Осве, житель воздуха

Глава 1. Шепот Ветра и Дрожь Камня

Ветер был языком Аэтэльгарда. Он шептал в арках древних башен, пел в снастях воздушных мостов, кричал в ущельях между парящими островами. Для Осве ветер был еще и колыбельной, первым учителем и самым верным другом. Она родилась под его вечное дыхание, и всё её существо было настроено на его ритмы.

Сейчас Осве сидела на краю Смотровой Площадки, свесив ноги в бездну. Далеко внизу клубилось бесконечное море облаков, подсвеченное лучами заходящего светила. Облака были полом их мира, мягким, переменчивым, но надежно скрывающим то, что лежало под ним – Низовье. Запретный мир.

Осве глубоко вдохнула. Воздух здесь, на высоте, был чистым, прохладным и нес знакомые запахи: озона после недавней грозы, сладковатый аромат небесных лиан, цеплявшихся за камни Аэтэльгарда, и едва уловимый металлический привкус – дыхание древних механизмов или магии, что удерживала их дом в небе.

Ей было семнадцать циклов. По меркам Аэтэльгарда – почти взрослая. Она уже умела управлять собственным глайдером – легкой конструкцией из резного дерева и натянутой мембраны, – ловить восходящие потоки и скользить между островами, чувствуя себя частью ветра. Большинство ее сверстников находили в этом высшее наслаждение и смысл жизни. Летать. Парить. Быть свободными в бескрайнем небе.

Осве тоже любила летать. Но в последнее время ее все чаще тянуло сюда, на край, где небо встречалось с пустотой, а мысли уносились не вверх, к солнцу и звездам, а вниз, в туманную неизвестность. Что там, под облаками? Неужели только смерть и забвение, как учили старейшины? Легенды Низовья были страшными: там нет ветра, только тяжелый, спертый воздух; там твердая, безжалостная земля, о которую разбивались предки, изгнанные или упавшие; там живут странные, приземистые существа, не знающие неба.

Она поежилась, хотя ветер был теплым. Мысли о Низовье всегда вызывали в ней смесь страха и жгучего любопытства. Почему оно запретно? Если Аэтэльгар так совершенен, почему нужно так бояться того, что внизу?

Внезапно камень под ее ладонью едва заметно дрогнул. Это была не та привычная легкая вибрация, что всегда жила в сердце Аэтэльгарда, скорее… судорога. Короткая, резкая, тревожная. Осве замерла, прислушиваясь. Ветер на мгновение стих, и в наступившей тишине послышался далекий скрежет – будто гигантские каменные зубы терлись друг о друга.

Это повторялось все чаще в последние луны. Мелкие толчки, необъяснимые мерцания света в кристаллах, питающих город, странные завихрения ветра там, где его быть не должно. Старейшины хмурились, проводили долгие часы в Зале Совета, но жителям говорили лишь об «усталости древних камней» и необходимости быть осторожнее.

Осве не верила им. Она видела страх в их глазах, когда они думали, что никто не смотрит. Она слышала обрывки их шепота: «…энергия иссякает…», «…якоря слабеют…», «…Низовье…».

Сзади послышались легкие шаги. Осве обернулась. К ней приближался Лиам, ее друг детства. Его светлые волосы трепал ветер, а в серых глазах, обычно полных беззаботного веселья, сейчас плескалась тревога. Он тоже почувствовал дрожь.

– Снова? – спросил он, останавливаясь рядом. Он не подошел к самому краю, как Осве. Лиам был истинным дитя Аэтэльгарда – он любил небо, но инстинктивно боялся пустоты под ногами.

– Да, – кивнула Осве. – И сильнее, чем раньше. Похоже на скрежет… из Глубинных Пещер.

Глубинные Пещеры – сеть туннелей и залов в самом сердце Аэтэльгарда, где, по легендам, находился источник силы города. Туда был строжайше запрещен вход всем, кроме посвященных Хранителей.

– Старейшины опять скажут, что это просто оседает пыль веков, – вздохнул Лиам. Он подобрал плоский камешек и запустил его в облака. Камешек сверкнул на солнце и исчез в белой пелене. – Скоро ежегодный Праздник Ветров. Все готовятся, шьют новые ленты для глайдеров, репетируют танцы потоков… А мне не по себе. Будто мы пляшем на краю пропасти.

