Крики за стеной

– Я кому сказал успокоиться?! Сейчас как вмажу по челюсти, целый месяц свой грязный рот открыть не сможешь!

– А ты попробуй! Только попробуй!

– А вот и попробую! Что ты мне сделаешь?

Такие слова доносились прямо со стены, напротив которой Ярослав проводил досуг. Ранее музыка маскировала приглушенные стеной вопли. Но микрофон услужливо вычленял речь из тишины и отправлял её Владиславу. Без наушников же и здешний обитатель мог отчетливо слышать каждый возглас с той стороны.

В соседней квартире жила неблагополучная семья. Уже через десяток-другой сантиметров бетона располагалась то ли кухня, то ли гостиная. Там они частенько потребляли депрессанты и в состоянии угнетенного сознания изливали друг на друга гневные тирады. Сегодня они разошлись не на шутку. Хотя часы еще не пробили и девяти.

Осознав ситуацию, Ярослав смущенно извинился за проблемы в его локации перед собеседником:

– Да, точно. Ты был прав. Соседи сегодня буянят, как никогда до этого. Жаль, что тебе приходилось всю эту мерзость выслушивать. Надеюсь, они там скоро угомонятся.

Он приглушил у себя звук, чтобы слышать всё, что слышит собеседник. Они с Владом попытались не обращать внимание на рев и визги и вернуться к игре. Ярослав приглушил музыку, дабы слышать всё то, что приходилось выслушивать его товарищу. Крики на той стороне никак не умолкали:

– Видишь этот кулак, грязная крыса? Каждый раз, когда ты будешь огрызаться, кулак будет прилетать тебе в бочину. Я отобью тебе все кишки, пока ты не научишься уважению!

– Не подходи! Не подходи! Отстань от меня! Ты обезумевшее животное! Бесчеловечная грубая полоумная горилла!

– Безмозглая ты змеюка. Я же только сказал: прояви уважение, и никто тебя трогать не будет. Получается, ты сама разрешаешь себя калечить!

– Только тронь меня! Только тронь! Я тебе такое устрою, что самому плохо будет!

– Да? И что такое бесполезное и беспомощное существо, как ты, сможет сделать? Покажи мне! Хоть сейчас! Может, заработаешь хоть каплю моего авторитета.

– Я буду кричать! Я буду кричать так, что у тебя уши истекут кровью! Ты схватишься за голову и будешь просить меня прекратить!

– Гы-гы-гы-гы. Валяй! Я уже давно привык к твоему противному писку!

– АААААААААА! ХАААААААААА! АААААААААА!

– Ла-ла-ла-ла-ла. Ничего не слышу. В квартиру проник комарик? Надо его прихлопнуть!

– АААААААААААААААААААААААААААААААА!

Стены звенели от терзающего рева. Где-то вдалеке слышался детский плач. Всякий, кто слышал сию адскую пьесу, инстинктивно вжал голову в плечи и затаился, словно боялся попасть под раздачу. В издаваемом шуме уже мало кто мог бы опознать звуки мыслящих существ.

Игра не ладилась. Ярослав и Владислав сидели подавленные. Любая шутка или завязка диалога казались неуместными. Незримый смог, источаемый проблемной квартирой, затянул своей чернотой блеск в глазах непричастных окружающих. Он проникал в горло, рождая там неприятный тяжёлый ком. Посредством проводов сочился он и в комнату Влада:

– Блин, Ярик, я так больше не могу. Гамать под такие скримеры нереально. Без обид. Давай, может быть, в следующий раз? – вымученно произнес он. Дальний друг очень хотел найти понимание в желании оставить товарища в одиночестве.

– Да, давай лучше в следующий раз. У самого настроение пропало. Сорян, что так получилось, – виновато согласился с ним Ярик. В этот момент он сожалел, что не живет где-то в далеком малолюдном хуторе. Сожалел, что среди всех домов в городе его угораздило заселиться именно в этот. – Давай, пока!

– Пока!

