Великий экспериментатор

– Что такое? – потряс он головой, распахивая заспанные глаза. – Мы добрались до Дзага?

– Ещё нет, но впереди, не слишком далеко, какой-то посёлок. На вот, посмотри сам! – я сунул ему в руки камеру, хотя у него была своя такая же.

Я отвёл его к валунам, и он внимательно изучал северо-восток целую минуту.

– Ну что, убедился? – не вытерпел дальше я.

– Это не юрты, – спокойно молвил он и опустил, наконец, камеру.

– Да, не юрты, – согласился я. – Какие-то домишки. Больше похоже на рабочий посёлок.

– Монголы не живут в домах вне городов, – напомнил он.

– Ну и что, – пожал я плечами. Я тоже знал об этой их особенности. Вне городов они до сих пор жили либо в юртах, либо под открытым небом.

– Просто очень странно.

– Какая разница. Главное, что там жизнь. Мы наконец-то сможем отдохнуть как люди и вернуть себе былые удобства путешествия.

На радостях я решил первым делом распить остатки воды, и Турин не возражал. Ни к чему экономить, когда в ближайшие час-два уже доберёмся до посёлка. Может, в том месте производится добыча каких-то полезных минералов или редкоземельных элементов, и мы даже сможем встретить представителей других наций, помимо монголов. Наспех запихав в рюкзаки всё, что оттуда было вынуто на ночь, мы в бодром темпе зашагали на северо-восток.

Прошло что-то около часа, но те домишки вовсе не стали ближе, а так и маячили на горизонте. Турин достал свою камеру на ходу и стал всматриваться в экран.

– Ну, что видишь? – поинтересовался я.

– Что-то непонятное. Теперь я уже не так уверен, что это жилые дома. Одно строение так вовсе напоминает голову воина в шлеме.

Взглянув на экран его камеры, я был вынужден с ним согласиться.

– Подойдём ближе, разберёмся, что это такое. Главное, что явно не Гоби, а значит, построено человеком, и кто-то живой там должен находиться. На худой конец, должен иметься колодец, если люди уже ушли. Не могли же они обходиться без воды.

Турин ничего не ответил в своей обычной манере и пошёл вперёд, по ходу движения убирая камеру. Я пристроился рядом, приноравливаясь к его шагу. Эх, был бы сейчас бинокль с хорошим увеличением… Но в начале нашего путешествия мы подумали, что достаточно будет увеличения на наших камерах, а потому не взяли биноклей, хотя в туристическом пункте проката нам их и предлагали. Теперь уже поздно об этом сожалеть, да и деваться всё равно некуда. Впереди нас ожидает хоть что-то, а позади нет ничего.

Чем дольше мы шли, тем сильнее я убеждался в том, насколько обманчивы расстояния в Средней Азии. Совсем как в африканских пустынях. Кажется, что желанный объект впереди очень близко, а на самом деле до него можно идти полдня, а он так и не приблизится. Мы прошли ещё где-то около часа, а жилые объекты выросли лишь на самую малость, точно почва у нас под ногами постоянно двигалась как беговая дорожка, от чего мы будто бы топтались на месте.

Турин первым замедлил шаг. В спешке мы только скорее выбьемся из сил, а расстояние всё-таки требуется пройти значительное. Мы ведь не предполагали, что всё так обернётся, а потому не могли не выпить воду. Высоко стоящее солнце не слишком донимало нас в наших свободных светлых одеждах, но то, что мы столько прошли, всё-таки чувствовалось. Однако мы знали, стоит нам только остановиться на минуточку или сделать привал, как тутже захочется пить, и все мысли будут лишь о воде, поэтому мы всё шли и шли, и думали лишь о шагах и о том, сколько ещё предстоит отшагать, и каждый шаг был равномерно отмерян нашими натруженными мышцами ног.

Я старался не вертеть головой по сторонам и не вращать глазами, а сосредоточиться только на цели перед собой. И как мы могли первоначально подумать, что это какие-то здания? Теперь я явно видел, что это металлическая блестящая голова воина в шлеме, а чуточку впереди голова его скакуна, а меж ними виднеются пальцы от вздёрнутой к небу руки, просто издали всё это сливалось в одну серую массу, напоминающую крышу временного домика для строителей. Значит, всё-таки мы приближаемся, раз можно различить такие подробности, как уши и грива коня, завитки на бороде и косматая бровь воина. На часы я старался не смотреть. Что толку? Знание времени сейчас никак не могло нам помочь. То и дело я обращал свой взор на Турина, на его сжатые челюсти и слаженные движения как у автомата. В отличие от него, я то и дело спотыкался о мелкие камушки – единственные свидетельства в этом крае того, что когда-то в доисторические времена здесь располагалось дно моря.

