Деревенский миллион

– Нет, не война. Просто, если кто из музыкантов идёт, то он должен этот путь пройти пешком с инструментом.

В темноте не видно было реакции музыканта.

– Ну, ладно. Пошлите в душ, а завтра в баню. Сегодня одного уже в баню спровадили. Теперь уже завтра.

– Сейчас приведут ещё одного, кто у нас в баньке, перед тобой пришёл. А сейчас я ромашковый чай заварю, – сказала им Снежана.

Появился фермер дядя Коля и привёз музыканта.

– А у нас ещё один прибыл, – сказал ему Сила.

– Да сколько музыкантов будет играть на нашем мару? Не большая ли честь для этого холмика? – сказал дядя Коля.

– …. Спать, спать, спать друзья. Завтра мне работать, – заявила хозяйка дома. – А у Вас репетиция.

* * * * *

Сила заранее с помощью ребят площадку стал организовывать репетиционную площадку в местном ДК. Это было двухэтажное прямоугольное здание из белого силикатного кирпича, окруженное парками с кустарниковыми деревцами. Фойе здания сейчас, как говорили старожилы, используют только под официальные мероприятия: бракосочетания, и то теперь уже редко.

– Кинофильмы давно не «кажут». Молодёжи нет, некому свадьбы справлять. Девки в городах остаются, работы-то нет для них. А парни тоже после армии, приедут и опять уедут. А родители вон сами-то говорят: "Не приезжай". Работы нет. Раньше в колхозе и детский сад был, и школа, которая с горем пополам держит по два-три ученика в классах. Пекарня работала, вон за парком была, там ведь десять человек работали и пекари, и слесарь, и кочегар, и даже водитель был на машине, он развозил хлеб и на отделения, Точку и на Белогорье. Даже из соседних сёл приезжали. Иногда из татарского села и из соседней Саратовской области из села Землянок за хлебом приезжали. Аптека своя была, а теперь вот назначит ваша жена лекарство, в райцентр приходиться ездить, – с неким упрёком говорили Силе старики.

Макарыч по-быстренькому расставил складные стулья, рассадил по оркестровому. Те, кто окончил музучилище и играл в училищных оркестрах, быстро заняли свои места, а вот те, кто окончил только эстрадное отделение, не все знали куда примоститься. Сила и это предусмотрел, взяв время с упреждение.

Сила раскрыл тетрадь, служившую ему партитурой, в которой были записаны последовательности исполнения мелодий. Сверху на приставной столик он выставил метроном и посмотрел на свои часы. Затем попросил всех создать тишину и через некоторое время тишины, которое нарушали только летающие членистоногие, включил метроном, и началась репетиция. … Первые репетиции были не слажены и с большими разрывами между соединяющими частями. Он вскакивал, бегал между музыкантами и указывал где, что и как.

Долго он думал, как расположить музыкантов на вершине Мара; строго на юг или с поворота на восток или запад. Где-то у него закрадывалась мысль разместить музыкантов лицом на север. Он крутил и так, и эдак сценическую площадку в своём воображении. «Если на запад, Солнце будет бить в глаза, на юг – самое оптимальное. А на юго-восток открывается широкая панорама». На северном склоне много кустарника, убирать который что-то ему не захотелось.

Некоторые музыканты с друзьями, приехавшие на автомобилях, решили приобщить сельчан к прекрасному и стали разъезжать по близлежащим вымирающим селениями и давать старикам концерты. И по приезде рассказывали, какие радостные у слушателей были лица – ведь за последние двадцать лет живые музыканты ни разу не приезжали. А селяне вспоминали как в лето и осень часто в золотые годы застоя артисты к ним наведывались. В некоторых селениях были приличные здания. И там даже пылились инструменты. Кто-то ведь на них играл. А теперь у молодёжи работы нет, они в городах остались – там у них семьи, внуки уже…

В очередной день потихоньку прибыли ещё восемь человек: шестеро музыкантов и две спутницы жизни. Среди них оказался коллега Снежаны врач Аркадий Капланевич, но этот врач был странным человеком, он профессионально выступал в симфоническом оркестре областной филармонии и был кандидатом наук по медицине, вёл приём по психологически странным интимным страданиям и смотрел под микроскопом стеклышки, ставя диагноз. И вот он пришёл как все, выполняя требования условий мероприятия. Ещё страннее оказалось, что он не только выполнил условия, но и притащил на своей спине инструмент. Теперь виолончелистов уже было четыре человека! Что для Силы было неожиданностью. Он уж никак не ожидал виолончелистов в своем странном музыкальном мероприятии. Мало кто, оказывается, знал тогда, что Аркадий прошёл двадцать километров, с виолончелью за спиной без одной почки. Ему удали её в Израиле.

