Фан-клуб колдовства (сборник)
– Не клятого, не мятого, кличу ворога заклятого, – закрыв глаза, забормотала Ирка, – на ментовскую сторонушку, на волчью головушку…
Огонек весело пыхнул и исчез. Пол камеры был совершенно чист, даже пепла не осталось.
– Сейчас начнется веселье! – радостно заорала Ирка.
– Уже начинается? – поинтересовалась Танька, услышав, как кто-то возится с замком их камеры.
– Слишком быстро, – встревожилась Ирка.
Дверь с лязгом распахнулась. На пороге стоял майор-оборотень.
– Выходите, быстро! – скомандовал он.
– Никуда мы не пойдем, – упрямо нагнув голову, заявила Ирка. Пальцы ее быстро перебирали пакетики и флакончики в кармашках сумки.
– Не дури, сестренка! – рыкнул майор.
– Какая я вам сестренка!
– Глупая очень! – отрезал майор. – Я помочь хочу!
– Ага, как же… – начала Ирка.
Но тут кот коротко мяукнул и, неторопливо проследовав мимо майора, вышел вон из камеры.
– Ирка, кот ему верит, – несмело вмешалась Танька. – А кот у нас самый умный!
– Да хватит болтать! Стемнело уже, скоро эти… – Майор презрительно скривился. – Псы позорные явятся! Ты что, и впрямь думаешь, я вас им отдам? Чтоб волк собакам косточки подносил? – И, недолго думая, ухватив девчонок за руки, майор поволок их по лестнице на первый этаж.
Они подбежали к двери, распахнули ее… И застыли на пороге.
Из темноты окрестных улиц к единственному фонарю у отделения полиции выруливали автомобили. Джипы, «Мерседесы», роскошные «БМВ». Дверцы распахивались, и наружу один за другим выбирались накачанные бритоголовые молодцы. Некоторые держали на плечах тяжелые бейсбольные биты. В неверном свете фонаря тускло блеснул вороненый пистолетный ствол. Сухо щелкнул затвор.
Майор быстро захлопнул дверь:
– Это что еще такое?
– Я же не знала, что вы нас отпустите! – протянула Ирка. – Вы же сами сказали, чтоб песиголовцы вечером приезжали!
– Правильно, сказал. Что они приехать могут. А что вас забрать – не говорил. И тебе, между прочим, намекал, что с ведьмами ссориться не хочу. Ты тоже ведьма, значит, и с тобой!
– Какие-то у вас намеки непонятные!
– Просто вы, ведьмы, все не больно сообразительные! Ты кого мне начаровала?
– Врагов, – повинилась Ирка.
– Бандюков, что ли? – с любопытством спросил майор, осторожно выглядывая в коридорное окно. – Ты глянь, не иначе как отделение штурмовать будут! Ну ведьма…
Ухватив девчонок за руки, он потащил их обратно по коридору. Задержался у дверей одной из комнат и тихо скомандовал мгновенно вскочившим омоновцам:
– Оружие на изготовку, серые волки! В коридор пока не высовываться!
Запертая входная дверь заскрипела, словно снаружи ее попробовали на прочность. Пока еще осторожно. Очень осторожно.
– Ну ведьма… – торопливо оглядываясь, майор втолкнул девчонок в туалет.
В нос ударил резкий запах хлорки, майор раздраженно чихнул, распахнул окно… В коридоре глухо стукнуло, послышались осторожные шаги.
– Замок отжали! – прокомментировал майор. – Ну ведьма… – Он подсадил Ирку на подоконник, помог спуститься на тротуар. Ирка увидела, как длинная вереница бритоголовых крепышей втягивается внутрь отделения.
Визжа протекторами, из темноты вырвались пара обыкновенных «Жигулей» и старенький «уазик». Даже не глянув на застывшую под окном Ирку, парни с камерами ринулись к распахнутой двери отделения. Следом потянули осветительный кабель.
– И телевизионщиков накликала! – взвыл майор. – Ну ведьма…
Он вытолкнул наружу Таньку, следом изящным прыжком переметнулся кот.