– Может, так и есть, – тихо сказала Осве. Она снова посмотрела вниз. Туман клубился, менял очертания, словно живое существо. Иногда ей казалось, что она видит в нем тени, формы, намеки на другой мир. – Лиам, ты когда-нибудь задумывался… серьезно задумывался, что там, внизу?

Лиам дернул плечом. – Зачем? Там нет ничего для нас. Только опасность. Так всегда говорили. Наши предки поднялись оттуда, чтобы обрести свободу и свет. Возвращаться – безумие.

– Но почему они поднялись? Что заставило их оставить целый мир ради… этого? – Осве обвела рукой парящие скалы, ажурные мосты, башни, устремленные в небо. – Да, это красиво. Это наш дом. Но он… конечен. Он держится на чем-то, что сейчас ломается. А там, внизу, – она указала в туман, – там целый мир. Может, там есть ответы? Может, там есть то, что спасет Аэтэльгар?

Лиам посмотрел на нее с беспокойством. – Осве, это опасные мысли. Ты же знаешь правила. Низовье – табу. Даже говорить о нем не следует. Старейшины…

– Старейшины боятся! – перебила она, вскакивая на ноги. Ветер подхватил ее темные волосы, разметал их по плечам. В ее голосе зазвенела страсть. – Они боятся правды! Боятся признать, что их мудрости и силы больше не хватает! Аэтэльгар дрожит, Лиам! Наш мир рушится у нас под ногами, а мы должны делать вид, что все в порядке, и готовиться к празднику?

– А что ты предлагаешь? – Лиам тоже поднялся. Он был выше Осве, но сейчас казался меньше, подавленный ее внезапным порывом. – Броситься вниз? В неизвестность?

– Я не знаю! – призналась Осве, и ее плечи поникли. – Но я не могу просто сидеть и ждать, пока все рухнет. Я должна что-то сделать. Узнать.

В этот момент еще один толчок, сильнее прежнего, сотряс Смотровую Площадку. На этот раз скрежет был громче, ближе. Со стороны Глубинных Пещер послышался глухой гул, словно что-то массивное сдвинулось с места. В небе над центром Аэтэльгарда на мгновение погасли несколько световых кристаллов, погрузив часть города в тревожные сумерки. Раздались испуганные крики.

Осве и Лиам переглянулись. Страх в глазах друга отражал ее собственный. Но под страхом в душе Осве разгоралось другое чувство – жгучая, неумолимая решимость.

Она должна узнать правду. Даже если для этого придется нарушить все запреты. Даже если придется заглянуть в глаза Низовью.

Она посмотрела на вход в Глубинные Пещеры, темный и запретный провал в скале неподалеку. Туда ей путь заказан. Но где-то должен быть другой путь к сердцу Аэтэльгарда, к его тайне. И она его найдет.

Глава 2. Шепот в Архивах

Страх и решимость боролись в душе Осве, пока она и Лиам молча шли от Смотровой Площадки. Испуганные голоса стихли, сменившись встревоженным гулом обсуждений. Кое-где снова зажглись погасшие кристаллы, но их свет казался тусклым, неуверенным. Аэтэльгар, их вечный, незыблемый дом, только что вздрогнул так сильно, что сомнений не осталось – что-то было глубоко не так.

– Ты ведь не пойдешь к Глубинным Пещерам? – наконец нарушил молчание Лиам, его голос был тихим, почти умоляющим. – Осве, Хранители… они не шутят.

– Нет, – покачала головой Осве. – Идти туда сейчас – безумие. Это первое место, которое они станут охранять еще сильнее. Но я не могу просто сидеть сложа руки.

– Тогда что? Пойдешь к Совету? Потребуешь ответов? Они тебя высмеют или накажут за паникерство.

– Я пойду туда, где ответы могут храниться веками, – сказала Осве, останавливаясь у поворота, ведущего к центральной части города. – В Большой Архив.

Лиам удивленно поднял брови. Архив Аэтэльгарда был огромен, местом почтенным, но редко посещаемым кем-то, кроме ученых и писцов. Там хранились хроники города, технические трактаты, философские размышления и мириады записей о ветрах, облаках и звездах. Это было не запретное место, как Пещеры, но и не самое очевидное для поиска причин угасания магии города.

– В Архив? Зачем? Думаешь, там записано, как починить Аэтэльгар? Если бы это было так просто…

– Я не думаю, что там есть инструкция по ремонту, – возразила Осве. – Но там – история. Наша история. То, что было до Великого Подъема. То, что случилось во время него. Легенды о Низовье, которые не рассказывают детям у костра. Может быть, где-то в пыльных свитках или на потускневших кристаллических пластинах есть намек, зацепка… что-то, что Старейшины скрывают или сами забыли.

