Матабар IV
– Но еще только… – хотел было возмутиться юноша.
За окном лишь забрезжил рассвет (ах да… Метрополия…), пытаясь унять и убаюкать встревоженный штормом канал Маркова, но… стрелка на часах уже почти коснулась отметки в восемь часов. Кажется, Арди проспал первую лекцию. А Тесс – начало рабочего дня.
Впрочем, из-за постоянных переработок, госпожа Окладова относилась к Тесс с пониманием, если та приходила чуть позже. Девушка всегда выполняла всю работу в срок, а клиенты никогда не жаловались на качество.
Взгляд Тесс внезапно слегка помрачнел.
– Я уже думала, что не разбужу тебя, – её миниатюрная, прохладная ладошка прошлась по его лицу, сметая остатки дремы. – Ты спал так крепко… И с каждым днем, ты спишь все крепче и все дольше.
Бодрящие отвары… Ардан уже практически целиком жил на них. Выпивал двойную порцию утром и днем, чтобы иметь возможность хоть как-то функционировать, успевая совмещать учебу в Большом (причем на том уровне, чтобы получать стипендию и оставаться в числе лучших студентов первого курса), работу во Второй Канцелярии (о которой лишний раз вспоминать даже не хотелось), а еще и вечерне-ночные занятия у Гранд Магистра Аверского (которые тоже не давались “бесплатно”).
Но сколько бы Арди не брал у своего организма ссуды (за последние три месяца юноша похудел почти на двадцать килограмм), но долг возвращать все равно придется. Причем с процентами. И учитывая, что в последнее время Ардан боролся не только с вечной усталостью, но еще и сном – то возврат требовали уже совсем срочно.
Но всего этого юноша не мог рассказать Тесс. Нет, он бы не увидел в её теплых, зеленых глазах осуждения или встречной усталости от того, что ей приходилось мириться с его не самой простой жизнью, а просто… Просто он не хотел взваливать на неё последствия своих решений.
Только не на неё.
Только не на Тесс.
– Тесс, я…
– Ты свободен в следующий четвертый день? – она улыбнулась мягко и легко. С теплотой и заботой, на фоне которой даже тот самый, заплутавший лучик солнца, все еще плескавшийся в ямочках на её щеках, выглядел не очень-то притязательно.
Тесс умела менять русло разговора так, что и самому не хотелось возвращаться к прежней теме.
Арди, не без труда, заставил сознание очнуться и предоставить ему перечень ближайших дел. Сегодня у него лекции по теории Биологии и Алхимии, затем Военное Дело (и если первую пропускать было обидно, то вот вторую… вообще без зазрения совести), а затем спаренные лекции у Конвелла, сразу и теория, и практика.
Вечером же…
Арди вздохнул.
Вечером им с Миларом необходимо посетить адрес, указанный Старьевщиком. Потому как это единственная оставшаяся у них хоть немного реальная зацепка. Если не считать, разумеется, личное дело Налимова, в котором никто так и не смог отыскать ничего особенного.
Арди попросил себе копию. Та лежала в его небольшой квартирке в эркере. В месте, куда он возвращался все реже и реже.
И что-то ему подсказывало, что следующая неделя будет зависеть именно от сегодняшнего вечера.
– Приготовишь кофе? – попросила Тесс, поднимаясь с кровати. – А я пока поставлю на стол завтрак.
Арди проводил взглядом свою… юноша вздрогнул и мотнул головой.
Он проводил взглядом Тесс, после чего поднялся и, укрыв срам полотенцем (скорее по привычке, чем из-за необходимости), добрался до ванной комнаты. Довольно споро закончив с утренним моционом, особенно тщательно почистив клыки (опять же, исключительно по привычке), юноша, вдыхая ароматы ломтиков косули, положенных поверх каши из кореньев, направился на кухню.
Вооружившись джезвой, Арди щелкнул реле над Лей-плитой. Замигали руны и по кабелю заструился мертвый огонь, мгновенно вспыхнувший синим пламенем над конфоркой.
Интересно, сколько получил эксов тот Гранд Магистр, что изобрел способ передачи Лей по кабелям от накопителя к приборам? В конечном счете, эта технология, во многом, изменила весь мир.
Как, наверное, могли бы изменить исследования Старшего Магистра Паарлакса.
Настоящие, а не фантастические, разумеется.