– А что, я приехал, ведь я эти места проезжал в молодости, когда ездил учиться в ВУЗ. Вышел на конечной, смотрю, ребята с инструментами, подошёл и спросил. Они ответили, на мероприятие, их должны встретить. Подождали, потом молодёжь подъехала, показали куда идти. Один говорит: "Я Вас доведу до выхода, а потом вернусь. А вот вещи, кроме инструментов, можно погрузить". Тут вот с Вами связались и пошли. Правда, сказали идти прямо по дороге, никуда не сворачивать и дойдёте. Тут этот молодой, когда мы подошли к месту со специфическим ароматом, позвонил Вам.

– А, это, верно, до маслозавода, на выход, как говорят местные.

– Ну, вот мы и пошли, рядом какое-то село. Но дорога туда не завернула, и мы идём по ней.

– Ну да, мимо Елшанки.

– Идём полем, красота, дорога прямая, даже странно, что не петляет.

– Ну, мы всех предупреждали, что дорога прямая, как раз и приведёт сюда. А дальше Саратовская земля, – ещё раз пояснял Сила.

– Идём, немного тяжеловато было там наверху – лесок и в него нужно слегка подниматься.

– Ну да, это перед Генеральщином.

– Вошли в лес, а тут позади нас автомобили вжик-вжик. Один остановился, другой – предлагают помощь. Ну, минут тридцать шли по этому леску и вдруг он оканчивается и перед нами далёкий простор и спуск вниз. А с левой стороны, какое-то селение с названием Точка. Мы думали оно! Пришли. Оказывается, нет. Не оно. Дорога в него не поворачивает, а прямо идёт. Ну, и мы идём. Хорошо ребята подъехали, и нам водички оставили, а сами вперёд указали идти. Дорога выведет. Только после оврага, предупредили, нужно налево к селению повернуть, а не прямо идти.

– Да, если прямо, она там слегка даже вправо уходит, это к соседнему селу, к татарам попали бы. Но там ещё далеко идти, дальше, чем досюда.

– Ну, идти и впрямь интересно: и лес, и степь, и поля, и речки переходили. Интересно, всё это, – удивлялись ребята. – А там, на этом перепутье немного постояли и поспорили. Заодно и передохнули, и все же решили в ближайшее селение свернуть. Странное какое-то у него название «Точка». Мы подумали: ну, и всё, точка так точка и нашему пути точка. Оказывается, нет, не точка. Слушайте, а дорога асфальтированная, и с дорогим, твёрдым ведь покрытием. Здесь только фермерам и разворачивать свою деятельность. Они здесь есть?

– Кто?

– Ну, фермеры!

– Да есть, не так уж и много, но есть.

– А что так?

– Да вымирают они.

Все прямо так и отпрянули от этого известия.

– Это почему?

– Ладно, ребята, чайку попили, теперь в баньку с дороги. А потом и обед, и ужин будет вам.

Наконец Сила решил ещё раз сходить на мар и посмотреть, как же всё-таки разместить инструменты, как ему говорило его подсознание.

Вечером в светлый ярко-краснеющий закат они перед окнами шведского дома выставили стол для еды. А теперь уже после ужина, который завершился приёмом ромашкового чая фирмы «Парафарм», практически вся группа музыкантов осталась поговорить на волнующие темы. Постоянно после ужина не сразу расходились. Кто-то заговорил, спрашивая.

– Сила, а почему ты взял в концерт Херувимскую песнь? Она здесь нужна? Это всё-таки из православного Богослужения!

Кто-то поддержал его, указывая, что Митрополит Антоний Храповицкий упоминает об этом византийском придворном церемониале в своём толковании. – Смысл херувимской песни так: "Иже Херувимы" – это беседа между стоящими во храме: они говорят друг другу "отложим всякое житейское попечение, потому что мы сейчас тайно образуем херувимов" – пояснял им брат Пламэн. "Дориносима" – обычно под этим понимают ношение повелителя на щите, но этого мало сказать: здесь надо иметь в виду ещё и то, что впереди и сзади и по бокам от него рядами идут преданные ему люди копьеносцы. И вот мы, тайно образуя херувимов, входим в их сонм, окружающий Господа". Это напоминает символику шествия Императора, в окружении вооружённой варяжско-славянской охраны, богато облачённых византийских придворных, сотен священнослужителей, иподиаконов с иконами «херувимов» – рипидами, сотен чтецов и певцов, – красочная процессия, поражавшая воображение участников и зрителей своим блеском и великолепием!

