Мозаика

В Туре.

Тур – чудесный город, да и провинция Турень – тоже чудесное местечко. Луга, небольшие и чистенькие домики, величественные соборы и замки – все радует глаза и душу. Базен, лакей на службе мушкетера Арамиса, никогда не любил длительные поездки, но все же в Турень ездил с охотой. Тем более в – этот раз.

На этот раз господин Арамис отправил его с письмом в Тур из военного лагеря. Базен, как человек мирный и достаточно пожилой, был только рад выбраться оттуда. Будь на то его воля, он предпочел бы и остаться у той, к кому письмо было адресовано, но – увы! Господин ждал ответа, а прекрасная дама, которая отличалась добрым сердцем и отзывчивой душой, никогда и никого без ответа не оставляла, так что пребывание Базена в ее доме было весьма недолгим. Сутки, не более того.

В день своего отъезда, он проснулся рано, позавтракал и начал собираться в дорогу. Сборы, впрочем, как всегда, занимали много времени, к тому же Базен, скажем прямо, был не прочь это время потянуть. А пока он его тянул, почти весь дом успел проснуться. "Скажу, что встал рано, а потом поел и задремал, – подумалось ему. – Во всяком случае, герцогиня вряд ли еще встала. Она же всегда спит до обеда!"

Его размышления прервал тихий стук в дверь. Базену стало как-то сразу не хорошо. А когда он открыл дверь и увидел на пороге камеристку герцогини, то его дурнота усилилась, раз эдак в сто.

– Ее светлость хочет меня видеть? – пробормотал Базен.

– Нет, сударь, – быстро ответила девушка и залилась румянцем. – Я сама хотела с вами поговорить.

– М-м, очень рад. – с облегчением вздохнул Базен. – Проходите.

Она прошла в комнату. Базен прикрыл дверь и вернулся к своим вещам, искоса поглядывая на взволнованную гостью.

– Скажите, сударь, Вы едите в Ла Рошель? – спросила девушка.

– Да, – подтвердил Базен. – Я знаете ли, имею честь состоять на службе у одного из королевских мушкетеров…

– У господина Арамиса, не так ли? – живо уточнила девушка.

– Гм… Да. – Базен недоуменно оглядел камеристку. – Вы знаете господина Арамиса?

– Господин Арамис рекомендовал меня ее светлости…

– Понимаю. А вы значит, теперь хотите что-то передать моему господину?

Девушка опять покраснела.

– Нет, не ему. – сказала она. – Видите ли, господин Арамис рекомендовал меня ее светлости по просьбе своего друга… Господина Д,Артаньяна.

– Вы хотите что-то сообщить господину Д,Артаньяну?

– Нет! То есть… Да. – девушка нервно сжимала руки. – Я хотела отправить ему… подарок.

– Какой подарок?

– Вот это… Колечко.

Базен взял и повертел на пальцах ее подарок. Тоненькое колечко, с красивым камнем, темно-бардового цвета.

– Что ж, передам. – сказал он. – Мне не трудно. Тем более, что оно как никак деньги стоит… А у господина Д,Артаньяна сейчас такие затруднения…

– Какие затруднения?

– Да денежные же! С деньгами у него неважно.

– А разве он не получает жалования? Он ведь состоит на службе у зятя господина де Тревиля?

– Он, сударыня, уже перешел на службу к самому господину де Тревилю. Так что теперь господин Д,Артаньян – мушкетер. И как понимаете, он сейчас в долгах, как в шелках…

– Но я не понимаю.

– А что тут не понятного? – удивленно воззрился на нее Базен. – Господа мушкетеры вечно всем должны. Они и в кости играют и выпить не дураки. Так что денежки у них так и летят. Вот господин Д,Артаньян допился и доигрался. Будь у него такая же покровительница, как у моего господина, все было бы и не так плохо, но что поделаешь если ее нет!

– Что вы хотите сказать?

– Только то, что сказал. Не умеет господин Д,Артаньян свою жизнь устроить. Вот мой господин, и с духовниками дружит, и у герцогинь в большой милости. А у господина Д,Артаньяна только и есть одна какая-то лавочница, да еще замужняя… К тому же она сама сейчас без денег, в монастыре сидит.

