Дворянин. Книга 1. Часть 1

Попытался напрячь оставшихся плотников для постройки лодки и получил полный отлуп. Не хватает инструментов и строительных досок. Почесал макушку. Матюгнулся. Пошёл вспоминать и рисовать, какие мне будут нужны инструменты, а заодно и материалы. Закажу всё во Владимире сам, мне же и останется. Хорошо бы и самому туда съездить, но откровенно боюсь. Кончилось тем, что всего осталось восемьдесят рублей в кармане. Да что за ерунда, опять я без денег. И это при том, что ни за еду, ни за жилье я не плачу. Тут зарплаты восемь-двенадцать рублей в месяц, а у меня сотни улетают. Только теперь я понял, почему Мальцев мою зарплату в двести рублей не сильно и опротестовывал. Он просчитал мой характер, и, что мне будет проще заказывать за наличный расчёт, чем ругаться с Новаком за каждую копейку. Правда, приставил и двух соглядев, но я не в обиде. А Фёдору даже рад, он мне много помогал и впитывает всё, как губка.

Мысль перенести больницу, я не оставил по двум причинам. Эпидемии тут постоянно, а в Гусь-Мальцевском приезжих практически и нет. Может ещё придётся тут и прятаться. А ещё мне надо отработать технологию для строительства своего дома. Практика показала, что местный дьявол кроется в местных же мелочах. И так просто тут даже самую простую вещь не сделаешь. Будем надеяться на вторые две сотни, которые я должен получить на днях.

С поставками продуктов из Владимира приехало около 100 человек. Доверенные лица Мальцева их банально купили и теперь они стали крепостными Мальцева, чему были рады. Официально это было запрещено, но такие олигархи, как Мальцев, на это плевали и находили лазейки. Сами же крестьяне и бежали от других к лучшим владельцам. Вот и подделывали документы за взятки, само собой. Слух о хорошей жизни в Гусь-Мальцевский, давно распространился по окрестным губерниям. Брали и разорившихся мастеров, вот как сейчас.

– Вы просили людей, Дмитрий Иванович, вот и займитесь – обрадовал меня Шулер. Вот нефигась, формулировка – займитесь. Это же такое большое количество, плюс женщины, плюс дети.

Делать нечего, думать мне надо было раньше. Сначала всех в карантин. Благо там уже стояли навесы, а на ночь опускались матерчатые стенки из нанки. На такое количество проживающих людей, они рассчитаны не были. Поэтому заставил, строить еще один большой навес. Каменщиков заставил делать из камней простые печи-очаги как тут у всех, а мальчиков собирать камни на берегу и в окрестностях. Нашли для части женщин женскую работу рядом, а часть женщин с девчонками отправили собирать травы и ягоды. Плотников, дав свой инструмент, заставил сколотить простую мебель. Сумел озадачить всех. Шулер, приехавший полюбопытствовать, только головой покрутил, от моих решений и команд. Но предупредил, что мол, это конечно хорошо, но их кормить задарма никто не будет.

Волевым решением в столярной мастерской, используя часть моего закупленного инструмента и материала, заставил делать лодку, а вернее катамаран. Причём изменил верхние части лодок, чуть приподнял и сделал их плоскими. После на спуск явились все, кто мог. Как же такое событие, а я специально сделал это в воскресенье. Лодки были и в Гусь-Мальцевском и даже барки, которые возили товар, но вот такого катамарана, точно не было.

Рыбу тоже ловили, но не так «современно». Пришлось и тут делать «революцию», а заодно вспомнил про коптильни. Одно тянуло за собой другое. Через некоторое время мне опять стало не хватать мастеров. Нет, людей-то более или менее хватало, но вот их приходилось обучать всему, даже счёту, как детей палочками. Бывало и до курьезов доходило, да таких, что то ли плакать, то ли смеяться.

– Ну что вы голубчик. Право так нельзя – выговаривал мне за ужином Шулер. Но к вечеру я так уставал, что почти не реагировал на его слова.

Сильно строительство тормозило производство обычного и огнеупорного кирпича, для флоат-ванны. Его всё так же не хватало. Пришлось «ломать голову» как увеличить производство, а тут ещё бумага за подписью Мальцева, наладить производство мыла и три подводы с чугунными котлами и другими моими и не только заявками.

В общем, опомнился я через месяц. Надо было устанавливать оборудование в готовом цеху для выпуска стекла. Печь Филатов уже перестроил. От неё шел длинный и узкий желоб, сначала из огнеупорного кирпича, потом из рельсового чугуна с ребрами, в другом желобе с циркулирующей водой для охлаждения, потом к стене, в которой была щель. Всё это под наклоном. Ох и ругался Филатов, когда печь пришлось переделывать несколько раз, а загружать компоненты стало неудобно.

