Выбор воина. Хроники Сурии. Книга первая
Для Фили, попасть в пехоту, значило разочароваться во всей армии. Как же так? Зачем же столько времени он тренировался и учился всем этим штукам в седле? Но этот круглолицый комендант, который записывал жителей в армию, не стал его слушать. Фили даже предложил пойти со своим конём. Но, комендант, лениво осмотрев старого мерина, который производил не самое лучшее впечатление на знатоков лошадей, окончательно вписал Фили в пехотный резервный полк.
Конечно, война не развлечение, часто говорил его отец, который принимал участие в последней битве Вэйтоба пятнадцать лет назад. Где он, кстати, лишился ноги. Поэтому в этот раз отец оставался дома, отправляя воевать наследника. Снаряжая Фили на войну, после объявления всеобщего сбора, он назидательно посвящал сына в тонкости армейского уклада жизни, но в его глазах стояли настоящие слезы, из-за чего Фили очень неуютно себя чувствовал. Не привык он, чтобы его грозный отец, не дававший ни ему, ни одному из своих рабочих спуска, вдруг выглядел таким побитым. И вот сейчас, отец стоит, возвышаясь над Фили на целые три головы и его огромные руки, которые стали ещё сильнее за те годы, что ему пришлось передвигаться на деревянной ноге, держали в руках небольшой мешок с вещами сына.
– Ты, значит, это. Помни, сын. В армии, главное – это братство. Если не смогешь ни с кем сдружиться, хана тебе. Вот заденет ногу стрела, не сможешь идти, что будешь делать? А ведь никто и не поможет, ежели ты ни с кем в братство не вступишь.
– Да понял я.
– Ну ты, это. Не перечь. Я то свои стрелы, все словил в той старой войне. И знаю чего к чему.
– Ага.
– Не агакай мне! – не выдержал отец и отвесил сыну подзатыльник, хотя сделал он это скорее потому, что просто хотел лишний раз прикоснуться к своему единственному сыну, которого последние десять лет воспитывал совершенно один. Но не обнимать же его. Не по-мужски всё это. Вот и навешивал подзатыльники.
Фили повезло, как говорили вокруг все солдаты. Прибыв в Фарог, он попал в резервный полк. Поэтому оказался не в какой-нибудь крепости, а направился в дальний поход, поближе к столице на тот случай, если Сарта сможет пробиться так далеко. И вот, второй день, Фили топает вместе с ещё тысячей таких же, как он, будущих вояк, почти не останавливаясь. Перекусывали они большей частью на ходу, а горячую пищу им давали только перед сном. Да и спали они всего по четыре часа, а потом снова в путь.
Наверное, совсем плохо на войне, понимал Фили, отмечая, как их всё быстрее и быстрее гонят к столице. Если бы выигрывала армия Вэйтоба, то зачем их так гнать? Наоборот, берегли бы полк для возможного решающего боя.
– Поберегись!
Фили вместе с группой солдат быстро отскочил в сторону, пропуская очередного или гонца, или просто спешившего кавалериста.
– Видал? – спросил, идущий рядом, Скрут.
– Ага, – ответил Фили, вспоминая слова отца про армейское братство.
Возможно, пятнадцать лет назад, такое братство и встречалось в армии, но точно не сейчас, подумал Фили. У него сразу не заладились отношения со своими сослуживцами. Во-первых, он оказался самым младшим, а во-вторых, самым маленьким.
Хилый на вид и низкий ростом, Фили тут же получил прозвище Гигант. Теперь, если воды принести или палатку сержанту поставить, все хором твердили, что только Гигант может справиться с таким трудным заданием. И Фили, молча шёл и всё делал. Его ещё так неудачно подстригли, отрезав под самые корни, его жгучие чёрные кудри, которыми он так гордился. И теперь, вместо красивых кудряшек он видел в зеркале торчащие во все стороны остатки волос. Серые глаза смотрели грустно и от этого, его лицо с пухлыми щёчками, которые практически не знали бритвы, небольшим вечно задирающимся наверх носом и десятком веснушек, казалось, совсем детским.
