Секс, любовь и опасности близости: Как сохранить страсть в отношениях, когда медовый месяц закончился. Возвращение удовольствия: Как преодолеть сексуальную травму и жить страстной жизнью

Несомненно, это похожий на эпидемию кризис веры, вытесняющий не только брак, но и само представление о преданных отношениях. Это можно интерпретировать по-разному. Безусловно, здесь задействованы многие факторы: увеличение благосостояния и безопасности в послевоенный период, сексуальная революция шестидесятых, изменения в статусе женщин, успех потребительского отношения в духе «получите все, а заплатите позже», и это лишь часть. Коренные изменения последних нескольких десятилетий пошатнули основы жестких авторитарных структур на политическом, социальном, экономическом и религиозном уровнях. Большей частью этот авторитарный подход был вызван сложностями. Но не только жестким структурам пришлось остаться в прошлом. Запад почти утратил опору в виде большой семьи из нескольких поколений с ее чувством общности, традициями и духовными корнями, которые когда-то обеспечивали устойчивость, глубину и равновесие.

Увеличение свободы – положительная черта этих быстрых изменений, но есть и побочные эффекты – стресс и хаос. Психика, которая наследует свою природу из поколения в поколение, меняется более медленно. Людям едва ли хватило времени приспособиться к жизни в двадцатом столетии. Мы все еще не знаем, каким может быть новый путь, но ясно, что тот, который у нас есть, больше не работает. Неудивительно, что на кону теперь природа и будущее близких отношений.

Однако не стоит относиться к нынешнему кризису как к чему-то неправильному. Любой упадок приносит с собой возможности перемен, и зачастую эти перемены необходимы и приводят к лучшему. Паническое стремление восстановить статус кво не работает, поскольку мы рискуем разрушить все то новое, что пытается возникнуть. Хаос может оказаться плодотворным, как и эксперименты мужчин и женщин с новыми и разными стилями жизни в поисках более универсальной модели отношений. В то же самое время мы не можем избежать последствий этой проблемы, поскольку разрыв семейной жизни, как мы знаем, также причиняет боль: у многих это вызывает настоящий ужас, страдания и лишние финансовые расходы. Это влияет на канву нашей общественной идентичности. Следовательно, мы должны отнестись к тенденциям в социуме с полным вниманием.

В брак и долгосрочные отношения люди традиционно вступали на основе более или менее формального сексуального договора, что, в свою очередь, основывалось на понятиях пола. В попытке освободить нас дивный новый мир перевернул прежние представления о гендерных ролях с ног на голову. В то же время СМИ заполнили наши жизни образами секса и прекрасного тела в попытках нас эксплуатировать. Перед нами множество возможностей, но мы не до конца понимаем, каким канонам следовать.

В этой новой атмосфере бесконечного выбора все кажется неясным. К примеру, недавние сообщения из Нью-Йорка свидетельствуют о предпочтении совместно проживать с партнерами противоположного пола, одновременно делая выбор в пользу секса с однополыми партнерами вне дома. В Западной Европе и США в данный момент существует такая тенденция: пары все чаще отказываются от сложностей совместного проживания, одновременно сохраняя ощущение пребывания в отношениях. Ян Трост, социолог из университета Уппсалы в Швеции, говорит, что такие пары – признанное явление, известное как LAT – «живущие вместе, но раздельно» (Living Apart Together)[6 - Цит. там же.].

Похоже, брак или серьезные отношения больше не являются необходимым условием социального статуса, респектабельности и финансовой безопасности, единственной возможностью покинуть родительский дом для женщин или завести детей, и тогда нельзя быть ни в чем уверенными. Главный вопрос теперь: если это приносит страдание, то зачем заморачиваться?

Чтобы ответить на него, мы вернемся в прошлое и посмотрим, как вели себя люди в первой половине XX века.

РАБОТА С НАПРЯЖЕНИЕМ МЕЖДУ ПРОТИВОПОЛОЖНОСТЯМИ

Старая модель, по сути, предлагала два варианта. Первый – идеальная любовь, представленная Голливудом. Все, что для нее требовалось – вечно прекрасный возлюбленный (или возлюбленная), вместе с которым любовь и сексуальная страсть длились двадцать четыре часа в сути. Значение имела только любовь, а любое серьезное отклонение от этой картины неизбежно означало скорый конец. Ближе к реальности был второй вариант, подразумевавший практичное партнерство – поиски кого-то, обустройство дома, воспитание детей и извлечение максимума из имеющегося. Порой это получалось – и тогда можно было извлечь из отношений пользу и выгоду. Когда не получалось, жизни людей разрушались, а дети такого союза должны были сами разбираться в полученных представлениях о любви, партнерстве и браке. Эти полярно противоположные варианты стали тем наследием, с которым приходится считаться.

