Лонг-Айленд

– Нехорошо для тебя, если кто-нибудь заметит, что ты сюда ходишь.

Нэнси поняла, что Джим хочет ее бросить. Забота о ее репутации всего лишь оправдание. Ей захотелось немедленно уйти. Пригубив свой стакан, Нэнси поняла, что Джим плеснул туда слишком много водки.

– Я знаю, ты женщина независимая. Независимая и привыкшая все делать по своему разумению. – Джим посмотрел в одно из высоких окон, выходящих на улицу. Нэнси подумала, что, возможно, сейчас подходящий момент, чтобы встать с кресла.

– Мне пришла мысль… – начал он снова. – Я подумал, почему бы нам не съехаться?

Нэнси принялась выковыривать тарталетку из формочки.

– Я думаю об этом уже некоторое время. И я решил, что, если ты не против, нам пора остепениться. – Он снова вздохнул и пальцем размешал лед в стакане. – Думаю, признавая, что мы оба хотели бы, понимаешь, хотели…

Он посмотрел на нее так, словно она должна была закончить мысль за него.

– Хотели?

– Ну, не знаю, видеться чаще.

Глотнув из стакана, Нэнси поморщилась.

– Что не так? – спросил он.

– Ничего. Ты добавил слишком много водки.

– Тебе подать что-нибудь еще?

– Нет, все в порядке.

– Я что-то запутался, – сказал он.

– Я тебя внимательно слушаю.

– Понимаю, это звучит странно, ведь мы знаем друг друга всю жизнь. И нам давно не двадцать один.

Выглядело это так, будто Джим рассуждал сам с собой.

– Что ты думаешь? – спросил он.

– Ну, мне точно не двадцать один.

– И мне.

Нэнси кивнула и удержала его взгляд.

– Я хочу понимать, что мы оба настроены остепениться, – продолжил он.

– Джим, а ты не мог бы пояснить, что ты имеешь в виду?

– Мы поговорим об этом в другой раз. Но я думаю, ты поняла, к чему я клоню.

Следующие несколько ночей Нэнси провела в его квартире над пабом. Они обсуждали, как им следует поступить. Как сорокашестилетней вдове с тремя детьми, младшему из которых почти двадцать, выйти за холостяка, своего ровесника, которого она знала всю жизнь и который вечность назад был влюблен в ее лучшую подругу, но та подвела его, нежданно-негаданно вернувшись в Америку?

– Не могу представить, что я венчаюсь в соборе и на меня глазеет весь город. Не уверена, что детям понравится мать в подвенечном платье.

– Мы не будем ни к кому подлаживаться, – сказал Джим. – Не будем делать того, чего оба не хотим.

Дальше этих рассуждений они не продвинулись, когда Мириам, старшая дочь Нэнси, объявила в канун Нового года, что помолвлена с Мэттом Уэддингом и летом они намерены пожениться.

– Пусть ей достанется все внимание, – сказал Джим. – Пусть женятся первыми. Подождем, пока все уляжется. До их свадьбы мы не станем рассказывать о наших намерениях.

Когда Мириам назначила свадьбу на последнюю неделю июля, Джим заявил, что им лучше не оглашать своих планов до сентября.

– Никто нам не поверит, – заметила Нэнси.

– Ничего, скоро все свыкнутся с этой мыслью.

Странно, думала Нэнси, что Джерард не догадывается о намерениях матери выйти за Джима, хотя Джерард часто бывал в его пабе и они могли обсуждать текущие новости. Даже то, что сын застал их вместе на кухне после полуночи, не возбудило его подозрений.

– Это выглядит слишком странно, – сказала Нэнси.

– Джерард неглуп, – ответил Джим, – но он знает только то, что видит.

День, когда они с Джимом поженятся, станет для нее счастливым. Но и день, когда по городу поползут слухи о ее помолвке, представлялся Нэнси не лишенным приятности. Джима считали человеком солидным, горожане относились к нему с искренней симпатией. В последние годы заведение приносило неплохой доход. В его пабе выпивали все молодые учителя, адвокаты и банковские служащие. Джиму удалось завоевать новую клиентуру, не растеряв ни одного завсегдатая. Бармен Шейн Нолан работал на Джима много лет. Он и его жена Колетт трогательно заботились о хозяине.

