Элита

– А что мне еще оставалось делать? На кукол у нас денег вечно не оказывалось, так что вместо куклы у меня была Амес.

– Ну, – сказала Люси, поворачиваясь к ней лицом, – пока вы здесь, будете нашей куколкой. Мы с Мэри и Энн сделаем из вас красавицу не хуже королевы.

Мэй склонила голову набок.

– С ней мне не сравниться. – Она быстро обернулась ко мне. – Только маме не говори, что я так сказала.

Я прыснула:

– Не скажу. Но сейчас нам пора собираться. Чаепитие уже совсем скоро.

Мэй восторженно захлопала в ладошки и бросилась к зеркалу. Люси собрала волосы в узел, умудрившись не распустить при этом косички, и приладила прямо поверх них чепец. Я не могла ее винить за то, что ей хотелось побыть в таком виде подольше.

– Кстати, мисс, вам письмо, – спохватилась Люси и осторожно передала мне конверт.

– Спасибо, – поблагодарила я, совершенно ошарашенная.

Практически все, кто мог мне писать, сейчас находились рядом. Я надорвала его и пробежала глазами записку, с первых же букв узнав этот небрежный почерк.

Америка,

я с опозданием узнал, что семьи Элиты были недавно приглашены во дворец и что наши родители с Мэй отправились навестить тебя. Я понимаю, что Кенна в ее деликатном положении не может путешествовать, а Джерард еще слишком мал. Однако я никак не могу понять, почему в числе приглашенных не оказалось меня. Америка, я ведь твой брат.

Единственная мысль, которая приходит мне в голову, что это наш отец предпочел оставить меня в стороне. Очень надеюсь, что эта инициатива исходила не от тебя. Мы с тобой сейчас на пороге великих перемен и можем быть весьма полезны друг другу. Если членам твоей семьи когда-либо еще будут предложены какие-либо привилегии, не забывай про меня. Мы можем помочь друг другу.

Ты, случайно, не замолвила за меня словечко принцу? Я просто интересуюсь.

Жду твоего ответа.

    Кота

Меня так и подмывало смять письмо и отправить его в мусорную корзину. Я-то думала, что Кота оставил свои честолюбивые мечты пробраться в высшее общество и научился довольствоваться успехом, которого уже достиг. Зря надеялась. Я сунула письмо в один из ящиков комода и решила, что не буду больше думать о нем. Не хватало только, чтобы его зависть испортила мне радость от приезда родных.

Люси звонком вызвала Энн с Мэри, и мы занялись приготовлениями. Кипучая энергия Мэй, казалось, передалась всем. Я поймала себя на том, что пела, пока мы одевались. Вскоре явилась мама и потребовала, чтобы мы все посмотрели на нее свежим взглядом и сказали, все ли у нее в порядке. Выглядела она, разумеется, безупречно. Она пониже и слегка полнее королевы, но в своем платье казалась ничуть не менее царственной. Когда мы двинулись по лестнице вниз, Мэй с печальным видом сжала мой локоть.

– Что случилось? Ты не хочешь познакомиться с королевой?

– Хочу. Просто…

– Что?

Она вздохнула:

– Просто я не представляю, как после всего этого возвращаться к обычной жизни.

В Женском зале царило оживление. Мэй в уголке болтала с Лэйси, сестрой Натали, с которой они были почти ровесницами. Лэйси удивительно походила на сестру! Обе тоненькие, светловолосые и миловидные. Там, где мы с Мэй оказывались полными противоположностями, Натали и Лэйси обнаруживали поразительное сходство. Правда, Лэйси показалась мне чуть менее чудаковатой. Не настолько не от мира сего, как ее сестра.

Королева расхаживала по залу, останавливаясь побеседовать с матерями всех девушек, расспрашивала их в своей милой манере. Как будто наши жизни были ничуть не менее интересными, чем ее собственная. Я вместе с другими слушала рассказ матери Элизы об их родственниках в Новой Азии, когда Мэй потянула меня за платье в сторону.

– Мэй! – прошипела я. – Ты что творишь? Так себя не ведут, особенно в присутствии королевы!

– Ты должна это видеть! – настаивала она.

На наше счастье, поблизости не было Сильвии. С нее сталось бы отчитать Мэй за подобную выходку, несмотря на то что девочку никто не учил хорошим манерам.

Мы подошли к окну, и Мэй указала на что-то за стеклом:

– Смотри!

