Заря. Повесть и рассказы

– Далече ходить. Наю род большой по берегу. И кипчаки рыщут.

Отец вдруг взглянул на Зарю лукаво и сказал :

– Жалко глядеть на тебя, уработался. Поди, на девок поглазей ввечеру. Рядом голомя[37 - Голомя – много]. Лепные девки. Аз бы хотети погулять, не положено…[38 - После погружения в атмосферу далекого времени с использованием древнеславянского словаря, в дальнейшем разговорная речь героев будет более адаптирована к современному русскому языку в целях более быстрого и точного усвоения содержания (пояснение автора).]

Явно оговорка. Модератору, конечно, не пристало бегать за молодыми девками, тем более, не исключено, где-то рядом бдит супруга – модераторша. Не забалуешь.

Заря оделся в просушенное, вышел из избы и прогулялся вдоль частокола. Как живописен был бы берег без этих заостренных кверху бревен! Солнце делает движение к упокоению и гаснет, врастая в землю, речная вода горит его последним огнем. Что поделаешь, реальность сурова, и с реки могут подойти лодки какого-нибудь супостата. Вот, правда, есть и открытые ворота. На воде на выдвинутом мостке стирали белье три симпатичных молодых девушки. Славянские рубахи, чуть ниже колен, теперь эти молодые ноги красиво обнажались почти полностью. Ведь приходилось менять положение и крутиться туда-сюда, и так и сяк. Заря загляделся. Одна девушка ответила ему беглым оценивающим взглядом, а когда они уже уходили за ворота, бросила небрежно:

– Новое желторотое воинство у нас…

Остальные две последовательно заметили на это:

– Воинство воевать-то еще не можити…

– И толку с него маломощного.

Все трое засмеялись, оставив Зарю ждать у реки зарю. И она наступила быстро, свечение шло от зашедшего солнца удивительно красивым розовато-малиновым светом. А потом тьма быстро-быстро стала как покрывалом укутывать. «Надо бы завтра пройти дальше по берегу, на другие избы посмотреть»… – тоскливо подумал он. Ту самую, большеглазую попробовать найти. Неужели ее папашка так и не решился на проект?

Заря окунулся в реку, вернулся за ворота, их тут же закрыли, только факела в руках дозорных огоньками ложились теперь на воду и дрожали там, напоминая о последнем закатном огне.

* * *

Позавтракали с рассветом вместе с Дакшей (тем самым, что первым Зарю увидел) куриными яйцами, по три каждому (жрать все равно охота) … Потом расставляли в лесу перевесища для ловли птиц – большие сети на столбах на путях перелета уток и гусей. Работа трудная и требующая навыка. Сети ставили на прорубленной ранее небольшой просеке по направлению пролета водоплавающей птицы. Заря умотался больше чем после прогулки с плугом. Здесь нужна ловкость и быстрота движения, понимание технологии, Дакше приходилось тратить много времени на объяснения, что и как следует делать. Заря заметил с завистью:

– Ты как будто только тем и занимаешься, что птиц ловишь. Ловок!

– Надо ж, народился только! – Дакша не дал себя поймать и действовал в соответствии с правилами игры, глянув в притворном удивлении в небо, даже воздев руки. – Боги, вразумите отрока! Ему столько давно пора понять, и самое-то главное у него еще впереди. А впереди знание того, что уметь придется много.

– Подумаешь, жрец! – огрызнулся Заря, но Дакша так посмотрел на него при этом, что мурашки по телу побежали. Жрецов лишний раз упоминать по пустякам, как видно, не было принято…

В обед ели гречневую кашу прямо с печи. Неплохо, только жирности не хватает и соли. Зато все древние славяне абсолютно точно не страдали ожирением, были поджарыми и подвижными. Вот как. Эх…

Затем боевой тренировочный лагерь. Молодые игроки такого же возраста, что и Заря, долго разминались, двигаясь вперед, назад, в стороны, кувыркаясь, сшибаясь плечами и всем телом. После такой активной разминки с них пот струился ручьями. Потом в теньке обучали приемам борьбы, пока объясняя на словах. Заря был поражен, но во многих компонентах он не увидел тех приемов, которые ему были известны в другой… Нет. Пора о другой жизни забывать. Он особенно остро ощутил погружение, когда их боевой учитель сказал: «Сынки мои, я теперь дядька ваш – Деян, чтоб стали вы хорошие вои – ополченцы общины, а, может потом и князя дружиной. Не помирати учим, умело род укрывати. Кто убоится – не будет покою ни во сне, ни в бдении, ни на оном, ни на том свете. Срам. Словом брате, попроще для разума: зарублю лично…»

«Просто и понятно, – подумал Заря, – вот так бы физичка объясняла». Это последняя его мысль об игре как игре и жизни как прошлой жизни. Последняя потому, что над головой прогудела стрела и воткнулась в дерево! Все моментально спрятались за деревьями. Зарю затрясло от шока. Он неотрывно смотрел на стрелу, а дядька сказал очень даже спокойно:

– Все мы, Перуна дети, жизнь наша малая всецело ему, большому дана. Пробует явь на крепость наши сердца и ум наш. Укрепитесь духом. Все просто, сынки мои, – он вынул стрелу, внимательно осмотрел наконечник.