Конечно, было бы проще взять по парочке вездеходов, принять удобное положение в седле и мчаться по степи, вертя головой направо и налево, но впечатления были бы не те. Простота и удобство маршрута не дали бы нам вполне прочувствовать эту страну. А сейчас, пусть нам тяжело, пусть мы измучены жаждой и усталостью, мы имеем такие впечатления, которые останутся с нами на всю жизнь. И много позже мы будем вспоминать с удовольствием, через что нам пришлось пройти в Монголии. Я почему-то не верил, что мы сгинем в Гоби. Нет, нам ещё предстоит пройти через трудности войны на родине, обязательные для каждого годного к службе мужчины. А здесь… мы либо спасёмся сами, либо нас найдут. Всё-таки мы были зарегистрированными туристами, и какое-то время спустя, а может уже и сейчас, соответствующие органы контроля заинтересуются, почему это нет нашей отметки на промежуточной и конечной точке маршрута. Конечно же, нас будут искать. А для нас, самое важное, пока обнаружить воду, этот главный источник жизни на земле.

В какой-то момент перед нами открылась удивительная картина. Гигантский всадник, по пояс застрявший в песке вместе с лошадью, из сероватого, как бы маслянистого под солнечным освещением металла не более чем в миле впереди. Когда-то он находился на искусственной насыпи, потому так хорошо просматривался издалека всё это время, что мы к нему приближались. И на небольшом расстоянии от него группами располагались пешие воины, кто с копьём, кто с луком. Они были выполнены уже в терракотовых оттенках «под глину», и потому мы заметили их только сейчас. Вся эта скульптурная группа представляла собой армию древних завоевателей и была заброшена не одно десятилетие. Интересно, для какой цели в былые времена их установили посреди степи? Когда я просматривал наш маршрут в туристическом агентстве, ни о чём подобном мне не рассказывали, и ни строчки я не читал о подобных полузасыпанных песком воинах. Значило ли это, что об этом месте мало кто знает? И не забрели ли мы в действительности в очень глухую местность?

Я хотел поинтересоваться у Турина, не известно ли ему что-нибудь об этих объектах, но, взглянув на него, я понял, что бедняга сильно измождён. Верно, пить ему хотелось много сильнее моего. Я решил отложить обсуждение этого вопроса на потом. Хотелось верить, что где-то здесь мы сможем отыскать если не колодец, то хотя бы арык. На худой конец, сгодилась бы и любая ёмкость, наполненная пусть даже не вполне чистой водой. На этот случай у нас как раз имелись специальные обеззараживающие таблетки, хотя Монголия оставалась одной из немногих стран, где в наши дни можно было пить спокойно из природных источников, не опасаясь заразы.

Солнце начало садиться, когда мы подошли к торсу великого полководца прошлого, ибо кем ещё мог быть этот предводитель монголов в старинных латах, ведущий за собой войска к победе и славе?

– Вот что, Грумио, – начал Турин, садясь в тень от статуи и прислоняясь спиной к большому валуну, – ты походи здесь и поищи, нет ли колодца. Как найдёшь, сразу мне крикнешь. Я же пока посижу немного, приду в себя. Нужно передохнуть, пока я совсем не раскис.

Я оставил его, потому что понимал, что он не в состоянии больше пройти. Только спасительная жидкость способна вернуть ему силы, и я в ней тоже очень нуждался. Я решил обойти военачальника и поискать место, с которого удобнее забраться на него, потому что он даже в полузасыпанном состоянии был наивысшей точкой близлежащих окрестностей. С него будут легко просматриваться дали во все стороны.

С противоположной стороны действительно можно было подойти почти вплотную к металлической обшивке. Находясь под устремлённой вверх дланью в перчатке, я вдруг почувствовал себя маленьким и незначительным, хотя комплексом неполноценности не страдал. Такая ручища могла бы прихлопнуть меня точно муху. Эта статуя воистину когда-то была гигантской. Убедившись, что, помимо изваяний воинов, вокруг будто бы ничего и нет, я всё же решил отправиться на разведку к одной из статуй поменьше, вернее, к целой группе из десятков воинов с копьями. Спускаясь с откоса, я загляделся на них и обо что-то зацепился правой ногой, споткнулся и поехал по песку, теряя равновесие. Под моим весом песок осыпался всё больше, так что я вполне благополучно съехал вниз, только сандалии пришлось вытряхивать.

