Кровавая любовь. История девушки, убившей семью ради мужчины вдвое старше нее

– У нас внутри мертвые мужчина и женщина. Рэй, ты за главного, – сказал Конке. – Патрульные говорят, что картина жуткая. Повсюду кровь. Там был маленький пудель, мы его вытащили.

– Хорошо. Готовы войти? – спросил Роуз.

– Да.

Ничего похожего Рэю Роузу и Джону Ландерсу никогда прежде видеть не доводилось. Это была картина кровавой бойни.

Лежащее на спине в гостиной на верхнем, основном, уровне дома тело мужчины впоследствии было опознано как Фрэнк Коломбо. Тело в клетчатых слаксах, белой футболке и носках, без обуви. Футболка сверху и внизу справа пропитана уже разлагающейся кровью. Кровь также покрывает лицо мужчины. Раны на виду: две почти черные полосы поперек горла и несколько глубоких рваных ран прямоугольной формы, проникающих в череп на пять сантиметров или глубже. Вокруг тела множество осколков стекла. Часть стекол зеленая, часть прозрачная. Рядом лежит абажур, расколотый и окровавленный.

Лампы к абажуру нет.

Пока они искали газами лампу, они обнаружили на пропитанном кровью ковре кое-что еще, четыре человеческих зуба, и на потолке брызги крови в виде двух пятен, что указывает на отдельные взмахи окровавленным орудием, которым Фрэнка Коломбо били по голове. На стеклянном журнальном столике на нижней стороне стекла брызг, летевших со стороны пола, было больше, то есть раненого и беспомощно упавшего на пол Коломбо добивали.

В убитой женщине в коридоре опознали Мэри Коломбо, жену Фрэнка. Она лежала перед открытыми дверями ванной комнаты, и по всей ее шее, ниже залитого запекшейся кровью лица шла резаная рана шириной около трех сантиметров. В центре окровавленной маски было аккуратное круглое отверстие в том месте, где ей выстрелили между глаз. Похоже, ее голову, как и голову ее мужа, разбили тупым предметом прямоугольной формы. Белая ночная рубашка и красный халат были задраны до талии, белые трусы спущены ниже колен.

Роуз заметил на ее левой руке большое кольцо с бриллиантом. «Не грабеж, – подумал он. – Во всяком случае, не слишком умелый».

В ванной была вторая дверь, ведущая в спальню, там они обнаружили источник подозрительного приглушенного жужжания: радиочасы рядом с кроватью. Будильник установлен на девять часов без указания утра или вечера. Роуз осторожно его выключил одним пальцем.

Пошли дальше по дому. Кровью перепачканы несколько стен и одна дверь с обеих сторон. На участке лестницы, ведущей в подвал, Роуз заметил пустой прозрачный пластиковый футляр с откидной крышкой, явно предназначенный для ножниц. В другом месте на полу валяется белая кожаная сумочка с разбросанным содержимым. У телефона на кухне снята трубка, что странно, поскольку в тот день полицейский Джо Джулиано трижды звонил по этому номеру сообщить Фрэнку Коломбо об обнаружении его «Тандерберда», номер не отвечал. При снятой трубке были бы слышны короткие гудки.

Рядом с телефоном раскрытая личная телефонная книга. На полу небольшая куча мусора. В чулане под лестницей обнаружили большой стенной сейф, надежно запертый и, похоже, не взломанный. На том же уровне некоторые ящики открыты, их содержимое – принадлежности для шитья – разбросано. На одной из трех полок с трофеями по боулингу и другим видам спорта в пыли темнеет прямоугольник, указывая на то, что отсюда что-то взяли. По столешнице комода разбросаны разрозненные украшения. На полу валяются подушки со стульев, на одном стуле кровь. В одной из ванных лежит номер газеты «Элк-Гроув геральд» за вторник, 4 мая, – трехдневной давности.

Наконец двое полицейских добрались до последней спальни в доме, на верхнем этаже. Еще тело, мальчик-подросток, в итоге его опознали как тринадцатилетнего Майкла Коломбо. Белая футболка, синие спортивные штаны, босой. Голова, как и у двух других жертв, в запекшейся крови. Рядом с телом приз по боулингу: серебряная фигурка на мраморном пьедестале. Фигурка была согнута, пьедестал в крови. Роуз и Ландерс еще раз молча обменялись взглядами: тупой предмет прямоугольной формы найден. Тело лежало на спине, но по пятну крови примерно в полуметре от головы было ясно, что первоначально мальчик лежал лицом вниз и был перевернут, на одном предплечье кровавый отпечаток ладони, сильно размазанный, очевидно, оставленный при переворачивании. На груди мертвого мальчика много мелких порезов, разрезов и колотых ран. Роуз поджал губы и беззвучно присвистнул:

– Сколько их, по-твоему?

Ландерс неуверенно покачал головой:

– Много. Двадцать пять, может, тридцать.

Полицейский ошибся почти в два раза, они еще не видели спину мальчика.

Продолжили осмотр комнаты. Рядом с головой подростка футляр для ключей с двумя вытащенными ключами. На металлической дверце шкафа небольшое углубление, похожее на вмятину от рикошета пули, – если все верно, пуля, скорее всего, где-то в высоком ворсе покрывавшего комнату ковра. На столе швейные ножницы золотистого цвета, окровавленные.

