Рыба гниет с головы

Отказавшись от рюмки водки, как лекарства, Антон умял глубокую тарелку щей, прикусывая подогретыми пирожками с картошкой. Оказалось, что это очень вкусно. Второго блюда у бабки не было, но она поставила тарелку с нарезанным салом и хлебом. И большую чашку со сладким чаем. Чашка была широкая, вся в больших красных цветах, и чай из нее пить было вкусно. И очень не хотелось вставать с коричневого деревянного стула и из-за старого круглого стола под белой скатертью. Разморило после сытной еды.

Бабка вроде поняла, а может, просто увидела состояние гостя. Она вывела его на улицу и усадила на широкую лавку под навесом у сарая. Антон некоторое время сидел, наслаждаясь отдыхом и ощущением сытости, потом его глаза стали слипаться. Сон никак не шел, что-то мешало, сопротивлялось ему. Он решил, что это просто возбуждение, чувство опасности, но победить это возбуждение не удалось, в таком полузабытьи он и провел около часа.

Где-то в подсознании возникали образы, но Антону никак не удавалось зафиксировать, распознать этих людей. Он понимал, что они ему хорошо знакомы, а лиц не видел. Были какие-то помещения, потом помещения с двухъярусными кроватями, были женские лица, потом мужские. Затем все свернуло в сторону детства. Антону почему-то приснилась их с мамой старая квартира и такие же салфетки на комоде в спальне. Был у мамы старый комод, с которым она не хотела расставаться.

А потом Антон неожиданно проснулся. И, как ему показалось, оттого, что солнце сдвинулось, и его правая нога оказалась уже не в тени, а на самом солнцепеке. Лицо было липким от пота, и опять хотелось пить. Он сел поудобнее на лавке и осмотрел двор. Теперь хорошо, теперь он кое-что начал вспоминать. Однако, как попал в товарный вагон, не помнил, даже фамилии своей не помнил. Бабке представился Антоном, машинально так представился, а вот фамилия вылетела из головы, хоть ты тресни.

Попросив у бабки попить, Антон неторопливо выдул еще одну большую чашку горячего чая, раскланялся со своей спасительницей и отправился в сторону станции, как ему посоветовала хозяйка. И только за следующим домом свернул в сторону города. Почему-то он знал, что на станции лишь участковый пункт полиции, а ему сейчас полиция совсем не нужна, ему бы сориентироваться в пространстве да придумать себе приемлемый план на будущее. Город ему нужен. То, что это не маленький поселок, Антон понял, когда отошел от бабкиного дома метров на сто. Вдалеке он увидел крыши пятиэтажных домов, утыканные телевизионными антеннами, а потом и девятиэтажки. Разглядел даже несколько высоких современных зданий, которые могли быть офисными зданиями или торговыми центрами.

Цивилизация, знакомая среда. И возможность что-то и кого-то вспомнить, кто мог бы Антону сейчас помочь. Он уже чувствовал, что вот-вот наступит долгожданное прояснение. Только для этого нужен толчок, что ли. И лучше не стресс, а приятные ассоциации. И не только потому, что любой человек не любит стрессы, а потому, что в глубинах подсознания вяло провернулась мысль-воспоминание о том, что вся жизнь Антона была сплошным стрессом. И что с этим связано? Вдруг откуда-то очень ярко всплыло лицо мамы. Молодое, красивое, улыбающееся. И все сразу стало на места: застарелая боль вскипела в груди, провернулась раскаленным жерновом по незаживающим ранам – могила на Сибирском кладбище, человек в милицейской форме, пятящийся к окну и исчезающий в нем, это же тело, но распростертое под окном, и чувство удовлетворения при виде этой картины.

Ничего особенного Антон не вспомнил, кроме разве неприязни к полицейской форме. Потом всплыло желание мстить, но только кому?

Он шел по тенистой окраинной улице и с неудовольствием ловил на себе неприязненные взгляды прохожих. Ладно, не смертельно. Вот только вспомнить бы номер телефона, который крутится где-то рядом в памяти. Такой знакомый. Какая же сволочь выгребла все из карманов? Или…

– Ваши документы, – вывел Антона из задумчивости чей-то властный голос.