Пока я шёл до копьеносцев, мне вдруг пришло в голову, что весь этот песок, которым тут всё было полузасыпано, не мог иметь природного происхождения, ведь мы были в самом сердце гобийской степи, где почва камениста, но не песчанна, где также встречаются и залежи глины, и вполне благополучно растут себе некоторые кустарники, например, тамариск. Не означало ли это, что его навезли сюда специально, чтобы засыпать эти фигуры? Только вот дело не было завершено. Может, песка не хватило или финансы закончились у того, кто всем этим занялся, и погребение статуй так и осталось завершённым наполовину. Обязательно поинтересуюсь этим вопросом у первых встреченных нами монголов, а если они не знают, так в туристической конторе.

Добравшись до первого воина из десяти, я обратил внимание, что в высоту все статуи чуть больше человеческого роста, где-то метра два с половиной, и что у каждой рука с копьём находится в несколько ином положении, нежели у соседа. Если пробежаться взглядом от первого до десятого, то можно было уловить некое движение совершаемого броска. Готов поспорить, что у группы лучников напротив то же самое наблюдаемое явление окажется в положении тетивы лука. Итак, вся эта композиция первоначально была задумана со смыслом. Всё-таки стоило ещё осмотреться и у лучников на всякий случай, но я подумал, что и мне сейчас тоже необходимо срочно сесть. Я должен был иметь передышку хотя бы в несколько минут. Эта заминка ничем не повредит ни мне, ни Турину. Я пристроился у ног воина в тени так, чтобы садящееся солнце было скрыто статуей. Ночь будет ясной, значит, я смогу произвести необходимые замеры и установить, пусть даже и приблизительно, где мы всё-таки находимся.

Пробудился я от равномерного покачивания, точно находился в лодке. Какое-то время даже продолжал думать, что плыву по морю, пока не спохватился, что никакого моря не может для меня быть, потому что я с другом нахожусь в Монголии. Тогда-то в нос и ударил резкий звериный запах, и понял я, что вовсе никуда не плыву, а что это меня несут, причём так, что я почти не мог пошевелиться. Во рту было сухо, язык распух, и с трудом приоткрыл я отяжелевшие веки. Взгляд мой уткнулся в рыжий шерстяной ковёр. Вот, откуда исходил запах. Меня зачем-то закатали в звериную шкуру и теперь куда-то тащили. Я повернул голову и почти что уткнулся носом в обвисшую грудь с коричневым соском. Вскинув взгляд вверх, я увидел морду орангутана, посмотревшего на меня вполне осмысленно, как подобает человеку, и этот контраст несоответствия между разумностью в глазах и внешним обликом так ударил по моему ослабевшему организму, что я потерял сознание.

Глава II. Пленники

Я пришёл в себя в комнате с низким купольным потолком. Такое помещение я уже когда-то видел в музее в зале под названием «домовая церковь». Мощная кладка стен и невысокие, но широкие пространства. В одних дворцах они служили домашней молельней, в некоторых замках могли быть складом для пороха или винным погребом, а видел я и такое. Лежал я на мягкой постели, но сильно пахло животными. Я повернул голову направо, увидел лежащего по соседству Грумио, а на ночном столике между нами графин с водой и пару стаканов. Я сразу всё вспомнил, а от слабости у меня даже затряслись руки. Пить хотелось неимоверно, и я поспешил налить себе первый стакан, но всё же не забывал, что пить стоит по чуть-чуть, иначе станет плохо. Какое-то время я только и мог, что смаковать вкус воды в каждом глотке.

Сухость во рту прошла, соображать голова стала лучше, и с ещё одной порцией в стакане уселся я поудобнее на своей постели, дабы более внимательно осмотреть комнату, в которой находился. Постельное бельё было слишком застиранным, но чистым. В ногах лежала свёрнутая верблюжья шкура в качестве тёплого одеяла. Пол полностью был застлан такими же шкурами, и на нём, повернувшись спиной к низким топчанам, служащих нам кроватями, играла маленькая обезьянка. Возможно, детёныш макаки или мартышки; в обезьянах я не был силён. На вешалке у стены висела наша верхняя одежда, а под нею аккуратно стояли сандалии. Ни в одной из стен не было и намёка на дверной проём. Тогда я подумал о наличии люка и провёл глазами по потолку, но также ничего не обнаружил среди древней кладки. Я сделал ещё пару глотков из стакана.