Путешествия во времени… надо же. Даже если сама идея, по большому счету, звучала чем-то абсурдным, то…
Арди протянул руку, открыл один из верхних кабинетов и достал жестяную баночку с зернами. Затем вооружился ступкой и перемолол те в мелкую крупу. Скоро надо будет пополнить запасы – лишь бы подгадать, когда из Каргаамы или из Линтелара придут новые поставки. Обычно в эти дни цена ниже почти на пять ксо за двадцать пять грамм зерен…
Но не суть…
Итак.
Путешествия во времени.
И слова Налимова, сказанные Паарлаксу. Если прибавить сюда то, что говорила вампирша в “Цапле”, а еще связь, казалось бы, несвязанных друг с другом переменных в виде Индгара, звездного оборотня, Лорловой, нескольких вампиров, Налимова и… того, кто обеспечивает это сборище печатями Школы Хаоса, вкупе с искусственными звездами, грозящими обладателю довольно быстрой смертью, то что получается?
Арди, поставив джезву на огонь, принялся закатывать рукава и ждать, когда пойдут пузырики. По старой привычке, когда, в прошлом, столовые приборы совсем уж плохо ему подчинялись, юноша никогда не приступал к трапезе, не закатав предварительно рукава – иначе одежду каждый день стирать придется.
В целом.
Если подумать.
То прежде не связанные друг с другом переменные в уравнении под названием “Орден Пауков”, могли быть связаны не только общей, относительно туманной целью, но и прошлым.
Если принять на веру, что они действительно хотели отправиться назад во времени и что-то там изменить, то становилось понятно почему их вообще не беспокоили искусственные звезды в голове.
Хотя, опять же, если они вернуться во времени в своих телах, то и искусственные звезды переместятся вместе с ними? Или же нет?
Парадоксы… жаль у Паарлакса уже не проконсультируешься.
Отсюда, кстати, можно объяснить и все те странности в логике и поведении Пауков. С одной стороны они вроде как действительно пытались свести жертвы к минимуму, а с другой – зачастую действовали с большим размахом.
Просто по их логике сколько бы народа не пострадало от их рук, то…
– Арди, – Тесс позвала из кухни. – Будешь варенье из брусники? Мне передала Ирис.
Ирис… кажется, так звали одну из коллег Тесс.
– Да, буду, – отозвался Ардан и вернулся к размышлениям, не забывая следить за зафиркой (джезвой) и кофе.
Сам он, по утрам, пил чай… вернее – так думала Тесс. На деле же – бодрящий отвар. В такой концентрации, что Атта’нха бы долго сокрушалась, что вообще обучила Арди науке трав, ягод, корений и плодов.
Так вот.
Сколько бы, по логике Пауков, людей не погибло, все это незначительно. Ведь они изменят будущее, а значит все мертвые, как бы в разрез с учением Светлоликого это ни звучало – восстанут вновь.
И даже дети, положенные на алтарь Лорловой, не будут знать о участи, постигшей их… альтернативные личности.
Арди, задумавшись о детях и Лорловой, едва было не упустил вскипевший кофе. Выключив реле, он подхватил джезву и, накрыв горлышко темным ситечко, перелил содержимое в чашку, а гущу убрал в другую жестяную баночку. Все хотел поэкспериментировать с несколькими отварами. Кофе не приживался на территории Новой Монархии и большей части западного материка, так что Фае и Эан’Хане прошлого не знали отваров на его основе…
Точно так же, как Арди, не обладая всей картиной событий, мог не знать, что именно пытались сотворить Лорлова в канализации. Возможно, что его подозрение, затем подкрепленное подтверждением Аверского и научного отдела Второй Канцелярии, не имело ничего общего с реальностью.
Возможно, что Пауки вовсе не пытались призвать в ту ночь армию демонов и прочей нечисти. А скорее… скорее…
– Проводили эксперимент?
– Ты что-то сказал? – донеслось из гостиной.
– Нет-нет! – чуть громче, чем требовалось, ответил Арди. – Кофе готов. Уже иду.
Взяв чашку, Ардан направился за стол, где его уже ждала Тесс и завтрак.
Но если им потребовался день зимнего солнцестояния, то…
Нет, день летнего солнцестояния в уравнение не вписывался? Почему? Не из-за константы, а, скорее, простого математического ожидания. Арди, может, и сконцентрировал бы свое внимание на летнем солнцестоянии, если бы не Сидхе Фае, предложившие ему сделку со сроком до первого дня лета.