Кто-то стал добавлять:

– Кстати, и в наше время, у католиков во время богослужений с участием Папы, последнего при входе его в базилику святого апостола Петра сопровождают швейцарские оруженосцы (копьеносцы).

– Это – литургическая «дань», – уточнил брат Пламен, подерживая беседу на заданную тему, – древней античной прецессионной традиции, имевшей место в своё время и на православном Востоке в Константинопольском храме Святой Софии.

Сила увидел своих ребят-пацанов и сказал им, чтобы они заходили и к столу подходили попить ромашкового чая.

– Сейчас я попрошу Снежану Оттобальдовну приготовить, мы уже попили. Приходите, послушайте, – сказал он им.

– В переводе Херувимской, – продолжали участники беседы, – для правильного понимания вместо славянского «подъИмем», отнюдь, не «подЫмем». Необходимо поставить славянское же «приимем», пишет некий отец Андрей, иначе… будет сохраняться нежелательная ассоциация с совершенно неверным толкованием о «ношением на копьях». Hypodechomai, пояснил он латинскую терминологию, – означает именно «принимать», особенно «принимать у себя гостя», или «принимать в себя». А «дориносимый» значит «окруженный телохранителями, копьеносцами», а отнюдь не «поднятый на копьях».

Сила же пояснил им, что он верит в этот мистический гимн Херувимской песни – один из наиболее мистических гимнов, он, как никакой другой, призван оторвать человека от земного и обратить его к Небу. Этому служит и его лексика, и его особый синтаксис.

Местные сельские пацаны сидели и крутили головами. Мимо проходили взрослые селяне, заглядывая за изгородь, здоровались с ними. Снежана некоторых приглашала на ромашковый чай и объясняла его особенности. Многие из селян даже, не подозревали, что он такой популярный в мире. Они рассматривали красную в русских традициях упаковку «Парафармского ромашкового чая» – она им рассказывала, что ромашковый чай обладает огромным количеством полезных свойств.

– Его пьют тёплым с добавлением мёда, сахара, молока или без добавок. Он снимает усталость и головную боль, помогает бороться с инфекцией, обладает потогонным действием. Правда, этот чай имеет специфический лёгкий горьковатый вкус. Используется для профилактики простудных заболеваний, вот когда ноги промочили осенью или весной, да и вот в тёплые слякотные зимние дни то же самое.·Снимает воспаления и уменьшает боль при болезнях желудка. Хорош он для маленьких детей, уменьшает газообразование в кишечнике. Обладает лёгким снотворным эффектом, то есть·успокаивает нервную систему. Снижает риск возникновения камней в почках и желчном пузыре. Он содержит салициловую и аскорбиновую кислоту, а это – одно противовоспалительное, а другое антиаксидантое средство. В нём содержатся макро- и микроэлементы: K, Ca, Zn, Cu, Fe, Mg, Mn. Также чай ромашкой очень полезен для женщин. Он успокаивает и уменьшает болезненные ощущения внизу живота и в пояснице во время. … Пакетики ромашкового чая можно использовать в виде компрессов для глаз при конъюнктивите. В его состав входит азулен, сложное по составу противовоспалительное вещество. А другое вещество, бисаболол ромашки, снимает спастические боли, и вздутие живота устраняет. Лёгкое снотворное действие чая объясняется содержанием в ромашке апигенина – вещества положительно влияющего на нервную систему. При нарушении микрофлоры кишечника – целебный напиток поможет восстановить баланс. Конечно, у селян не так это выражено, – сказала она, – вы вон и в бане паритесь и натуральными продуктами пользуетесь. Но всё равно бывают и у вас проблемы. Для людей, постоянно принимающих обезболивающие и противовоспалительные препараты на основе аспирина, ромашковый чай является средством профилактики и защиты желудка от разъедающего действия этих лекарств.