Лиам колебался. Идея казалась менее опасной, чем штурм Пещер, но все равно выходила за рамки привычного. – Я… я не знаю, Осве. Копаться в древних записях…

– Ты не обязан идти со мной, – мягко сказала Осве, видя его сомнения. – Просто… не говори никому, куда я пошла.

– Я пойду, – решительно сказал Лиам после паузы. – Но не внутрь. Буду ждать снаружи, у входа. Скажу, что изучаю схемы новых воздушных потоков для Праздника. Если кто-то спросит… я тебя прикрою.

Благодарность затопила Осве. Она знала, чего стоило Лиаму это решение. Он боялся неприятностей, но дружба оказалась сильнее.

– Спасибо, Лиам.

Большой Архив располагался в одном из самых древних и массивных парящих утесов, почти целиком выдолбленном изнутри. Вход был монументальной аркой, украшенной символами ветра и неба. Внутри царил полумрак, нарушаемый лишь светом нескольких парящих сфер и узкими лучами, пробивающимися сквозь щели высоко под сводчатым потолком. Воздух был сухим, пахнущим старой бумагой, пылью и чем-то еще – неуловимым ароматом застывшего времени.

Бесчисленные полки, вырезанные прямо в скальной породе, уходили вверх, теряясь во тьме. Они были заставлены свитками разной величины, стопками тонких металлических листов, прозрачными кристаллическими табличками, мерцающими слабым внутренним светом, и даже странными сферическими объектами, испещренными непонятными символами. Для перемещения между уровнями архивисты использовали небольшие подъемные платформы, приводимые в движение направленными потоками воздуха.

За единственным массивным столом у входа дремал древний старик с бородой, достающей до пояса, – Главный Архивист Элиан. Он был так же стар, как многие свитки вокруг него, и считался скорее частью интерьера, чем действующим лицом. Осве тихо прошла мимо, стараясь не нарушить его покой.

Она направилась в секцию «Истоки и Основание». Здесь было темнее и пыльнее всего. Осве зажгла небольшой ручной свето-кристалл и принялась водить его лучом по корешкам свитков и гравировкам на контейнерах с пластинами. «Хроники Первых Ветров», «Трактат о Небесной Архитектуре», «Законы Совета Основателей»… Все это было знакомо, официально, выверено.

Она искала что-то другое. Что-то выбивающееся из общего ряда. Упоминания о мире до Аэтэльгарда.

Часы текли незаметно. Руки Осве покрылись пылью, глаза устали от чтения выцветших символов при тусклом свете. Она находила лишь обрывки, туманные аллегории. Говорилось о «Великом Исходе из Тьмы», о «Даре Небес», о «Разрыве с Грязью». Низовье всегда представало метафорой чего-то низменного, опасного, оставленного позади во имя света и свободы. Никаких конкретных описаний, никаких карт, никаких реальных причин бегства. Словно кто-то методично вычистил историю, оставив лишь пропаганду.

Но потом она наткнулась на секцию, обозначенную просто как «Астрономические Наблюдения Раннего Периода». Это казалось не тем, что нужно, но Осве от усталости решила просмотреть и эти записи. Большинство из них действительно были картами звездного неба, расчетами движения светил, наблюдениями за облаками.

И вдруг – одна пластина привлекла ее внимание. Она была сделана из темного, почти черного кристалла, и символы на ней светились не привычным голубым или белым, а слабым, пульсирующим багровым светом. Это была карта. Но не звездного неба. Линии на ней образовывали сложный узор, спиралью уходящий… вниз? В центре спирали был символ, который Осве никогда раньше не видела: круг, пересеченный тремя волнистыми линиями. Под картой шла единственная строка на древнем, почти забытом диалекте. Осве с трудом разбирала символы:

«Корень Мира… Под Пеленой… Исток и Устье…»

«Корень Мира»? Что это могло значить? И этот странный символ… Он показался ей смутно знакомым, но она не могла вспомнить, где его видела. Пластина была холодной на ощупь, и от нее исходила едва заметная вибрация, похожая на ту дрожь, что сотрясала Аэтэльгар.

Осве осторожно спрятала пластину под тунику. Это была первая реальная зацепка. Что-то, что не вписывалось в официальную картину мира. Что-то, связанное с Низовьем и, возможно, с источником силы Аэтэльгарда.

