Уровни опасности

Первой нарушаю тишину, произнося несмело:

– Привет.

Ответ прилетает мгновенно:

– Привет. Я – Смит.

– Это имя или фамилия? – уточняю я и спохватываюсь, тоже представляясь. – Зови меня Тори.

– Принято, Тори. И Смит – это фамилия, а имя – Тревор.

Протягиваю руку, которую он тут же принимает и мягко пожимает.

– Приятно познакомиться, Тревор Смит, – говорю, продолжая улыбаться.

Он отпускает мою ладонь и жестом указывает в сторону кухни, где, кажется, разразилась нешуточная баталия. Голоса становятся все громче, но то ли из-за расстояния, то ли из-за чего-то другого ни слова не понятно.

– Идешь на обед?

– Да, Роудс сказал подходить к часу.

– Отлично, тогда пошли. А то съедят всё без нас, а я голоден, как новообращенный мет. После поездок к Барьеру всегда так. – Заметив мой обалдевший взгляд от такого странного сравнения, Смит морщится. – Прости, ты же не привыкла к подобным шуткам. Скоро втянешься, они у нас в ходу.

– Ага, – соглашаюсь отстраненно, не имея никакого желания втягиваться во что-то подобное. Но, как известно, выбора мне не предоставили.

Хренов ублюдок Данэм и его заказы!

Тревор первым приходит в движение, и я плетусь следом. Пытаюсь выкинуть из головы все разговоры о метаморфах, которые, по всей видимости, часть повседневной обыденности Стражей. Я здесь всего несколько часов, а уже слышала слово «меты» гораздо чаще, чем за весь прошедший год.

– Ты работаешь в лаборатории? – решаю уточнить, чтобы хоть как-то выкинуть из головы навязчивые мысли.

Тревор поворачивает голову в мою сторону и отвечает с самым честным выражением на лице, из-за которого на ум сразу же приходит справедливый вопрос – как такой парень вообще попал к Стражам?

– Ага. Я биолог. А еще так повелось, что я выполняю все обязанности по оказанию медицинской помощи. Так что, если вдруг почувствуешь недомогание, заработаешь синяки на тренировках или выездах к Барьеру, смело обращайся. Помогу, чем смогу.

Отвечаю легкомысленно, несмотря на вновь кольнувшую сердце тревогу.

– Заметано.

Чем ближе подходим к кухне, тем яснее становится разговор, который я пока не понимаю, как воспринимать. Ссора? Или это обычное общение? Если это так, то с сегодняшнего дня мне нужно разучаться удивляться.

– … невообразимое количество соли! – возмущается незнакомый женский голос.

– Миллер, все уже поняли, что тебе пересолено все, даже то, что никогда в жизни не солили, – недовольным тоном отвечает мужчина, голос которого я так же слышу впервые. – В холодильнике еще осталась вчерашняя лазанья.

– Вчерашняя? – выкрикивает девушка. – Да она стоит там уже два дня, а все потому, что хуже тебя готовит только О’Брайен!

– Эй! – возмущенно восклицает Линкольн. – Не беси меня Миллер, готовь себе сама и оставь в покое кулинарные способности остальных.

Краем глаза замечаю, как Тревор качает головой, тихо при этом посмеиваясь. Заметив мое внимание, парень тут же поясняет:

– К этому тебе тоже придется привыкнуть. Миллер настоящая привереда в еде, поэтому периодически устраивает нечто подобное.

Серьезно киваю, потому что до сих пор не понимаю, как на все это реагировать.

– Буду иметь в виду.

Наше появление на пороге мгновенно привлекает внимание всех присутствующих, и спор стихает как по волшебству. Расправляю плечи и смело встречаю оценивающие взгляды тех, с кем еще не успела познакомиться.

Первым в поле зрения попадает мужчина, которого я до этого момента не видела. Скорее всего, он и есть водитель внедорожника. На вид ему не больше тридцати пяти, волосы подстрижены так же коротко, как у Роудса, но на порядок светлее, чем у командира Стражей. Светло-голубые глаза смотрят изучающе, на лице нет ни намека на улыбку. Он оказывается примерно на голову ниже стоящего рядом с ним черноволосого парня, которого я видела в окно пару часов назад. У него темно-карие глаза, а уголки губ опущены вниз, что намекает на то, что его ни капли не веселило происходящее здесь до нашего с Тревором появления. Возможно, он и есть тот, чью стряпню принизила привереда Миллер. Перевожу внимание на нее, девушка небрежным движением головы отбрасывает в сторону длинную челку и смотрит на меня свысока. После чего открывает рот и интересуется насмешливым тоном:

– Так, значит, ты и есть та самая воровка?

