Скрещенные кости

По крайней мере, этот побег дал жителям гавани пищу для разговоров, отличных от обсуждения ее матери. И так хватало негатива, уже вся гавань заметила их отсутствие на протяжении многих лет на Фестивалях Огня и казнях в крепости. Иногда Лорелее становилось любопытно, знает ли кто об их с матерью тайных молитвах, возносимых Морским Девам перед обедом. Или о золотом церулианском ожерелье, которое ее мать всегда прятала под воротником платья. Может быть, наконец, настало время набраться смелости и потребовать от матери правду о прошлом, о том, откуда она родом на самом деле. Узнать, есть ли в её фантастических историях хоть доля правды.

– Лорелея Пенни, – раздался позади нее знакомый ласковый голос. – Ты спустилась раньше обычного.

Она обернулась и увидела, что из дверей отцовской мясной лавки ей улыбается Луис. Светло-оливковая кожа сияла в лучах утреннего солнца, а волнистые темные волосы развевались при каждом шаге, когда он направился к ней по узкой улочке. Ей приходилось запрокидывать голову, чтобы смотреть на него, но это было делом привычным. Он и в детстве был выше всех остальных детей в доках.

– Только не говори, что прибежала в гавань ради встречи со мной. – Луис подмигнул.

Ах, если бы это было так просто. Побыть влюбленной девушкой, единственной заботой которой был бы вопрос, в чьи объятья броситься. Как она могла мечтать о совместном будущем с кем бы то ни было, когда ее родная мать нашептывает проклятия Огню по ночам.

Тем не менее, пофлиртовать было неплохо. Она сыграет в эту игру по его правилам.

– Я не могла бы покинуть дом быстрее, – она хихикнула, прикрыв рот рукой.

– Не дразни меня, Лори, – Луис шутливо прижал ладони к груди. – Мое хрупкое сердце не выдержит, если это окажется ложью.

– Возможно, в таком случае твоему сердцу нужна броня.

Какое-то время они смотрели друг на друга, не моргая. Луис сдался первым, его каштановые глаза заблестели, губы изогнулись и расплылись в красивой усмешке. Он скрестил руки на груди, и его смех эхом прокатился по улицам гавани.

– Ты рассмеялся первым, – заметила она, улыбаясь. – Я выиграла. Снова.

– Ты выиграла только потому, что я тебе позволил, – возразил Луис. Он откашлялся. – Каким джентльменом я был бы, не поступи так?

– Ты собираешься быть таким же джентльменом по отношению к пиратам после того, как поступишь на службу в инцендианский флот? – спросила Лорелея. Она здорово взгрела Луиса, когда узнала о его планах, но после недавнего побега пиратки, казалось, его уже ничто не остановит. – Ты тоже станешь Разведчиком? Клянусь, в этих людях не осталось души. Всего несколько лун назад они сожгли тот небольшой торговый порт в северной гавани.

– Ой, ну ладно тебе, Лори. Они помогали сбежавшим пиратам, – он потер виски, будто от разговора у него разболелась голова. – Мы уже обсуждали мое поступление на службу. Нам действительно нужно снова к этому возвращаться?

– Обсуждали, действительно. Однако пару дней назад твой отец сказал мне, что ты все равно намерен сделать это. – Она ткнула его в мощную грудь. – А мне обещал, что подумаешь.

– Я подумал и принял решение.

– Идиотское, – у нее скрутило желудок от понимания, что он принял не то решение, на которое она рассчитывала.

– Оно мое, не твое.

Проходившие мимо работники порта замедляли шаг, блуждая взглядами по паре, ссорившейся посреди дороги. Луис заметил это и понизил голос.

– Понять не могу, почему ты так очарована Церулией. – Он склонил к ней лицо. После долгих часов копчения в отцовской лавке от него пахло дымком и горелым деревом. А когда станет лазутчиком – добавятся запахи огня и разрушения. – От пиратов одни неприятности. Они воруют. Убивают. Топят целые корабли с вооружением, необходимым для защиты нашего народа.