А то, что Сидхе с их Пламенем и замысел Пауков были как-то связаны – буквально лежало на поверхности.
Оставалось, правда, все равно слишком много неизвестных – причем тут Школа Хаоса и процесс демонофикации, изложенный в труде закрытого издательства “Дом Магии”; что именно тестировала Лорлова в канализации; как конкретно были связаны Пауки; кто являлся их лидером в вопросах Звездной Магии, потому как вряд ли Индгар, Лорлова, оборотень, вампиры и Налимов имели достаточно компетенций, чтобы хотя бы задуматься о том, о чем так свободно рассуждал Паарлакс.
И, самое главное – если перемещение в прошлое, в теории, работало именно так, как предполагал почивший Старший Магистр, то все Пауки переместились бы лишь в одну, вполне себе конкретную точку континуума.
А значит, их всех должна была, просто обязана объединять общая боль. Но какая? Досье Налимова действительно выглядело вполне себе стандартным.
А следующая, ближайшая зацепка – Индгар.
Спящие Духи…
Когда же уже Аркар вернется со своего суда в Конклаве. Может быть, у него получится что-то выяснить о прошлом Индгара. Обращаться к Ордаргару с данной затеей… сперва его требовалось найти. Потому как после происшествия с Молотками, глава Орочьих Пиджаков залег на такое глубокое дно, что даже Вторая Канцелярия, судя по всему, понятия не имела, где тот находился.
И все же, несмотря на все это, сердце Арди билось чуть быстрее. Он, размышляя о Пауках, чувствовал в них… добычу. Ловкую, хитрую. Та пыталась обмануть его охотничье чутье, сойти с тропы охоты и оставить охотника голодным.
Но ученик Эргара никогда не сбивался со следа. Он преследовал свою цель спокойно и внимательно, рассудительно и без крови в глазах. Он помнил все уроки своего наставника, все игры своих друзей.
И, как и косуля, чье мясо сейчас рвали его клыки, однажды наступит момент, когда у него появится шанс для прыжка. Нанести всего один удар. Потому что именно столько и требовалось для…
– Арди.
Ардан вздрогнул и посмотрел на свои ногти. Те слегка удлинились, вздыбились и стали напоминать миниатюрные, кошачьи когти. А в отражении на янтарной поверхности отвара он заметил, как подтянулась к носу верхняя губа, обнажив когти, и как вытянулись зрачки.
Арди мгновенно сжал кулак, пряча когти, и прикрыл им клыки, попутно отвернувшись.
В памяти тут же всплыло лицо Елены. В самый первый день обучения в Большом, когда они вместе обедали в кафетерии и Арди позволил себе задуматься и забыться, девушка изрядно испугалась…
Мягкая ладонь коснулась его щеки. Нежная, маленькая и совсем не дрожащая от страха.
Арди повернулся и увидел Тесс. Та сидела к столу в пол-оборота, и, по-прежнему, тепло ему улыбалась. Не только губами, но и глазами.
Он ничего не спросил.
Она ничего не сказала.
Но Арди знал, что все в порядке. Все действительно в порядке.
Он разжал кулак, на котором когти еще не успели принять свое обычное, человеческое обличье и отнял кулак от лица, где неподконтрольная ему верхняя губа еще немного подрагивала, то и дело обнажая далеко не людские клыки.
– Ты так и не ответил на вопрос, – напомнила Тесс и вернулась к своей овсяной каше с кусочками вяленой свинины и ломтиками жаренного бекона.
Арди потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, о чем идет речь.
– После Университета и до вечерних занятий – да, свободен, а… – и юноша успел поймать себя за язык до того, как сказал бы нечто не очень уместное. Он едва не забыл, что именно на следующей неделе, вечером четвертого дня состоится прослушивание в новом концертном зале на Бальеро. По совместительству главная доля в котором принадлежала Пижону. – А ты сможешь подождать меня буквально несколько минут? Я заеду за тобой на работу. У меня лекции закончатся за полчаса до конца твоей смены.
Тесс снова улыбнулась. Чуть короче, чем прежде. Она поняла, причем прекрасно, что Арди успел выкрутиться. Поняла, но ни сказала ни слова.
Все, как и предупреждал Милар…
– Я взяла отгул на этот день, – ответила Тесс. – Мы с музыкантами будем репетировать весь день в Брюсе, а вечером поедем на Бальеро. Приезжай туда после ночных занятий. У нас почти последний номер на прослушивании, так что наша очередь только под утро.