Наряду с перечисленными полезными свойствами ромашка обладает противосудорожным, желчегонным действием, чашка ромашкового чая может оказать неоценимую услугу людям, периодически страдающими от сильных мигреней. В результате последних исследований доказано, что ромашковый чай является весьма полезным напитком для больных диабетом второго типа – ромашка содержит вещества, которые способны понижать уровень сахара в крови. Вон у Нины муж страдает диабетом, можно и нужно ему пить этот чай.

– Так-то, пейте-пейте. И собирайте.

– Ага, если я своего этой травой буду поить. Он мне этим бокалом… Скажет: "Я что, тебе корова, что ли". Вы, Снежана Оттобальдовна, расска-а-жите ещё нам об этом чае.

– Ну вот, люди цивилизованные в Европах были, – она указала на музыкантов, – подтвердят Вам.

– Нам Европа не указ. … Вон Париж вонючий какой, – сказала она, напомнив недавний разговор о столице моды. – …А что, он и правду такой полезный? – в конце концов, после выдержанной паузы спросила она.

– Ну, не вредней, чем кофе и какао. Это ведь экзотические напитки.

– Давайте лучше я Вас, Снежана Оттобальдовна, немного успокою, и стихи почитаю, – предложил Цезарь, музыкант-виолончелист, который на себе притащил инструмент.

На дворе погода хмурится,

Грязь такая – хоть заплачь…

Ты идёшь на вызов улицей,

Молодой мой, милый врач.

У тебя не много опыта,

Только знаний есть запас, -

Что трудом упорным добыто,

Выручает в жизни нас.

Ты внимательная, нежная,

Поглядишь – и боль к концу…

И косынка белоснежная

К твоему идёт лицу.

Ты помочь готова, кликни лишь!

Каждой горестной судьбе,

А вот сердце мне не вылечишь –

Всё тоскует о тебе…

Я тебя бы встретил радостно

На пороге, у двери:

Очень нужно с глазу на глаз нам

Вечером поговорить.

На дворе погода хмурится,

Дождик хлюпает кругом.

Ты идёшь по нашей улице

В незнакомый чей-то дом.

– Это что, Вы написали? – спросили его сельчане.

– Нет, – ответил Цезарь. – Эти стихи написаны давно, одним сибиряком. Был такой поэт Вадим Иванов. Вот у него и вышла книжка в 1959 году, а там и это «стихотворение о враче». Оно мне как-то запало, я его запомнил. Может оттого, что у меня дед был врачом-терапевтом. И он мне рассказывал, как начинал работать. А я думаю, в её положении сейчас мало что изменилось. Она также ходит. Может только не в белой косынке. … Когда-то в советские времена, как мне говорили музыканты. Для того, чтобы выступать со своей концертной программой, нужно было вставлять стихи членов Союза писателей. Вот они, горемыки, и читали, и собирали поэтические сборники, и выискивали в них подходящие стихи, и пытались песни создать.

– Да-да, так ещё в интервью Александр Барыкин говорил, – вставил свой голос Олег. – Про рубцовский «Букет». Вещь получалась классная … «Я буду гнать велосипед. В лугах глухих его остановлю….» Процитировал он несколько строк.

– Вот и мне, – сказал Цезарь, – на заре ещё студенческой юности, один человек посоветовал покупать эти сборники читать и выискивать то, что подходит под песню. Я запомнил этот совет и стал собирать. Слушай Силыч, а почему бы не включить барыкинскую мелодию в наш концерт? – спросил он. – Где Сила? – он стал крутить головой.

– А ведь как ни говори, тогда делали программы хорошие. И песни, и стихи замечательные были. И всякую белиберду, и какофонию не выпускали на сцену, как сейчас. Тем более если под фанеру голосят.

– Ребята, ну, давайте спать. Завтра будет день, и опять поговорите, – разогнала всех гостей названная жена Олега.

Музыканты нехотя стали расходиться.

– Если их не разгонишь, они всю ночь будут так сидеть, эти музыканты. А на следующий день будут до обеда спать. Знаю я их. С ними нужно быть похамеестей, – шепнула она на ухо Снежане.

Зайдя в дом, Снежана увидела, как Сила сидит у окна за столом, а перед ним исписанные листки нотных бумаг. Какие-то книги, стопки страниц. Ноутбук, который здесь плохо связывал с цивилизацией. Повернувшись, он помахал ей рукой, показывая, не мешай, у меня сейчас творческий процесс пошёл. Он знала об этом, лучше не подходить. И она пошла в спальню, уже глубоко засыпая, она ощутила, как он стал укладываться рядом с ней .

