Полная версия
Купить и скачатьДобавить В библиотеку
Будем как солнце! (сборник)
Жанр:
Год написания книги: 2017
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
У моря ночью
У моря ночью, у моря ночьюТемно и страшно. Хрустит песок.О, как мне больно у моря ночью.Есть где-то счастье. Но путь далек.Я вижу звезды. Одна мне светитДругих светлее и всех нежней.Но если сердце ее отметит, –Она далёко, не быть мне с ней.Я умираю у моря ночью,Песок затянет, зальет волна.У моря ночью, у моря ночьюМеня полюбит лишь Смерть одна.Меж подводных стеблей
Хорошо меж подводных стеблей.Бледный свет. Тишина. Глубина.Мы заметим лишь тень кораблей,И до нас не доходит волна.Неподвижные стебли глядят,Неподвижные стебли растут.Как спокоен зеленый их взгляд,Как они бестревожно цветут.Безглагольно глубокое дно,Без шуршанья морская трава.Мы любили, когда-то, давно,Мы забыли земные слова.Самоцветные камни. Песок.Молчаливые призраки рыб.Мир страстей и страданий далек.Хорошо, что я в море погиб.«Бог создал мир из ничего…»
Бог создал мир из ничего.Учись, художник, у него, –И если твой талант крупица,Соделай с нею чудеса,Взрасти безмерные лесаИ сам, как сказочная птица,Умчись высоко в небеса,Где светит вольная зарница,Где вечный облачный прибойБежит по бездне голубой.«Зимой ли кончается год…»
Зимой ли кончается год,Иль осенью, право, не знаю.У сердца особенный счет,Мгновенья я в годы вменяю.И год я считаю за миг,Раз только мечта мне прикажет,Раз только мне тайный родникНезримое что-то покажет.Спросила ты, сколько мне лет,И так усмехнулась мне тонко.Но ты же ведь знаешь: поэтМоложе, наивней ребенка.Но также могла бы ты знать,Что всю многозыблемость светаПривыкло в себе сохранятьБездонное сердце поэта.Я старше взметнувшихся гор, –Кто вечности ближе, чем дети?Гляди в ускользающий взор,Там целое море столетий!Из книги «Литургия красоты»
Стихийные гимны
1905
Вся земля – моя, и мне дано пройти по ней.
Аполлоний ТианскийМировая тюрьма
Когда я думаю, как много есть Вселенных,Как много было их, и будет вновь и вновь,Мне Небо кажется тюрьмой несчетных пленных,Где свет закатности есть жертвенная кровь.Опять разрушатся все спайки, склейки, скрепы,Все связи рушатся, – и снова будет Тьма.Пляс жадных атомов, чудовищно-свирепый,Циклон незримостей, стихийная Чума.И вновь сомкнет, скует водоворот спиральный,Звено упорное сложившихся планет,И странной музыкой, безгласной и печальной,В эфирных пропастях польется звездный свет.И как в былые дни, чтоб прочным было зданье,Под основание бывал живой зарыт, –В блестящих звездностях есть бешенство страданья,Лучист Дворец Небес, но он из тяжких плит.К славянам
Славяне, вам светлая слава –За то, что вы сердцем открыты,Веселым младенчеством нраваС природой весеннею слиты.К любому легко подойдете,С любым вы смеетесь как с братом,И всё, что чужого возьмете,Вы топите в море богатом.Враждуя с врагом поневоле,Сейчас помириться готовы,Но если на бранном вы поле –Вы тверды и молча суровы.И снова мечтой расцвечаясь,Вы – где-то, забывши об узком,И светят созвездья, качаясь,В сознании польском и русском.Звеня, разбиваются цепи,Шумит, зеленея, дубрава,Славянские души – как степи,Славяне, вам светлая слава!Железный шар