К отделению выкатил «Ниссан», потом «Ауди». Из них выбрались солидные мужчины в деловых костюмах, с портфелями в руках.
– Адвокаты! – рыкнул оборотень. – Ну ведьма…
Ирка опустила голову – неловко как получилось!
– Ну, ведьма, спасибо тебе!
– За что спасибо? – Ирка удивленно уставилась в желтые глаза майора – тот вовсе не иронизировал, действительно благодарил. Лицо его аж светилось азартом:
– Да я сейчас этих бандюков всех захомутаю! За нападение на отделение полиции! Прямо у телевизионщиков перед камерами! Никакие адвокаты не отмажут! И пусть тогда попробуют мне подполковника не дать!
– А вдруг они вас?
– Меня? Ментовского Вовкулаку? Какие-то мелкие лохи? – оскорбился майор. – Вы бегите отсюда поскорее, сейчас жарко будет! Удачи тебе, Хортова кровь! Передавай там привет от Ментовского Вовкулаки!
– Где – там? – растерянно переспросила Ирка. – Кому привет?
Но майор не ответил. Вдалеке коротко грохнул выстрел. Громадный волк прянул от окна и одним прыжком оказался в коридоре. Послышались громкие, полные ужаса крики, торопливо застучал автомат. И взвился вой: отделение полиции содрогнулось от грозного охотничьего клича вожака. А в ответ грянул слитный рев молодых глоток – «Серые волки» услышали призыв командира.
Глава 11. День седьмой, людоедский
Темная фигура отделилась от стены. Виновато опустив голову, покутник плелся навстречу девчонкам.
– Снова тренировался? – устало вздохнула Ирка и зашагала по темной улице, подальше от отделения полиции и развернувшейся там баталии.
– Да ладно, не трогай его, Ирка, – вмешалась жалостливая Танька. – Ты ж видишь – он старается. Все равно он нам здорово помог – кота твоего нашел…
Кот негодующе мявкнул.
– Это не я его, это он меня, – торопливо пояснил покутник. – Бегу я, бегу…
– От кого? – безнадежно поинтересовалась Ирка. – Майор велел прекратить преследование.
– Ну так я заметил не сразу, – смущенно потупился покутник.
– Ясно. Как всегда – драпал и не оглядывался.
– Зато я в этот раз уши не затыкал, – гордо объявил покутник. – Правда, все равно ничего не слышал. Пока кот на меня не выскочил. И ка-ак мявкнет! Я сразу понял, что он твой, Ирочка, – искательно заглядывая Ирке в глаза, сказал покутник. – Авторитетный очень. Сам меня к отделению привел, только подняться я ему помог. Там стена гладкая, даже коту не зацепиться.
– С такими когтями – и такой трус!
– А где ты сумку взял? – поторопилась вмешаться Танька.
– Нигде. Сумка у кота была, – удивился покутник.
Ирка остановилась. Поглядела на кота, на сумку и расстроилась:
– Ну вот, только разобрались, почему мертвяки нас на кладбище без всякой передачи дара закопать собирались, как сразу новые загадки!
– А может, кот сам? Он у нас вон какой крутой, сквозь стены ходит.
Кот потерся Таньке об ногу. Продемонстрировал, как высоко ценит ее мнение.
Ирка покачала головой и зашагала дальше:
– Сквозь стены – это одно. А сумку собрать – совсем другое. Представляешь кота, со знанием дела пакующего сумку?
Танька тоже засомневалась:
– Да, пожалуй, несолидно. Не статусно.
Кот снова потерся о ее ногу.
– Между прочим, флакончики в ней тоже не мои. – Ирка вытащила из сумки крохотный изящный флакончик с зельем. – У меня все попроще, в литровых банках.
– Нам все время кто-то помогает, – задумчиво протянула Танька. – Его голос позвал… – Она кивнула на покутника. – Белого Байкера тоже, теперь вот кот зелья принес.