Противоположности – часть нашего существования: день и ночь, хорошее и плохое, свет и тьма, жизнь и смерть, мужское и женское. Каждое различие несет возможности, равно как и ограничения. Каждое придает смысл и проливает свет на другое. Проблема ни в том, ни в другом: проблемы возникают, когда мы ставим одно выше другого или отказываемся признавать, что стоит за нашими попытками справиться с различием. Тогда мы ощущаем оба варианта как крайние, а не взаимодополняющие. Брак без романтической любви – совместных мечтаний, страсти, некоторой степени спонтанного безрассудства – может стать рабством. Но при самом лучшем раскладе он дарит удовольствие товарищества, чувство полноты посредством общих обязанностей и исполнения искренне данных обещаний. Что самое важное, брак может обеспечить устойчивость, необходимую и детям, и взрослым, чтобы укорениться в существовании. Вот что говорит Тони Парсонс в своем романе «Мужчина и мальчик»:

Никогда не стоит недооценивать силу малой семьи. В наши дни родиться в нераспавшейся семье все равно что получить независимый доход, глаза Пола Ньюмана или большой член. Это одно из подлинных благословений жизни, данное лишь немногим везунчикам[7 - Tony Parsons, Man and Boy, HarperCollins, London, 1999.].

Такая безопасность бесценна для детей. Но не все так однозначно. Реальность заключается в том, что эта безопасность часто достигается ценой личной свободы и личной жертвы, а не путем взаимного укрепления обоих партнеров и взвешенного выбора. Парсонс продолжает:

Но эти неразрушенные семьи могут обмануть вас ложным ощущением безопасности. Когда я рос, я принимал как должное, что каждый брак должен быть столь же стабильным и вечным, как брак моих отца и матери – включая мой собственный. Со стороны все у моих родителей было легко. Но это совсем нелегко[8 - Там же.].

По словам Парсонса, хотя непогрешимо прочный брак и предлагает безопасное гнездо, из которого можно отправиться в мир, он может и не научить своих отпрысков справляться с трудностями – частью любых отношений. Возможно, самый важный навык – научиться справляться с различиями и конфликтом. Когда запрет на жалобы – или вообще на чувства – снимается, этих трудностей хватает с лихвой.

В браке, где стабильность достигается любой ценой, есть и еще одна трудность. Порой за отчаянным стремлением к безопасности таится ощущение нереальности. В таком браке партнеры кажутся скорее испуганными детьми, принявшими на себя родительские роли, чем настоящими взрослыми. Мы подробнее поговорим о партнерах, действующих в модусе, который мы называем «родительским», позже.

Стоит ли удивляться, что, когда послевоенные поколения, унаследовавшие возросшее материальное благополучие и возможности образования, а также стабильность, обеспеченную браками их родителей, обнаружили себя в расширяющемся мире информации и личного выбора, они метнулись прямо к противоположному краю. По сути, они выбрали свободу, исследование и выражение индивидуальности. Запреты были сняты, и людей привлекало все что угодно, только бы не повторять привычек родителей, которые никогда в полной мере не исследовали свои возможности в сфере близости. Так, ценность корней легко утрачивалась при сравнении с личными жертвами, которые, казалось, ее сопровождали. В новом мире, полном чувственности, старый стиль отношений их не устраивал, а стабильность истолковывалась как оковы, которые теперь можно было разрубить.

А что насчет романтического идеала? Несмотря на вечную притягательность и постоянно растущие кассовые сборы, голливудская версия теперь тоже неубедительна. Для нового искушенного зрителя она стала слишком стереотипной, наивной и очевидной. Каков же исход этого идеала? Если досмотреть до конца любой голливудский финал, он неизбежно сведется к знакомой рутине. Свадебные колокола, счастливые семьи – та же старая ловушка. Что случалось с теми, кто был менее критичен, все равно покупал билет и лишался великолепной любви, не дойдя до счастливого финала или после первого этапа семейной жизни? Зачастую их ждали боль и разочарование или преждевременное истощение.

ПОИСКИ ЛЮБВИ И СВОБОДЫ

Если ни безопасность, ни романтические идеалы не могли предложить рабочую модель для современных отношений, какие есть альтернативы? Один из ответов появился в конце шестидесятых, вдохновленный политиками-утопистами и подпитанный веществами, расширяющими сознание, – свободная любовь. Тем, кто искал приключений, это понравилось. Никакого рабства перед романтическими определениями бессмертной любви! Выбросим на свалку устаревшие гендерные роли и ограничения семейной модели, приводящей к созависимости! Пусть дети рождаются в союзах любви, какими бы краткосрочными они ни были! Долой ревность! Не превращайте партнера в собственность! Пусть мужчины будут вольны испытывать чувства, а женщины станут сексуальны! Наслаждайтесь, пока чувство длится, а если станет хуже, расстаньтесь друзьями и найдите что-то получше. Не мешайте реализации собственного потенциала и не стойте на пути у других – они пытаются найти себя!