– Когда поставите паровую машину, многое тогда механизируете плюс, поставите дополнительное охлаждение – ответил я ему.

Дальше расплавленный материал поступал под наклоном в закрытую флоат-ванну с расплавленным оловом, валиками по краям на цепной тяге и печками. Вращение валиков осуществлял медленно опускающийся груз с шахты, посредствам цепных передач, которые тоже нужно совершенствовать. На всякий случай оставалась возможность ручного привода. От кожаных ремней пришлось отказаться и переделывать конструкцию. Получилась сужающаяся железно-кирпичная флоат-ванна. Эта ванна попортила мне много крови. Теоретически я знал, как она устроена. А вот с практикой пришлось помучиться. Дальше опять под наклоном по валикам к другой стене, в которой тоже была щель и дальше валики под небольшим наклоном. Концы валиков тоже пришлось поместить в воду для охлаждения. В конце эстакада чуть искривлена, по ней пока бегал мальчишка-помощник с резцом и отрезал стекло. Не сразу, но мы добились приемлемого результата. Сначала стекло вообще получалось слишком хрупким и с большими дефектами. В приемлемых результатах была не только моя заслуга, но и мастеров-стеклодувов, дававших много полезных советов. Особенно по температуре и охлаждению стеклянной массы. Только вот толщина стекла у нас получалась в каждой партии разная от двух до четырех с лишним миллиметров. Но большего мы достигнуть не сумели, и я плюнул на это дело. Чтобы добиться постоянной толщины нужно многое перестраивать по-другому – пусть вручную сами и сортируют по партиям. Выпускали-то очень мало, мизер, скорее это был небольшой цех, чем завод.

К сохранению тайны мы подошли очень основательно даже в Гусь-Мальцеве. В комнату с флоат-ванной поставили кованую железную дверь с замками и запорами. Туда мог попасть только определенный круг людей. Плюс сделали «современный» пост охраны с будкой и билом.

Стекло получилось не такое хорошее, как я бы хотел. Немного мутноватое и с разными разводами, и почему-то с зеленоватым оттенком. Были и другие дефекты. Не такое как в моей реальности. Но для этого времени и это очень и очень хорошо. По большому счёту, всё производство было, что называется «на соплях», но пусть уже сами всё доводят до совершенства. Разделяют печи для плавки, регулируют температуру и другие тонкости. Пожадничали, а я это им сразу предлагал.

Ура! Свобода! Ждем Мальцева.

Вторая половина августа. Жара только чуть спала, и ночи стали более прохладными. Вот никогда бы не подумал, что тут такое возможно. В цеху и так жарко было, а сейчас вообще невозможно. Зато я отвел воду и сделал рабочим душевые, пока начальство не разобралось, что я там такое строю, и не обнаружило расход материалов.

– Поздравляю! Вы просто молодец Дмитрий Иванович – не скупился на похвалы Иван Акимович во время застолья по поводу его приезда и пуска цеха.

А на следующий день, когда он осматривал мой катамаран, получаю предложение мной прогнозируемое.

– А оставайтесь у меня работать. Оклад я вам положу больше чем генералу – в пятьсот рублей в месяц плюс полный пансион – сказал Мальцев.

Ого, очень щедрое предложение, даже очень. Как бы ответить и не обидеть.

– Понимаете, Иван Акимович, я всегда хотел свою мастерскую. Давайте лучше я вас в гости приглашу, как только устроюсь – пытаюсь ответить «сладким голосом», чтобы не обидеть хорошего человека.

– Хорошо – чуть помедлив – получишь ты свои деньги и бумаги. Но ты уж старика не забывай, «родственничек» – хитро так улыбается. – Они в Москве, я пошлю за ними, да и закончи тут все начатые дела.

Потом подумал и продолжил.

– Передай от меня поклон Добрынину, он поможет устроиться – усмехается Мальцев.

– Как только устроюсь, сразу вас в гости и позову. Надеюсь, приедете? А нельзя ли Фёдора временно использовать? До конца года и пару мастеров по камню? – ну а что делать. Без них мне не обойтись.

– Что, понравился? – усмехнулся Мальцев.

Я киваю головой.

– Можно – ответил Мальцев и уехал в Санкт-Петербург.