– Ага, только с покутника, – Ирка тоже кивнула на плетущегося сзади покойника, – толку, как с козла молока. Белого Байкера первый же мент стопорнул. А приглашение на шабаш? Стелла с Оксаной его точно не посылали, зачем им? Так что неизвестно, помогают нам или…
– Если помогают, пусть моим родителям позвонят. Меня уже неделю дома нет!
– Спокойно, до города мы добрались, к утру дома будем… – утешила ее Ирка.
Слабый шелест шин хорошо слышался на пустынной улице. Темный фургончик неторопливо выкатил из переулка. Водитель наклонился к лобовому стеклу – в мерцающем свете ночного светофора Ирка увидела крупную песью морду на человеческих плечах! Розовый язык прошелся по черным собачьим губам – песиголовец плотоядно облизнулся.
Дверцы фургона распахнулись, и четыре высоченные плечистые фигуры выбрались на тротуар.
Грозно шипя, кот выгнул спину и, словно бы пританцовывая, выпрыгнул навстречу песиголовцам. Четыре пары острых собачьих ушей враз насторожились, единственные глаза точно в центре лбов смотрели не отрываясь. Кот вызывающе мявкнул и метнулся в боковой переулок, приглашая полулюдей-полупсов следовать за ним. Один из песиголовцев коротко тявкнул коту вслед, и… вся четверка, дружно печатая шаг, двинулась к людям.
– Они же людоеды, зачем им кот, – пятясь, пробормотала Танька.
– Опять! – страдальчески простонал покутник. Потом решительно выдохнул, расправил плечи. – Но уж теперь-то я смогу вас защитить!
– Ой, да брось ты! – отмахнулась Ирка. – Они здоровые, и их много. Бежим! Все!
На бегу Ирка выхватила из сумки ярко-оранжевый флакончик и метнула его за спину. Стекло дзенькнуло, разбиваясь. Рассекая улицу надвое, позади беглецов выросла ревущая стена огня.
Ирка оглянулась. Четыре высокие фигуры смутно виднелись сквозь огненное марево.
Ирка и ее друзья побежали вдоль улицы. Впереди шелестели деревья небольшого сквера. Танька вдруг притормозила:
– Не надо туда!
– Угол срежем, – задыхаясь, бросила Ирка и ринулась в темноту аллеи. И тут же встала как вкопанная.
Впереди хищным желтоватым светом вспыхнули звериные глаза. Четыре громадных глаза.
Круто развернувшись, Ирка со всех ног кинулась обратно:
– Они там! Выбрались!
Троица беглецов бросилась вдоль трамвайных путей. Сзади пронзительно затрещал звонок. Ирка подалась в сторону. Грохоча по рельсам, мимо прокатил последний ночной трамвай. Засунув руки под мышки и низко опустив голову, кондуктор подремывал в ярко освещенном пустом вагоне.
– Туда! Скорее! – крикнула Ирка. Задыхаясь, друзья выбежали на остановку. Ирка взлетела на подножку.
Кондуктор медленно выпрямился. Круглый собачий глаз не мигая уставился на Ирку. Гигантская пасть радостно осклабилась. Потянуло безошибочно узнаваемым запахом псины. Ирка повернула голову. Из кабины водителя на нее скалилась вторая одноглазая собачья морда.
Ирку с подножки будто ветром сдуло. Беглецы перебежали дорогу и со всех ног помчались к темной громаде элитного дома. Ирка в очередной раз всадила булавку в свои исколотые пальцы. Окровавленная ладонь легла на электронный замок. Дверь распахнулась.
Щурясь, Ирка и ее друзья вбежали в залитый светом широкий холл. Сквозь стекло будки-аквариума виднелась высокая фигура охранника. Бравый парень в перехваченном портупеей камуфляже, лихо сдвинутый набок берет… Ирка замерла. Из-под берета вызывающе торчало стоячее треугольное собачье ухо!
Охранник обернулся. Розовая тряпочка языка, устало трепеща, свешивалась между внушительных клыков. По-прежнему неторопливо песиголовец двинулся навстречу своим жертвам.
