Дневники. Книга вторая

Максим оторвался от пирога с капустой и с полным ртом пробурчал нечто похожее на «меня ф шваи азболки не фтяхивате».

– Вот видишь? И Максим нас поддерживает. Кушай, мой хороший, и Леночке возьми.

Максим ошалело посмотрел на мам Катю, потом на Кирыча и развел руками, мол сам слышал, я ничего такого не говорил, но это ж женщины.

– Катя, я еще раз говорю, у вас неправильное представление о работе начальника. В моем понимании он должен работать, если не больше других, то как минимум наравне. Ведь есть вопросы, в которых компетенции у подчиненных не хватит. И вообще, кажется вы сами мне тут про отдых, а говорите об одной работе. Не вам будут кофе потом портить.

Светка захихикала, Санна улыбнулась, а Максим спросил: «Что там с кофе? Зачем его портить?». Когда ему объяснили, то он чуть не подавился, но, прокашлявшись, показал Светке большой палец, допил чай и засобирался обратно. Кирыч вышел на улицу и закурил, оставляя Максима самого отбрыкиваться от любимого Катей занятия под названием «возьми еще вот этого кусочек». С пакетом в руках водитель вышел минут через пять, чмокнул мам Катю и подошел к Кириллу.

– Вас когда забирать?

– В воскресенье поедем, но ты там выходной, так что не дергайся. Сами доберёмся. Отсыпайся. Вот в понедельник ты мне будешь нужен.

– Так я высплюсь к обеду точно, а потом на своей за вами.

– А Ленка как?

– Она завтра к маме хочет с ночевкой, там у них свои дела. Пеленки-распашонки выбирать будут.

– Ну тогда давай созвонимся после обеда.

– Хорошо. Я тогда поехал?

– Аккуратнее только. И потом отзвонись, как приедешь. Просто вызов кинь или СМС напиши.

– Хорошо. Отдыхайте.

И Максим по дорожке зашагал к машине.

Света подошла сзади и, обняв, забралась руками под свитер Кирыча.

– Проводил?

– Да.

– Катя спрашивала ты в баню пойдешь?

– С ней или с тобой? Ай, блин, не царапайся!

– Придушу, засранца. – дикой кошкой зашипела девушка.

– Всё, сдаюсь, больше не буду.

– Ну так что с баней, шутник?

– Один не пойду.

– А я тебя одного туда и не отпущу!

– Ну так может тогда прекратишь портить мне шкуру и продолжим уже в бане?

– Смотри у меня. Я обиделась, и ты наказан.

– Я буду просить прощения очень сильно. Очень нежно и ласково.

– Попробуй, может и получится.

Оба рассмеялись и пошли в дом за полотенцами.

Тому, кто придумал баню, стоило поставить памятник еще при жизни. Обжигающий жар, запах дерева, березовый веник с вереском и шипящий пар. Лучше после тяжелой работы может быть, наверное, … Ничего. Кирыч сидел, прислонившись спиной к кругляку бруса и млел от накатившего спокойствия. Крупными капельками покрытая кожа, ноздри щекочет аромат каких-то трав, добавленных Катей в маленький тазик, из которого ковшиком плескали на камни. Рядом Светик, розовая как поросенок, аккуратно дышит – боится обжечься.

– А в бане всегда настолько жарко?

– Ну сейчас тут по градуснику восемьдесят пять. По шкале бати – это холодно. Он любит, когда около сотни, а лучше побольше, но там надо аккуратно. Для первого раза тебе и тут перебор. Голову не кружит?

– Пока нет. А должно?

– Если кружит, то это уже плохо. Пошли пока остынем, а потом я тебя попарю.

– Это как?

– Блин, ты серьезно? – удивился Кирилл.

– А чего такого?

– Веник видишь? Вот им я тебя буду хлестать.

– Зачем?

– Поймешь потом. Давай помогу слезть.

Света аккуратно нащупала ногой пол и, придерживаясь за руку Кирыча, спустилась на пол. Вышли в предбанник, и девушка присела на скамеечку.

– Блин, так хорошо.

– То ли еще будет.

– Ты меня пугаешь. Я сейчас наверно пропотела на всю жизнь вперед.

– Глупенькая, если тебя завтра снова загнать в баню, то еще на одну жизнь напотеешься.

– Завтра не пойду.

– Поговорим на эту тему попозже. После бани. – и Кирыч хитро улыбнулся.

– Тааааак, что значит эта улыбочка, а?

– То, что я пошел курить, а ты пока остывай и готовься морально.