Дэва вероятности

День выдался напряжённым, утомительным, а лес – непролазным, в худших традициях тропических лесов, разве что кровососущих, кроволижущих и прочих ядовитых тварей не было. Компенсировали липкие лианы, которые приходилось отрывать не только от деревьев, веток и листьев, но и от самих себя, чертыхаясь, сгоряча и от злости, в прямом смысле рвать на себе одежду. Наконец, археологам удалось прорубить двухметровой ширины прямую просеку, чтобы провезти на ровере всё необходимое. В центре острова, около развалин, на удивление, лес сильно сдал, хотя все показатели окружающей среды и почвы оставались в норме, не отличными от внешней части леса и пляжа. Разбить лагерь и окружить развалины сетью датчиков и сканеров, которые напрямую связывались со спутниками, заняло всего пару часов, но к концу уже начало смеркаться. Недостатка в дровах не испытывали, костёр вознёсся до небес, щекотал пятки Зевсу, который решил слегка помочиться через небесное сито. Кажется, дым от сыроватых веток отбил у него такое желание, и дождь отошёл от острова на юг.

– Кирилл, всё, больше у тебя нет оснований тянуть кота за резину. Рассказывай, что ты там думаешь про Странников. Сейчас самое подходящее место и время для этого.

– Не спеши, успеем. Лучше налей мне ещё кофе и добавь, не далее, молока. Вот, так можно и начать. Рассказ будет издалека, устроит. – Слушатели молчаливо, в предвкушении, кивнули, держа кружки с кофе на коленях. – Прежде, чем говорить о Странниках, нужно сказать о людях.

Капитан говорил не торопясь, как бы взвешивая каждое слово перед тем, как отпустить его с губ, хотя было понятно, что речь эта давно заготовлена, вполне возможно, уже не один раз рассказана, проверена на слушателях и улучшена для большего эффекта.

– Человек, как вид, развивался в условиях сильной конкуренции. Нет, конкуренция, конечно, была всегда и у всех, но там это конкуренция между видами, а тут речь – между группами людей, внутри вида. Представьте себе, что есть несколько кораблей с командами, которые охотятся за алмазами в метеоритах и прочих летающих камнях. Алмазов мало, а добывающих команд много, не все успеют, не все смогут заработать. Нужно крутиться быстрее, быстрее соображать, куда лететь, какой булыжник бурить.

Примерно так же было и в доисторические времена, когда человека, такого, как мы его знаем сейчас, ещё не было, но жили наши предки – значительно глупее, с маленьким мозгом. Если бы мир не менялся, эти обезьяны, а это были именно что обезьяны, оставались бы такими же, и на Земле было бы на один вид горилл или шимпанзе больше. Однако климат менялся, прямо как сейчас, и появилась необходимость приспосабливаться к новым условиям. Так как уже тогда обезьяны образовывали общины, группы, важным условиям успешного выживания являлось общение, социальная жизнь. И, конечно же, обучение, запоминание того, что особи узнавали в этом общении. Таким образом, наиболее умные стали и наиболее приспособленными, одно поддерживало другое и мозг стал крайне активно развиваться. Появился современный человек.

Что привело к его появлению? Конечно, культура, конечно, рост мозга и его когнитивных способностей. Но не только. Ещё важную роль сыграло наличие врага – тех самых конкурирующих групп того же вида. Если бы не было конкуренции, мы бы не стали такими умными, у нас не появился бы такой тяжелый мозг, который позволил бы нам оторваться от Земли, от Солнца и улететь в немыслимую даль. Вот такую в какой мы сейчас.

Без деления на своих и чужих, без врага не было бы человека. Хищник – это не враг, это природная опасность, вроде иссушающего зноя, жгучего холода или цунами. Никто не враг, кроме себе подобных, кроме таких же как ты, но чужих. Именно необходимость обогнать врага сделала нас человеком.

Хотя… тут нужно сделать небольшое объяснение. Конечно, не "необходимость обогнать врага" нас сделала человеком. Просто те обезьяны, которые обогнали – те стали новым видом обезьян, Хомо сапиенсом, а прочие не стали и вымерли. Но проще говорить именно так, как я сказал в начале. Там кофе ещё осталось?

– Да. Печенье нужно?

– Спасибо, две штуки передай, пожалуйста. Так, на чём я остановился?

– На том, что человеку нужен враг. – Коротко подвёл итог Аддерли.

– Точно, именно так. В природе человека заложена необходимость иметь врага – для того, чтобы развиваться и для того, чтобы не деградировать. Последнее происходит ничуть не медленнее, чем развитие, зачастую даже стремительнее. И у человечества всегда были враги. Правильнее: внутри человечества у всех были свои враги.

У каждого племени, каждого народа были враги. Если их невозможно было найти или создать, то племя тихо и незаметно деградировало, вымирало. К счастью, оказалось, что мозг человека такой большой и так плохо работающий, что даже не обязательно иметь реальных соседей, чтобы создать из них врага. Ошибки мышления создали богов и титанов, дэвов и асуров – хороших и плохих мифических созданий, где первые помогают людям, а вторые мешают, те самые враги. Проще, конечно, когда есть живые, во плоти, враги, но если ты их всех уже победил, то сгодятся и такие, сотканные из воображения.