Ни капли не смутившись, продолжаю смотреть прямо в ее голубые глаза. Подобные шпильки не способны меня уколоть, потому что это самая настоящая правда, пусть и не такая, какую знают собравшиеся здесь люди, но это не имеет никакого значения. Я тесно связана с криминальной жизнью Нордена, и не стесняюсь этого. Каждый выживает как может, и это мой путь, о котором я никогда не жалела и уж тем более не стыдилась своего выбора. У Рони есть все, в чем бы она не нуждалась, остальное меня мало интересует.

– Верно, – отвечаю невозмутимо, продолжая бестрепетно выдерживать неприкрытую насмешку, читающуюся за голубыми радужками девушки.

– Пора начинать запирать комнату на замок? – все тем же тоном полувопросительно произносит она.

Оглядываю застывшие лица остальных Стражей. Линкольн открывает рот, явно собираясь что-то сказать, но я слегка покачиваю головой, без слов прося не вмешиваться. Я в состоянии постоять за себя самостоятельно. Линкольн поджимает губы, но, к счастью, не произносит ни слова. Замечаю извиняющееся выражение лица Шеннон, в этот момент она напоминает мне сестру. Вероника в похожей ситуации обязательно отреагировала бы подобным образом.

Возвращаю внимание на Миллер, усмехаюсь, приподняв правый уголок губ, и говорю с прежней невозмутимостью:

– Не стоит, меня замки не остановят. Кроме того, пока вас не было, я успела обследовать твою комнату. – Делаю крохотную паузу, после чего слегка наклоняюсь вперед и понижаю голос до доверительного шепота. – У тебя классное белье. Знала бы, что тут есть для кого наряжаться, тоже прихватила бы пару комплектов.

Помещение погружается в полнейшую тишину, а я на секунду задумываюсь над тем, уж не переборщила ли, но все же сохраняю то выражение лица, которое любому даст понять, что связываться со мной себе дороже.

Миллер молчит, и я не могу определить, что она чувствует. Внутренне готовлюсь к тому моменту, когда в ее глазах появится ненависть, но она меня удивляет, неожиданно рассмеявшись. Я даже на секунду теряюсь, когда она начинает хохотать, но быстро беру себя в руки, немного расслабившись.

Девушка небрежным жестом заправляет челку за ухо, аккуратно стирает кончиком безымянного пальца выступившую во внешнем уголке глаза слезинку, после чего сжимает руку в кулак и легко толкает им в плечо стоящего рядом хмурого черноволосого парня.

– Повезло же тебе, Хэйс, – говорит она, продолжая посмеиваться и не дожидаясь ответа, обращается ко мне. – А ты мне нравишься.

Слегка склоняю голову вперед, но ничего не отвечаю. Я пока не определилась, что чувствую к Миллер, нужен более длительный контакт.

Она тем временем не отстает.

– Готовить умеешь?

– Не особо, – отвечаю честно.

В нашей с сестрой маленькой семье этим всегда занималась она, я же пропадала на тренировках, а потом то в засаде, то за слежкой.

Миллер разочарованно отмахивается, но я уже теряю к ней всякий интерес. Перевожу сосредоточенный взгляд на того, кого девушка назвала Хэйсом. Значит, он и есть мой куратор. Черные глаза холодно смотрят в ответ, и интуиция тут же подсказывает, что меня ждут непростые времена. Будь на моем месте кто-то другой, он бы, может, попросил о смене куратора, потому как Хэйс, даже ни разу не открыв рот, мастерски показал свое недружелюбие. Но я не привыкла пасовать перед трудностями, так что и тут справлюсь.

– Давайте уже покончим с формальностями, – голос Роудса заставляет меня оторваться от взаимной попытки просверлить дыру в голове Хэйса. – Тори, я правильно понимаю, что со Смитом вы уже познакомились?

– Верно, – опережает с ответом Тревор и бесцеремонно подталкивает меня в спину, побуждая сдвинуться с места.