Фили не очень привык к общению. Детство он провёл верхом на лошади, будучи пастухом. Отец не пожалел денег и обучил Фили грамоте, за что тот теперь был невероятно благодарен. Книги и стали его лучшими друзьями. Стоило приехать в их городишко, как он сразу бежал в библиотеку при местном монастыре, где менял прочитанные книги на новые. А читал он запоем всё, что попадалось. Правда, монастырские книги больше были про учёбу, историю или о жизни святых. Но попадались там и несколько рыцарских романов, которые Фили читал раз по пять. Рыцари были его кумирами. Такие же, как он, одиночки, разъезжающие по всему миру на верном скакуне, уничтожающие любых врагов на своём пути. Фили часто представлял себя на месте такого рыцаря, но потом вспоминал об исчезновении последнего рыцаря лет этак двести назад и жалел, что не родился в то время.
Теперь приходилось жить среди солдат. Фили не мог остаться наедине даже на минутку. Это запрещалось и за любые «уединения», сержант легко выдавал несколько нарядов, в чём Фили убедился в первый же день. Да и куда можно скрыться с дороги, по которой без остановки идёт целый полк? Радовало одно. Он увидит Вэладис, о чём давно и тайно мечтал.
– А ну, поторапливайтесь, ослоухие, – появившейся сержант вывел Фили из размышлений, – У нас новый приказ. Теперь идём в Угрок и спать нам всего по два часа в сутки.
Валтабин боялся, что Медаген возьмёт с собой обоз нянек, фрейлин и других дворцовых тунеядцев и будут они двигаться целую вечность. Но, увидев только одну подъезжающую к городским воротам карету, в окружении сотни личных гвардейцев, маршал не поверил глазам.
Но всё оказалось правдой и кроме Анески, с королевой больше никто не отправлялся. Она взяла минимум вещей и, по всей видимости, собиралась вести военный походный образ жизни.
Ну и хорошо, подумал Валтабин. Быстрее устанет и вернётся во дворец.
Маршал ругал себя последними словами. Близость короны его ослепила. И как он поддался на это? Ведь быть наследником ещё не означает, стать королём. Хоть королева и бездетна и не замужем, но явно переживёт его не на один десяток лет.
Его подвела разыгравшаяся аристократическая кровь древнего рода, который всегда стремился на престол Вэйтоба. Около трехсот лет назад, во время великой войны, один из предков Валтабина был даже близок к тому, чтобы надеть корону. Но погиб слишком быстро, как в принципе и большинство остальных рыцарей. И вот теперь Валтабин, первый из всего их тысячелетнего рода, официально назначен наследником престола. Да уж, было отчего ослепнуть.
«Но как теперь подчиняться этой девчонке, а?», – спрашивал себя маршал. Старый король был последним человеком, чьи приказы он выполнял. Говорил же тогда этому старому дурню, ну, зачем жениться? Тискал бы фрейлин по углам, как делал это много лет. Кто бы ему слово сказал? Вот если бы одна из них понесла, тогда свадьбу и организовали. Но нет. Польстился на сладенькое, на старости лет.
Маршал, подавая пример, всю дорогу проводил в седле. Пыхтя, на лошадей залезли остальные генералы, и колонна всадников двигалась достаточно быстро. Центральный тракт был широк настолько, что на нем могли скакать по шесть всадников в один ряд. Дорога была главной особенностью Вэйтоба, который находилось в самом центре полуострова, среди семи южных королевств. Вэйтоб был единственной страной, не имеющей выхода к морю. Но зато, сквозь их территорию пролегали все ключевые торговые дороги. И центральный, и южный и северный королевские тракты. Поэтому, любой караван никак не мог миновать Вэйтоб и, значит, не мог не оставить в нём налоговой монетки.
Мысли маршала прервал подскакавший офицер, с докладом о продвижении их обоза. Двигались они быстро и это успокаивало командующего. После падения Крепина, Валтабин распорядился отправить всех герцогов с личной гвардией по своим замкам и занять там оборону. Он же, с главной армией Вэйтоба, выдвигался навстречу сартийцам, чтобы дать основной бой. Валтабин стягивал все силы королевства для одной битвы, которая должна стать решающей. Второй день пути и до места назначения ещё два. Они спешили к древней крепости Угрок. Кто бы мог подумать.
Уже несколько столетий ни одна армия не продвигалась так далеко внутрь Вэйтоба. Когда ещё Жгучий лес принадлежал другим, вдоль границ их королевства построили пять крепостей для защиты от нападения. Принсток, на самом севере; Тигрок и Угрок, как два близнеца для охраны центрального тракта; Грюдок, крепость которая оберегала от нападения тех, кто решился пройти сквозь Зелёные горы; и, наконец, Фарог, стоящий на перекрёстке южного и северного трактов. Теперь, эти, некогда пограничные замки, превратились в крупные торговые города.
