Измена. Жизнь заново

– Позвольте вас подвезти, Дина.

Глава 5

Я стою, замерев, не понимаю, что сейчас происходит. А Влад улыбается туманными глазами, и моя голова уплывает вслед за этим туманом, будто погружается в гипноз.

– Что вы здесь д-делаете, – заикаясь, спрашиваю его.

– Приехал, чтобы вас отвезти домой.

– Это Алла Барисовна попросила?

– Нет, я сам.

– Но…

– Дина, давайте поговорим в машине. Вы не против.

Еще бы! Конечно, я против. Терпеть не могу, когда меня принуждают к действиям, которых я не понимаю.

Но бойфренд свекрови подхватывает мою сумку и широко шагает к выходу. Я не двигаюсь с места.

– Владислав, стойте! – окликаю его. – За мной сейчас приедет подруга.

– Вот как! Простите, не знал, – он секунду размышляет, я боюсь даже посмотреть открыто, настолько смущена и растеряна. – А знаете, вы позвоните подруге и отмените встречу.

– Зачем?

– Я уже здесь, а ей еще надо ехать.

Его слова резонны, только как справиться со своим смятением? И что я скажу Глебу? Он и без того дуется за орхидеи, которые мне пришлось оставить в отделении, а тут Влад еще и домой меня привезет.

– Нет, это неправильно, – упрямлюсь я.

– Дина, вы не подумайте чего, – вдруг заливается он смехом. – Я же к вам по делу приехал.

– П-по какому?

– Картина. Помните, я должен ее забрать.

Влад берет меня под руку и ведет к двери. Сбитая окончательно с толку, я уже не сопротивляюсь.

– Я не хочу отдавать вам картину. Мне она самой нравится. Да и написал ее не такой известный художник, как вы думаете.

– Мне и не нужно думать, – Влад открывает багажник и ставит сумку. Я даже не заметила, как мы оказались возле машины. – Она уже моя.

– Как ваша?

Смятение в душе растет и множится. За ту неделю, что я провела в больнице, что изменилось в моей жизни? Может, и дом уже не мой?

– Все просто: я ее купил.

Купил?

Это слово колокольчиком звенит в расстроенных мозгах. Как купил?

– Н-но я ничего не продавала.

– Мне ее продала хозяйка картины.

Он вежливо открывает передо мной дверь салона. Я машинально опускаюсь на сиденье. В голове полная каша. Что-то за последнее время слишком много новостей. Появление на горизонте Ритули – подруги детства, интерес к моей мазне Игоря Гвоздева, болезнь и операция, а теперь еще и проданная картина.

– П-простите, а кто хозяйка? – с придыханием спрашиваю Влада.

– Алла Борисовна, конечно. Я давно любуюсь картинами неизвестного художника, которые ваша свекровь выкладывает в галереях у подруг. В них есть душа, какой-то особый свет. А когда увидел эту одинокую сосну, будто в душе что-то перевернулось. Эта игра черного и оранжевого цветов, будто день и ночь сливаются и создают гармоничное единство.

Влад небрежно ведет машину одной рукой, но не лихачит, никуда не торопится, соблюдает все правила движения. И попутно говорит, говорит, говорит…

А у меня в голове будто ветер шумит:

– Шу… шу… шу…

Так вот откуда у свекрови деньги! И немалые, видимо, раз она инвестициями заинтересовалась. Эта новость парализует, сводит с ума.

А Влад тоже хорош! Болтает, делает вид, что не знает, кто художник картины. Я же во время приема об этом говорила.

– И за сколько вам продала картину Алла Борисовна, – мой голос хрипит и ломается, как у подростка.

Влад встревоженно смотрит в зеркальце.

– Я вас чем-то обидел, Дина?

– За сколько вы купили картину?

– Я не могу сказать. Это коммерческая тайна. Но вы можете спросить Аллу Борисовну сами, тем более, что мы уже приехали.

Он останавливает машину у ворот, выходит, нажимает кнопку вызова, но никто не отвечает. Сейчас он серьезен, больше не улыбается, догадывается, что случилось что-то из ряда вон.

Я сижу в салоне, не могу выйти. Колени подламываются, кажется, сделаю шаг и свалюсь прямо в весеннюю лужу подтаявшего снега.

– Пароль 0605, – тихо говорю Владу.

Он вводит цифры в электронный замок и бежит к авто. Ворота открываются, мы въезжаем во двор. Влад паркует машину и подает мне руку. Но я игнорирую ее, выползаю из салона сама.

– Дина, я не понимаю, что случилось? – спрашивает он.

Я, не отвечая, иду к боковому входу, где в полуподвальной комнатушке у меня мастерская. Распахиваю дверь, и первое, что бросается в глаза, пустая стена напротив. Там всегда стояли мои картины. Пусто.

И вообще в комнате пусто, лишь на подрамнике торчит незаконченный эскиз, и еще несколько лежат на столе. Все, ни одной картины нет.