Только этого не хватало! Он повернулся и угрюмо посмотрел на двух молодых сержантов полиции. Не слишком плечистые, один ростом даже меньше метра семидесяти, но как держатся. Взгляды уверенные, самодовольные. А этот потянул из кожаной петли на ремне дубинку. Понятное дело! Перед ним здоровый крепкий парень, на голову выше и в плечах шире. И видок у парня, как у землекопа. Может, беглый зэк, может, в розыске, и ему нечего терять.

– У меня украли документы, бумажник, телефон, – как можно дружелюбнее сказал Антон.

– А они вообще-то были? – ухмыльнулся второй, который держал руку поближе к кобуре с пистолетом. – Давно от «хозяина»?

– А по прическе не видно? – тут же ответил Антон.

Оказывается, он помнил, что на уголовном жаргоне, которым частенько пользуются из чувства бравады некоторые полицейские, слово «хозяин» обозначало начальника исправительной колонии. Если бы Антон недавно освободился из мест заключения или недавно сбежал оттуда, то прическа у него была бы очень короткая. Вопрос этого сержанта прозвучал глупо.

– Пройдемте, гражданин, – отступил на полшага в сторону низенький и показал дубинкой вдоль улицы. – Разберемся.

Антон вздохнул. «Пройти» придется, потому что рано или поздно все к этому и сведется. Ведь он без документов и в незнакомом населенном пункте.

– А что это за город? – спросил он, оборачиваясь к своим конвоирам.

– Ну, ты даешь, – хохотнул низенький. – С какого бодуна спрыгнул?

– Трудно ответить? – хмуро осведомился Антон, останавливаясь и поворачиваясь к сержанту. – Просто по-человечески и не унижая человека.

Лицо у сержанта стало каким-то постным и озабоченным. Он собрался что-то ответить, но тут вмешался его напарник:

– Ладно, обидчивый какой! Сарапинск это. Доволен?

– Сарапинск? – удивился Антон и даже присвистнул.

– Не свисти – денег не будет, – серьезно сказал второй сержант. – Давай топай.

Антон послушно двинулся в указанном направлении. Новость его обескуражила, потому что он не ожидал, что состав увезет его так далеко. Сарапинский район – самый дальний район Свердловской области. Хорошо еще, что в своей области остался, а не попал на территорию соседней.

До отдела полиции, который, судя по вывеске, назывался «Северный», они дошли минут за десять. Один из сержантов пошел к дежурному, а Антон устало опустился на лавку возле стены. Хлопнула стеклянная дверь, и в дежурную часть вошел невысокий молодой человек в балахонистом свитере. Остановился на секунду, окинул Антона изучающим взглядом.

– Это что за урод тебе тут лавки пачкает? – громко крикнул он в сторону окошка дежурного.

– Это мы, товарищ капитан, на улице задержали без документов, – пояснил низенький сержант. – Судя по всему, не местный. Спрашивал, какой это город, а потом удивился.

– Да-а? – обрадовался капитан и вплотную подошел к Антону: – И откуда ты к нам прилетел, голубь залетный?

– Я не помню, – честно ответил Антон. – У меня ретроградная амнезия. Документы и деньги с телефоном пропали. Думаю, что меня обокрали, а потом…

– Свои же, что ли? – заржал капитан. – Ты мне по ушам тут не езди, а то я тебе не только амнезию сделаю, я тебе… – Он замялся, не найдя подходящей рифмы, отчего шутка получилась незаконченной и глупой.

Антон понял, что начинает злиться, и опустил голову, чтобы не выдать своих чувств. Сначала разобраться надо, вспомнить хоть что-нибудь, а потом уж в бутылку лезть.

– А ну, на меня смотреть! – вдруг заорал капитан и толкнул Антона ногой в грудь. – Я тут с кем разговариваю, б…?

– Не надо вот только орать, – сквозь зубы процедил Антон. – Меня врачу показать надо.