Роуз и Ландерс последний раз обменялись взглядами, понятными только полицейским. Оба были чертовски рады, что им не надо больше осматривать никаких комнат на Брэнтвуд, 55…

Вернувшись на крыльцо, Роуз старался говорить как можно тише, докладывая ситуацию заместителю начальника полиции Конке:

– У нас три тела, Билл. Мужчина, женщина и мальчик-подросток.

Но собравшиеся на примыкавшей подъездной аллее соседи его услышали. Это был шок. Одна женщина в страхе закусила губу:

– Боже мой. Кто сообщит Патти?

Люди качали головами:

– Вся семья…

На крыльце Рэй Роуз повернулся проинструктировать еще двух идущих в дом кровавой бойни сотрудников: Кристофера Маркуссена и Роберта Сальваторе.

– Осторожнее с кровью на ковре, есть места, где она пропитала его до основания, а из-за слабого освещения ее трудно увидеть, – предупредил Роуз криминалистов. Кристофер Маркуссен и Роберт Сальваторе были опытными криминалистами Департамента полиции Элк-Гроув. Маркуссен проработал на местах преступлений тринадцать лет, Сальваторе – девять, и им предстояло сейчас войти в дом.

– Кроме того, нужно обратить внимание на четыре зуба: два у верха лестницы, а еще два ближе к телу мужчины, – продолжил Роуз. – И осторожнее с разбитым стеклом по всей гостиной и прихожей…

Рэй Роуз понимал, что на самом деле этим людям, профессионалам высочайшего уровня, инструктаж не требуется. Но сегодня вечером он был крайне осторожен по двум причинам.

Во-первых, из-за простых слов заместителя начальника полиции Билла Конке, сказанных Роузу сразу по приезде на Брэнтвуд, 55: «Рэй, ты – за главного». Во-вторых, лежавший в доме зарезанный мальчик был примерно того же возраста и с таким же юношеским лицом, что и его сын.

Рэй Роуз сегодня был очень осторожен, потому что это было дело, которое он очень хотел раскрыть.

Маркуссен и Сальваторе вошли в дом, и началась крайне напряженная пятичасовая работа по сбору улик на месте убийства.

В первую очередь были собраны самые важные вещественные доказательства. Мраморно-металлический приз за боулинг, найденный рядом с телом Майкла Коломбо в его комнате, хоть и был погнут, остался целым, не считая небольшого скола у края пьедестала; кровь была на подставке, а также на металлической фигурке игрока в боулинг.

– Кто-то это использовал, – сказал Маркуссен.

Сальваторе осторожно взял со стола позолоченные ножницы. Помимо того, что они были испачканы засохшей кровью, их деформировали. Острия двух режущих лезвий, которые должны сходиться, оказались сильно разведены, вместо схождения в одной точке два острия расходились на расстояние примерно полсантиметра друг от друга. Из-за этого дефекта отверстия для пальцев немного перекрещивались.

– Думаю, ими и порезали этого ребенка, – отметил Сальваторе.

На голове Майкла было два очень отчетливых огнестрельных ранения: одно слева от левого глаза, другое – на правом виске. В крови вокруг первого виднелись небольшие следы черного пороха.

– Я думаю, где-то здесь должна быть пуля, – сказал Маркуссен. – Мне кажется, что пуля вошла с одной стороны головы и вышла с другой.

На металлической раздвижной дверце шкафа они обнаружили ту же вмятину от рикошета, которую несколькими минутами ранее заметили Роуз и Ландерс.

– Ага, – сказал Сальваторе, – когда в парня стреляли, он стоял. Пуля вышла из его головы с правой стороны, попала в двери и срикошетила.

Они встали на четвереньки и начали пальцами прощупывать ковер, как два пекаря, замешивающих тесто. Несколько минут спустя Маркуссен выпрямился.

– Есть.

Осторожно передвигаясь по месту убийства, полицейские приступили к кропотливому сбору как открытых (видимых), так и скрытых (невидимых) отпечатков пальцев. Один отпечаток был на лестничных перилах, еще один – на дверном косяке, частичный отпечаток ладони обнаружился в подсобке, а еще – на телефонной трубке. Потом взялись за сбор образцов крови: с многочисленных мест ковра, с подушек стульев, с трех участков обоев, из кухонного линолеума они вырезали тридцатипятисантиметровый квадрат. На некоторых из изъятых ими предметов никакой крови не было, но они, возможно, были значимы для преступления в других отношениях: например, рецептурные лекарства из аптечки, включая четыре таблетки малеина, сорок шесть таблеток перматина и неопределенное количество валиума, по паре черных шерстяных и кожаных перчаток, которые мог оставить убийца, и черный кожаный футляр для ключей с дюжиной ключей, который почему-то лежал у головы мертвого подростка. Почему?

Маркуссен терпеливо собирал множество осколков битого стекла вокруг тел Фрэнка и Мэри Коломбо, а Сальваторе начал перепроверять и составлять список уже почти сотни вещдоков.

Было почти десять часов вечера, шел пятый час их работы. Им обоим казалось, что они провели в доме неделю.

Снаружи Джон Ландерс доложил стоящему на крыльце Рэю Роузу:

– Помимо найденного в городе «Тандерберда», пропал еще один семейный автомобиль Коломбо – «Олдс» девяносто восьмой серии, черный винил, зеленый верх, четырехдверный.

– Выпустите об этом бюллетень, – сказал Роуз.

Крис Маркуссен и Боб Сальваторе вышли из дома.

– Закончили? – спросил Роуз.