– Защиты нашего народа? От чего?

– От них.

Лорелея закатила глаза.

– Ты принимаешь на веру каждую историю, рассказанную пьяным матросом в кабаке? Да половина из них своими руками убивала людей. Я разочарована тем, что именно ты принимаешь за истину.

– Один солдат погиб во время побега Циллы Абадо. Он был мужем и отцом. Ее команда выставила наш флот на посмешище. Какие еще доказательства их порочности тебе нужны?

– Почему они вообще сразу решили повесить ее, Луис? В чем состояло ее преступление? В том, что она одна из них?

Луис неловко переступил с ноги на ногу.

– Сам их образ жизни несет насилие и хаос.

– Подобные обобщения ведут к ненависти, а ненависть к… – вздох Луиса прервал ее. Он отвернулся и прищурившись смотрел вдаль, будто там было нечто, что помогло бы ему придумать достойный ответ. Затем Луис стиснул зубы и повернулся к ней.

– Тебе всего семнадцать, ты слишком наивна. Поймешь однажды.

– Что, прости? – она стиснула зубы от закипавшего внутри гнева. – Не смей обращаться со мной, как с глупым ребенком. Ты старше всего на два года, а дружим мы всю жизнь.

– Лори, – Луис провел рукой по лицу, его уши пылали. – Прости, я… Это не твоя мать?

Лорелея отступила, ее лицо исказилось в замешательстве. Луис смотрел на что-то за ее правым плечом. И она предпочла бы стоять и спорить с ним до заката солнца, лишь бы не видеть свою мать на улице. Меньше всего им нужны были новые сплетни.

– Лорелея! – кричала ее мать. Это был крик ужаса, слишком знакомый. Она часто слышала его тихими ночами.

– Удачи, – сказал Луис, широко распахнув глаза.

– Лорелея! – снова закричала ее мать. В голосе чувствовалось некоторое облегчение, но он все еще был полон паранойи и страха.

Все глаза гавани устремились на Лорелею, ожидая ее реакции, надеясь, что она предпримет что-то настолько восхитительно ужасное, что можно было бы обсуждать неделями.

Дорогая Богиня, порази их прямо сейчас, пожалуйста.

Глаза Луиса расширились еще больше, его взгляд остановился на Лорелее.

– Мне пора возвращаться к отцу.

– Ты ужасный друг, – зарычала на него Лорелея. – Не вздумай бросить меня здесь.

Луис проигнорировал ее и приложил руку к уху.

– Слышала? Звучит так, будто он пытается поднять корову или кабана, или что-то… ужасно тяжелое, – он развернулся и поспешил прочь, махнув Лорелее через плечо.

Предатель.

Она сложила ладони у рта и закричала ему вслед.

– Когда ты уедешь, я не стану по тебе скучать! – Очередная ложь. Порт Барлоу станет еще более унылым, когда Луис отправится на морские учения.

Чья-то рука схватила Лорелею за плечо, вырвав из раздумий, заставив повернуться лицом к владельцу руки. У Лорелеи защемило в груди при виде матери. Ее глаза блестели от слез. Темно-каштановые волосы собраны в спутанный узел. Лицо раскраснелось и пошло пятнами от рыданий. Полнейший и неоспоримый бардак.

– Где ты была? – костлявые пальцы с острыми ногтями впивались в плечо Лорелеи и трясли его. – Где ты была?

Видя потерянный взгляд матери, Лорелея поняла, что, вероятно, ей никогда не удастся собрать осколки ее души. Единственное, что она может – это добавить новых трещин.

Лорелея взглянула налево, затем направо – на замерших посреди улицы портовых трудяг. Поджав губы, сверкая глазами-бусинками, они сверлили взглядами дрожащую женщину со спутанными волосами в грязной одежде. Они смотрели на ее мать, как на сгнивший помидор, будто считали, что ее безумие может перекинуться на них, если они подойдут слишком близко.