Валтабин вчера забылся в своих мыслях, не заметил и умчался вперёд. За ним, решив что это какой-то знак, ускакали и все генералы. В итоге они сильно обогнали королевскую карету, которая добралась до них только поздно вечером. Валтабину стало стыдно. Со стороны выглядело всё так, будто он специально устроил скачки, чтобы показать королеве её место в армии. Судя по словам его помощника Крейна, все генералы именно так и восприняли этот поступок.
Медагена, прибыв вечером к месту привала, ничего не сказала, но её обвиняющий взгляд, сообщил о многом. Валтабин вспомнил колючие глаза и вздрогнул. Как-то умела преображаться эта хрупкая девочка с короной. Стоило ей разозлиться, как взгляд становился такой тяжёлый. Смотришь в них и замерзаешь.
Утром, когда все отправлялись в путь, Валтабин увидел Медагену в седле. Она первой выскочила на дорогу, за ней помчались гвардейцы, а потом пришлось скакать и всем остальным. Темп королева задала отличный. Ни разу за эти полдня они не останавливались и не отдыхали. И даже Валтабин успел устать. Но теперь он не мог остановиться для отдыха. Сам виноват, придётся терпеть.
«А девчонка-то молодец», – восхищённо подумал маршал, глядя на прямую спину Медагены, ровно сидящей в седле. В мыслях, он никак не мог назвать её королевой. Ну никак.
И хоть Медагена за всё время похода ничего ему не указывала, соглашалась со всеми его советами, и даже на второй день объявила, что в походе маршал командует армией самостоятельно, Валтабин чувствовал себя неуютно. Он к такому не привык. Ты или бери всё или не мешай. А так теперь и неясно, кто командующий. То ли он, то ли королева.
Они прибыли в лагерь армии, к самому вечеру. Валтабин, ещё в столице решил не занимать крепость, которая давно потеряла свои оборонительные способности. Да и не смогли бы они всю армию разместить в крепостных стенах.
Их уже ждали. В лагере Валтабин чувствовал себя прекрасно. Для неопытных людей походный лагерь армии казался настоящим чудовищем. Все куда-то спешат, дорожки, словно лабиринт между палаток. А людей столько, что не протолкнуться. И все куда-то движутся. Даже ночью. Было ощущение, что армия не засыпает никогда. Но Валтабин, который провёл в подобных местах много десятков лет, понимал этот пульс, он чувствовал лагерь, словно тот был его частью. И знал, что за кажущимся хаосом, всегда стоит стройная и чёткая система.
Королева, конечно, сразу же потерялась в этом огромном лабиринте. Валтабин, сопровождающий её до шатра, не без удовольствия заметил, как Медагена стала словно наполовину меньше. Как она сжалась, чувствуя мощь войска и не понимая ничего из происходящего.
– Ваше Величество. Мы будем с вами рядом. Вот здесь, – показал рукой Валтабин на два огромных шатра, – Мой шатёр будет и штабом, где всегда для связи дежурит адъютант. Там же будем собираться с генералами.
Медагена молча кивнула и быстро скрылась. Валтабин понял, что королева устала, и хоть он и восхищался стойкостью молодой королевы, сейчас не без удовольствия отметил своё преимущество. Он остановился, радостно огляделся вокруг и, тут же поймав какого-то солдата, выразил тому своё неудовольствие такими оборотами, что солдат вместо испуга удивлённо цыкнул языком и убежал, пока маршал отвлёкся на что-то ещё.
Фили был просто в ужасе. Столько людей в одном месте он ещё никогда не видел. Итак, невысокий ростом, здесь Фили просто растворился в людском потоке. Хотя уже через день он нашёл этому пользу. Стоило получить любое незначительное поручение и можно было действительно исчезнуть. Главное, передвигаться по лагерю быстро, делать задумчивое лицо и не попадаться офицерам. И тогда можно сойти за спешащего солдата, выполняющего какой-то приказ, и которого никто не остановит и не спросит, что именно он здесь делает.
