издевательски улыбнулась:

? Я надеюсь, тебя это не обременяет?

? Увы, я дитя природы. Странник. Живу милостию божией.

? Кого бог подаст?! ? Лена хихикнула, положив руку на ногу собеседника. ? Ничего, какие твои годы. Заведёшь себе крестьянку. Та заведёт тебе кур, гусей и кроликов… ? она улыбнулась, по-видимому, представив себе это.

? Живёт, как истинный мудрец, капусту садит, как Гораций, разводит уток и гусей и учит азбуке детей (А. Пушкин).

Лена потикала пальчиком:

? Детей я бы тебе не доверила. Боюсь, ты научишь их не только азбуке.

Она засмеялась звонко и заразительно, нарушая патриархальный уклад Шуваловского кладбища, впрочем, вряд ли доставляя неудобства его постояльцам.

Вскоре, расправившись с шашлыком и настойкой, захмелевшая под её воздействием молодая женщина зашвырнула порожнюю бутылку в озеро, подчёркивая менталитет широкой незатейливой открытой русской души.

Глава 24. Легкий интимчик странствующего ловеласа и художницы возле ручья

…Обратно молодые люди возвращались по тропинке вдоль озера, в зарослях буйствующей от изобилия влаги растительности. Дорогу преградил ручей, у излучины к озеру, в самом узком месте осёдланный берёзовыми, уложенными в ряд жёрдочками.

Спутница остановилась, театрально взмахнула рукой, отчего высыпавшиеся с берега в мутную жижу лягушки принялись любопытно взирать на нарушителей спокойствия.

? Графиня желает быть перенесённой на руках!

Жульдя-Бандя, сознавая, что капризы женщины неисповедимы, остановился, не выказывая особого желания прислуживать новоявленной дворянке:

? Я ? странствующий рыцарь печального образа, а не рикша, ? он обозначил себя рукой, отобразив на лице присущие рыцарям храбрость и самоотверженность, хотя к печальному образу недоставало немного грусти.

? Ты хам, Веня, а не рыцарь печального образа! ? торжественно заключила графиня, коготком указующего перста ужалив его в руку.

? Я ? хам?!

? Ты хуже хама. Ты не можешь найти в себе мужество перенести бедную женщину… одним словом ? ты не мужчина, Веня!

? Я ? не мужчина?! Это я-то не мужчина?! ? Жульдя-Бандя выказал удивление такой силы, будто его обвинили в антисемитизме или того хуже ? измене Родине, хотя та давным-давно похоронила своих верных сынов и изменять ей стало делом вполне привычным и обыденным.

? Да, ты! ? художница тонким длинным пальчиком опять «ужалила» собутыльника.

Тот угрожающе опустил бегунок молнии до средины, наблюдая за реакцией своей новой знакомой, наивно полагая увидеть лёгкое оцепенение в её глазах. Та оставила на лице печать пренебрежительно-язвительной улыбки.

? И это всё, чем ты можешь подтвердить свою принадлежность к мужскому полу?!

Теперь оцепенение охватило номинанта на столь высокое звание. Жульдя-Бандя впервые был столь дерзок с представительницей нежной половины, но дерзость спутницы, под воздействием приторно-сладкой сливовой наливки, превосходила многократно, заставляя его задуматься, дабы не стать посмешищем в её глазах.

? И этим, Веня, ты решил испугать такое робкое невинное создание?! ? продолжала издеваться Лена, играя хитрыми искрящимися глазками.

Задетый за живое странствующий бабник разверз ширинку окончательно, внимательно следя за реакцией женщины, в надежде обнаружить неподдельный интерес в её глазах.

Та же, оставив на лице признак полного равнодушия, стала дышать с волнением школьницы, объясняющей на уроке биологии принцип зачатия ребёнка. Она распрямила сжатый в кулачке указательный пальчик, повелительно опустив его вниз.

Жульдя-Бандя приспустил трусы спереди, приобнажив интимное место, с нетерпением дожидаясь дальнейших указаний. Пальчик троекратно начертал в воздухе вертикальную линию, окончательно утвердившись в нижнем положении, повелевая продолжить начатое.

Нависшая тишина придавала действию сексуальности и соблазна. Пригорюнившиеся было от вторжения приматов на свою вотчину лягушки, не чуя опасности, стали осторожно поквакивать, придавая сюжету античности и гармонии с природой.

Жульдя-Бандя эротично крутнул задком, затем в обратном направлении, как это делают стриптизёры в ночных клубах. Спустил трусы до колен, совершая тазом до боли знакомые движения, сотрясая пока не представляющим никакой опасности членом.

Зрительница ловко схватила его, остановив головокружительные пируэты. Сжала несколько раз, потеребила, щёлкнула ноготком по блестящей, как зрелый баклажан, головке.

? И с этой сосиской, невежа, ? она снова сжала член и стала мотылять им с ещё большим усердием, подчёркивая полную безосновательность потуг, ? ты претендуешь на звание мужчины?