– Ты слышал?

– Что?

– Почему Барыкинский «Букет» не включили в концерт.

– Что за Барыкинский букет? – не поднимая глаз, отвечал Сила жене, что-то помечая.

На следующий день, вечером никак не дождавшись окончания репетиций, Снежана просила отпустить Капланевича Аркадия, этого старенького музыканта.

– Он мне нужен не как музыкант, он мне нужен как коллега, я хочу с ним посоветоваться, – объясняла она мужу.

– Но он мне нужен, это группа виолончелей. Ты понимаешь, я же на них не рассчитывал, что они мне притащат на спине эти, …а ты мне всё сбиваешь. И вот они пришли.

– Но дорогой, – упрашивала его Снежана.

– Хорошо.

– Аркадий, можно мне с вами проконсультироваться, я слышала, Вы врач. Не можете ли мне помочь? У меня здесь человек. И человек этот вроде как уважаемый. Интеллигент, и с ним что-то не то. Эти сельчане, из них ничего не вытащить клещами.

– Снежана, давайте конкретно, – перебил её музыкант. – Я всё-таки здесь как музыкант.

– Так вот, это – 60-ти летняя учительница, она ещё работает. Но до меня доходили, как это правильно сказать, … непристойные её высказывания в адрес учеников. И они над ней смеются. Но всё это я слышала в полуха. Мне никто не жаловался. А вчера я у них была дома, у неё гипертонический криз, и я сама услышала её речь. Ну, конечно, у неё в это время давление зашкаливало. Я по-быстренькому снизила, а у неё речь и намёки стали продолжаться. Сейчас ведь к школьному выпускному готовится, она математик, была и директором, и завучем. Сейчас просто учитель физики.

– Ну, так что же она говорит?

– Ну, сексуально направленные фразы, – сказала она ему на ухо.– Вы ведь психиатр?

– Да, психиатр и патологоанатом, точнее сексопатолог.

Снежана посмотрела на него.

– Как это так?

– Ну, так: вначале прошёл ординатуру по психиатрии, направили занять должность сексопатолога. Главврач был сексопатологом, и уходил на пенсию, и ему нужно было подготовить спеца. Пока я готовился, мне предложили написать диссертацию по сексопатологии, а там нужно была материалистическая база. А у нас, как вы знаете, это – патоанатомия и гистология, вот и прошёл интернатуру по патоанатомии и защитил диссертацию по репродуктивной патологии, – объяснил он ей. – А посмотреть на мадам можно? – спросил Капланевич.

– Да конечно, сейчас мы сходим, я – под предлогом её проверить. А Вы, чтобы она просто рассказала и показала Вам эту гору.

– Ма-ар, Вы имеете в виду!

– Ну, просто от них хорошо видно…

– Да! Это типичная лобно-височная дегенерация с поведенческим вариантом, – стал объяснять Аркадий ей, после того как они отошли от дома пациентки, и направились к пруду, откуда хорошо видно было место их мероприятия. – У неё заметно нарушено ощущение дистанции, она манкирует общепринятыми репродуктивными нормами поведения в обществе. Для неё, как для учителя, это не свойственно. Они очень педантичны в этом отношении. А у неё это ярко проявляется. У них снижается контроль над примитивными влечениями. Заметили, какие у неё сексуальные слова и намёки? Это – не намёки, это – эквиваленты сексуальным репродуктивным словам. На три буквы послать она не может. А эквивалентами разбрасываться направо и налево – пожалуйста. А сексуальные, пищевые и опорожнительные – это и есть самые примитивные рефлексы или потребности. У неё, заметили, повышенная тяга к сладкому и жирному, то есть не совместимость. Это связано с дисфункцией срединно-нижних связей головного мозга. То есть когда-то сильно заблокированные эти пути, теперь полностью атрофировались и выползли наружу все эти примитивные пищевые и репродуктивные поведенческие реакции. Это у учителей, монахов, части интеллигенции, закомплексованных в порядке вещей, и у других представителей часто наблюдается. В том числе и у врачей. Лобная критика снизилась. Хотя лобная доля – это моторный отдел головного мозга. Теменная доля – это отдел собирания ощущений. Затылочная доля – это зрительно-электромагнитные ощущения. А височная доля – это отдел гравитационного ощущения и моторного контроля положения тела. Вот то, что не было заблокировано и выпирает через чур.

