Тринадцатый

– Моя мать – юрист, отец – строитель. Они развелись недавно.

– А что случилось? – проявляет вдруг интерес.

– Да не знаю я толком… Типа любовь прошла, получается. Так бывает вообще? Сначала любят, детей рожают, а потом… всё. Каждый идёт своей дорогой. Отец далеко, кстати, ушёл. Аж до Китая.

Меня почему-то несёт. Раны, оставленные их разводом, до конца не затянулись. А разговоры об этом вскрывают их и заставляют кровоточить.

Карамелька подаётся ближе, поставив локти на стол.

– Твой отец уехал в Китай?

– Да. И, видимо, насовсем. Ева считает, что только семья удерживала его на месте. Теперь, когда он избавился от нас, легко двинулся дальше.

– А мама твоя как это пережила?

– У неё всё отлично. Вообще-то, это она инициатор развода. Вышла замуж, ждёт ребёнка.

– Ничего себе! – восклицает Карамелька. – Ты её осуждаешь?

– Нет, конечно! Моя мама заслуживает счастья. Она классная у меня. Её новый муж оформил опеку над Дамиром, когда тому было тринадцать, усыновил свою младшую сестрёнку. Дамир – его младший брат.

– Видимо, он хороший человек – новый муж твоей мамы.

– Хороший, – согласно киваю я. – Но мой настоящий батя – это мой тренер. Вот уж кто всегда рвёт за нас жопу…

– Столяров, кажется? – произносит негромко.

– Да.

Карамелька отводит взгляд на секунду, потом вновь смотрит мне в глаза.

– И чем же он так хорош?

– Этой зимой я попал в команду Воронежа на игру большого кубка. В профессиональный турнир. Большой футбол, понимаешь? Возможность выйти на поле вместе с именитыми футболистами. Думал, просижу все матчи на скамье запасных. Да нам большего и не обещали. А тренер как-то смог пропихнуть меня на замену в конце второго тайма в полуфинале. Я хорошо отработал, смог отдать правильный пас… И мы забили победный гол. Золото, правда, не выиграли, но серебро тоже неплохо. Если бы не Столяров, не знаю, где бы я сейчас был. Он всегда поддерживал меня вместо отца. Тот не посещал мои матчи ни когда мне было десять, ни в пятнадцать… И сейчас даже не звонит. А тренер всегда рядом. И он беспокоится о каждом из нас. Иногда ворчит. Иногда мы отхватываем от него, не без этого. Но он классный мужик. Справедливый.

В горле першит. Поднимаю чашку, подношу к губам…

Карамелька внезапно придерживает чашку и ставит обратно, не давая выпить.

– Это моя любимая песня! – вскакивает она. – Пошли танцевать. Пошли! Ну пожалуйста!

Канючит, как маленькая, и тянет меня за руку. Неохотно плетусь за ней на танцпол. Танцевать я не умею, тут я просто деревянный.

Она вытаскивает меня в самый центр танцпола. Здесь тесно и громко. Пол под ногами вибрирует. Трек мне незнаком. Что-то на английском. Не слишком быстрый, но и не медляк. Хрен его знает, как под это двигаться.

Карамелька вжимается в меня спиной, я кладу руки на её бёдра. Стою как истукан, а она плавно двигается, делая всем своим телом красивые волны. Меня захватывает этот неожиданный экспромт. Я даже начинаю немного двигаться, поймав ритм её движений. Втыкаюсь носом в её волосы, прижимаю к себе теснее.

Мы словно приклеены друг к другу. Мои руки поднимаются на её талию. Ползут по обнажённой полоске живота между поясом джинсов и укороченным свитшотом.

Такая нежная кожа… Я снова как пьяный… Могу сосредоточиться только на чувственных ощущениях. Вжиматься в неё, трогать, целовать…

Убираю её волосы на одно плечо, прижимаюсь губами к шее. Карамелька заводит руку назад, кладёт на мой затылок. Пальчики забираются в волосы, ноготки игриво царапают кожу.

Ох, чёрт!..

Музыка меняется на быструю, но мы двигаемся всё так же неторопливо.

Целую нежное местечко за её ушком. Вожу губами по мочке и слегка прикусываю. Стискиваю руками её бедра.

Карамелька откидывает голову на моё плечо. Захватываю пальцами подбородок и поворачиваю её голову так, чтобы завладеть губами.

Встречаемся взглядами. Её – поплывший. Мой – скорее всего, тоже.

Прикасаюсь губами к её губам. Сначала осторожно, затаив дыхание. Желанные губы приглашающе распахиваются, и я отпускаю себя.

Впечатываюсь глубже. Наши языки сплетаются в горячем противостоянии. Кажется, Карамелька дрожит в моих руках. Или это пол всё ещё вибрирует? Не знаю…

Упиваюсь сладостью и мягкостью её губ. Как голодный неандерталец, не могу насытиться этой вкуснятиной. И перебарщиваю… Слишком сильно напираю. Скорее всего. Иначе почему она вдруг отворачивается и отстраняется?

Пытаюсь схватить и притянуть обратно. Выкручивается. Читаю по губам.

– Не надо.

А чего не надо-то?

И куда она вообще собралась?

Успеваю взбеситься не на шутку.

Карамелька отходит от меня буквально на пару шагов, и её тут же сгребает какой-то тип.

Тот самый тип. Который сидел за соседним столиком.

– Если тебе надоел твой кавалер, пошли со мной, – слышно, как клеится к ней этой мудак. – Ну не ломайся! Ты чё? Меня здесь все знают. Спроси, у кого хочешь, за Шило, и тебе скажут, что я внятный.

Шило, бл*ть, мудило!

У меня падает забрало… Отдираю его от Карамельки. Мы сцепляемся и летим на пол. Успеваю несколько раз жёстко пробить ему в лицо – и нас растаскивает охрана.

Суета… Разборки с администратором… Оплата счёта…

Мы с Карамелькой вылетаем из клуба за неподобающее поведение. А тот чувак остаётся. Как-то так…

Шагаем по безлюдному тротуару молча. Меня потряхивает от адреналиновых отходников. Разглядываю руки. Правая почти в мясо. Это плохо. Такого от тренера не скрыть.

Карамелька тормозит под фонарём.

– Дай посмотрю.