Пугало одно. Несмотря на весь шум лагеря, Фили чувствовал, как все притихли. Только здесь, из рассказов других солдат, он узнал, как на самом деле всё плохо. Несколько воинов, уже побывавших в стычках, рассказывали, что воины Сарты передвигаются неимоверно быстро. Что они не устают в битве и никогда не сдаются. Неизвестно, что с ними сделал их царь Сэйнам, но все его воины превратились в безжалостных убийц. Раненных и пленных после битвы не оставалось никогда.
Вспомнив эти рассказы, Фили поёжился. Вот и притих лагерь, так как все знали, что предстоит большая битва. Замки, деревни и даже небольшие городки на пути армии Сарты были оставлены, население уведено вглубь страны. Сейчас никто и ничто не мешает им быстро передвигаться. Миновать Угрок они не смогут, а значит скоро две армии сойдутся вместе и решат исход всей войны. Фили прочитал достаточно исторических книг, чтобы понимать, что в таких битвах не выживает даже половина армии.
– Здесь, здесь и только здесь мы должны дать бой!
– Нужно рассмотреть все варианты!
– Да какие ещё варианты. Ну, какие?
– Может, стоит укрепить Угрок и заставить Сэйнама разделить армию на две части, а уже потом разбивать каждую из них отдельно!
– А если Сэйнам пробежит мимо, оставит небольшой отряд, чтобы прикрывать свой тыл и с разбега атакует нас? Что тогда?
Споры о предстоящей битве в штабе генералов не прекращались. У Медагены уже болела голова и она никак не понимала, зачем нужны все эти разговоры? Ведь уже ясно, что битва будет здесь, у них просто нет времени менять позицию. Но Валтабин объяснил, что подобные споры позволяют найти неординарное решение. И какую бы бессмыслицу генералы ни высказывали во время обсуждений, часто оно заканчивается разумными предложениями.
Только здесь, в лагере, Медагена поняла, как сильно ошиблась, настаивая на решении лично возглавить армию. Сила войскового лагеря сломила её. Она почувствовала себя маленькой провинциальной девочкой, которая вдруг случайно, одна, оказалась на главной улице огромного города. Всё вокруг было таким большим, серым, страшным и непонятным.
Спустя сутки она освоилась, но сидя на центральном месте за столом, застеленным картой, глядя на эти расставленные фигурки лошадей и людей, наблюдая, как генералы их живо переставляют, обсуждая какие-то атаки, Медагена всё больше и больше понимала, что лучше было бы остаться во дворце. Но повернуть назад уже нельзя.
– Так. Всё! Хватит! – громко остановил обсуждения маршал Валтабин.
Даже он устал от споров и понял, что никаких неординарных решений сегодня его генералы выдать уже не смогут.
– Слэгон! Доложите последнюю позицию, на которой мы остановились!
Начальник штаба быстро расставил фигуры на карте в нужном порядке, поясняя каждое перемещение, называя полки и места их окончательного расположения. Наконец-таки Медагена сумела понять общую картину.
– Есть ещё вопросы? – маршал обвёл взглядом стоящих вокруг генералов. Все молчали. Валтабин повернулся к королеве:
– Ваше Величество! План готов. Прошу утвердить!
У Медагены осталось несколько вопросов. Что-то она не поняла, а в некоторых местах план явно был не доработан. Но вспомнив, как зеленел маршал каждый раз, когда она пыталась что-то сказать, Медагена решила не рисковать. И как уже делала все последние дни, пытаясь быть доброй и хорошей королевой, она молча и с улыбкой кивнула, соглашаясь со всем, что услышала. Валтабин облегчённо вздохнул и приказал готовиться к битве.
По их подсчётам, армия Сарты должна выйти в долину Угрока из Жгучего леса завтра к вечеру. По основной задумке генералов, они должны начать сражение сразу, не позволив царю Сэйнаму развернуть армию в правильный боевой порядок и не давая отдохнуть его воинам. Конечно, никакого эффекта неожиданности не будет. Сэйнам наверняка неплохо осведомлен обо всём происходящем. Но битву вечером он не должен ожидать. По канонам, сражения начинались ранним утром.
Медагена ночью молилась Великому Создателю, о защите. Её женское чутьё предсказывало беду, и она всеми силами старалась отогнать плохие мысли.
Но её молитвы остались не услышанными. На следующий день армия Вэйтоба была разгромлена, менее чем за два часа.