– А… да… конечно, – кивнул юноша и еще раз посмотрел на девушку.
Тесс выглядела так же, как и всегда, когда вопрос не касался сцены или их с Арди свиданий. Тугой пучок огненных волос, отсутствие макияжа, опрятная, пусть и не раз чиненная, скромная одежда. А из украшений лишь янтарная брошка, подаренная Тесс матушкой на день получения документов.
Всего три дня минули с момента подрыва Пауками Храма на день Святых. Дня, когда Тесс едва было…
Арди сделал несколько глубоких вдохов, унимая ускорившееся сердце.
Любой другой человек, Первородный, женщина или мужчина – не важно, скорее всего все еще боялись бы даже из дома выйти. Но не Тесс. Только не дочь генерал-губернатора Шамтура. Города, находящегося в состоянии практически перманентной войны.
– Договорились! – она сверкнула глазами и, в столь же мягкой и нежной тишине, как и ладонь, которую Тесс не отнимала от руки Арди, они закончили завтрак.
Вместе помыв посуду в холодной воде, обнаружив, что от последнего брикета хозяйственного мыла остался только маленький гребешок, они оделись и вышли на лестницу.
Внизу, попрощавшись все тем же привычным объятьем и поцелуем, Арди и Тесс разошлись по разные стороны – их трамваи уходили в противоположных направлениях.
Свернув за угол, Арди тут же сорвался на бег и, пользуясь тем, что регулировщик смотрит в другую сторону, перебежал через дорогу. Это вызвало недовольство у нескольких водителей, разъяренно вдавивших клаксоны. Регулировщик, сменивший алое зимнее пальто на легкую, плащевую, такую же алую накидку, обернулся на звук, но было уже поздно.
Арди взмыл на подножку уходящего трамвая.
– Ард, Вечные Ангелы, однажды ты оступишься и тебе отрежет ногу.
Поправляя густые, длинные усы, заметил бессменный кондуктор маршрута, ведущего к Площади Звезд. Его звали Аерн. Сорока четырех лет. С двумя внуками и женой, не пережившей эпидемию оспы. Той самой, за лекарство от которой Император вручал на своей коронации награду и орден баронессе Кри.
– Доброе утро, господин Аерн, – Арди протянул документы, на которых контролер сделал отметку, после чего Аерн, надувая щеки и усы, отправился дальше по вагончику. – Значит тем больше у меня причин не оступаться!
– Умник… и тебе доброго утра, – буркнул тот через плечо.
Ардан же, улыбнувшись в спину Аерну, поспешил на свое излюбленное место в самом конце вагончика.
Они с Аерном пару раз общались, когда, из-за наледи, трамвай останавливался для ремонта. И, с тех пор, здоровались и перебрасывались ничего не значащими фразами.
Арди же, качаясь на деревянной лавке в такт движениям трамвая, открыл свой гримуар и погрузился в записи. Может из-за Пауков, может из-за собственного любопытства, но он все глубже погружался в печати госпожи Талии. Находил их не особо изящными. Скорее грубыми, но, в то же время, очень хитрыми и запутанными.
Госпожа Талия оперировала огромным количеством Лей, которая двигалась по невероятно тяжелым схемам. Любая печать Школы Хаоса, если перевести ту на более привычный, для современной Звездной Науки, лад, требовала бы как минимум наличие пяти, а то и шести звезд, да еще и не меньше, чем по четыре луча в каждой. И все равно – даже столь чудовищного запаса сил хватило бы всего на одну, максимум две печати из числа тех, что хранил на себе Посох Демонов.
И все же, госпожа Талия смогла обойти этот принцип прогрессивной нагрузки. И, учитывая, что учебник Николаса-Незнакомца и Посох Демонов пришли из одной и той же эпохи, то, получалось, что госпожа Талия, обычный человек, превзошла в своих исследованиях опытного Эан’Хане. Что, учитывая все исторические факты, вполне логично…
Но если вернуться к печатям, то, не обладая современными знаниями о векторах, контурах, массивах, нагрузках на определенные узлы и прочем, госпожа Талия оперировала исключительно руническими связями.
Да, из-за этого печать становилась безумно сложной для запоминания и еще больше – для исполнения, но, зато, вместо требования в шесть звезд, могла спуститься вплоть до четырех, а то и трех… в теории.