Она поспешила к выходу. Элиан все так же дремал за столом. Лиам нервно мерил шагами площадку перед аркой, делая вид, что изучает направление ветра. Увидев Осве, он бросился к ней.

– Ну что? Нашла что-нибудь? Или просто надышалась пылью веков?

– Нашла, – шепотом ответила Осве, касаясь спрятанной пластины. – Кажется, нашла. Не знаю точно, что это, но… это что-то важное. И странное.

Она мельком показала ему светящийся символ на темном кристалле. Лиам непонимающе нахмурился.

– Никогда такого не видел. Похоже на какой-то древний оберег.

– Может быть, – задумчиво сказала Осве. – Но я чувствую… это не просто рисунок. Это ключ. Только вот к какой двери?

Она снова посмотрела на далекий вход в Глубинные Пещеры, а потом вниз, на море облаков. Где-то там, или там, скрывался ответ. И эта холодная пластина под ее туникой была первым шагом к нему.

Глава 3. Трещины Расширяются

Дни, предшествующие Празднику Ветров, всегда были наполнены особой суетой. Обычно – радостной. Мастера украшали площади лентами, переливающимися на солнце, дети запускали маленьких тренировочных змеев, а пилоты глайдеров оттачивали фигуры воздушного танца – кульминации праздника.

Но в этом цикле все было иначе. Суета осталась, но радость уступила место плохо скрываемой тревоге. Смех звучал реже, разговоры велись тише. Дрожь земли, или вернее, дрожь небесных островов, стала почти привычной. Легкие толчки случались теперь по нескольку раз в день. Ночью город мерцал нестабильно – световые кристаллы то разгорались ярче обычного, то почти гасли. На старых мостах и древних стенах появились тонкие трещины, которые рабочие поспешно, но неумело замазывали светящейся смолой.

Начались перебои с подачей «небесной воды» – чистейшей влаги, конденсируемой из облаков с помощью магии и энергии города. Старейшины объясняли это «временными техническими трудностями» и ввели нормирование. Люди начали роптать. Праздник Ветров казался теперь неуместным, почти кощунственным.

Осве чувствовала это напряжение острее других. Найденная в Архиве пластина не давала ей покоя. Она часами разглядывала багровые символы, пытаясь понять их значение. «Корень Мира… Под Пеленой… Исток и Устье…» Слова эхом отзывались в ее сознании, но не складывались в понятную картину. А странный символ – круг с тремя волнистыми линиями – будил смутные воспоминания.

Она пыталась найти его изображение в других местах. Осматривала старые башни, заброшенные святилища на малых островах, давно не используемые причалы для воздушных кораблей предков. Все безрезультатно. Символ словно стерли из истории Аэтэльгарда.

Лиам старался помочь, как мог. Он отвлекал патрульных Хранителей, когда Осве забиралась в особенно ветхие или полузапретные уголки города, доставал для нее старые карты ветров и звезд, надеясь, что они наведут ее на мысль. Но и он все больше поддавался общему унынию.

– Может, Старейшины правы? – спросил он однажды вечером, когда они сидели на краю небольшой, редко посещаемой платформы, наблюдая за тревожным мерцанием огней внизу. – Может, нам просто нужно перетерпеть? Собраться с духом, верить в Аэтэльгар? Твои поиски… они только навлекают на тебя подозрения. Вчера я слышал, как двое Хранителей говорили о «распространителях слухов» и «нездоровом любопытстве». Они явно имели в виду тебя.

– А что они предлагают? Молиться ветру? – горько усмехнулась Осве. – Ветер нас не спасет, если камни под ногами рассыплются! Лиам, эта пластина… она не просто так оказалась в архиве. Кто-то хотел, чтобы ее нашли. Кто-то знал, что этот день придет.

Она снова достала темный кристалл. В вечерних сумерках багровые линии пульсировали отчетливее.

– Мне нужно поговорить с кем-то, кто помнит больше, чем записано в официальных хрониках, – решила Осве. – С кем-то старым. Очень старым.

В Аэтэльгарде ходили слухи о Каэлене. Когда-то он был одним из самых искусных Мастеров Ветра, инженером, отвечавшим за настройку стабилизирующих механизмов города. Но много циклов назад он поссорился с Советом – говорили, что он предлагал какие-то радикальные, даже еретические идеи по поводу источника энергии Аэтэльгарда, упоминал Низовье… Его отстранили от дел, и он удалился на один из самых маленьких и отдаленных островков-осколков, где и жил с тех пор отшельником. Его считали либо сумасшедшим, либо просто выжившим из ума стариком.