Глава 4
Фили продолжал махать мечом направо и налево. Он давно перестал понимать, что происходит, где находится, кто вокруг него. Фили знал только одно – видишь жёлтый цвет, руби, пока одежда не покроется красным. И он продолжал и продолжал атаковать, пока вдруг не почувствовал, как волна людей потащила его куда-то, сначала в сторону, а потом обратно. Творилось настоящее сумасшествие и потом они просто побежали. Куда и зачем Фили не знал. К тому моменту он уже мало что понимал, так как от потери крови совсем ослаб.
И ещё этот шум. Армия Сарты с самого начала громко била в барабаны, и теперь, постоянный стук и грохот сводил с ума. Голова Фили ужасно болела, он не мог нормально открыть глаза, из-за того, что его лоб рассекли и глаза заливала кровь. Он перестал чувствовать свои руки от усталости. Меч он ещё как-то сумел вдеть в ножны и не потерять, но вот всё остальное снаряжение осталось где-то далеко позади. А они всё бежали и бежали, пока Фили не потерял сознание и не упал.
Королева громко плакала. Ей было всё равно, что подумают гвардейцы, которых вместо сотни, осталось не более трёх десятков. Если бы не они, её, наверное, уже не было в живых. Прикрывая своими телами, бойцы вытащили их с Анеской из лагеря, который вдруг стал наполняться людьми в жёлтой форме с дикими глазами. И повсюду была кровь. Она так и не поняла, как всё произошло и почему они всё проиграли. Да и какая теперь разница, если от армии ничего не осталось и Вэйтоб скоро перестанет существовать.
И ещё этот стук барабанов, который сводил с ума. Он не давал думать, и даже сейчас, много часов спустя, за много лиг от места битвы, ей казалось, что они продолжают и продолжают бить свою страшную мелодию где-то совсем рядом.
«Великий Создатель, ну почему же ты зол на меня? Почему, стоит мне только обрести что-то своё, как ты сразу это забираешь? Забрал родителей, землю, поместье, когда я была ещё малюткой. Потом забрал тётушку Маркию, единственного доброго человека в моей жизни. Короля, который бросил к моим ногам весь Вэйтоб ты забрал всего через четыре декады. И вот снова забираешь у меня всё, что есть, практически сразу. Почему?», – хотелось кричать Медагене.
Валтабин не замечал, что его левая рука почти повисла после ранения. Он не чувствовал усталости, не чувствовал разболевшихся ног, не замечал скрюченной от долгой скачки спины. Маршал глядел вперёд невидящими глазами, что-то отвечал людям вокруг, не понимая их вопросов и не осознавая ответов, которые давал.
Валтабин остался жив, но на самом деле он умер. Потому что никогда себе не простит этого поражения, после которого, они, вероятно, уже не смогут оправиться.
И только гулкий бой барабанов продолжал настойчиво грохотать в его голове.
Бегущая армия Вэйтоба остановилась через два дня. Выжившие генералы и офицеры стали подсчитывать убитых и пропавших и собирать уцелевших. Лекари возились среди раненых.
– Все в Тигрок, – коротко отдал приказ маршал, подошедшему к нему генералу.
Теперь им ничего не оставалось, как укрыться в древней крепости. Нужно зализать раны и подумать, что делать дальше, понимал Валтабин, хотя делать ничего не хотелось. Всё потеряло свой смысл, и маршал продолжал управлять армией машинально.
Три пятых войска было убито. Одна пятая состояла из раненых, которые не смогут сражаться ещё пару декад. И только небольшая часть войска оставалась в строю.
Конечно, они сумели нанести урон сартийцем. Тем тоже понадобится не один день, чтобы прийти в себя и суметь двигаться дальше. Скорее всего, они остановятся возле Угрока, и будут дожидаться пополнения из Сарты, прежде чем рискнут продвигаться вглубь страны.
Валтабин вошёл в шатёр к Медагене. Та сидела за столом с распущенными волосами, бледная, с потухшими глазами. Все эти дни они не разговаривали, лишь изредка обмениваясь дежурными фразами о здоровье друг друга. Медагена не вмешивалась в деятельность маршала, который пытался привести остатки армии в порядок. А Валтабин не лез за ненужными никому сейчас указами. Но им нужно было поговорить, понимал маршал. Понимала это и королева, потому и начала:
– Георг, – впервые она обратилась к нему по имени, – как это всё случилось?
– Я не знаю, Ваше Величество, – ответил маршал, низко опустив голову.
– Не знаете? Как же так?