Смотрю на Роудса и пожимаю плечами, а потом подхожу к кухонному островку, возле которого все и собрались. Некоторые уже наполнили свои тарелки, но почему-то не спешат уйти к огромному обеденному столу.

– Отлично, – продолжает Роудс. – Позволь представить тебе остальных. – Он указывает на Миллер. – Это Стелла Миллер, она вместе с Ортегой и Смитом работает в лаборатории. Но в отличие от них, она не занимается ни химией, ни биологией. Миллер – инженер. Благодаря многим ее изобретениям, мы легко отражаем угрозы как желтого, так и синего уровней.

Глядя на Стеллу, могу подобрать только одно слово, которое описало бы ее в полной мере. Крутая. Она именно такая здесь в своей повседневности, какой я чувствую себя, выполняя очередное задание. Несколько секунд неотрывно смотрим друг на друга, и она снова удивляет меня, первой шагнув навстречу. Прямо через стол протягивает ладонь для рукопожатия, и я без промедления пожимаю ее. Миллер чуть крепче необходимого сжимает мои пальцы, когда произносит с усмешкой:

– Добро пожаловать, воровка.

Отвечаю в тон ей:

– Спасибо.

Стелла разжимает хватку и отступает. Вопросительно смотрю на Роудса, и он тут же продолжает знакомство, указывая на светловолосого мужчину.

– Это Виктор Маршалл, он как и я, О’Брайен и Хэйс является оперативником. – Маршалл молча кивает мне вместо приветствия, копирую его действие и вновь поворачиваюсь к Хэйсу, которого Роудс оставил напоследок. – Ну и Люк Хэйс, с сегодняшнего дня он твой куратор.

– Привет, – говорю негромко, желая хоть как-то растопить лед, ведь нам с этим Хэйсом предстоит провести немало времени бок о бок.

Он молчит, и я уже начинаю думать, что в итоге не дождусь ни слова, но по прошествии целой минуты парень отмирает и вторит мне с холодным безразличием:

– Привет.

От его низкого тембра по спине пробегают мурашки. Кто говорил, что будет просто, Виктория?

А еще я понимаю, что Стелла ругалась вовсе не с ним, а с Маршаллом, потому как голос Хэйса совсем не такой, какой отчитывал девушку.

– Итак, – подводит черту формальностям Роудс. – Представлять Тори, думаю, смысла нет. Все и так в курсе подробностей ее появления здесь. Надеюсь, никому не нужно напоминать, что вести себя стоит, как цивилизованные люди. Это касается как Тори, так и всех остальных.

Хмурю брови и не могу не спросить:

– Что вы имеете в виду?

Роудс быстро переглядывается с Маршаллом, что не укрывается от моего внимания, отчего я хмурюсь еще сильнее.

– Я уже говорил тебе, что твое появление было абсолютно незапланированным, к тому же непохожим ни на что, что было до этого. Одно дело принять в свои ряды потенциального Стража, а совсем другое, когда сюда привозят на перевоспитание взрослую девушку, которой вряд ли интересно что-то, кроме возвращения к привычному образу жизни.

Абсолютно все собравшиеся смотрят на меня, вероятно, ожидая хоть какой-то реакции. Сейчас мне бы не помешало любимое дыхательное упражнение, на раз это невозможно, я просто глубоко вдыхаю и медленно выдыхаю, обдумывая, что сказать.

– В чем-то ты безусловно прав, но все же ситуация не совсем такова. Да, отец избавился от меня, потому что ему надоели постоянные проблемы, которые я доставляю. Я же хотела, чтобы родители просто вспомнили, что, помимо бесконечной работы и младших детей, у них есть еще один ребенок. Не вышло. И вот я здесь, в месте, где ни за что на свете не хотела бы быть, но возвращаться мне некуда. Так что, можете быть уверены, проблем я не доставлю, потому что умирать по глупости совсем не собираюсь.

Роудс и Маршалл вновь переглядываются, после чего первый одобрительно кивает.

– Отлично, надеюсь, так и будет. А теперь… – он жестом указывает на еду.

Секунду спустя Шеннон передает мне чистую тарелку.

Украдкой наблюдаю за тем, с каким отвращением Стелла принимается за еду, и едва сдерживаю смех. Но все же получив свою порцию тушеных овощей, с опаской подношу первую ложку ко рту. На вкус оказывается ничего и соли там не так много, как возмущалась Миллер. Борюсь с желанием спросить, где взять солонку, просто чтобы увидеть реакцию Стеллы, но в итоге решаю этого не делать.