– Каэлен? – Лиам посмотрел на Осве с испугом. – Ты серьезно? Он же… он же не в себе! Говорят, он разговаривает с ветром и строит машины из мусора!

– Может, он знает то, чего не знают другие, – упрямо сказала Осве. – Он работал с сердцем Аэтэльгарда. Он мог видеть то, что скрыто от нас. И если он говорил о Низовье… возможно, он знает, что означает этот символ.

Добраться до островка Каэлена было непросто. Он висел на отшибе, в зоне нестабильных воздушных потоков, и немногие рисковали летать туда на глайдерах. Но Осве была отличным пилотом. На следующий день, под предлогом тренировки к Празднику, она взяла свой глайдер и направилась к окраинам Аэтэльгарда. Лиам остался, пообещав создать ей алиби, если кто-то будет ее искать.

Полет был трудным. Ветер рвал крыло глайдера, воздушные ямы заставляли сердце уходить в пятки. Островок Каэлена выглядел именно так, как его описывали: крошечный кусок скалы, едва поросший блеклой травой, с прилепившейся к нему хижиной, собранной из обломков старых конструкций, кусков металла и натянутых мембран. Вокруг хижины на шестах висели и мелодично позвякивали десятки ветряных колокольчиков, сделанных из самых разных материалов – от полированных ракушек небесных моллюсков до странных, полых металлических трубок, которых Осве никогда раньше не видела.

Она осторожно приземлилась на небольшую ровную площадку перед хижиной. Дверь открылась прежде, чем она успела постучать. На пороге стоял Каэлен. Он был худым, высохшим стариком с копной седых, спутанных волос и невероятно живыми, пронзительными глазами. Он был одет в залатанный комбинезон, перепачканный смазкой и чем-то еще.

– Еще одна заблудшая пташка? – проскрипел он, разглядывая Осве с нескрываемым любопытством. – Или прилетела поглазеть на сумасшедшего старика? Говори, зачем потревожила мой ветер?

Осве немного растерялась от такого приема, но быстро взяла себя в руки.

– Мастер Каэлен, меня зовут Осве. Я пришла не из праздного любопытства. Мне нужна ваша помощь. Ваш совет.

– Мой совет? – хмыкнул старик. – Мои советы никому не были нужны последние пятьдесят циклов. Почему что-то должно было измениться? Город все так же слеп и глух? Все так же пляшет на краю?

– Хуже, мастер. Он уже падает, – серьезно сказала Осве. – Дрожь становится сильнее. Свет гаснет. Люди боятся. А Старейшины молчат или говорят ложь.

Каэлен внимательно посмотрел на нее, его взгляд стал жестче. – И ты решила, что старый безумец знает больше, чем мудрый Совет? Смелая девочка. Или глупая. Что тебе нужно?

Осве достала пластину из Архива. – Я нашла это. Древняя карта, указывающая вниз. И этот символ… Вы когда-нибудь видели его?

Она протянула пластину старику. Каэлен взял ее, и его пальцы едва заметно дрогнули. Он поднес кристалл ближе к глазам, долго всматривался в пульсирующие багровые линии. Ветер трепал его седые волосы, заставляя колокольчики вокруг хижины издавать сложную, переливчатую мелодию.

– Где ты это нашла? – наконец спросил он, его голос стал тише, серьезнее.

– В Большом Архиве. В секции ранних астрономических наблюдений.

Каэлен кивнул, словно ожидал этого. – Они всегда были небрежны с тем, что считали поэзией или заблуждениями предков… Да, я видел этот символ. Давно. В самых глубоких уровнях управления… там, где старые стабилизаторы соединяются с… Ядром.

– С Ядром? – переспросила Осве. – С Сердцем Города?

– Называй как хочешь, – отмахнулся старик. – Суть одна. Это – источник. То, что держит нас в небе. То, что сейчас умирает. А этот символ, – он снова коснулся круга с тремя волнистыми линиями, – это ключ. Знак принадлежности. Знак… связи.

– Связи с чем? С Низовьем?

Каэлен посмотрел ей прямо в глаза. В его взгляде была вековая усталость и знание, которое было слишком тяжело нести одному.

– Со всем сразу, дитя. С тем, что внизу. С тем, что внутри Аэтэльгарда. С тем, что мы потеряли, когда решили, что небо – единственное, что имеет значение. Это символ… Равновесия.