Приятель отключился, и наш геймер остался один в помещении. Он свернул игру и отрыл новости. Стало хуже. Попытки абстрагироваться не увенчались успехом. Ярослав сидел прямо напротив жуткой стены, из которой доносились зловещие возгласы. Он остался с ней один на один. Он был вынужден выслушивать все её порождения. Однако куда страшнее было осознавать, что за этим тонким барьером располагаются двое людей, готовых без малейшей жалости растерзать друг друга:

– Выпьем за то, чтобы ты копыта откинула. Чокаясь!

– Ты совсем ополоумел? Не буду я за такое пить. Не буду!

– Ахахаха, будешь!

– Отдай мою рюмку! Отдай! Отда-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-й!

– А всё. Стаканы стукнулись. Рано или поздно ты выпьешь оттуда за свою кончину!

После секундной паузы зазвенело стекло.

– Теперь никто оттуда не выпьет! Никто!

– Ты че вытворила, собака? Совсем уже без цепи озверела? За свои деньги новую рюмку мне купишь!

– Расстроился, да? Расстроился! Твоя обрыганная посуда, значит, тебе важна? Вот тебе! – звон керамики выстрелил по щелчку последней фразы. – Вот тебе, псина! Вот тебе за мои мучения! Вот тебе за издевательства! Вот тебе за то, что не считаешь меня человеком!

Ругательства ураганом сметали кухонную утварь, разбивая её вдребезги об пол. По оценкам Ярослава, от такого количества битой посуды в комнате за стеной уже образовалось минное поле. “Во дела! – думал он. – Этот конфликт усугубляется в геометрической прогрессии. Может, вмешается? Позвонить куда следует… Нехорошо на людей стучать. Мне ведь они ничего плохого не сделали. Да, шумно. Но и с моей квартиры, честно говоря, иногда бывают шумы по пятницам… Они взрослые люди, Ярик. Они как-то дожили до своего возраста. А это значит, что в конечном счете разрулится всё. Покричат, побьют посуду и утихомирятся. Не стоит так волноваться. Обычная семейная ссора. Такие у всех бывают…”

– Ну всё, убожество, ты нарвалось! Совсем уже краёв не знаешь!

– Ни шагу ближе! Ни шагу! Я буду защищать себя!

– Положи нож, психованная! С твоей больной башкой брать в руки острые предметы противопоказано!

– Уйди! Уйди! Уйди! Уйди! Уйди! Уйди!

– Ты думаешь, что какой-то мелкий кусок металла испугает меня? Да я такие осколки нержавейки использую как зубочистки!

– Пусти! Пусти руку! Или я за себя не отвечаю!

– Куда ты тычишь… Опа! Выкинем-ка теперь эту штуку подальше. И начнём урок смирения!

– А-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и!

– На! На! – выкрикивал дикий мужской голос с каждым звуком глухого удара. – Получи, что заслужила!

Физического насилия в паре метров от себя Ярослав уже терпеть не мог. Усмирив в себе парализующий страх, он резко вскочил и побежал менять ситуацию. От двери квартиры, где юноша жил, ему пришлось сделать всего пару метров. Там располагалась бывалая деревянная дверь с облезлой обивкой. Скромный интервентор ткнул пальцем в черный пластмассовый звонок и стал ждать результата. Продолжительное электронное кряхтение в конечном счете привело к обеспокоенному молчанию внутри. Следом незакрытая дверь распахнулась.

За порогом стоял невысокий лысеющий мужчина с мутными, как кисель, глазами. Далеко за его спиной опиралась на стену женщина средних лет с засаленными черными волосами. Она обеими руками закрывала лицо и заметно покачивалась вперед-назад. Где-то в глубине помещения тихо плакал ребенок, на которого никто уже давно не обращал внимания.

– Че? Кто? – осторожно начал разговор мужчина.

– Сосед ваш я. У вас тут всё нормально?

– А! Молодой, ты, что ли? Нормально всё. Всё под контролем.

– Точно нормально? – продолжал допытывать Ярослав, обращаясь к женщине вдалеке.

– Да, – с трудом выпалила она.