Вмести с разрешающими бумагами на производство холодного и ручного огнестрельного оружия я получил и бумаги, согласно которых я становлюсь помещиком в селе Медведки Тульского уезда, за три тысячи рублей, купленном у помещика Кологривова. Для этого мне надо только зарегистрироваться в Туле у Добрынина, и можно вступать в права.

– Какую же аферу провернул ты, Иван Акимович Мальцев? – вырвалось у меня, когда я внимательно просмотрел неожиданно доставшиеся мне документы.

Вот с… удружил. Мало того, что мой заработок забрал на две трети, и нарушил мне все планы, так ещё и деревню навязал перед зимой. Ну… удружил, так удружил.

– Анджей Радомирович, я свой уговор выполнил. Поеду в Тулу. Фёдора беру с собой, как и двух мастеров, напишите на них бумаги – показываю бумаги от Мальцева.

Теперь мне надо собраться. Вещей у меня уже накопилось на пару телег. С Шулером договорился на аренду, а лошадь, по кличке Звёздочка выменял за катамаран, который стал местной достопримечательностью. Другие мои расходы мне возместили, по-честному. Тепло, распрощался со всеми семействами Шулеров, Вальбергов, Филатовых и других. Две телеги и двое конных отправились в Тулу.

Жара оставила свой отпечаток на природе. Речки, озера и болота значительно уменьшились в объёме. Деревья и трава, которые были дальше от воды, пожелтели и увяли. Живность, которая раньше буквально шныряла под ногами, куда-то подевалась. Много задохнувшиеся рыбы видно по берегам рек и речушек. Да, зима будет трудная не только для людей, констатировал я безрадостную картину.

У меня был тесак-мечете, выкованный ещё в Людиново, для хозяйственных работ и шест. Я по мере возможности старался ездить на лошади и пытался фехтовать с Воробьёвым на палках. Если с лошадью мне могли помочь, то фехтовальщиков тут нормальных не было. Так же я напрягал Шулера, в изучении немецкого языка. Вальберга – во французском языке, но тот у него был какой-то ужасный, если только это не у меня проблемы со слухом.

У Фёдора, пара пистолей невероятного размера и сабля. Где он их только надыбал? Раньше я у него их не видел. Я посмотрел на его саблю и только покрутил головой от огорчения. Видно, что ухаживает, но ржавеет сабля, по-моему, ещё быстрее. У мужиков на телегах топоры под рукой.

На дорогах нынче было неспокойно, «разбойнички» пошаливали. В основном из беглых крестьян. Но от такой-то житухи как у них, и я бы тоже в бега подался. Решил заехать к Беспалову и купить собаку. Тогда к его предложению я отнесся без особого энтузиазма. Но сказал, что подумаю, чтобы не обижать нормального человека. А вот теперь, похоже, настала необходимость. С собакой как-то поспокойней будет. Лучше бы овчарку. Но будем брать, что есть, русскую псовую борзую. Почему-то большинство помещиков в это время от неё в восторге и держали целые своры.

Наш приезд в Шатуры вызвал целый переполох. Неказистые домики, и это слабо сказано, расположились как грибы в лесу. То есть, кто, где хотел, там и поставил, наполовину вкопав их в землю. Так там изба и стоит. Детвора обоих полов, глазеющая на нас, одета в каких-то балахонах или длинных рубахах, сразу и не поймешь. И такая нищета в день пути от Москвы? Просто ужас. Гусь-Мальцевский – прямо, как небо и земля. Скорее всего, я был не справедлив к Ивану Акимовичу. Такой нищеты в его селениях и близко нет. Дальше я старался смотреть под ноги коню, а не по сторонам. Стыдно.

Дом Беспалова ассоциировался у меня с каким-то длинным сараем вокруг пристроек под холмом. И это отставной капитан, воевавший на Кавказе, так живет? Понятно, почему он на войну просится.

– Какие гости дорогие – вышел встречать Константин Григорьевич, оказавшийся дома. Так же как и его домочадцы, нестройной толпой следовавшие за ним. Одетые, чуть лучше крестьян. И это я после всего увиденного своей одежды стесняюсь? Да уж…

– Да мы к вам на пару минут. Вы уж извините, но спешим – слезая с кобылы, произнес я. Желание задерживаться не было не на грамм, а объедать хозяев еще меньше. – Я решил прислушаться к Вашим советам и купить у вас собаку.

– Жаль, что вы не желаете погостить. А вот купить собаку… это вы, правильно решили – ответил Беспалов. Явно рад, что мы не остаёмся погостить. Нет, всё же умный мужик, всё понял и оценил. Вот только почему так бедно живет – непонятно.

