Жизнь за трицератопса (сборник)

– Что это? – спросил Мощин.

Руслан ответил:

– Как я и предполагал, под землю ушел памятник землепроходцам.

– Да вы с ума сошли! – закричал Мощин. – Вы забыли, что ли, что это – гордость нашего города!

– Скорее клянитесь, – сказал Руслан. – Иначе с каждой минутой положение будет ухудшаться.

– Клянусь! – произнес Мощин. – Клянусь, клянусь, клянусь!!!

Руслан стал раздавать детям опрыскиватели, сделанные из садовых леек. Досталось по лейке и Мощину с Минцем.

– Пошли по улицам, – сказал Руслан. – Чтобы ни одного квадратного метра без обработки не осталось! Экономьте дезинтегратор!

Лейка была тяжелой. Мощин сгибался, неся ее. Детям тоже было нелегко, но они не жаловались.

– Как же они все это изобрели? – спросил Мощин у Минца.

– Химическую формулу мы определили вместе, – объяснил Минц. – Практическую сторону дела осуществляли кружковцы.

– Может, мне на ноги попрыскать? – спросил Мощин.

– Все в свое время, – ответил Минц. – Выздоровеем.

– И у вас тоже? – Мощин показал дрогнувшим указательным пальцем на сапоги Минца.

– Нет, – ответил тот. – Я вовремя спохватился.

Когда все дети и взрослые вышли на улицу, мальчик Руслан указал, кому в какую сторону идти. Мощину достался фабричный район в слободе, а Минцу – набережная. Так их развела судьба.

Мощин пошел к фабричному району, прыская по дороге из лейки на черную мостовую, но на четверти дороги остановился. Тревога за судьбу семьи взяла свое. «Тут этих юных химиков, – подумал он, – больше чем достаточно. Они весь город погубят. А меня ждет семья».

Обхватив лейку руками, Мощин засеменил к родному дому.

Когда он, скользя и спотыкаясь по пустынным улицам, добежал до родного подъезда, там, за дверью, его поджидала отвратительная девчонка, дочь невоспитанной матери.

– Мы так и знали, – сказала она, – что вы не станете заботиться о городе, а побежите в свою нору.

Рассерженный Мощны замахнулся лейкой, но девочка каким-то китайским приемом положила его в грязь. А сама передала лейку Мощина его внуку, который и поспешил за девочкой спасать население.

Как оплеванный, Мощны побрел к себе и стал ругать жену, что недосмотрела за внуком, а теперь он может погибнуть.

Потом он принялся затыкать все дырки и щели, чтобы не проникли водопроводные змеи.

Тут он устал, и его сморил сон.

Леонид Борисович проснулся на следующее утро.

Светило зимнее скупое солнце и рассыпалось искорками по снежному покрову, который за ночь очистил городские пейзажи.

По улице бегали лыжники и мальчики с санками.

Мощны потряс головой, как бы отгоняя дурной сон.

Заглянула жена и спросила, будет ли он завтракать.

Мощны был зверски голоден.

Кушая яичницу с салом, он спросил жену:

– Римма, как наш Герасик?

– Я его уже в садик отвела, – сказала жена.

– А его копыта?

– Окстись, старый богохульник! – испугалась жена. – Откуда у Герасика копыта?

– Как и у меня. – Мощны вспомнил о состоянии своих ног и поглядел под скатерть. Его ноги, упрятанные в шлепанцы, были обыкновенными человечьими ногами, правда с мозолями.