– Вы говорите о жене галантерейщика Бонасье? Но разве господин Д,Артаньян не по любви…

– Ну, само собой, по любви сударыня! Как задолжал ей и ее мужу за квартиру, так сразу и любовь появилась! Дело, знаете ли, молодое. Господин Д,Артаньян юноша славный, не хуже других, да и не глупый тоже. Нашел себе другую даму, познатнее, да побогаче, да вот дама заартачилась, не хочет ему ничем помочь. Совершенно бессердечная женщина и такая подлая.

– И… Кто эта дама?

– А дама – графиня Винтер. Слыхали о такой?

– Но ведь графиня уехала в Англию!

– Вот именно, уехала. Уехала, а господин Д,Артаньян ничего от нее и не получил, хотя так старался! Ну да ладно. Он еще с ней разберется, честь по чести, за все ее подлости и каверзы, как полагается порядочному человеку.

– И каким же образом?

– У этой негодной женщины в Англии есть родственник, который очень расположен к господину Д,Артаньяну, а ее терпеть не может. Он только рад будет от нее избавиться и ее денежки к рукам прибрать. Господин Д,Артаньян уже кое-что придумал: написал ее деверю, что она и развратница каких поискать, двух любовников зараз принимает, и его самого отравить пыталась – благо, его друзья все трое свидетельствовать в том согласны. А господин Атос заявляет и того хлеще: что графиня, оказывается не только развратница и отравительница, но еще и воровка и двоемужница к тому же! У нее дескать, есть муж во Франции и она вышла за Винтера будучи уже замужней.

– Какой ужас!

– Да, уж для графини точно будет ужас, когда ее оберут до нитки и в тюрьму посадят. Хотя, до тюрьмы может и не дойдет, это же как никак благородные господа. Сплавят ее потихонечку в ссылку и притравят там потихоньку. Впрочем, ей так и надо: будет знать, как отказываться помогать бедному молодому человеку… Да и дворянину к тому же.

– Боже мой!

– Ну, не переживайте так, сударыня. Как только лорд Винтер от своей родственницы избавится, он господину Д,Артаньяну точно поможет! Но это еще не скоро будет, так что ваше колечко – очень кстати окажется.

– Оно не очень дорогое, сударь. – возразила камеристка.

– Хотите забрать его назад?

– Нет. Подождите меня, пожалуйста.

Девушка вышла из комнаты. Базен удовлетворенно зевнул и уселся на стул. Через какое то время камеристка появилась снова, с узелком в руках.

– Возьмите его, господин Базен, – сказала девушка. – Здесь все мои сбережения. Надеюсь, они все же покроют хоть половину долгов господина Д,Артаньяна. Только…

– Только?

– Не говорите ему, что эти деньги от меня. Скажите, что они от герцогини. В благодарность за его заботу о… чести королевы.

– Да, сударыня. Так ему и передам.

– Прощайте, сударь.

Базен взял узелок, попутно не удержавшись от искушения пожать руку хорошенькой девушке. Та ничего не заметила. Ее рука была холодной, как лед и дрожала.

– Вам не здоровится? – спросил Базен.

– Нет, напротив. – ответила девушка. – Я наконец-то выздоровела.

Базен недоуменно похлопал глазами. А пока он хлопал – камеристка ушла. Однако его это мало расстроило. "Славная девушка, – подумал он. – Дай Бог ей счастья! То то господин Д,Артаньян обрадуется! Впрочем, как только он получит деньги от лорда Винтера, я ему о ней скажу. Пусть и ей подкинет на приданное. Должна же добродетель вознаграждаться хоть когда-то, и по человечески и по божески. Аминь, аминь!"

И с этими благочестивыми мыслями, Базен опять начал собираться в дальнюю дорогу.

Утренний визит.

В Портсмуте было утро. Хотелось бы прибавить – чудесное, но, к сожалению, чудесные утра в Англии, даже летом случаются очень редко, так что же говорить про зиму! Словом, утро выдалось промозглым, ветряным и холодным, как и положено, зимнему утру.

     Горожане этого славного приморского города, тоже, как положено, пробудились очень рано и занимались делами сообразно возрасту и положению. В доме лорда Винтера тоже царило большое оживление – слуги поднялись с утра пораньше, как и подобает честным горожанам, но в отличии от других горожан, делами они не занимались, а предавались приятному ничегонеделанью: пили чай, эль, еще что-то покрепче и обсуждали отсутствующего лорда, соседей и всякие животрепещущие новости, вроде войны с Францией. Словом, слуги лорда, в это не очень чудесное утро, проводили время хорошо и весело.