Не говори мне: Шар Земной, скажи точнее: Шар Железный,И я навеки излечусь от боли сердца бесполезной.Да, Шар Железный с круговым колодцем скрытого огняИ легким слоем верховым земли с полями ячменя.С полями ржи, с лугами трав, с зелеными коврами леса,С громадой гор, где между скал недвижных туч висит завеса,И с этой плесенью людской, где ярче всех – кто всех старей,Кто мозг свой жадный расцветил на счет умов других людей.Я только должен твердо знать, что жёсток этот Шар Железный.И пусть, и пусть. Зачем же грусть? Мы с ним летим воздушной бездной.Зачем же мягким буду я в железный, в жесткий этот век?Я меч беру – и я плыву – до устья пышных – пышных рек.‹1904›В белом
Я сидел с тобою рядом, Ты была вся в белом.Я тебя касался взглядом Жадным, но несмелым.Я хотел в твой ум проникнуть Грезой поцелуя.Я хотел безгласно крикнуть, Что тебя люблю я.Но кругом сидели люди, Глупо говорили.Я застыл в жестоком чуде, Точно был в могиле.Точно был в гробу стеклянном, Где-то там – другие.Я – с своим виденьем странным – В сказке летаргии.И твои глаза горели В непостижной дали.Но мои сказать не смели, Почему мерцали.Ты – невеста, ты – чужая, Ты и он – мечтанья.Но застыл я, твердо зная, Что любовь – страданье.Вижу, вижу, как другого Счастье ослепило.Я утратил силу слова, Но сильна могила.Кто узнал с другим слиянье, Тем не возродиться.Я застыл, как изваянье, Знаю: нам не слиться.Смерть свои соткала сети, Смерть непобедима.Если есть любовь на свете, Ты лишь мной любима!Январь 1904Бедлам наших дней
Безумствуют, кричат, смеются,Хохочут, бешено рыдают,Предлинным языком болтают,Слов не жалеют, речи льютсяМногоглагольно и нестройно,Бесстыдно, пошло, непристойно.Внимают тем, кто всех глупее,Кто долог в болтовне тягучей,Кто, человеком быть не смея,Но тварью быть с зверьми умея,Раскрасит краскою линючейКакой-нибудь узор дешевый,Приткнет его на столб дубовыйИ речью нудною, скрипучейПод этот стяг сбирает стадо,Где всякий с каждым может спорить,Кто всех животней мутью взгляда,Кто лучше сможет свет позорить.О сердце, есть костры и светы,Есть в блеск одетые планеты,Но есть и угли, мраки, дымыНа фоне вечного горенья.Поняв, щади свои мгновенья,Ты видишь: эти – одержимы,Беги от них, им нет спасенья,Им радостно, что бес к ним жмется,Который глупостью зовется,Он вечно ищет продолженья, –Чтоб корм найти, в хлевах он бродит, –И безошибочно находитУмалишенные виденья.О сердце, глупый бес – как Лама,Что правит душами в Тибете:Один умрет – другой, для срама,Всегда в запасе есть на свете.Беги из душного БедламаИ знай, что, если есть спасеньеДля прокаженных, – есть прозренье,И что слепцы судьбой хранимы, –Глупцы навек неизлечимы.Мой завет
Я не устану быть живым,Ручей поет, я вечно с ним,Заря горит, она – во мне,Я в вечно творческом Огне.Затянут в свет чужих очей,Я – в нежном золоте лучей,Но вдруг изменится игра,И нежит лунность серебра.А Ночь придет, а Ночь темна, –В душе есть светлая страна,И вечен светоч золотойВ стране, зовущейся Мечтой.Мечта рождает Красоту,Из нежных слов я ткань плету,Листок восходит в лепесток,Из легких строк глядит цветок.Мгновений светлый водопадНисходит в мой цветущий сад,Живите ж все, любите сон, –Прекрасен он, кто в Жизнь влюблен.Земля
Поэма (Отрывки)