Ирка швырнула на пол покрытую кровью булавку. Проламывая мраморную плитку, из пола вмиг выросли гибкие стальные прутья. Ветвясь, будто побеги невиданного растения, они тянулись к потолку, окружая песиголовца непреодолимой стальной решеткой.
Девчонки и покутник бросились вверх по темной винтовой лестнице. Лестница вилась, оборот за оборотом, ковровая дорожка глушила топот бегущих ног. Танька первой выскочила на площадку… В лицо ей дохнуло жадным смрадом. Тускло блеснув в лунном свете, громадные клыки лязгнули в миллиметре от горла.
Промахнувшийся песиголовец развернулся, собираясь для нового прыжка. Покутник сгреб девчонок и, зажав их под мышками, перевалился через перила. Они рухнули в широкий лестничный пролет.
Упруго свистнул воздух. Раздался короткий удар, звук ломающихся костей…
Ирка ошалело встряхнулась. Рядом, прикрывая руками голову, съежилась Танька. Обе они лежали на широкой груди покутника. А тот, бессильно раскинув руки, распростерся на мраморном полу. Танька коротко всхлипнула. Покутник открыл глаза.
– Ты живой? – жалобно спросила Ирка.
– Ты что, головой ударилась? Нет, конечно! – огрызнулся мертвяк. Он вскочил, стряхивая с себя девчонок. – Черный ход ищите!
Ирка на мгновение прикрыла глаза:
– Туда!
Все ринулись под лестницу. Маленькая дверца распахнулась, дохнуло прохладным ночным воздухом. Беглецы выскочили в узкий переулок.
Посреди переулка, небрежно сунув руки в карманы, стояли четыре высокие широкоплечие фигуры. Черные собачьи носы жадно нюхали воздух. Острые уши чутко вздрагивали.
Девчонки медленно отступили. Развернулись и изо всех сил рванули обратно, к парадной двери.
Они снова выскочили к трамвайной остановке и ринулись в путаницу узких старых улиц и проходных дворов. Проскочили сквозной подъезд, перемахнули какой-то забор…
– А-у-у! – тишину ночи располосовал торжествующий вой мчащейся по следу своры.
– А-у-у! А-у-у! Вау-вау! – вой несся сзади, с боков, спереди! Ночь полнилась этим воем, казалось, кроме него, ничего больше не было. Ни звуков, ни шорохов, только вой, вой, вой…
– К проспекту! – крикнула Ирка, выскакивая из очередного проходного двора.
Они выбежали на проспект. Из ярко освещенных дверей ресторана выливалась разряженная толпа. Элегантные мужчины рассаживали в такси своих дам. Беглецы ринулись к стеклянному входу.
Покутник в своем черном костюме и при бабочке не вызвал у швейцара никаких возражений. Но завидев девчонок, строгий страж немедленно загородил собой вход.
– Куда? – грозно рявкнул он. – Несовершеннолетним…
– Проводите к задней двери, – металлически отчеканила Ирка, и глаза ее полыхнули зеленью.
Ни слова не говоря, швейцар оставил свой пост и зашагал впереди. Они нырнули в подсобные помещения, провожаемые удивленными взглядами поваров, миновали кухню. Швейцар любезно распахнул заднюю дверь.
Мерзко запахло мусором. Хлынувший из двери поток света озарил заваленный старыми ящиками дворик. А на железной стенке мусорного бачка вычертился темный контур собачьей головы. На широких человечьих плечах.
Беглецы круто развернулись и – назад, назад, назад! – через весь ресторан бросились обратно к выходу.
– А на чай? – крикнул им вслед швейцар.
Девчонки и покутник пронеслись через проспект, миновали небольшую площадь, снова выскочили к широкой ленте шоссе. Перед ними был темный провал подземного перехода. Позади них – четыре здоровенные широкоплечие фигуры. Песиголовцы вроде бы не спешили, но они были уже здесь, близко, за спиной!