– Начало прошло так, как мы и планировали. Как только первые части сартийцев стали появляться в долине, мы нанесли удары кавалерией, не давая им встать лагерем. Они точно этого не ожидали, могу вас уверить, моя королева. Было видно какой у них начался переполох.
– А дальше? – перебила его Медагена.
– Потом стали подходить их основные полки, завязалась мясорубка. Но это мы тоже предугадывали и были готовы. А вот потом…
– Мы побежали, да? – из уст Медагены фраза прозвучала так холодно, что Валтабин вздрогнул.
– Нет, Ваше Величество. Потом произошло нечто удивительное. Сартийцы словно обезумели, что ли… И эти барабаны, которые начали бить и бить, грохоча над всем полем. В итоге мы очень быстро потеряли преимущество, Сарта стала давить. Потом подошли ещё пару свежих полков сартицев. И казалось, что нет числа их воинам. Наши, измотанные к этому времени ряды, дрогнули и побежали. Остановить это не смог никто.
– Получается армия Сарты была намного больше, чем мы предполагали?
– Тысяч на двадцать. Как минимум.
Королева ехидно усмехнулась и встала. Валтабин удивился, заметив, как сильно она похудела за эти дни. Медагена словно высохла и даже её великолепная грудь, сейчас исчезла в складках одежды.
Королева подошла к маршалу. Ему было стыдно смотреть ей в глаза.
– И что дальше? – спросила Медагена.
– Я отдал приказ всем солдатам двигаться в Тигрок. Там мы соберём уцелевших, оставим раненых, чуть подлечимся, восстановимся и будем разрабатывать новый план.
– План чего?
– План… План новой битвы, – маршал так и не смог взглянуть на королеву.
– Что-то мне подсказывает, что время битв прошло… Идите маршал, я больше вас не держу.
Медагена отвернулась и замерла на стуле, который ей нашли в обычном деревенском доме. Маршал хотел было ещё что-то сказать, но глядя на её спину, молча развернулся и вышел.
Фили пытался найти хоть что-нибудь хорошее в происходящем. Да, они проиграли битву и множество воинов погибло. Но, возможно, теперь он попадёт в другой десяток и там, наконец, окажутся нормальные ребята? Да, они бежали и ещё долгие годы этот позор будут припоминать, но зато теперь армия в крепости и горячая еда трижды в день.
Но, не успели они обосноваться в Тигроке, как Фили понял, что новая десятка бойцов ничем не лучше предыдущей, а еда хоть и горячая, но безвкусная. Почему же ему так не везёт? И Фили всё чаще стал задумываться о том, а нужна ли ему эта война? Ведь он родом из Скливии и его предки перебрались в Вэйтоб только во время Великой войны, когда мир сошёл с ума и всё вокруг перемешалось. Отец часто рассказывал ему эту историю:
– Тогда, значится, народу померло, столько простые люди и считать не умеют. Говорят, что если бы Истинные не вмешались, не отказались, значится, от своих правил не воевать с людьми, то не разговаривать нам с тобой, Филька. Только они и спасли весь мир. Рыцари к тому моменту, значится, уже погибли, войска разбрелись, брат убивал брата, а отец сына, вот как страшно было.
– И как мы оказались в Вэйтобе?
– Мужчин из рода Стеклов не осталось. Все погибли. Мефлея, последняя значится, в роду мать. А на руках у неё два мальчонки по пять лет, близнецы значится, и три сестрёнки, вот и всё наследие. А жрать нечего. В Вэйтобе, после войны, один из герцогов выжил и сумел, значится, недалеко от Фарога, тогда ещё простой крепости, наладить как-то хозяйство. Собрали они со всей округи скотинку, смогли засеять урожай. Ну, и потянулись к ним люди. Уж не знаю как, но Мефлея, прознала про это, собрала весь скарб и пошла. По дороге один из мальчонок, да две девчонки, погибли значится, от голода. Но остальные добрались. Так, и обосновались.
– Так мы Скливийцы? Или Вэйтобцы? А, батя?
– По крови-то, шут его знает. За триста лет перемешалось всё, в крови, значится. Некоторые наши с тобой предки ездили в Скливию и специально оттуда жён привозили. А кто-то брал местных, как и я взял твою мать, значится. Так что, тень его знает, кто мы теперь Филька. Но, это по крови. А по присяге мы все вэйтобцы, помни об этом.