2Странный мир противоречья,Каждый атом здесь иной,Беззаветность, бессердечье,Лютый холод, свет с весной.Каждый миг и каждый атомИщут счастия везде,Друг за другом, брат за братом,Молят, жаждут: «Где же? Где?»Каждый миг и каждый атомВдруг с себя свергают грусть,Любят, дышат ароматом,Шепчут: «Гибнем? Что же! Пусть!»И мечтают, расцветают,Нет предела их мечте.И внезапно пропадают,Вдруг исчезнут в пустоте.О, беспутница, весталка,О, небесность, о, Земля!Как тебе себя не жалко?Кровью дышат все поля.Кровью дышат розы, маки,И дневные две зари.Вечно слышен стон во мраке:«В гробе тесно! Отвори!»«Помогите! помогите!» –Что за странный там мертвец?Взял я нити, сплел я нити,Рву я нити, есть конец.Если вечно видеть то же,Кто захочет видеть сон?Тем он лучше, тем дороже,Что мгновенно зыбок он.Ярки маки, маки с кровью,Ярки розы, в розах кровь,Льни бесстрашно к изголовью,Спи смертельно, встанешь вновь.Для тебя же – мрак забвенья,Смерти прочная печать,Чтобы в зеркале мгновеньяТы красивым был опять.Люди, травы, камни, звери,Духи высшие, что здесь,Хоть в незримой, близкой сфере, –Мир земной прекрасен весь.Люди бледные, и травы,Камни, звери и цветы,Все в своем явленье правы,Все живут для Красоты.Все в великом сложном Чуде –И творенье, и творцы,Служат страсти звери, люди,Жизнь идет во все концы.Всюду звери, травы, камни,Люди, люди, яркий сон.Нет, не будет никогда мнеЖаль, что в Мире я рожден!Все вражды и все наречья –Буквы свитка моего,Я люблю противоречья, –Как сверкнуть мне без него!4Мерно, размерно земное страдание.Хоть беспримерно по виду оно.Вижу я в зеркале снов и мечтания,Вижу глубокое дно.Вечно есть вечер, с ним свет обаянья,В новом явленье мечты и огни.В тихие летние дниСлышится в воздухе летнем жужжанье,Гул голосов,Звон и гуденье, как будто бы пеньеТысяч, о, нет, мириад комаров.Нет их меж тем в глубине отдаленья,Нет и вблизи. Это сон? Наважденье?Это – подъятье воздушных столбов.Полосы воздуха вверх убегают,Полосы воздуха нежно сверкают,И непрерывность гуденья слагают,Улей воздушный в садах облаков.Му́ка долга́, но короче, короче, –Души предчувствуют лучшие дни.В светлые зимние ночиВ Небо взгляни.Видишь созвездья, и их постоянства?Видишь ты эту бездонность пространства?В этих морях есть свои жемчуга,Души там носятся в плясках навеки,Вихри там просятся в звездные реки,Всплески созвездные бьют в берега.Чу, лишь сознанию внятные струны,С солнцами солнца, и с лунами луны,Моря планетного мчатся буруны,Твердость Эфира лучами сверля, –Марсы, Венеры, Вулканы, Нептуны,Вот! Между ними – Земля!Где же все люди? Их нет. Все пустынно.Все так духовно, согласно, причинно,Нет человеков нигде.Только твоя гениальность сознанья,Сердца бездонного с сердцем слиянье,Звездного моря вовне излиянье,Песня звезды к отдаленной звезде.Полосы, полосы вечного Света.Радостной тайною Небо одето, –Близко так стало, что было вдали.Непостижимо прекрасное чудо: –Мчимся туда мы, ниспавши оттуда.В глыбах бесцветных – восторг изумруда,Майская сказка Земли.5В зеленом и белом тумане,И в дымке светло-голубой,Земля в мировом караванеПроходит, любуясь собой.Растенья земные качает,Поит опьяненьем цветы.И ночь мировая венчаетНевесту небесной мечты.Сплетает в союзе небесномТо с Солнцем ее, то с Луной,С Венерой в содружестве тесном,С вечерней своей тишиной.Всех любит Земля молодая,Ей разных так сладко любить,Различностью светов блистая,Стожизненным можешь ты быть.И вот половиною шара,В котором Огонь без конца,В горенье дневного пожараЗемля опьяняет сердца.И в это же самое времяДругой половиной своейЧарует влюбленное племяВнушеньями лунных лучей.И странно желанно слияньеС Землею двух светочей в Три.Люби, говорит обаянье,Бери – мы с тобою цари.Качает нас Вечность, качает,Пьянеют земные цветы.И Полночь, и День отвечаетНевесте небесной мечты.Из книги «Фейные сказки»