– В переход! – скомандовала Ирка. На полной скорости их троица слетела по ступенькам.
Песиголовцы принялись неторопливо спускаться следом.
– Быстрее, хоть на секунду оторваться! – крикнула Ирка. Задыхаясь, беглецы промчались в гулкой пустоте подземного перехода, выскочили наружу…
Ирка остановилась. Обернулась. Мрак перехода на мгновение скрыл преследователей.
– Чего встала, бежим! – крикнула Танька.
– Никуда мы не бежим! – отрезала Ирка, запуская руку в сумку.
Она вытащила флакончик. На дне его лежал всего лишь крохотный комочек серой земли. Ирка стиснула флакончик между ладонями.
– Земля святая, що людей тримае, зло не пускае, собой покрывае, в себе запирае…
Ирка бормотала.
Гулкие шаги зловещей четверки слышались все ближе.
Иркины ладони сжимались все крепче.
Мерно вышагивающие песиголовцы появились внизу лестницы.
Стекло флакончика отрывисто кракнуло. Ирка коротко вскрикнула, когда осколки вонзились ей в ладони.
Четыре зубастые пасти предвкушающе оскалились.
Кровь с Иркиных ладоней окрасила комочек земли из раздавленного флакона.
Земля дрогнула. Словно долгий стон прокатился по ней. Широкий отвор перехода мучительно заскрипел – и пополз, смыкаясь. Асфальт взбугрился, разламываясь. Вывороченный фонарный столб гулко рухнул поперек площади.
Песиголовцы бросились вверх по лестнице. Ступени вспучились и опали, растекаясь цементной рекой. Один из монстров метнулся в сторону, рухнул на колени… Вязкий поток накрыл его с головой. Трое его товарищей развернулись и изо всех сил помчались обратно, к противоположной лестнице подземного перехода. И тогда земля застонала во второй раз.
Оба отвора перехода шевелились, смыкаясь-размыкаясь будто два гигантских рта. Искря разорванными проводами, падали фонарные столбы. Асфальт полз, словно гигантский серый язык. Земля вздохнула в последний раз – и переход сомкнулся, погребая песиголовцев.
Ирка судорожно перевела дух, разомкнула ладони… и бессильно осела прямо на руки покутнику.
– Ничего ж себе! – ошеломленно пробормотал тот.
Подхватив Ирку, он вбежал под арку солидного старого дома. Лампочка над единственным подъездом освещала замкнутый двор-колодец. Покутник опустил Ирку на деревянную скамейку. Танька, всхлипывая то ли от пережитого страха, то ли от облегчения, принялась вытаскивать из Иркиных ладоней мелкие кусочки стекла, непрерывно приговаривая:
– Ну ты дала! Ну ты им дала!
Кончиками ногтей она подцепила крохотный кусочек стекла, напряженно прикусила губу… В наступившей тишине стал четко слышен слаженный топот. Танька вскинула на Ирку налитые ужасом глаза… Четыре огромные темные тени накрыли двор. Плечом к плечу в арку входили песиголовцы. Единственный выход был отрезан.
– Нет, ну я так не могу! – возмутился покутник. – Это уже ни в какие ворота…
Один из псоголовцев понюхал воздух вокруг покутника, брезгливо чихнул и небрежно отстранил того плечом. Строй людоедов отрезал подруг от их спутника.
– Девочки, ну я правда не могу! – поверх собачьих голов крикнул несчастный мертвец. – Уж больно они здоровенные и их опять много! Мне все-таки надо еще потренироваться. Вы ж, как всегда, справитесь?
– Знаешь, на этот раз, кажется, нет! – дрожащим голосом ответила Танька.
Подруги отступали в глубь двора. Вот Ирка ткнулась спиной в стену дома… Истекающие голодной слюной пасти нависли над ней… Глаза в центре лбов вспыхнули торжествующим огнем.
– Справитесь-справитесь, – успокаивающе бормотал покойник, пятясь к выходу со двора. – Вон вы какие крутые… Землю двигаете.