Во всяком случае, Арди был уверен, что спустя год или полтора, когда приступит к изучению векторов (разумеется, самостоятельному изучению), то справиться с тем, чтобы понизить стоимость печатей Талии до трех звезд. Потому что даже сейчас у него уже имелось несколько идей, достойных того, чтобы потратить на них несколько эксов на экспериментальной площадке.
– Площадь Звезд! – оповестил Аерн.
Арди закрыл гримуар, убрал карандаш обратно за ухо и спустился по подножке на брусчатку площади. Большой встретил студента привычным помпезным, немного надменным и, безусловно, волшебным видом.
Громадный небоскреб, будто сложенный из множества волшебных башен, украшенный водопадом чистой магии, немного сиял на фоне вновь посуровевшей Метрополии. Солнце, несколькими часами ранее ненароком заглянувшее в столицу, поспешно закуталось обратно в одеяло плотных облаков, оставив после себя мимолетное обещание навестить город когда-нибудь позже.
Арди, посмотрев на часы, вздохнул и поспешил ко входу в атриум. До окончания лекции Военного Дела оставалось всего полчаса, так что у него еще прилично времени.
Очистив туфли на специальном коврике (явно не лишенного Звездной Магии), Ардан миновал стойку информации, где трудились работники и, как и всегда, роилось несколько студентов. Впрочем, большая часть обладателей разноцветных плащей и погон облюбовали диванчики и скамьи около фонтана, где на них взирал Первый Император и бессменные горгульи.
– Доброе утро, – поздоровался Арди с уборщиком, моющим и без того блестящий пол.
– Скорее день, – недовольно буркнул тот и переместился со шваброй чуть дальше.
– А…
– Меня, порой, искренне забавляет ваша потребность, Арди, пытаться со всеми найти общий язык.
Ардан обернулся. Позади него, на сложном инвалидном кресле, которое, учитывая количество рычагов и скрытых механизмов, вполне могло, наверное, раскладываться в небольшую софу, сидела профессор Лея.
Как и всегда с половиной лица, закрытой фарфоровой маской. На голове парик коротких, черных волос, подстриженных нынче модной, среди девушек, “волной”, перекатывавшей от виска к виску. На руках, как на живой, так и на протезе, перчатки; и одежда куда большего, чем требовалось, размера, чтобы полностью скрыть тело.
На коленях, прикрывая ноги, лежал стеганный плед, чьи ромбики чуть смялись и теперь напоминали… ну, что-то они точно напоминали.
– Выглядите неважно, студент Эгобар, – дернулась здоровая щека профессора Леи. Так она обозначала улыбку. – И, учитывая, что это вам говорю я, то ситуация совсем плачевна.
Ардан неловко почесал затылок навершием своего посоха.
– И избавляйтесь от этой дурацкой привычки, Арди. А то, когда вставите в навершие накопитель – рискуете срезать себе часть скальпа… что не добавит пикантности вашему, и без того, сложному антуражу.
– Пожалуй, вы правы, профессор, – немного растерянно ответил Ардан.
Какое-то время они молча смотрели друг на друга, пока ситуация не стала совсем уж неловкой. И тогда профессор Лея коротко кивнула на рукояти позади спинки кресла, попутно, на мгновение, обнажая шею, спрятанную под белоснежным, шелковым платком.
Арди за прошедший год видел всякое. Но даже так, его, на мгновение, пробрала оторопь. Одно дело знать о том, что случилось с некогда подающей огромные надежды, красавицей волшебницей, а другое – увидеть. Пусть даже и маленький осколок той истины, что прятали её одежды, шарфы, перчатки, парики и маски.
– Поможете госпоже добраться до аудитории? – спросила она, показывая взглядом на ручки. – Раз уж вы, судя по всему, прогуливаете лекции.
– Я их пропускаю.
– А есть разница?
Арди пожал плечами. Для него разница была очевидна. Как, пожалуй, и для Скасти с Атта’нха и, скорее всего, для Бажена.
– Ну так что?
– Ох, простите, профессор, – спохватился Арди и, не очень-то удобно придерживая посох подмышкой, взялся за ручки кресла и направился в сторону корпуса Целительского ремесла.
Кресло слегка вибрировало, цепляясь колесами за любые неровности и шероховатости пола, а еще местами поскрипывало. Арди бы такой аккомпанемент точно нервировал бы, а Лея, судя по всему, давно уже привыкла.