– Без них ты бы не справился, но хотелось бы мне знать, как они отнесутся к мысли, что в доме появится новая хозяйка.

– Шейна ничем не удивишь.

* * *

Выйдя из дома Джима в ту ночь, когда он помог ей избавиться от буйной парочки, Нэнси занялась подсчетами, сколько времени осталось до того, как ее жизнь безвозвратно изменится. Через десять недель они объявят о помолвке. Она воображала себя на воскресной одиннадцати- или двенадцатичасовой мессе в начале сентября. Все будут глазеть на нее. Возможно, она наденет новый наряд, который купит в дублинском «Суицерс» или «Браун Томасе», и шляпку с легкой вуалью. Когда месса закончится, люди будут поздравлять ее на площади перед собором. Она еще не знала, какое кольцо выберет. Что-нибудь попроще. Кольцо Мириам было таким ослепительным, и ей не хотелось, чтобы дочь решила, будто она с ней соревнуется.

Нэнси немного постояла на улице, слушая, как Джим запирает дверь изнутри. Ей пришло в голову, что в те ночи, которые она проводит с Джимом, время течет по-особому. Она решила вернуться на Рыночную площадь длинным кружным путем, размышляя, какими далекими кажутся сейчас ссора с Родериком и его женой и стычка с буйной парочкой, требовавшей, чтобы ее обслужили.

После ночей с Джимом она ощущала себя легкой и счастливой. Когда умер Джордж, Нэнси смирилась с тем, что теперь она вдова. Иногда допоздна засиживалась на кухне, страшась предстоящей ночи и беспокойных снов.

Миновав Касл-стрит и оказавшись в начале Слейни-стрит, Нэнси поняла, что не хочет возвращаться домой. Она наслаждалась одинокой прогулкой по пустому городу. Здесь ее знала каждая собака. Раньше у нее никогда не было тайн. А сейчас случайный прохожий ни за что не догадается, откуда она идет и что за мысли бродят у нее в голове.

Рассчитывать, что Джим будет долго притворяться, не приходилось. Увертки не для него. С самого начала их связи Нэнси хотелось спросить, была ли их встреча случайностью или какое-то время он думал о ней, строил планы?

Нэнси вспомнила одно воскресенье много лет назад, незадолго до того, как они с Джорджем поженились, когда вместе с Джимом и Эйлиш Лейси, приехавшей из Америки после смерти сестры, они отправились на пляж в Куш. Джим был влюблен в Эйлиш, а Джордж – в Нэнси. Не просто четверо друзей, а две парочки. Думал ли Джим о ней тогда? Ей хотелось знать, когда ему впервые пришла в голову мысль, что они могут быть вместе. Нэнси порадовало бы, ответь он, что всегда был к ней неравнодушен. Или был какой-то особенный день, когда, заметив Нэнси на улице или в машине, Джим вдруг увидел ее по-новому?

Он был застенчив, но в то же время уверен в себе. У Джима была манера держаться обособленно, но не вызывать ни у кого неприязни. С Касл-Хилл Нэнси спустилась на Касл-стрит. Если Джим хотел остепениться, удивлялась Нэнси, то почему не нашел кого-нибудь помоложе и поинтереснее? После смерти Джорджа она сильно прибавила в весе. Проходя мимо кафе «Хлопковое дерево», Нэнси решила, что сядет на диету. Где-то у нее завалялись журналы с советами, как вернуть утраченную фигуру.

* * *

Утром сквозь сон она слышала, как Мириам открывает дверь малярам, а Джерард отпускает шутку. К тому времени как Нэнси окончательно встала с постели, Мириам уже отправилась на работу, а Джерард куда-то вышел. Они рассчитывали, что за недели, оставшиеся до свадьбы, многие захотят поздравить Мириам и вручить ей подарки, а поскольку комната над кафе изрядно обветшала, требовалось обновить ее, хотя бы на скорую руку. Мириам с Лаурой настояли, чтобы из гостиной вынесли всю мебель. По их мнению, обои следовало снять, комнату покрасить, а узорчатый ковер на полу заменить простым серым.

– И выбросить все до последней вещи, – заявила Лаура.