Детские песенки
1905
Посвящение[8]
Солнечной Нинике с светлыми глазками –Этот букетик из тонких былинок.Ты позабавишься Фейными сказками,После – блеснешь мне зелеными глазками, –В них не хочу я росинок.Вечер далек – и до вечера встретитсяМного нам: гномы, и страхи, и змеи.Чур, не пугаться, – а если засветятсяСлезки, пожалуюсь Фее.Sillamäggi, Estl.1905, Sept. 7Наряды феи
У Феи – глазки изумрудные,Всё на траву она глядит.У ней наряды дивно-чудные:Опал, топаз и хризолит.Есть жемчуга из света лунного,Каких не видел взор ничей.Есть поясок покроя струнногоИз ярких солнечных лучей.Еще ей платье подвенечноеДал колокольчик полевой,Сулил ей счастье бесконечное,Звонил в цветок свой голубой.Росинка с грезой серебристоюЗажглась алмазным огоньком.А ландыш свечкою душистоюГорел на свадьбе с Светляком.Фея за делом
К Фее в замок собрались Мошки и букашки.Перед этим напились Капелек с ромашки.И давай жужжать, галдеть В зале паутинной, –Точно выискали клеть, А не замок чинный.Стали жаловаться все С самого начала,Что ромашка им в росе Яду подмешала.А потом на комара Жаловалась муха:Говорит, мол, я стара, Плакалась старуха.Фея слушала их вздор И сказала: «Верьте,Мне ваш гам и этот сор Надоел до смерти».И велела пауку, Встав с воздушных кресел,Чтобы тотчас на суку Сети он развесил.И немедля стал паук Вешать паутинки.А она пошла на луг – Проверять росинки.Седой одуванчик
Одуванчик, целый мир, Круглый, как земля,Ты зовешь меня на пир, Серебря поля.Ты мне ясно говоришь: Расцветай с весной.Будет нега, будет тишь, Будь в веселье мной.Поседеешь, отцветешь, Разлетишься весь.Но тоска и страхи – ложь, Счастье вечно здесь.Поседеешь, но седой Помни свой черед.Будешь снова золотой, Утром, через год.Осенняя радость
Радость может ждать на каждом повороте.Не грусти. Не надо. Посмотри в окно.Осень в желтых листьях, в нежной позолотеМедленно колдует. Что нам суждено?Разве мы узнаем? Разве разгадаем?Будем ждать, что чары улыбнутся нам.Пляска мертвых листьев завершится маем.Лютики засветят снова по лугам.Даже и сегодня… Ум предав заботе,Шел я хмурый, скучный по лесной глуши,Вдруг на самой тропке, да на повороте,Красный цвет мелькнул мне в ласковой тиши.Спелая рябина прямо предо мною,Алая калина тут же рядом с ней.Мы нарвем ветвей их на зиму с тобою,Пред окном повесим комнатки твоей.Прилетит снегирь смешной и неуклюжий,Раза два чирикнет, клюнет – да и прочь.И метель завоет, всё затянет стужей,Но зимой, пред лампой, так уютна ночь.И пока на всполье будут свисты вьюги,Сон тебя овеет грезой голубой.«Милый, что я вижу! Лютики на луге!Хороводы травок! Ах, и я с тобой!»Зима
Поля затянуты недвижной пеленой,Пушисто-белыми снегами.Как будто навсегда простился мир с весной,С ее цветками и листками.Окован звонкий ключ. Он у зимы в плену.Одна метель поет, рыдая.Но солнце любит круг. Оно хранит весну.Опять вернется молодая.Она пошла бродить в чужих краях,Чтоб мир изведал сновиденья,Чтоб видел он во сне, что он лежит в снегахИ вьюгу слушает – как пенье.Из книги «Злые чары»
1906
Долго ночь меркнет; заря свет запала; мгла поля покрыла; кровавые зори свет поведают; черные тучи с моря идут; хотят прикрыти четыре солнца; а в них трепещут синие молнии.