Грумио я решил пока не будить. Возможно, он уже попил до моего пробуждения, а в отдыхе нуждался больше моего, так как из строя я вышел раньше. Наверняка ему удалось найти помощь. Потому мы и здесь. Только какое-то странное гостеприимство нам оказали, поместив неизвестно куда без окон и дверей, словно пленников, точно мы не в нейтральной Монголии, а на вражеской территории. Но хотя бы зачатков человеческого милосердия наши спасители не лишены, иначе не стали бы устраивать нам такие постели, чтобы мы могли прийти в себя в комфортных условиях. Это склоняло меня к мысли, что здешние хозяева не симпатизируют врагу. Всё-таки достаточно необычно при пробуждении увидеть не человеческое лицо, а детёныша обезьяны. Я бы подошёл, если бы был точно уверен, что животное, пусть и маленькое, не кусается.

Допив, я отставил стакан обратно на столик, при этом получился довольно громкий стук, так как столик оказался не деревянным, а, похоже, каменным, просто был оббит клеёнкой под фактуру дерева. На звук маленькая обезьянка сразу обернулась. У неё оказались такие любопытствующие глазёнки на мордочке, точно это и в самом деле был маленький ребёнок. Я попробовал подозвать её свистом, но она никак не среагировала, снова отвернувшись, и мне лишь мельком удалось заметить, что её лапы заняты какими-то кубиками. Над странностями всего меня окружающего мне не удалось задуматься, потому что Грумио, перевернувшись на спину, глубоко вздохнул и проснулся.

– Мне снилась гигантская обезьяна, – с трудом молвил он, и я догадался, что он ещё не пил, и поспешил налить и ему стаканчик.

– Не знаю, как насчёт гигантской, а вот малютку ты можешь увидеть прямо здесь и сейчас, – отозвался я, протягивая ему стакан, и предупредил. – Залпом не пей.

Он сел и стал отпивать понемногу, и тоже, как и я, в эти мгновения мог думать только о воде. Я понял, что ему стало лучше, как только его глаза начали шарить по сторонам. Тогда я посчитал, что он в состоянии отвечать на вопросы, и уже собирался рот открыть, чтобы поинтересоваться, знает ли он, где мы находимся, но Грумио опередил меня.

– Эта обезьянка что, складывает кубик-рубик?

Я обернулся и увидел, что да, действительно, детёныш макаки или мартышки, теперь переменивший позу и сидевший к нам полубоком, крутит-вертит эту известную всем головоломку. Не каждому взрослому человеку по силам справится с подобной задачей, пальцы же этого животного так и мелькали. Вот кубик был собран, тогда малыш или малышка разломала игру на сегменты и начала собирать заново. Казалось даже, что обезьянка закусывает нижнюю губу, как некоторые люди, когда погружаются в какое-нибудь дело, требующее концентрации внимания. Я отметил, что и другие кубики у её задних лап были игрушками Рубика. В её быстрых и будто бы осмысленных движениях было что-то противоестественное, и я отвёл взгляд.

Грумио самостоятельно налил себе второй стакан, после него и я плеснул остатки из графина себе.

– Ты знаешь, где мы? – задал я вопрос и осушил свой неполный стакан.

– Не имею ни малейшего понятия, – помотал мой друг головой и тоже принялся пить, смакуя каждый глоток.

Я отставил пустой стакан на столик и снова подал голос:

– Но… это ведь ты привёл помощь, не так ли?

– Нет. На самом деле я отключился, как только решил сделать привал у одного из малых воинов.

Тут Грумио как-то замялся, и мне показалось, что он чего-то не договаривает, потому что он сразу переключился на меня.

– А вот ты никого не видел после того, как я оставил тебя одного? Может быть, каких-нибудь монголов вдалеке?

– Нет. Я ведь плохо соображал ещё у этих самых статуй. Даже не помню момента, когда ты оставил меня, так сильно устал.

– Значит, нас обнаружили, пока мы были без сознания.