– Может, балуется кто? Из местных деревенских? – спросил, забыв про игру, один из малодушных отроков.

Дядька неожиданно рассвирепел и заорал, аж вены на шее вздулись:

– Баловством на сеновале с девками занимаются!!!

Никто из присутствующих возражать ему не решился.

* * *

Истопка в удовольствие. Между прочим общая на гнездо, хотя без женщин. Недостоверно… Весь процесс прост и грубоват: воду таскали из реки, мочалки грубые аж до царапин, из щелей в стенах поддувает. Может, реконструкционная халтура?

В остальном жизнь переставала носить ознакомительный характер. Начались будни, в которых работа, разминочные на ловкость и силу тренировки, снова работа. Все пока тяжело и монотонно. Правда вот, Дакша попытался научить гончарному делу, но интереса особого у Зари к тому не проявилось. Потому, видимо, и результат невелик. С первого, второго, третьего раза мало что смог. Не удалось сделать ни одного приличного горшка, еще и ожог получил.

Очень радовался, что отец отпустил вечером посмотреть на другие гнезда. Правда, предупредил:

– Гляди, там дружина лагерем стоит. Не вступай с ними в распрю. По сопатке враз получишь. А князя Марибора узришь – поклонись от нас. От Гриди, скажи, и отрока его Зари. Хоть какой ты отрок?.. Совсем мужик! А уметь еще и не умеешь ничего. Вот… Ну, значит, отрок.

– Как же осмыслю, что князь, бачко?

– Если узришь – осмыслишь, – загадочно ответил отец. – Не ходить бы тебе туда пока. Должок у меня имеется перед ними за корма. Ну да ладно, отдам уж на неделе скоро.

Он нашел ее. У другого гнезда. Какая она действительно красивая. И почему нигде не встречались раньше? Сердце забилось отчаянно, но с надеждой. Он проходил мимо и, приблизившись, спросил:

– Как тебя зовут?

Девушка серьезно без улыбки сказала:

– Ладомила.

И снова эти глаза! Ясные, чистые, серо-зеленые! Кто-то из мужиков прикрикнул:

– Иди, иди до своего гнезда! У нас тут тоже отроки имеются. А то скажу князю, он те объяснит, что почем.

– Я – Заря. Мы один род. Значит, можно.

– Ага, один род… Поговори еще.

Князь… Что за князь? Пройдя одно гнездо, он идет до другого. Уже прошел метров пятьсот, наверно, и вот виден лагерь дружины чуть в стороне от изб. Что военный – понятно сразу. Он остановился поодаль. В кругу сидело человек десять молодых воинов, между прочим, не в лаптях, а в кожаных онучах, рядом вместе уложены кожаные щиты, и воткнуты в землю копья. Некоторые оглянулись, на лицах какое-то надменное спокойствие… убийц. Они вроде увидели его и не заметили одновременно. Так спотыкаются о небольшой камень или палку на дороге, убрав в сторону без всякой отметины в памяти. Не по себе как-то быть такой мелкой особенностью местности при учебе по ориентированию.

Заря почти сразу отвел взгляд, решил возвращаться, но обратил внимание на огромную избу, из которой ни раньше не позже вышел и вправду, похоже, князь. А кем он мог бы быть еще? Прав отец, знал, что говорил. Человек этот лет сорока. Волосы длинные, прямые, до плеч, светлые, как отбеленные искусственно, борода и усы темнее, брови изогнуты, отчего лицо выражало то ли удивление с укором, то ли приступ приближающегося гнева. Фигура мощная, рост почти метр девяносто. Руки как у качка, что просматривалось даже под одеждой. У них, скорее всего планировалось какое-то учение. Все были сейчас экипированы. У этого князя висел у бедра меч в ножнах на ремне, воняло резко и неприятно дубленой кожей от доспехов. Серьезные здесь парни…

– Подойди, – подозвал князь.

Заря поплелся к нему на нетвердых ногах. Подойдя, представился:

– Заря, отрок Гриди. Привет вам шлем и… челом бьем, – он поклонился, как велел Гридя.

– Я Марибор. Что болтаешься без дела? В дружину пойдешь?

– Учусь только.

– Сколько ж тебе учиться надобно? Вон, смотри, мои волки без меча загрызут, а ты как боров в траве, виляешь задом.

Со стороны его «волков» послышался издевательский смех. Заря напрягся и стиснул зубы.

– Ничего не принес? – более миролюбиво, но все еще строго осведомился князь

– Не знаю… – растерялся Заря.