«Слово о полку Игореве»Зов
Я овеян дыханьями многих морей, Я склонялся над срывами гор,Я молился ветрам: «О, скорее, скорей!», Я во всем уходил на простор.Я не знаю цепей, я не ведаю слов Возбранить чьи б то ни было сны,Я для злейших врагов не хотел бы оков, А желал бы улыбки весны.Я не знаю тоски, я сильнее скорбей На разгульном пиру бытия,Я овеян дыханьями вольных морей, Будьте вольными, братья, как я!Детство
Как прелестен этот бред, Лепет детских слов.Предумышленности нет, Нет в словах оков.Сразу – Солнце и Луна, Звезды и цветы.Вся Вселенная видна, Нет в ней темноты.Все, что было, – здесь сейчас, Все, что будет, – здесь.Почему ж ты, Мир, для нас – Не ребенок, весь?Северное взморье
Небо свинцовое, солнце неверное,Ветер порывистый, воды холодные,Словно приливная, грусть равномерная.Мысли бесплодные, век безысходные.Здесь даже чайками даль не осветится,Даже и тучкою только туманится,Раковин взору на взморье не встретится,Камешком ярким мечта не обманется.Зимами долгими, скудными вёснамиДумы подавлены, жизнь не взлелеяна.Море пустынное, с темными соснами,Кем ты задумано, кем ты осмеяно?Август 1905Из книги «Песни мстителя»
1907
Гнев, шорох листьев древесных, он нашептывает, он рукоплещет, он сочетает, единит.
МайяВолчье время
Я смотрю в родник старинных наших слов,Там провиденье глядится в глубь веков.Словно в зеркале, в дрожании огней,Речь старинная – в событьи наших дней.Волчье время – с ноября до февраля,Ты растерзана, родимая земля.Волколаки и вампиры по тебеХодят с воем, нет и меры их гурьбе.Что ни встретится живого – пища им,Их дорога – трупы, трупы, дым и дым.Что ни встретится живого – загрызут,Где же есть на них управа – правый суд?Оболгали, осквернили все кругом.Целый край – один сплошной кровавый ком.С ноября до февраля был волчий счет,С февраля до коих пор другой идет?Волчьи души, есть же мера, наконец,Слишком много было порвано сердец,Слишком много было выпито из жилКрови, крови, кровью мир вам послужил.Он за службу ту отплатит вам теперь,В крайний миг и агнец может быть как зверь.В вещий миг предельно глянувших расплат,С вами травы как ножи заговорят.Есть для оборотней страшный оборот,Казнь для тех, кто перепутал всякий счет.Волчье время превратило всех в волков,Волчьи души, зуб за зуб, ваш гроб готов.Славянский язык
Чист, речист язык славянский был всегда,Чист, речист, певуч, как звучная вода.Чутко-нежен, как над влагою камыш,Как ковыль, когда в степи ты спишь – не спишь.Сладко-долог, словно светлые мечты,В утро мая, в час, когда цветут цветы.Поцелуй, но он лелеен, он лукав,Как улыбка двух влюбленных в миг забав.А порой, как за горою гулкий гром,Для врага угроза верной мести в нем.А порой, для тех, чья жизнь один разбой,Он как Море, что рокочет вперебой.Он как Море, он как буря, как пожар,Раз проснется, рушит все его удар.Он проснулся, в рьяном гневе сны зажглись.Кто разгневал? Прочь с дороги! Берегись!Из книги «Жар-птица»
Свирель славянина
1907
Стих о величестве Солнца