К моему удивлению, никто так и не уходит к столу, обедают прямо стоя возле кухонного островка, и это почему-то кажется до странного уютным, что мне даже нравится. Постоянно ловлю себя на том, что улыбаюсь, слушая ничего не значащую болтовню Линкольна и Тревора, а также перепалки, в которые Стелла пытается втянуть всех подряд. В этот момент у меня зарождается ощущение уверенности в том, что в итоге все получится. Я обязательно со всем справлюсь, чтобы вернуться к Веронике и больше никогда от нее не уезжать.

Практически не принимаю участия в разговорах, не считая тех моментов, когда ко мне обращаются напрямую. Больше наблюдаю и прислушиваюсь, но ничего важного никто не обсуждает. Даже ни слова не говорят об утренней поездке к Барьеру. Роудс и Маршалл почти не разговаривают, а угрюмый Хэйс вообще не произносит ни единого слова, отстраненно уставившись в тарелку и о чем-то задумавшись. И это на данный момент напрягает сильнее всего.

После обеда все разбредаются по своим делам, на кухне остается только Шеннон. Вызываюсь помочь ей с уборкой. В отличие от плиты, посудомойкой я пользуюсь мастерски.

– Тори? – со сквозящим в голосе сомнением окликает девушка.

Ставлю очередную тарелку в посудомоечную машину и вопросительно смотрю на Шеннон.

– Что?

Она немного мнется и чуть сильнее нужного сжимает в руке салфетку, которой протирала столешницу. Не тороплю, дожидаясь, когда она решится.

– Ты правда… – она запинается, подбирая слово. – Осматривала наши комнаты?

Не сдерживаю смех и качаю головой, продолжая улыбаться.

– Нет конечно.

Шеннон неловко смеется и смущенно краснеет.

– Прости, что подумала такое.

– Да, не страшно, – отмахиваюсь я. – Моя репутация говорит сама за себя.

На это она ничего не отвечает, зато выпаливает, покраснев еще сильнее:

– Откуда тогда узнала про белье?

Удивленно приподнимаю брови и уточняю:

– А там и правда что-то необычное?

Девушка смущенно отводит глаза, и я снова смеюсь. Заканчиваем уборку в уютном молчании, после чего Ортега убегает в лабораторию, а я все-таки решаю выйти на улицу, чтобы пройтись по территории. Покидаю кухню и шагаю на выход, но в холле останавливаюсь, едва не столкнувшись с мрачным Хэйсом. По всей видимости, у него нет настроения на общение, поэтому я отступаю в сторону, чтобы без разговоров обойти его и продолжить путь, но этому не суждено сбыться.

– Брюст? – летит в спину.

Оборачиваюсь и вопросительно приподнимаю брови, встретившись с не очень-то дружелюбным взглядом исподлобья.

– Что? – спрашиваю осторожно, не желая провоцировать конфликт, хотя на языке так и вертится вопрос о том, почему он так странно себя ведет. Но вместо этого прошу поспешно: – Зови меня Тори.

Хэйс смеряет меня безразличным взглядом, только после этого заговаривает:

– Утро начинаем в шесть с пробежки. Затем душ и завтрак. После, два часа теории. Разминка в зале с перерывом на обед, получасовым отдыхом, а затем полноценная четырехчасовая тренировка.

Чувствую, как глаза буквально лезут на лоб. Что это за график такой?

– Прости, ты сказал четыре часа?

В глубине черных глаз моего выжившего из ума куратора появляется нескрываемое раздражение.

– В первую неделю да, так как ты новичок. Постепенно будем увеличивать время.

Замечательно, мать твою!

Ошеломленно смотрю на него, не зная, как реагировать. Кого он собирается из меня сделать? Машину для убийств? Судя по тому, сколько придется тренироваться, убивать я буду голыми руками.

Не успеваю придумать ни одного ответа, который не прозвучал бы жалко или неуверенно, Хэйс объявляет:

– Встречаемся здесь в пять пятьдесят семь.

Даже рта раскрыть не успеваю, как он разворачивается и удаляется прочь.

А я так и стою, сжимая кулаки в бессильной ярости. Рано, ой как рано я обрадовалась, что меня хорошо приняли.