Кости сердца

Запихиваю в рот еще один пончик и умолкаю.

Сара бормочет «аминь» и делает еще один большой глоток шоколадного молока.

Проходящий мимо сотрудник ненадолго притормаживает возле нас, увидев, что мы сидим на полу и едим неоплаченные продукты.

– Все оплатим, не волнуйтесь! – отмахиваюсь от него я.

Покачав головой, он уходит.

После минутного молчания Сара вдруг признается:

– Знаешь, я очень волновалась перед нашей встречей – боялась, что не понравлюсь тебе.

– До сегодняшнего дня я даже не знала о твоем существовании! – смеюсь я.

Похоже, мои слова задели Сару за живое.

– Разве отец никогда про меня не рассказывал?

Качаю головой.

– Ты не думай, он не пытался утаить, что вы у него есть. Просто… ну, мы не общаемся. Вообще. С тех пор, как он женился, мы ни разу не разговаривали. Я вообще забыла про его женитьбу!

Сара хочет что-то сказать, но нас прерывают.

– У вас все хорошо? – спрашивает Маркус.

Они с Самсоном стоят напротив и удивленно глазеют на нас.

Сара поднимает свое шоколадное молоко.

– Бейя сказала, что нельзя так загоняться из-за веса, и теперь кормит меня всякой дрянью!

Маркус со смехом запускает руку в пакет с пончиками.

– Бейя права. Ты само совершенство!

Самсон молча пялится на меня. Он никогда не улыбается – в отличие от Маркуса, с лица которого, похоже, улыбка вообще не сходит.

Сара встает с пола и помогает мне подняться.

– Ну, идем.

7

Мы закинули в багажник все покупки, кроме предоплаченного мобильника. Я пытаюсь разобраться, как им пользоваться, но в темноте салона инструкцию не прочитать. Как его хоть включить?!

Заметив мою возню, Самсон предлагает помощь:

– Давай сюда.

Я кошусь на него и вижу, что он протянул руку. Даю ему упаковку, и он, включив фонарик на своем телефоне, читает инструкцию.

К тому времени Маркус уже паркуется на пароме. Сара выходит на улицу и спрашивает меня:

– Идешь?

Я показываю на телефон в руках Самсона.

– Ага, пару сек. Только настроим.

Сара с улыбкой захлопывает дверцу – видимо, решила, что теперь я точно не устою перед Самсоном. Честно говоря, ее упорство меня подбешивает. Я его не интересую, так с какой стати он должен интересовать меня?

Чтобы закончить настройку, Самсон куда-то звонит, и там ему сообщают, что телефон будет активирован через две минуты.

По моим ощущениям, ожидание тянется целую вечность. Я выглядываю в окно, пытаясь не обращать внимания на напряженную атмосферу. Тишина настолько гнетущая, что уже через десять секунд мне хочется, чтобы Самсон что-нибудь сказал.

Спустя двадцать секунд я начинаю нервничать, лихорадочно искать темы для разговора и брякаю первое, что приходит на ум:

– Зачем ты фотографировал меня на пароме?

Самсон сидит, уперевшись локтем в стык между стеклом и дверью, и трогает пальцами нижнюю губу, а в следующий миг ловит мой пытливый взгляд, стискивает руку в кулак и легонько ударяет им по стеклу.

– Заметил, как ты смотрела на океан.

Его слова мягкой лентой обвивают мой позвоночник.

– И как же?

– Будто видела его впервые.

Неловко ерзаю в кресле. Голос Самсона льнет ко мне, как шелк, и мне это не нравится.

– Ты их уже просмотрела?

– Что?

– Фотографии.

Качаю головой.

– Что ж, когда посмотришь, можешь удалить все, что не понравится, только верни, пожалуйста, карту. Там есть снимки, которые я хотел бы оставить на память.

Киваю.

– Что еще ты фотографируешь – помимо девушек на паромах?

Самсон улыбается: