Глубокоуважаемый микроб (сборник)

– Меня зовут Корнелий Удалов. Кто же вы такой, несчастный могильщик?

– Моя история ужасна, – сказал могильщик, усаживаясь в кресло, уступленное ему Удаловым. – Я прожил свою жизнь на далекой отсюда планете шесть-Г в созвездии Кита.

– Как же, знаю, – вмешался кузнечик, который не скрывал своего раздражения появлением пассажира. – Паршивое место. Я там лихорадку подхватил.

– Я сын могильщика и внук могильщика. Это наша наследственная специальность. Я не представляю себе иного ремесла, зато в своем я профессионал. Ко мне специально приезжали умирать с соседних континентов.

– Ты ближе к делу, – сказал кузнечик. – Самореклама нас не интересует.

– Тори, ты нетактичен! – упрекнул его Удалов.

– Я продолжаю, – сказал мухомор. – В последние годы наша планета переживает экологический кризис. Стало меньше лесов, сказывается недостаток древесины, бумаги, дорожают естественные продукты.

– И повышается смертность, – вставил сочувственно Удалов.

– Ах, не в этом дело! – возразил могильщик. – Дело в том, что сегодня достойно похоронить человека стоит в три раза дороже, чем десять лет назад. Мы, могильщики, чтобы не разориться, вынуждены поднимать цены.

– Во сколько раз? – спросил кузнечик.

– Нет, только так, чтобы покрыть расходы. Главное – честь фирмы. Мы постепенно разорялись и беднели и все же старались обеспечить нашим согражданам достойное погребение в пределах их бюджета. Правда, нам не всегда это удавалось. И вот в обстановке экономического кризиса нам был нанесен предательский удар в спину.

– Правительство прижало? – спросил кузнечик ехидно.

– Хуже. Началась всеобщая забастовка населения планеты.

– Они сами себя хоронили? – догадался Удалов.

– Еще хуже. Они отказались умирать. Представляете, все вплоть до древних стариков забастовали и перестали умирать с одной лишь коварной целью – разорить людей, которые озабочены тем, чтобы обеспечить людям достойную встречу с вечностью.

– И не умирают? – захихикал кузнечик.

– Уже полгода.

– И даже штрейкбрехеров нет?

– Было два, – признался мухомор. – Из числа наших родственников.

– Вы бы снизили цены, – посоветовал Удалов. – Ведь людям тоже трудно – полгода без единой смерти.

– Нет, дело в принципах, – сказал мухомор. – Мы эмигрировали. Я, в частности, прилетел сюда.

– И здесь не умирают?

– Умирают, но здесь свои могильщики, которые не пустили меня в свой профсоюз. Поэтому я забрался в ваш корабль, чтобы отыскать планету, где живет население, достойное услуг моей древней фирмы.

– Да, история, – сказал Удалов. И понял, что никак не может вызвать в себе сочувствие к горю могильщика.

Кузнечик продолжал хихикать, повторяя:

– Никто не умирает! Вот молодцы!

Мухомор подобрал ноги, надел шляпу и спросил:

– Завтрак будут подавать?

Удалов вынул бутерброды, угостил спутников, пожевал сам.

«Вот лечу я с одной планеты на другую, – рассуждал он, – в отдаленном пункте космоса жую спокойно бутерброд даже не с маслом, а с неизвестным жиром и с колбасой, которая сделана из чего-то, о чем лучше и не думать. Лечу как будто в командировку, ничему не удивляюсь, гляжу в иллюминатор на неизвестные мне созвездия, а в бесконечной дали пространства затерялась моя родная Земля, и на ней незначительной точкой разместился город Великий Гусляр, мало кому известный даже в пределах нашей необъятной родины. А на другом конце Галактики, может быть, тоскует обо мне незнакомая, но любящая девушка Тулия, у которой такая милая и добрая мама родом из Атлантиды. Вот так сближаешься с людьми, перестаешь удивляться, как переставал в свое время удивляться путешественник Марко Поло, обойдя Землю, а ведь нельзя не удивляться, иначе и нет смысла пускаться в дальние странствия. Не удивляться можно и дома, у экрана телевизора».

За иллюминатором, двигаясь параллельным курсом, мигала какая-то точка.

– Погляди, Тори, – сказал Удалов, – кто-то за нами летит.

– Ничего интересного, – ответил кузнечик, – блуждающая звезда.

– Не похоже на блуждающую звезду, – сказал могильщик. – Я много по космосу летал, спецпогребения обслуживал, а таких блуждающих звезд не видал. По-моему, и в самом деле за вами кто-то гонится.

– Не обращайте внимания, – поспешил возразить кузнечик. – Мало ли дряни в космосе летает. Лучше доедайте и готовьтесь к посадке.

Могильщик смерил кузнечика недоверчивым профессиональным взглядом, но промолчал, а Удалов снова пустился размышлять о странностях своей судьбы.

– Надо ездить, – сказал он наконец вслух. – Надо больше ездить и смотреть.

– Нет, – возразил могильщик. – Лучше не ездить и умирать дома.

Глава одиннадцатая,

в которой с Удаловым происходят неприятные события на планете Сапур и его постигает разочарование

Кузнечик сверился с картой и посадил корабль в поле, неподалеку от растительного города.

– Ты, Удалов, – сказал он, – вперед не лезь. Торговаться буду я. А то тебя надуют. Подсунут негодные семена.

– Хорошо, – согласился Удалов. – Ты опытней, ты и действуй. Только я буду за тобой, прости, наблюдать, потому что тебе не доверяю.

Кузнечик снисходительно отмахнулся и быстро пошел по тропинке в лес. Он был озабочен, все поглядывал на часы, и Удалов предположил, что синхронный переводчик боится опоздать к дневному заседанию СОС.

Мухомор шагал сзади, оглядывался, принюхивался и своим обликом придавал экспедиции прискорбный оттенок. А уж как он раздражал кузнечика, даже трудно представить.

– Отстань, – говорил кузнечик. – Чего за нами плетешься? Топай в другую сторону, там, я слышал, кладбище есть.

– Извините, но кладбище меня не интересует, – отвечал могильщик. – Меня интересует не результат, а процесс. Я в некотором смысле олимпиец.

Удалов поглядывал на высокие деревья, мимо которых пролегал их путь, но деревья были самые обыкновенные, стволы без дверей.

– Потерпи, – сказал кузнечик, заметив интерес Удалова к природе. – Еще пять минут.

Лес был привычный взгляду, лиственный, с птицами и насекомыми, дорожка тоже была обычной, и Удалов от такого мирного окружения даже стал напевать песню. И вдруг кузнечик замер, а его спинка задрожала от волнения.