Таких не убивают

– У меня ведь его рукопись. Он всю жизнь писал только популярные книжки, ты же знаешь. И вот почувствовал себя созревшим для прозы. Это редко бывает с популяризаторами. Они не могут вырваться из своей шкуры. А вот Сергей смог. Честное слово, он написал неожиданную вещь! И я добьюсь, что она увидит свет. Знаешь, как бывает – нет человека, нет проблем. Но я обязательно добьюсь, чтобы роман вышел. Это дело чести.

«Каждый кулик хвалит свое болото, – подумала Лидочка. – И Марина, хоть и опечалена смертью Сергея, видит его и понимает сквозь призму романа, который уже не имеет смысла для Сергея, если сам он погиб. Теперь роман остался реальностью лишь для его редактора, для Марины. Вот этим она и обеспокоена. А потому сама смерть Сергея – это вторично, это не так важно, если есть Произведение… Может, я несправедлива к ней, может, она действительно взволнована смертью Сергея…»

– А как это случилось? – спросила Марина. – Мне страшно спрашивать. Ведь, кажется, только-только попрощались, правда?

– Правда. Его убили из пистолета. Грабитель забрался в дом, окно было открыто, он видео…

«Я уже твержу заученный текст, как нищенка в метро».

– Господи! – воскликнула Марина. – Из-за жалкого видео убить такого человека! Ты не представляешь, какая это была светлая голова! Ты не представляешь… – Марина всхлипнула.

Лидочка ждала, пока она заговорит снова.

– Ты продолжай, – произнесла наконец Марина. – Забрался в дом и выстрелил. А что, разве никто не слышал, не видел?

– Это было в два часа ночи, – сказала Лидочка. – Соседка говорит, что проснулась от выстрела, но не догадалась в тот момент, что это был выстрел. Ты знаешь, участок угловой – с двух сторон улица, а сад Ольги отделен сараями и деревьями.

– Может, он потом испугался и кинул пистолет? – с надеждой спросила Марина Олеговна. – Пистолет найдут и убийцу поймают.

– Ничего он не испугался! – возразила Лидочка. – Ведь он потом все-таки забрал видео и ушел. Спокойно ушел. Ольга говорит, что там горел свет. Она видела после того, как проснулась от выстрела.

– Ты только что уверяла, что с Ольгиного участка дом не виден, – упрекнула Лидочку Марина.

– Зачем ей врать?

– Мало ли кто и почему забрался к Сергею. А они, местные, друг друга все знают. И если твоя Ольга…

– Она не моя! – воскликнула Лидочка.

– Ну, не твоя… Если твоя Ольга видела кого-то знакомого, она в жизни никому не признается. Ей же в поселке жить. А там каждый второй бандит, а остальные бывшие бандиты.

– Ты преувеличиваешь, Марина.

– Как? Убивают человека. Интеллигентного, милого, совершенно безобидного, губят талантливого писателя – ты, по-моему, еще не осознаешь, что же произошло! Это же продолжение беспредела! Беспредела во всем! В политике, в экономике, в армии! Знаешь, я иногда просыпаюсь ночью и думаю: боже, пошли нам генерала Лебедя! Пускай он скрутит железной рукой всех преступников, жуликов, паразитов! Мне так надоело существовать на нищенскую зарплату, бояться выйти на улицу в темноте, бояться, что тебя могут избить… И это кончается смертью хорошего человека.

– Я не верю в панацеи, – сказала Лидочка. – В лекарства, о которых все кричат, что они вылечат от всех болезней. Чаще всего они оказываются смертельными для большинства больных. Особенно для тех, кто так горячо в них уверовал. Я не знаю, кого в первую очередь положено скручивать генералам, но исторический опыт не вселяет в меня оптимизма.

– Исторический опыт – чепуха собачья! Прости, Лидия, но сначала в истории бывает первый раз. А от него и начинается опыт… Что я несу чепуху… над Сережиным гробом… прости меня, Лидочка. Я просто очень устала от нашей неладной жизни. Лучше скажи мне, что еще известно? Он сильно мучился перед смертью?

– Не знаю, но мне кажется, что его убили сразу, в голову.

– Ты права, если было несколько выстрелов, соседи бы проснулись и всполошились.

– Там ни у кого нет телефона. Если нужно позвонить, бегут на почту, а ночью – в милицию. Благо недалеко, – сказала Лидочка.

– Я не могу поверить в то, что ты говоришь, я не могу, понимаешь?

– Нам некуда от этого деться.

– Мы же с ним договорились на неделе, чтобы обсудить замечания рецензентов.

Марина сказала последнюю фразу с напором, словно ей обязательно нужно было донести до сознания Лидочки важность их общей с Сергеем работы.

Лидочка, как бы признавая внутреннюю правоту Марины, сообщила:

– В машинку была вставлена страница. Наверное, после нашего отъезда он сел работать.

– Сережа говорил, что любит работать ночами, когда никто не мешает. А где он сейчас? Куда его повезли?

– Наверное, в морг.

– В какой?

– А ты собиралась туда поехать?

– Ой, что ты, я боюсь мертвых!

Как будто граница проходила именно у порога морга – до этого Сергей оставался для Марины живым человеком. С этого момента он стал чужим, страшным мертвецом.

– Извини, Марина, – сказала Лидочка, – я жду звонка от Нины Абрамовны.

– От кого?

– От жены Сергея. Ты видела ее вчера на даче.

– А, от Нины! Конечно. Она заберет его из морга?

– Нина Абрамовна еще ничего толком не знает. Она сказала, что позвонит мне, когда кончится урок.

– Конечно! Делу время – потехе час. Я ее немного знаю, и мне порой кажется, что Господь Бог обделил ее человеческими чувствами. В ней есть только расчетливость, свойственная этой нации.

– Я с ней совсем мало знакома, – ответила Лидочка.

– Твое счастье.

– Я позвонила Лизе Корф, – призналась Лидочка.

– Вот это – зря, – сказала Марина. – Ты впутываешься в скандал, до которого нам с тобой дела нет. Они же ненавидят друг дружку – Лиза и Нина.

– Кто-то же должен его похоронить.

– У Нины больше формальных оснований, – отрезала Марина.

– Может быть.

– Я тебе позвоню вечерком, если чего еще узнаешь, сообщи.

Лидочке оставалось дождаться еще одного звонка, прежде чем можно будет уйти из дома.