Даша севастопольская

– Как же, есть, – отвечал еврей.

– Дом я свой не продам… Бери все за тридцать рублей… Только дай мне в придачу еще матросскую одежду, да какую ни наесть белую полотняную тряпку.

Долго торговались они, и, наконец, за 19 рублей 35 копеек. Даша продала все свое имущество, а от еврея получила в придачу рваную простыню и старый матросский костюм, оставленный у него в заклад каким-то бедным матросиком.

– Что же, Дашка, ты бежать хочешь с Сухой Балки? – спрашивал Мовша, отсчитывая дрожащими руками деньги.

Девушка ничего не ответила, только закрыла лицо руками и залилась горькими слезами.

– Конечно, страшно: время такое! Ой-ой! Ни за что убьют, как собаку! – говорил сочувственно еврей.

После того он всем рассказывал, как перепугалась Дашка неприятеля, как она убежала с Сухой Балки и как она ревела от страха.

Все ему верили.

II

Была темная ночь, лил дождь, дул холодный ветер. Трудно было что-нибудь различить в темноте.

По дороге от Севастополя к реке Альме слышалось какое-то глухое, сдержанное движение: шлепанье множества ног по лужам, поскрипывание колес, фырканье лошадей, бряцанье и сдержанный шепот. Лишь изредка выделялись один-два голоса и скоро умолкали…

– Кажется, не туда идем?..

– Нужно правее… Вон на тот огонек…

– Правое плечо вперед!

Огромная масса сворачивала с пути. Перед глазами стояла точно черная стена. Только мелькавший временами вдали огонь вызывал тихие разговоры.

Забрезживший на востоке рассвет озарил двигавшееся войско. Озябшие, измученные солдаты шли сосредоточенно, сознавая, что им предстоит что-то важное.

К утру дождь перестал. Сильный ветер нагонял с моря туман и становился все сильнее и порывистее. Небо временами прояснялось. Быстрое движение облаков с розовым оттенком казалось необычным и весьма странным.