Шейх Санан

Любви?.. Ну да. Наверно, в этом свете Тебе предстал Аллах или Пророк?

Иль, может быть, ты созерцаешь джанну?

Шейх Санан

Я вижу лишь глаза прекрасной девы, Сразившей наповал меня напевом. Сияют эти ясные глаза, Как жемчуг, яхонты и бирюза. Я таю, растворяюсь в блеске этом.

Вот та, кого я кличу Солнца Светом.

Валад

Я не пойму. Ты говоришь как будто О чувстве, посещающем всех нас, Обычных смертных, в тот момент, когда Влюбляемся мы в женщину земную. И это чувство так понятно всем нам, Твоим ученикам, живущим в мире, Подвластном всем порокам и грехам. Но ты?! Ты – человек другого сорта. Как можешь ты влюбиться?! И в кого? Не в божество, а в бренное созданье, Которое всего лишь… спело песню И выглянуло мельком из окна? К тому ж, она не верует в Аллаха. Ведь это христианка! Христианка!! Иль то, что ты сейчас переживаешь, Всего лишь образ той святой любви? Дай нам опору, чтоб тебя понять. Не верю я, что ты, Санан, влюбился. Я тоже видел мельком, как и ты, Лицо в окне – и что же в нем такого? Я слышал песню, да, она красива, И голос нежный, но случалось мне Певцов и более прекрасных слышать. Учитель, что ты в ней нашел? И что Ты дальше собираешься здесь делать? Вкруг нас растет толпа зевак презренных. Все пальцы тычут в нас. Вот-вот начнут Над нами откровенно потешаться, Камнями закидают или – хуже – Возьмут и стражу позовут.

Шейх Санан

Бедняга! Ты так внимательно глядишь вокруг, Ты видишь, кто твой враг, а кто твой друг, Ты твердо знаешь, что все это значит. И ты еще себя считаешь зрячим? Ты говоришь, что образ девы в храме, Мне мельком явленный в оконной раме, – Не гурия? И я сказать могу лишь, Что ты – слепец, и зряч вовек не будешь. Мне жаль, что богоравной красоты Так и не научился видеть ты. (Всем ученикам.) Ее глаза, что в вышине сверкнули, Пред вами двери в Рай не распахнули? И глас ее ваши сердца и уши Не покорил? У вас в сердцах беруши. Ступайте прочь! Вам нужен врач, который С дверей души способен сбить затворы. А я останусь здесь, дождусь зарницы, Чтоб вновь мою увидеть чаровницу.

Салах

Все кончено. Мы потеряли шейха.