В этот самый момент Аэтэльгар содрогнулся снова. На этот раз толчок был долгим, протяжным. Со стороны основного массива города донесся грохот и испуганные крики, отчетливо слышные даже здесь, на окраине. Осве и Каэлен посмотрели туда. Над одним из жилых районов заклубился столб пыли.

– Похоже, Равновесие окончательно нарушено, – тихо сказал Каэлен. – И времени у нас осталось гораздо меньше, чем я думал.

Он посмотрел на Осве, потом на пластину в своей руке. – Ты хочешь спасти Аэтэльгар, девочка? Боюсь, путь к спасению лежит не вверх, а вниз. И этот ключ… он может открыть дверь. Но пройти через нее будет страшно. Очень страшно.

Глава 4. Сердце Города и Зов Бездны

Грохот стих, сменившись далекими криками и тревожным гулом сирен – сигналом бедствия, который не звучал в Аэтэльгарде уже много поколений. Столб пыли над жилым районом медленно рассеивался, обнажая страшную картину: часть одного из подвесных садов и примыкающая к нему жилая башня обрушились, оставив рваную рану на теле парящего острова.

Осве смотрела на это с застывшим ужасом. Это была уже не просто дрожь или мерцание света. Это была смерть. Разрушение. Начало конца, если ничего не предпринять.

– Они упали? – прошептала она, повернувшись к Каэлену. В ее голосе дрожали слезы. – Люди… там были люди…

Каэлен отвернулся от страшного зрелища, его лицо стало еще более морщинистым и скорбным. – Возможно, нет. Обломки падают не сразу. У них могло быть время укрыться или перебраться на соседние платформы. Но это… это только начало, дитя. Трещины расширяются. Ядро слабеет с каждым циклом.

– Ядро… Пластина… Равновесие… – Осве сжимала кулаки, пытаясь унять дрожь. – Мастер Каэлен, вы должны рассказать мне все! Что такое Ядро на самом деле? Как оно связано с Низовьем? И что делает эта пластина?

Старик вздохнул, провел рукой по седым волосам. – Все сразу не расскажешь. И многое сам не знаю – лишь догадки, обрывки древних текстов, запретные инженерные схемы… Садись. Похоже, пришло время нарушить молчание.

Он указал на грубо сколоченную скамью у стены хижины. Осве села, не сводя глаз с его лица. Каэлен присел рядом, вертя в руках темную пластину.

– Ядро – это не просто механизм или кристалл, как думают многие, – начал он тихо, и ветер, словно прислушиваясь, стих, лишь колокольчики продолжали тихонько звенеть. – Это… точка сопряжения. Фокус. Древние, те, кто поднял Аэтэльгар, нашли способ черпать энергию… снизу. Из самого сердца мира под нами. Не из воздуха, не из солнца, как мы привыкли думать. Небо – лишь среда, позволившая нам оторваться от земли. Но сила идет оттуда. – Он кивнул вниз, в туманную бездну.

Осве слушала, затаив дыхание. Это противоречило всему, чему ее учили.

– Но… почему тогда Низовье – запретно? Почему нас учили бояться его?

– Потому что любая великая сила требует равновесия, – продолжал Каэлен. – И плату. Предки, поднявшие город, заключили некий… договор. Или нашли способ поддерживать баланс между миром Вверху и миром Внизу. Они создали Ядро как проводник и стабилизатор. Но со временем знание об этом стало опасным. Власть имущие не хотели зависеть от «грязи» Низовья. Они хотели верить, что Аэтэльгар самодостаточен, что его сила – в небесах. Историю переписали. Инженеров вроде меня, кто задавал слишком много вопросов о первоисточнике энергии, отстранили. Связь с Низовьем стали считать ересью, слабостью, угрозой. Ее намеренно ослабляли, игнорировали… пока она не начала рваться сама.

– И теперь… Аэтэльгар умирает, потому что мы отрезали себя от своих корней? – прошептала Осве.

– Именно так, – подтвердил Каэлен. – Мы – цветок, срезавший свой стебель и вообразивший, что сможет вечно пить росу с листьев. Но без корня жизнь уходит. А эта пластина… – он снова посмотрел на багровые символы. – Это не просто карта. Это ключ-резонатор. Он настроен на определенные энергетические линии, идущие от Ядра вниз, сквозь Пелену Облаков, к… к тому самому «Корню Мира», о котором там написано.