Величество Солнца великие поприща в небесах пробегает легко,Но малым нам кажется, ибо в далекости от Земли отстоит высоко.Одежды у Солнца с короною – царские, много тысяч есть ангелов с ним,По вся дни хождаху с ним, егда же зайдет оно, есть и отдых одеждам златым.Те ангелы божии с него совлекают их, на Господень кладут на престол,И на ночь три ангела у Солнца останутся, чтоб в чертог его – враг не вошел.И только что к Западу сойдет оно, красное, – это час есть для огненных птиц,Нарицаемых: финиксы и ксалавы горючие, – упадают, летучие, ниц.Пред Солнцем летят они и блестящие крылия в океянстей макают водеИ кропят ими Солнце, – да жаром пылающим не спалит поднебесность нигде.И егда от огня обгорает их перие, в океан упадают они,В океане купаются и в воде обновляются, – снова светлы на новые дни.И едва в полуночь от престола господнего двигнет ангел покров и венец,Петел тут пробуждается, глас его возглашается – из конца поднебесной в конец.И до света свершается эта песнь предрассветная – от жилищ до безлюдных пустынь.Бог-творец величается, радость в мир возвещается, радость темным и светлым. Аминь.Перун
У Перуна рост могучий,Лик приятный, ус златой,Он владеет влажной тучей,Словно девой молодой.У Перуна мысли быстры,Что захочет – так сейчас.Сыплет искры, мечет искрыИз зрачков сверкнувших глаз.У Перуна знойны страсти,Но, достигнув своего,Что любил он – рвет на части,Тучу сжег – и нет его.ЛЕС
1Пробуждается с весною,Переливною волноюЗеленеет на ветвях.Отзовется гулким эхомКриком, гиканьем и смехом,Для потехи будит страх.Кружит, манит и заводит,В разных обликах проходит,С каждым разное всегда.Малой травкой – на опушке,В старом боре – до верхушки,Вона, вон где борода.Лапти вывернул, и правыйВместо левого, лукавый,Усмехаясь, натянул.То же сделал и с другою,В лапоть скрытою, ногою,И пошел по лесу гул.То же сделал и с кафтаном,И со смехом, словно пьяным,Застегнул наоборот.В разнополость нарядился,В человечий лик вместился,Как мужик идет, поет.Лишь спроси его дорогу,Уж помолишься ты Богу,Уж походишь по лесам.Тот же путь сто раз измеришь,Твердо в Лешего поверишь,Будешь верить старикам.2Гулко в зеленом лесу откликается,В чащах темнеет, покуда смеркается,Смотрит в сплетенных кустах.Прячется, кажется, смутным видением,Где-то там, с шепотом, с хохотом, с пением,С шорохом быстрым возникнет в листах.Лапчатой елью от взора укроется.Встанет, и в росте внезапно удвоится,Вспрыгнет, и с треском обломится сук.Вырос, с вершиной шурша обнимается,Сразу на многих деревьях качается,Тянется тысячью рук.Вот отовсюду качанья и ропоты,Тени, мигания, шорохи, шепоты,Кто-то, кто долго был мертвым, воскрес.Что-то, что было в беззвучном, в неясности,Стало грозящим в своей многогласности, – Лес!3Смотрит из тихих озер,Манит в безгласную глубь,Ветви сплетает в узор.– Лес, приголубь!Тянет войти в изумруд,С пыльного манит пути,В глушь, где деревья цветут.– Лес, защити!Шепчет несчетной листвой,Морем зеленых пустынь.Лес, я такой же лесной,– Лес, не покинь!Райские птицы
На Макарийских островах,Куда не смотрят наши страны,Куда не входят смерть и страхИ не доходят великаны, –На Макарийских островахЖивут без горя человеки,Там в изумрудных берегахТекут пурпуровые реки.Там камни ценные цветут,Там всё в цветеньи вечно-юном,Там птицы райские живут –Волшебный Сирин с Гамаюном.И если слышим мы во снеНапев, который многолирен,В тот час в блаженной той странеПоет о счастьи светлый Сирин.И если звоном нежных струнТы убаюкан, засыпая,Так это птица ГамаюнПоет в безвестном, голубая.Из книги «Птицы в воздухе»
Строки напевные
1908
С ветрами
Душа откуда-то приносится ветрами, Чтоб жить, светясь в земных телах.Она, свободная, как вихрь, владеет нами В обманно-смертных наших снах.Она как молния, она как буревестник, Как ускользающий фрегат,Как воскресающий отшедших в смерть кудесник, С которым духи говорят.Душа – красивая, она смеется с нами, Она поет на темном дне.И как приносится – уносится с ветрами, Чтоб жить в безмерной вышине.Город