– Вы слышали, что царь-батюшка крайне недоволен ситуацией в Европах и собирается навести там порядок. И даже указ издал – идя к псарне, спросил Беспалов.

– Скажите Константин Григорьевич, а почему вы не хотите создать отряд охочих людей в помощь армии? – остановился я на полдороги и повернулся к хозяину. Озвучиваю свою давно вынашиваемую мысль законного грабежа и поправление материальной базы за счёт «просвещённой Европы». Мне уже стало понятно, что без этого завод…заводик я не построю. Банально денег не хватит.

– М… Земское ополчение – потом о чем-то подумал и дополнил – но на это надо специальное разрешение и деньги. А их нет. Да и собирают их во время войны, когда…

– Нет, я не об этом говорю. А о летучих отрядах, которые будут действовать в тылу врага. Резать коммуникации, караваны снабжения и другое. Ведь раньше такие были – перебиваю хозяина.

– Это было очень и очень давно. А сейчас это разбой – опешил Беспалов.

– Какой разбой уважаемый Константин Григорьевич во время войны? Это война – давлю на него.

– Но прежде вы хотите захватить добычу? А это грабёж – немного презрительно ответил отставной капитан. Ну не хрена их тут заагитировали. В принципе наши власти всегда найдут объяснение, чтобы вырвать себе кусок пожирнее, не оставляя своим подданным. Материальные блага дают власть…а с ней никто делиться не хочет.

– Грабёж, это когда мирное население грабят и насилуют. А я предлагаю создать отряд, который будет нападать на военных противника…ну и получать законную добычу. Как казаки. Чувствуете разницу? Знаете, что сказал Наполеон. Для ведения войны нужны три вещи – деньги, деньги и ещё раз деньги – давлю на Беспалова, а сам краем глаза смотрю, как Фёдор «греет уши». Все слово в слово донесёт. Но и пусть.

– Но вы не казак, а дворянин. И это…как-то…неожиданно – качает головой Беспалов.

– А вы подайте прошение, а там будет видно. Пусть хоть попробуют – соглашаюсь я.

– Я подумаю….над вашим м… необычным предложением – чтобы прекратить не приятную ему тему согласился хозяин.

Псарня у него была более аккуратно построена, чем дома у крестьян. Видать о ней он заботится больше. Остановился перед деревянным заборчиком, где находились четыре взрослых, и пять щенков разного возраста. Чтобы содержать такую свору, нужно постоянно охотиться. А значит пули, порох, а это опять всё деньги. Ладно. Россию умом не понять, надо воспринимать, как есть и не лезть в высокие материи. Выбрал себе самого любопытного щенка. Тощий на длинных ногах годовалый кобелёк с серыми пятнами на спине и голове. Смотрел на меня своими чёрными глазами в ожидании… ну не знаю чего. Назвал Ремом, сам не знаю почему. Надел на шею собаки кусок верёвки вместо ошейника. Надо будет нормальный сделать. Из длинной верёвки сделал поводок. Заплатил двадцать рублей, не торгуясь, чему хозяин был безмерно рад. Попрощался, и поехал в Тулу. Решили ехать через Коломну.

Коломна – старинный красивый город с мощными крепостными стенами и башнями, стоял на слияние рек Москвы-реки и Коломенки. Много кирпичных церквей и других каменных зданий и домов. Тут соединялся водный путь с Окой, перекрёсток важнейших водных торговых путей. Тут был и крупнейший рынок перед Москвой. Рассматриваю город с небольшого холма. Красивый и необычный городок, если можно так назвать. Потом проезжаем его и рассматриваем. Много тут было и разных мастерских. Судя по домам, должно проживать тысяч десять, а может и больше. Видно, что развитый в промышленном плане город. Надо более внимательно к нему присмотреться при случае. Сейчас же, из-за эпидемии город притих. Люди ходят безрадостные, опустив головы. Стараются друг к другу близко не подходить.

Дворян вообще не видно. На большом рынке часть лавок закрыта. Стоят кораблики разных форм и размеров под разгрузкой. Но как-то всё вяло, как во сне. Надо и к местному рынку присмотреться, но это потом.

Переночевали в окрестном лесу. Фёдор к моим вывертам уже привык, поэтому не возмущался. А я не ленился объяснить почему, так или этак. С другой стороны сохраняя дистанцию. Я уже понял, другой век, другие нравы. Мой надувной матрасик он оценил, в отличие от Новака. Крепостным под телегами вообще всё привычно. Шкуры на землю, сами на них. Мы же укрылись специально изготовленными покрывалами, и под охраной лошадей и Рема заснули.