     Идиллию, как это обычно бывает, нарушила женщина.

– Эй, Джек! – в лакейской появилась распаренная посудомойка (у служанок даже в отсутствие лорда работы было выше крыши). – Там пришла миссис Топсон. Спрашивает хозяина.

– Нету хозяина! – рявкнул лакей лорда Винтера. – Так ей и передай: нету!

– Лучше сам ей передай. – огрызнулась посудомойка. – А то мне уже надоело. Она неделю уже ходит.

– Ты бы и самом деле, поговорил бы с ней, – сказал другой лакей. – Иначе эта Топсон не отстанет. Будет сюда шастать каждое утро… Вредная баба!

– Ладно, поговорю. – буркнул лакей и отправился осуществлять свое намеренье.

     Миссис Топсон ждала его в передней. Это была женщина еще молодая, однако, ничуть не привлекательная, и по ее нахмуренному лицу, нетрудно было догадаться, что она, действительно, весьма и весьма вредная.

– Добрый день, господин Смит. – поприветствовала она вошедшего лакея. – Мне нужно увидеть лорда Винтера.

– Нету его.

– Его уже полгода нету! А мне деньги нужны!

– Денег тоже нету. – мрачно заметил лакей. – Лорд ничего не оставил.

– Как не оставил?

– А так! Не оставил. Занят был очень. Как полгода назад уехал, так ничего и не прислал… Никаких распоряжений насчет вас.

– И леди Кларик ничего не прислала?

– Нету уже леди Кларик. – вздохнул слуга.

     Миссис Топсон бросила на него непонимающий взгляд.

– Как это? – спросила она. – Леди Кларик недавно мне письмо прислала, обещала скоро приехать повидать Джона.

– А-а, – махнул рукой лакей. – Это все почта. Вечно письма задерживает! А леди Кларик с недавних пор, того… – теперь той же рукой он провел по горлу.

– Умерла, что ли? – сообразила миссис Топсон. – Вот горе-то!

– Ну, это как кому. – философски заключил лакей. – Для вас может и горе, а лорд сам не свой от радости. Полмиллиона в руки свалились, а такое знаете ли, не каждый день случается. Теперь он в Лондоне по адвокатам и нотариусам бегает, наследство получает!

     Миссис Топсон криво улыбнулась.

– Рада за него. – сказала она. – Полмиллиона кого угодно заставят плясать от радости. Только мне тоже жить надо. Может дадите мне его адрес в Лондоне? Я ему напишу насчет жалования. Ну и Джона, конечно.

– Это насчет его племянника, что ли? – насторожился лакей.

– Ну, да. Он же теперь, вроде его опекун?

     Собеседник миссис Топсон отрицательно покачал головой.

– Да уж нет! Он вроде его наследник. Сэр Джон ни гроша не получит.

– Как так?

– А вот так. Как вы думаете, с чего лорд так забегался по адвокатам и нотариусам? Хочет отхватить все и сразу.

– А племянника – куда?

– А что – племянник? – лакей снова вспомнил о философии. – Может он ему и не племянник вовсе! Лорд уверяет, что леди Анна та еще сука была. Разъезжала по всему свету и любовников имела. Может и Джона родила не от его брата. Да и своих денег у нее кот наплакал, все от покойного Винтера получила. К тому же она и не англичанка вовсе.

– Неужели?

– Да, так оно и есть. Лорд Винтер привез свидетельство, что она родилась во Франции. Да и в брак с его братом, вступила как-то не так, как по закону надо. И сэр Джон получается ему вовсе не племянник, а так…

– Гм, понятно. – протянула миссис Топсон.

– А раз понятно, то больше сюда не приходите. И лорду не пишите. Вы лучше выставите  мальчишку на улицу… И если с ним чего случится, ну там, с голоду помрет или от холода, то лорд вам тогда точно заплатит!

– Точно – говорите?

– Точно. Лорды такие услуги не забывают. Так что если постараетесь…

– Да уж, постараюсь, – закивала миссис Топсон. – Жизнь нынче тяжелая и мне о своих детях думать надо. Только как-то это не очень по христиански.

– Ну, что вы, миссис Топсон! – запротестовал лакей. – Как раз все по христиански! У сэра Джона сейчас даже имени нет, да к тому же выходит, что он и не англичанин. А на кой вам француза кормить?