У неё математические способности ещё сохранены, они на автомате у неё идут. А вот другие способности выпадают. Если честно, её от детей нужно изолировать. Она профнепригодна, не по математическим, а по поведенческим критериям. Но это трудно доказать. Если вот только не прямые сексуальные притязания у неё будут к детям. Но Вы, Снежана, не заморачивайтесь этим. Этим пусть занимается РАЙОНО. Вы не психиатр.

– Лобно-височная дегенерация, а что-о эт-о-о? – спросила Снежана своего коллегу, который оказался вовремя рядом.

– Психиатрическое когнитивное страдание, – стал пояснять Аркадий, – у нас в стране к этому относится болезнь Альцгеймера, и вот эта дегенерация, она, между прочим, занимает третье место. Далее цереброваскулярное нейропатия, это вам больше известно, и вы ставите, наверное, направо и налево, как шашкой махаете у кого высокое давление, или атеросклероз сосудов головного мозга. Потом деменция с тельцами Леви. Болезнь Паркинсона знаете?

– Ну да, это дрожательный такой синдром.

– Так вот при деменции с тельцами Леви на первый план выходит тоже репродуктивное нарушение. Раннюю импотенция скрывают, а дрожь не скрыть.

– Послушайте, – прервала коллегу Снежана, – а у меня есть один ребёнок, который учится в школе. Вот вы рассказали, а мне родители некоторых школьников говорят об этом. Очень похож, – стала говорить Снежана, – он может прямо …

– Это очень интересно, интересно, детская форма лобно-височной когнитивной дегенерации.

Так не заметно, после того, как Снежана показала от Банного пруда то возвышение, где будет проходить концерт, они прошли к их врачебному дому.

– А это вот моё рабочее место. Это амбулатория. А вот и здание бывшей участковой больницы, которую закрыли, – рассказывала Снежана коллеге. – Когда-то, мне говорили, здесь даже операции делали, аппендициты, грыжи, геморрои эктомировали … Сейчас уже всего этого нет. Вот только амбулатория…

– Ой, музыканты идут, сейчас придут после репетиции, их же нужно покормить, – зашла на кухню подруга Олега. Она быстро зажгла газ, и стала разогревать плиту. После неё на кухне завертелось, закрутилось, ловко летали кастрюли и сковороды. Шинковалась овощи и мясо, и всё это на уже шипящей сковороде скворчало и жужжало. Пришла ещё одна сельчанка, принесла продукты для музыкантов и стала Ольге помогать.

– Ой, чай, чаю ромашкового нужно заварить, а то спать не будут, – проговорила Ольга, указывая сельчанке.

Она полезла в красную коробку с надписью ПАРАФАРМ, откуда извлекла несколько пакетиков.

– Ой, скоро ведь закончатся, нужно будет съездить за ним.

И Ольга с помощницей стали накрывать на стол, за который уже стали рассаживаться музыканты.

– А где ещё? – уставилась Ольга, считая людей.

– На футболе, и твой-то там же .

– Ну да! Этому как малому ребёнку, – сказала им Ольга , расставляя тарелки, сервируя стол вилками, ножами и ложками. После чего монах потихоньку прочитал над столом свои молитвы и, кивнув слегка головой, дал понять, что к еде можно прикасаться.

После такого лёгкого ужина у них завязалась разговор. Как всегда высоко интеллектуальные мужчины, не прямые музыканты имели, о чём поговорить. А чистые музыканты прислушивались, вот и сейчас прибежавший проголодавшийся Олег заговорил и поддержал его Цезарь, потом монах-учёный, доктор наук, который ушёл из науки в монашество. Это были не фанаты спорта. И речь зашла о пассионарности Льва Гумилева.

– Да я вот был на этом мару и увидел красоту, и мне сразу вспомнилась теория Льва Гумилева, – сказал Цезарь.

– Её ведь сильно критикуют, – заметил филолог Олег.

– А зря, – вступился учёный-монах.

– Батюшка, ну, а Вы что? – кто-то сказал, недоверчиво поглядывая на его фиолетовую мантию.

– Я не батюшка, я только монах. Я не священник и меня отцом назвать нельзя. А вы слышали, что-нибудь о магнитном солнечном канале? – после чего повисла пауза. Никто не знал о таком явлении.