Распахнутая пасть людоеда потянулась к Иркиному горлу…
– Опять бежишь, да? – в отчаянии выкрикнула Танька. – Мало тебе друга Сашки, еще и нашу смерть искупать будешь!
Убегающий споткнулся и замер будто вкопанный.
– Еще? Нет, я не могу! Это совершенно невозможно! Я и так устал! Я, в конце концов, терпеть не могу беготню… – забормотал он. – Хватит! С меня хватит! А-а!
Истошно орущий мертвец развернулся к песиголовцам. Его черный костюм вдруг лопнул по швам, и гигантские, будто старинные щиты, пластины мускулов покрыли мертвяка с головы до ног. Жуткая, полная острых клыков пасть хищно распахнулась. Длинные, как кинжалы, стальные когти выросли на пальцах. И покутник со всего маху всадил их в спину ближайшему врагу.
Песиголовец обиженно, по-щенячьи взвизгнул. А дико ревущий монстр ринулся на остальных. Его когтистая лапа полоснула поперек живота одного песиголовца, зубастая пасть сомкнулась на холке второго…
– Ну вот, а боялся… – невольно потирая горло, буркнула Ирка.
Жалобно скулящий песиголовец выполз из схватки, судорожно дернулся и неподвижно замер на асфальте. Его единственный глаз медленно тускнел.
– Не занесут их в Красную книгу, – заключила Ирка, поглядев, как жуткие челюсти их спасителя перехватили горло следующему песиголовцу. – Предлагаю считать породу окончательно вымершей.
Она устало двинулась к арке.
– Может, подождем? – предложила Танька.
– Кого?
– Ну… его, – нерешительно предложила Танька, с некоторым сомнениям поглядывая на их преобразившегося приятеля. Как раз в этот момент покутник вскинул очередного песиголовца над собой и шарахнул об асфальт, с хрустом ломая людоеду хребет.
– Ему не до нас будет, – усмехнулась Ирка. – У него разговор важный. – И Ирка указала пальцем в небеса.
Танька запрокинула голову. Из темной глубины звездного неба прямо во двор разворачивалась лестница лунного света. На самой ее верхушке виднелась почти прозрачная юношеская фигура.
– Как думаешь, простит его друг Сашка? – шепотом спросила Танька.
– Не знаю, – также шепотом ответила Ирка. – Но они хотя бы встретятся.
Глава 12. День восьмой, домашний
– Заходи скорее, – требовательно сказала Ирка и еще раз осторожно огляделась по сторонам. Вокруг было спокойно: все те же привычные соседские дома, старые дворы, такие тихие ранним утром. Воздух словно бы легко дрожит над калиткой Иркиного дома, а калитка слегка поскрипывает, обещая защиту, безопасность.
– А может, все-таки… – нерешительно начала Танька, косясь на дорожку вверх из балки. Дорожка тянулась от Иркиного дома как раз к особняку Танькиных родителей.
– Я сказала – нет! – почти рявкнула Ирка, толчком направляя подругу к калитке. В груди у нее словно скрутился тугой узел паники. И тихо, и вокруг никого, но все ее существо вопило: «Скорее! Внутрь!» А Танька, зараза, все медлила, все топталась, поглядывая на ведущую к ее дому тропинку. Да сдвинется она с места, наконец!
Девчонки побежали к калитке. На мгновение Ирке показалось, что дрожащее утреннее марево при их появление насторожилось и едва заметно потянулось навстречу. Ирка рванула створку, подруги заскочили во двор. Ирка задвинула засов и обессиленно привалилась к забору.
Они дошли! Они были здесь, в ее доме, доме ведьмы, куда не сможет войти ни одна живая душа, если она желает ведьме зла. Конечно, если сама ведьма сдуру не пригласит. Нет уж, в эти два дня Ирка никого не собирается приглашать! Никаких почтальонов, слесарей, сантехников… Хватит! Целую неделю их пытаются то закопать, то съесть… Тут Ирка почувствовала, что желудок скручивает голодный спазм. И рванула в дом.