Я пригляделась и различила за кустами и фонтанами два мужских силуэта. В одном я признала отца. Он то ли объяснял, то ли спрашивал что-то, увлеченно размахивая руками. Другой принадлежал Максону. Прежде чем отвечать, принц всякий раз на некоторое время задумывался. Они медленно прохаживались по дорожке. Периодически папа засовывал руки в карманы, а Максон закладывал за спину. О чем бы ни был этот разговор, он казался серьезным.

Я огляделась по сторонам. Все женщины были полностью поглощены происходящим – шутка ли, оказаться в обществе самой королевы, – и на нас никто не обращал никакого внимания.

Максон остановился напротив папы и с решительным выражением лица принялся что-то неторопливо ему втолковывать. При этом в его позе не было ни враждебности, ни гнева. Папа помедлил, потом протянул руку. Максон улыбнулся и энергично пожал ее. Похоже, оба при этом испытали облегчение, и мгновение спустя папа хлопнул Максона по спине. Принц сразу весь как-то напрягся. Он явно не привык к чужим прикосновениям. Но потом отец обнял его за плечи, как когда-то меня и Коту, как обнимал всех своих детей. Это, похоже, Максону понравилось.

– О чем они говорили? – вслух спросила я.

Мэй пожала плечами:

– Не знаю, но вроде о чем-то важном.

– Кажется, да.

Мы немного постояли у окна, чтобы узнать, будет ли Максон беседовать еще с чьим-нибудь отцом, но если такой разговор и состоялся, то не в саду.

Празднование Хеллоуина было организовано с размахом, как Максон и обещал. Когда мы с Мэй вступили в Главный зал, его великолепие меня поразило. Украшения на стенах, подвески на люстрах, чашки, тарелки, даже еда – все сверкало позолотой. Это было поистине прекрасно.

Из динамиков лилась популярная музыка, но в углу уже ждал небольшой оркестр, который должен был аккомпанировать во время танцев. Повсюду поблескивали объективы фото– и видеокамер. Без сомнения, это празднество станет гвоздем завтрашней телепрограммы. Наверняка подобного по размаху бала еще не случалось. Я мимолетно задумалась, что же устроят во дворце на Рождество. Впрочем, к тому времени меня может здесь уже и не оказаться.

Наряды у всех оказались поистине роскошными. Марли в костюме ангела танцевала с офицером Вудворком. У нее за спиной даже были крылья, сделанные из чего-то вроде переливающейся бумаги. Селеста в коротком платье из перьев с плюмажем на голове изображала павлина.

Крисс и Натали держались вместе, и костюмы у них, похоже, задумывались как парные. Лиф платья Натали украшали живые цветы, а пышная юбка из голубого тюля подрагивала от малейшего движения. У Крисс платье было золотое, как зал, и все покрыто ниспадающими листьями. Судя по всему, они представляли весну и осень. Мне понравился замысел.

Элиза на полную катушку воспользовалась своими азиатскими корнями. Ее шелковое платье – преувеличенно роскошная версия ее излюбленного скромного фасона. Драпирующиеся рукава выглядели невероятно зрелищно, а уж как ей удавалось ходить с такой пышной прической, для меня настоящая загадка. В обычные дни Элиза одевалась довольно неприметно, но сегодня выглядела изумительно, почти царственно.

Все собравшиеся облачились в необычные костюмы, и гвардейцы не уступали гостям. Я увидела бейсболиста, ковбоя, какого-то малого с беджиком, на котором значилось имя Гаврил Фадей, а один из них даже отважился нарядиться в дамское бальное платье. Он был окружен хохочущими во все горло девушками. Впрочем, большинство гвардейцев явились просто в парадной форме – отутюженных белых брюках и синих мундирах. Они были в перчатках, но без фуражек, чтобы отличаться от тех, что стояли на посту, охраняя зал по периметру.

– Ну, что скажешь? – спросила я у Мэй.

Как оказалось, сестра уже успела раствориться в толпе. Я рассмеялась и оглядела зал в поисках ее пышного платья. Когда она заявила, что желает пойти на праздник в костюме невесты – как по телевизору показывают, – я подумала, что это шутка. Впрочем, белая фата была изумительно ей к лицу.

– Леди Америка, добрый вечер, – шепнул кто-то мне на ухо.

Я вздрогнула и, обернувшись, увидела рядом Аспена в парадной форме.

– Ты меня напугал!

Я прижала руку к сердцу, как будто это могло унять его бешеный стук. Аспен лишь фыркнул.