Сколько в Городе дверей, – вы подумали об этом?Сколько окон в высоте по ночам змеится светом!Сколько зданий есть иных, тяжких, мрачных, непреклонных,Однодверчатых громад, ослепленно-безоконных.Склады множества вещей, в жизни будто бы полезных.Убиение души – ликом стен, преград железных.Удавление сердец – наклоненными над намиНатесненьями камней, этажами, этажами.Семиярусность гробов ты проходишь коридором.Пред враждебностью дверей ты скользишь смущенным вором.Потому что ты один. Потому что камни дышат.А задверные сердца каменеют и не слышат.Повернется в дырке ключ – постучи – увидишь ясно,Как способно быть лицо бесподходно-безучастно.Ты послушай, как шаги засмеялись в коридоре.Здесь живые – сапоги, и безжизненность – во взоре.Замыкайся уж и ты, и дыши дыханьем Дома.Будет впредь и для тебя тайна комнаты знакома.Стены летопись ведут, и о петлях повествуют.Окна – дьяволов глаза. Окна ночи ждут.Колдуют.Юной кубанке
Когда я близ тебя, мне чудится Египет,Вот – ночи Африки звездятся в вышине.Так предвещательно и так тревожно мне, – Фиал любви еще не выпит.Еще касался я так мало черных глаз,И ночь твоих волос я разметать не смею.Я дам тебе века, царица, – будь моею, Смотри: Вселенная – для нас!Облачная лестница
Если хочешь в край войти вечно-золотой,Облачную лестницу нужно сплесть мечтой,Облачные лестницы нас ведут туда,Где во сне бываем мы только иногда.А и спать не нужно нам, лишь возьми росу,Окропи вечернюю света полосуИ, скрепивши облачко месячным лучом,В путь иди, не думая больше ни о чем.Возглас боли
Я возглас боли, я крик тоски.Я камень, павший на дно реки.Я тайный стебель подводных трав.Я бледный облик речных купав.Я легкий призрак меж двух миров.Я сказка взоров. Я взгляд без слов.Я знак заветный, – и лишь со мнойТы скажешь сердцем: «Есть мир иной».Из книги «Зеленый вертоград»
Звездоликий
Лицо его было как солнце – в тот час, когда солнце в зените,Глаза его были как звезды – пред тем, как сорваться с небес,И краски из радуг служили как ткани, узоры и нитиДля пышных его одеяний, в которых он снова воскрес.Кругом него рдянились громы в обрывных разгневанных тучах,И семь золотых семизвездий, как свечи, горели пред ним,И гроздья пылающих молний цветами раскрылись на кручах,«Храните ли Слово?» – он молвил, мы крикнули с воплем: «Храним».«Я первый, – он рек, – и последний», – и гулко ответили громы,«Час жатвы, – сказал Звездоликий. – Серпы приготовьте. Аминь».Мы верной толпою восстали, на небе алели изломы,И семь золотых семизвездий вели нас к пределам пустынь.‹1907›Из книги «Хоровод времен»
По бледной долине
По бледной долине приходят, уходят, проходят несчетные духи,Там юноши, взрослые, малые дети, и старцы идут и старухи.С Востока на Запад, с Заката к Востоку, и снова на Запад с Востока.Приходят, уходят, и ходят, и бродят, не знают ни часа, ни срока.Встречаясь, качают они головами, и шепчут о благости Бога,И все, проходя, проиграют цепями, и вечно, и вечно дорога.И вдруг от Востока на Запад прольется разливное красное пламя,Один усмехнется, другой ужаснется, но каждый почувствует знамя.И вдруг от Заката к Востоку вернется и злато, и бархат, и алость,И духи считают, колдуют, гадают, пока не сомнет их усталость.Тогда, бесконечно взывая о мести, о чести, о славе, о чарах,Несчетные духи, согбенно, проходят, как тени в безмерных пожарах.По бледной долине, в пустыне, как в сплине, доныне безумствуют духи.И юноши седы, и дряхлые дети, и юны, меж старцев, старухи.