– Да уж, незачем.

– К тому же мать его, как вышло, совсем не порядочная дама, а так, содержанка какая-то. А где это видано, что бы у таких дети были? Нехорошо это.

– Точно, не хорошо. – поддакнула миссис Топсон. – Тут не знаешь, как законных детей вырастить, а если еще думать куда всяких отродий девать – так никакой головы не хватит! Ладно уж, пойду я. Муж ждет.

– Вы, все-таки, как нибудь приходите еще. – лакей подмигнул почти заговорщицки. – Посидим, о жизни поговорим. Под эль всегда хорошо говориться, тем более с такой разумной и понимающий женщиной. Зайдете?

     Миссис Топсон расплылась в улыбке.

– Да как нибудь зайду. – сказала она. – Улажу все с сэром Джоном… И тогда поговорим о жизни. Только эль я люблю покрепче. Не забудете?

– Не забуду.

     Миссис Топсон выплыла из приемной. Ее собеседник вздохнул и пошел обратно к своим собутыльникам. И с ними время снова пошло хорошо и весело.

___________________________________________________

А у сэра Джона хватило вредности не умереть ни от голода, ни от холода. И пришлось А.Дюма писать "Двадцать лет спустя"

В сумерках.

Над городом сгущались сумерки. Да и было, к тому же, очень холодно и очень сыро, как обычно бывает осенью. Но, он, недавно и безжалостно выброшенный на улицу, ребенок уже не помнил ничего другого, кроме этой вечной сырости и вечного холода, да еще ощущения постоянной и ноющей боли, в груди и в животе.

– Так болит, когда не ешь, – сказал ему один старый бродяга. – А если ты еще и перестанешь двигаться, то считай себя покойником.

– Я – умру? Как – мама?

– Скорей всего, тебе будет еще хуже. Ведь твоя мать была не нищенкой?

– Нет, она была богатой. А потом – уехала далеко и умерла, а богатство пропало.

– Надо полагать, вместе с твоим отцом?

– Мой отец умер еще раньше. Я его совсем не помню.

– А может его у тебя никогда не было?

– Так не бывает. – возразил он.

Бродяга засмеялся и он убежал. Ему не хотелось слушать этот смех, такой грубый и такой обидный. Вокруг становилось все темнее и холоднее и боль терзала его с большей силой. Наконец, он не выдержал.

– Я так больше не могу, – еле слышно прошептал он. – Я хочу к маме и к папе. На небо. Сейчас же!

– Джонни!

Он вздрогнул и обернулся. Тьма и холод исчезли и он снова увидел свою мать. Она была рядом с ним и протягивала к нему руки. Нежная, прекрасная и молодая, полная сил и надежд. Именно такой он запомнил ее, когда она пришла с ним попрощаться перед своим отъездом, в чужую и враждебную страну… Где она умерла.

– Я скоро приду за тобой, – проговорила она и улыбнулась. – Ты только подожди меня еще немного. Хорошо?

– Да, мама. Я всегда буду тебя ждать. Всегда!

Над городом сгущались сумерки…

Закат.

Солнце клонилось к горизонту.

Его диск отливал невыносимо ярким багрово-красным светом и свет этот окрашивал и сумрачное небо и  такие же волны в цвета смерти и крови.

Парусная лодка, направляемая умелыми руками, стремительно скользила среди волн. Мужчина, в темной одежде, с бледным и мрачным лицом, время от времени бросал взгляд на заходящее солнце и становился все более бледным и более мрачным. Багровый закат означал, что с наступление ночи ветер усилится. И, может быть, до шторма.

Мужчина усмехнулся. Однако, глаза его были по прежнему оставались холодными, под стать водам Ла-Манша. Он не видел их почти десять лет… И сейчас смотрел на них так, словно этих лет и не было. Ведь воды и волны никогда не меняются, тогда как люди… Люди!

Мужчина тяжело вздохнул. Десять лет назад, люди нашли его в этих водах, Раздетого, обезоруженного и раненного. Рана казалась смертельной, но он все же выжил: ибо Бог, в бесконечной милости своей, сотворил чудо. Вот только, увы, и враг рода человеческого тоже не дремал: он вернулся к жизни, однако забыл, что случилось с ним в прошлом, не только врагов и друзей, но даже имя свое…

Лодка взлетела на волне. Россыпь холодных брызг ударила ему в лицо, отогнав непрошенные мысли. Он вгляделся вдаль и увидел берег, светлую и узкую полоску земли. Англия была уже близко, совсем близко. Скоро он прибудет туда. И кто знает, может там он найдет или вспомнит свою прежнюю жизнь. Если, конечно, есть что вспоминать или находить. Да и стоило ли? В этом он иногда сомневался.