Она пронеслась через коридор, вбежала на кухню и распахнула дверцу холодильника. Выхватила батон колбасы и, с большим трудом заставив себя не кусать прямо от него, принялась делать бутерброд. У двери послышалось шарканье разболтанных тапок, и на пороге появилась бабка. На мгновение в ее выцветших глазах мелькнуло облегчение. Потом бабка сурово сдвинула черные полоски крашеных бровей. Губы поджались в неодобрительную гузку.
– Зьявилася! Це що, теперь завсегда так будет? Пропадаешь, ани слуху, ани духу, потим зьявляешься…
– Мне не являться? – сквозь набитый рот прошамкала Ирка.
– Грубишь бабке… – тут же приняла подачу бабка.
– А борщ у нас есть? – жадно поинтересовалась Ирка.
Бабка всплеснула руками:
– Ты дывысь, борщ! Для кого мне его варить, тот борщ? Для сэбе? Сама швендяет, а бабка борщ вари! – Бабка вдвинулась на кухню и, продолжая ворчать, принялась вытаскивать из холодильника овощи. – Подождешь з борщом!
– Обязательно! – кивнула Ирка, наскоро чмокая бабку в щеку. Ей вдруг стало необыкновенно хорошо и легко. Она дома, и бабка ворчит, и борщ скоро будет… Все, все! Спаслись, спрятались! Никаких больше мертвецов, байкеров, людоедов и полицейских!
Танька заглянула на кухню.
– О, и эта тут! – покосилась на нее бабка. – Ну чего встала, садись картошку чистить, раз пришла!
Ирка сунула Таньке бутерброд. Но Танька глянула на него равнодушно.
– А позвонить можно? Там мама…
– Звони, конечно, – наскоро слопанный бутерброд словно заткнул зияющую дыру в желудке. Мир вокруг сразу стал благостным и добрым, и даже не верилось, что где-то караулит опасность и смерть.
Танька схватила трубку старого пластикового аппарата…
– Ир, а он не работает!
Ирка недоуменно послушала гулкую тишину в трубке, растерянно подергала проводочки, вдавила телефонный штепсель в розетку… Ничего не изменилось.
– Ба, а чего телефон не работает?
– А ты за него сплатила? – пышущая негодованием бабка явилась на пороге кухни. Нож в одной руке, здоровенная свекла в другой. – Я вже старая! Я не можу з нашей балки на ту гору до сберкассы бигаты! Не сплатила, ось и видключылы. А якщо б я тут без телефона померла? Така вже эгоистычна дытына, щось страшне! Ни про кого, окромя сэбе, не думает! Другой раз сперва за телефон сплати, а потим вже пропадай.
И бабка тоже исчезла – обратно на кухню. Ирка перевела взгляд на квитанцию за телефон, так и валяющуюся на тумбочке – там, где Ирка оставила ее неделю назад.
– Точно. – Ирка виновато покосилась на Таньку. – Я как раз собиралась сходить заплатить. Кто ж знал, что мы после шабаша не вернемся. Я сейчас свою мобилку… – она шагнула к лестнице на верхний этаж, забрать оставшийся на тумбочке старенький сотовый (еще выпал бы во время полета, а другой так просто не купишь!). И замерла, вспомнив, что на сотовом денег тоже нет.
– Так, я иду домой, – решительно сказала Танька и действительно круто развернулась и пошагала к выходу.
– С ума сошла? – Ирка не верила ни ушам, ни глазам. – Тебя куда несет? А если тебя за забором караулят? – Ирка схватила подругу за руку.
– Отпусти немедленно! – почти завизжала Танька.
Будто белка из дупла, из кухни выглянула бабка. Поглядела на сцепившихся у порога девчонок, постучала согнутым пальцем себе по лбу и снова спряталась.
– Мама… Папа… – кричала Танька. – Они думают, я пропала! Я тут, в двух шагах, и даже не могу сказать им, что со мной все в порядке? А ну пусти меня!
