Рабы – в священном страхе и в пыли,
А кровь – уже не в силах испаряться.
О люди, люди, как же вы могли,
Трусливо, подло, – как же вы смогли
От данной вам свободы отказаться?!
Сентябрь 1988
«Когда-нибудь родятся те…»
Когда-нибудь родятся те,
Кому не будет страшно слово.
Его напишут и споют
Не нам и не о нас.
Когда-нибудь вернутся те,
Кому отпущено немного.
Их Млечный, невозвратный путь
Свернёт на этот раз.
Тем, кто ушёл недосказав —
Пребудет музыка нетленна.
Свиданье кончено – рассвет
Без трёх минут.
Из наших мимолётных прав
Одно лишь неприкосновенно —
О памяти не говорят,
Её поют…
12 июня 1989
«Закончено. Всё просто и убого…»
Закончено. Всё просто и убого.
И десять точек – словно десять звёзд.
Два отражения – и плачет строго
Оплывший воск.
Два отражения, туман дыханья лёгок,
И в тех глазах – вопрос на мой ответ.
Во всех пучинах и у всех порогов —
Лишь лунный свет…
Лишь лунный свет… И солнцу на потребу
Не оторвусь от выцветших страниц.
Мне не поднять своей улыбки небу —
Там слишком мало незнакомых лиц.
11 января 1989
«Когда дано не будет слову…»
Когда дано не будет слову
Стать оправданием всему,
Ни от кого я не приму
В алмазном инее подкову.
Ни на одном из трёх углов
В июльском пыльном переулке
Я не роняла свёрток гулкий
В хитросплетение дворов.
Не мне вернут, не мне протянут
Стальную шпагу в глушь болот,
И чёрный плащ в толпе обманет —
Не мне мелькнёт!
Не мне лететь, в крови умытой,
Над запрокинутой Москвой.
Ах, Маргарита, Маргарита,
Закат какой!
11 декабря 1988
«Последний день как первый – синь и пуст…»
Последний день как первый – синь и пуст,
Лишь золотое небо – грань событий.
И некому сказать: «Повремените,
Не кончен спуск…»
Далёких звёзд, что нас ведут, не счесть,
Божественно немых и безучастных,
Но первый час луны кроваво-красной
У ночи есть.
Последний взгляд покинутому городу
Благословлен немыслимой луной…
И остроухий пёс поднимет морду
И уведёт хозяина в покой…
7 апреля 1989
«Не оставляйте непрочитанных страниц…»
Не оставляйте непрочитанных страниц
В тех письмах, что сжигаете под вечер.
Неверье в смерть, пожалуй, много легче