Уже десять лет он боролся со Злом в любом обличье, везде, где только его находил по воле божьей и изменять в своей жизни он ничего не желал. Да и не смел. Ведь Бог даровал ему жизнь, именно для этого…

Соломон Кейн, бывший некогда Джоном Винтером, поднял глаза к небу и посмотрел на солнце.

Оно по прежнему неумолимо клонилось к горизонту.

Ночь.

Этот день и последующая за ним ночь всегда начинались одинаково. С самого утра небо затягивали тучи – темные, грозовые, однако, не смотря на них, было душно, нестерпимо душно… От этой духоты он просыпался, а затем, в той же духоте, проводил и весь день. С тяжелым сердцем и с тяжелыми мыслями.

Под вечер небо становилось еще более темным. Ночью – появлялся ветер, вместе с дождем и с молниями. Город словно проваливался в кромешный ад: туда где только тьма и скрежет зубовный. Тогда он пытался молиться, но не мог. Вместо молитвы он вспоминал брата, умершего в смертном грехе. Вспоминал и Ее…

Ее. Бледную, с разметавшимися по плечам волосами… Она смотрела на него, в ужасе и отчаянии.

– Я не хочу умирать! – твердила она. – Если я виновна, отведите меня в суд! Ведь вы же не судьи! Не судьи! Вы убийцы! Убийцы…

Он не отвечал, только закрывал глаза и уши. Но она по прежнему была здесь рядом: она стояла на коленях и протягивала к нему руки, умоляя о пощаде. А он… Он слышал свой голос и свои слова, сказанные ей тогда, на берегу Лиса:

– Да свершится правосудие божие!

"Это не было правосудием, – думал он теперь. – Не было! Вот почему она является ко мне. И именно в эту ночь. В эту ночь… О, Боже, Боже! Что же будет?"

Бог молчал.

Но наступало утро и наступал конец: ветер и дождь утихали и она тоже… Тоже упокаивалась. Так что до следующего года – он мог жить спокойно. Пока снова не наступал этот день и последующая за ним ночь.

Молитва Луне.

  Было около полуночи. Луна, ущербная и тусклая, плыла по небу, среди больших и багровых туч. В душном воздухе начинало чувствоваться дуновение ветра, на смену недавней грозы шла новая, куда более продолжительная и страшная.

     Молодая женщина открыла глаза и оглянулась по сторонам. Взгляд ее остановился на берегу Лиса. С каждой минутой он становился все ближе и ближе. Еще совсем немного… И все будет кончено!

     Она попыталась распутать веревку, которой ее связали, но – увы. Освободиться не получилось, к тому же палач, сидевший напротив ее в лодке за веслами, заметил ее движение и с резким смешком, сказал:

– Вы напрасно стараетесь, сударыня. Даже если Вы распутаете веревку, то все равно далеко не убежите. Земля сейчас влажная после дождя, и по ней не очень то побегаешь. Так что лучше воспользуетесь советом своего мужа и помолитесь за себя. Ведь за Вас никто больше молиться не будет.

     Миледи в ужасе отпрянула назад. Теперь ее взгляд задержался на бледном диске луны. "Нет, не может быть! – пронеслась у нее в голове отчаянная мысль. – Нет, это не может быть правдой! Я не хочу! Не хочу умереть так… Не хочу умереть сейчас! Как это вообще могло со мной произойти? Если бы я не попала в Берри и не встретила графа, то осталась бы жива! Жива!"

     И тут, в ответ на ее безмолвную мольбу, луна исчезла за тучами. Лодка вместе с молодой женщиной и с палачом тоже исчезла в непроглядном мраке.

     Анна де Бейль проснулась внезапно – от шума за окном и от испуга, вызванного очередным кошмаром. С недавнего времени кошмары снились ей часто, но никогда еще они не были такими яркими и страшными. Может быть, сказывалось напряжение последних дней, а также убогая обстановка этой гостиничной комнаты, чем-то напоминавшая монастырскую келию… И вызывающая соответствующие  воспоминания. "Я словно умерла, – подумала она. – О, Боже! Боже! Когда же мы, наконец, выберемся отсюда? И что это – за шум?"