Однако, время шло и наука стала вытеснять мифических врагов. Она боролась с религиями, верованиями, даже домовых и леших не осталось. Хорошо, что при этом люди расплодились, и найти реальных врагов проблем не составляло. Государство шло на государство, достаточно найти приличный повод, а если устраивать Холодную войну, то и повода не нужно – люди поверят, что это враг, так как практически всем он нужен, чтобы спокойно жить, спокойно спать с супругом и спокойно любить родину.

Возможно руководители стран использовали это человеческое стремление себе на пользу, но нам сейчас это не интересно. Важно другое: у всех был враг и все спали спокойно.

Шли годы и десятилетия, мир снова менялся, прошла глобализация, мировое правительство перестало быть областью ведения конспирологов и оказалось, что всё человечество, включая самые дальние колонии, стало одной большой группой, где все свои, нет чужих. А кого держать за врага? Народ спит беспокойно, ворочается, страдает бессонницей, так как нет никаких новостей о великих победах над врагом. Говорят, враг – ненастоящий!

Великое достижение человечества, гуманитарных наук, гуманизма, этики, нравственности – чего там ещё называли, вы должны помнить из школы, там этим много пичкают. Весь этот прогресс, сначала естественнонаучный, а потом гуманитарный, обернулся тем, что человечество село в лужу, завело само себя в тупик. Откуда взять врага?

Пришлось делать шаг назад и вызывать к жизни мифическую сущностью, которая не сможет отказаться играть в войнушку, изображать врага человечества номер первый. Уже поняли, кто это?

– Странники?

– Правильно! Неуловимые, непонятные, скрытные создания. Разумные, возможно даже слишком разумные – отличное качество для врага, – но всё же не слишком другие, чтобы быть просто силой природы, которая нейтральна и не может быть врагом. Майк правильно отметил, что они ничего плохого нам не сделали, но, как парировал Борис, могут же, даже через пелену тысяч лет, через время, которого их тут уже нет.

Потому умным людях, тем, кто у нас наверху и потребовалось усилить демонстрацию Странников, возвести их на вековой престол врага. Замечательный способ, проверенный сотни раз, сплочения людей – опасный враг, хитроумно угрожающий самим основам существования.

– Вот загнул, правда, Боб? – Восторженно спросил Рантшоу у Аддерли.

– Дааа, это нужно обмозговать…

– Мозговать будете во сне, уже давно пора спать, завтра мы весь день будем лазать по этим чертовым развалинам. – Капитан делал вид, что ругается, но все видели, что он очень доволен собой и произведённым эффектом.

– Кирилл, давай ещё посидим, тут ещё кофе осталось и дрова есть. Устроим большой костёр?

– Ладно. – Довольно буркнул Свидрига.

И пламя снова разгорелось так, что звёзды стали подгорать, а мелкие искры взметающиеся из стреляющих стволов, казалось, пытаются подменить звёзды, но путались в высоких ветвях склонившихся деревьев и гасли.

…

Утро начиналось вяло, но перспектива оказаться первыми исследователями единственных развалин Странников вдохновляла и подстёгивала.

Проверив связь и снаряжение, археологи разошлись в разные части виртуального круга, очерченного вокруг зоны исследования. Решили, что одновременно пересекут эту воображаемую линию, чтобы ни у кого не было приоритета в первенстве, и начнут постепенно сходиться к центру.

К полудню, когда солнце стояло в зените, и вода во флягах превратилась в рот под тяжёлой от приборов одеждой, они встретились в центре, где высокая каменная ограда вокруг каменного же столба по пояс высотой напоминала Стоунхендж. Никто не был доволен собой – никто не нашёл ничего стоящего. Как будто тут был обычный человеческий хутор, Рантшоу даже обнаружил что-то похожее на птичник, какой он помнил из своего детства. Разочарованные они стояли, облокотившись на старые гладко вытесанные камни ограды и отдыхали.

– Майк, а что это там, ближе к центральному камню? – Вдруг спросил Аддерли.

– Где? А, понял, сейчас посмотрю.

Рантшоу сделал два-три шага, а затем неловко пошатнулся, кажется, он поскользнулся на скользкой и одновременно липкой лиане, которая тут, почему-то, разлеглась в траве. Взмахнул руками, он попытался удержать равновесие, но не смог. Падая молодой археолог схватился, рефлекторно, чтобы не упасть, за верхушку центрального камня.

…

– Командор! Странные данные с орбитальных спутников на 57б4-Дельта3!

– Это там, где развалины Странников?

– Так точно, там, где команда капитана Свидриги.

– Помню, они полетели на небольшой остров, где эти самые развалины. Что за данные?

– Острова больше нет…

– Как это?!

– Не понимаю, просто взял и исчез. Появилась вулканическая активность, в разных частях планеты, очень бурная активность! Почти по всей поверхности!

– Связь с командой?

– Отсутствует. Ни одного канала с локальными сканерами нет. Спутники не фиксируют наличие людей или техники в области, где был остров.

– Чертовщина какая-то…

Назад в детство

Ты намного моложе, чем моя мать.

Но это всё равно – мы все одно племя.

Я видел мир, я вернулся назад.