– Смею предположить – бодрящие отвары?
– Что?
– Ваш внешний вид и мешки под глазами, в которых можно вынести половину библиотеки, Арди, буквально как по учебнику – результат злоупотребления бодрящими отварами.
Арди промолчал. Да он и не знал, что в принципе можно ответить профессору.
– Мне всегда казалось, что остальные профессора преувеличивают ваши когнитивные способности, дорогой Арди, – профессор держала “руки” скрещенными на коленях, из-за чего наличие протеза, на котором одежда буквально висела, уже не спутаешь с неловкими складками рукавов. – В конечном счете, на моем предмете вы не очень сильно выделяетесь из общей массы. Ленитесь?
– Вовсе нет, – поспешил искренне возразить Ардан.
– Тогда в чем причина того, что мне, на совещаниях, нечем, в отличии от эн Маниш, Ковертского и Конвелла похвастаться касательно ваших успехов?
Лея говорила с легким налетом иронии и, кажется, чем-то сродни почти дружеской насмешки. И все же, в её голосе таились и куда более серьезные отзвуки если не беспокойства, то любопытства.
– Ваш предмет, профессор Лея, он… – Арди пару мгновений подбирал слова. – Мало смежен с другими областями.
– Надо же, а мне всегда казалось, что Звездная Инженерия рассматривает общие принципы построения печатей… а получается, Целительство осталось где-то за бортом.
Кажется, Лея над ним действительно подшучивала. И не сказать, что не остро. Кто-то, на месте Арди, счел бы это издевательством, но он прекрасно понимал, что человек, оказавшийся в ситуации профессора Леи, обрастет таким количеством иголок и шипов, что все, что она говорила еще являлось вполне себе мягким и аккуратным выражением личного мнения.
– Я неправильно выразился.
– Это вы сейчас себе польстили, студент Эгобар, – просвистела Лея – порой, из-за маски, её голос звучал несколько необычно.
– На самом деле, если совсем откровенно, то все дело в сложности, – со вздохом признался Ардан. – Чтобы преуспевать в вашем предмете нужно целиком в него погружаться. В то время как остальные имеют куда больше перекрестных тем, так что в них проще разбираться одномоментно сразу в нескольких.
– Иными словами – вы ленитесь.
Ардан промолчал.
– С другой стороны, – продолжила рассуждать профессор. – Человек, ох, простите, Первородный, который лениться, вряд ли станет ставить себя на порог крайней степени истощения, используя бодрящие отвары вместо питьевой воды. И, учитывая их немалую стоимость на Рынке Заклинаний, могу предположить, что вы их синтезируете самостоятельно. Причем вполне успешно. А это уровень экзаменов третьего курса. Странно, что Ковертский еще не сделал вам, по этому поводу, замечания.
Ардан не стал уточнять, что профессор Звездных Биологии и Алхимии несколько раз весьма прозрачно намекал на ситуацию Арди, но… Профессор Ковертский совсем иного склада характера. Ему, по-большому счету, плевать на все вокруг, кроме собственных исследований, а профессорская должность позволяет Корветскому зарабатывать и пользоваться площадками и лабораториями Большого.
Нет, работал Ковертский на совесть, но вот дальше положенного не лез. И уж точно, даже если бы Арди стоял одной ногой на пороге незримых троп Спящих Духов, не вел бы подобного разговора.
– Хотя, думаю, это не совсем в его стиле, – сама себя одернула Лея.
К этому моменту они миновали атриум и теплый переход, но вместо входа в корпус Целителей вышли на улицу, спустившись по жестяному пандусу и заехали с противоположной стороны на… платформу служебно-технического лифта. Куда меньшего, чем в Питомнике, но вызывающего вполне себе столь же неприятные воспоминания.
Надо же, а Арди раньше как-то и не задумывался каким образом профессор Лея перемещалась по корпусу – не по лестницам же.
– Вы имеете право ответить мне, что я лезу не в свое дело, Арди, но раз уж так сложилось, что у нас с вами хорошие отношения – может соизволите ответить, зачем вы губите свое здоровье? – Лея протянула здоровую руку к рычагу и платформа, пестрящая различными креплениями для транспортировки грузов и оборудования, медленно поползла наверх. – И только не говорите мне, пожалуйста, что это ради изучения того непотребства, что вы не так давно мне продемонстрировали.