– Анна! – послышался знакомый голос.

– Да-а. – девушка встрепенулась и села на кровати. – Ты уже вернулся, Жеан?

– Мне пришлось, – вздохнул тот. – Из-за дождя. Он начался так внезапно…

– Дождь?

– Ну, да. – собеседник Анны сбросил плащ и сел рядом с ней на кровать. – Это так странно, ведь с утра погода была ясная. И ничего подобного не предвещало.

– Но ты виделся с тем человеком?

– Нет. – Жеан тряхнул головой. – Он не пришел. Я полагаю, из-за дождя. Но возможно… – юноша запнулся. – И по другой причине. Если его арестовали…

– О, Боже!

– То больше мы его не увидим. А раз так – то нам нельзя здесь больше оставаться. Мы должны уйти.

– Сейчас? Ночью?

– Уже светает.

– Но куда мы пойдем в такой дождь? – девушка в ужасе схватила его за руки. – Куда? Сколько нам еще бежать и прятаться?

– Анна!

– Жеан, я больше не хочу так жить! Не хочу и не могу! Постоянно ждать, что нас узнают и отправят в тюрьму, выше моих сил!

– Анна!

– И ты тоже виноват! Ты ведь доверился этому человеку. Отдал ему все наши деньги и что получил? Ничего. Он просто забрал их и не пришел. Да и зачем ему помогать, делать фальшивые бумаги каким-то незнакомцам, которых он знать не знает!

     Жеан встал и отошел к окну. Анна какое то время смотрела на него, горящими от гнева глазами, а потом вдруг задрожала и заплакала.

– Прости, – бормотала она, всхлипывая. – Я совсем сошла с ума. Просто мне так страшно… Так страшно…

     Жеан снова подошел к кровати. Но на этот раз он привлек ее к себе и девушка почувствовала, что одежда на нем промокла насквозь.

– Прости меня, Анна, – прошептал он. – Я так люблю тебя! И я тоже больше не могу.

     Она попыталась от сторониться. И тут же почувствовала резкую, разрывающую боль в груди. Перед ее глазами все поплыло и исчезло во мраке.

     Жеан наклонился над ней. Девушка, пронзенная кинжалом в сердце, лежала неподвижно, с полузакрытыми глазами и выражением недоумения на таком юном и таком прекрасном лице.

– Прости меня, Анна, – прошептал он. – Скоро мы будем вместе. Навсегда вместе, любимая…

     Луна снова появилась из-за туч. На равнине, за городом Арматьер, кое-где из темноты выступили низкие, коренастые деревья. Появился так же и Лис. Он катил свои волны, похожие на потоки расплавленного свинца. Но людей здесь уже не было. Ни на берегу, ни в лодке, плывущей по реке.

О графе де Ла Моль. Роман «Королева Марго» Александра Дюма.

Около трех часов дня, в одной из комнат Лувра, двое молодых людей за не имением другого занятия – проводили время за дружеской беседой. Один из них, был небезызвестный граф Жозеф-Гиацинт-Бонифас Лерак де ла Моль, а второй – не менее известный и то же граф – Аннибал де Коконнас.

– Может, все же нам стоит куда-нибудь пойти? – спросил уже не в первый раз, граф Коконнас. – День чудесный и проводить его в четырех стенах довольно глупо.

– Да, согласен. – вздохнул Ла Моль. – Но что делать? Я обещал моей королеве остаться сегодня в Лувре. А ты если хочешь, иди один. Мэтр Ла Юрьер получил на днях превосходное вино из Анжу.

– Да, я его уже пробовал. На мой вкус – оно слишком уж легкое. Хотя Анриетте понравилось.

– Ты был там вместе с герцогиней? – удивился Ла Моль.

– Да, представь себе. – с нарочитой небрежностью подтвердил Коконнас. – Два дня назад она пожелала взглянуть на местечко, где мы обычно обедаем. Так что пришлось выполнить ее желание.

– Сколько же людей вас видело?

– О, довольно много, – пожал плечами Коконнас. – Впрочем, для этого посещения, Антриетта нарядилась соответственно: взяла платье служанки и к тому же, надела маску.

– Значит ее не узнали?