Легко отследить привлекательные моменты и поддаться красоте этого ви?дения. Мужчины и женщины равны, свободны наслаждаться сексом и исследовать бесконечные возможности любви и желания; отношения без обязательств или ответственности; обещание восторга, веселья, секса, свободы, индивидуализма и постоянного выбора; никакой вины, долга, стыда, никаких оков. На какое-то время это становилось приятным – особенно для мужчин, – но не гарантировало счастья, не давало никакой стабильности, а кто-то непременно оставался с младенцем на руках.

Приблизила ли нас вся эта свобода к более здоровому и счастливому обществу? У нас больше выбора, материальных благ и информации, чем кто-либо мог представить полвека назад, но едва ли духовное качество нашей жизни улучшилось. На самом деле, люди кажутся более враждебными, более одинокими и более эмоционально неустойчивыми, чем когда-либо. Хотя сексуальная свобода стала нормой для молодежи и люди вступают в отношения гораздо более опытными в вопросах секса, чем раньше, большинство из нас все-таки жаждет долгосрочных отношений, даже если мы не знаем, как с ними справляться. И здесь мы сталкиваемся с серьезной проблемой.

Нормализация свободы побуждает нас наслаждаться ею, пока она длится, но усиливает ощущение неудачи и одиночества, когда мы не в состоянии найти или создать такие отношения, о которых мечтаем.

Несмотря на удивительные достижения в технической сфере, мы не разработали прибора для определения пары и разрешения загадки человеческого взаимодействия. Мы совершили революцию в общении и информационных технологиях – мы можем поговорить друг с другом в любое время, где бы ни находились, но что мы скажем друг другу? В то же самое время мы становимся все более невежественными в том, как поддерживать достаточную глубину и удовлетворенность в личных и близких отношениях. Несмотря на одержимость вуайеристской сексуальной образностью и распространенное представление о том, что секс должен быть приятен всем и всегда, в массе своей мы все же мало знаем о физической любви и сексуальной близости.

Партнерам по-прежнему трудно открыто говорить о тех вещах, что важны для них обоих. К примеру, недавно нам встретилась в газете статья о парах, в которых нет секса. Это преподносилось как несомненная редкость. Однако наш опыт в качестве консультантов говорит, что в парах, испытывающих трудности в отношениях, скорее всего, секс будет нечастым, если только они не оторваны от собственной эмоциональной и телесной реальности. Вот что говорит молодая женщина о том, как они с партнером работают с этой проблемой:

Порой мне хочется поговорить с ним об этом, но я совершенно точно понимаю, что мы не будем это обсуждать. Это ощущалось бы как чудовищное вмешательство[9 - Polly Vernon, ‘You’ve Lost that Loving Feeling’, Guardian, 23 октября 2000 г.].

Испытывая отчуждение, мы жаждем снова обрести связь друг с другом, но не знаем, как это сделать. Результаты разрыва связи столь же расплывчаты, сколь и разнообразны. Может ли статься, что взрывной рост использования мобильных телефонов, культура наркотиков, мир моды, интернет – все это поддерживается нашей потребностью осознавать свою важность для других и желанием ощущать связь? Возможно, в конечном счете потенциальная пустота нашей цивилизации – эксплуататорское потребительство, уменьшение природных ресурсов, загрязнение планеты – вызываются внутренней засухой, глубинной жаждой ощущать связь с другими телом, сердцем и душой, в том виде, который может подарить лишь подлинная близость.

Как нам извлечь пользу из высоких достижений современной эпохи, не поддаваясь склонности выбирать краткосрочные цели?

ОТ КРИЗИСА К ВОЗМОЖНОСТЯМ В ОТНОШЕНИЯХ

В начале этой главы мы предположили, что кризисы порой можно переосмыслить как возможности. Если мы подойдем к западному кризису в близких отношениях как к «этапу, который необходимо пройти» (как люди обычно говорят о своих детях, когда им сложно понимать их), мы увеличим шансы на то, чтобы увидеть проблему в контексте.

По нашему мнению, очень полезно рассматривать этот кризис как часть подростковой фазы развития, с которой должен справиться Запад. Приняв такой подход, мы сможем признать важность поисков нового образца для близких отношений.

Подобно подросткам, мы жаждем экспериментировать с моделями, совершенно иными по сравнению с моделями наших родителей. Но, как и у подростков, размышляющих о сексе, отношениях и браке, у нас, по-видимому, есть только два варианта. Во-первых, мы можем довести до крайностей свои юношеские эксперименты. Изнанка этого заключается в том, что на поиски вечного спутника можно потратить всю свою жизнь, при этом оставляя подчищать результаты наших беспорядочных половых связей и безответственности кому-то другому.

С другой стороны, голос внутри нас, который говорит: «Вырасти, остепенись и извлеки из этого лучшее!» – вряд ли кажется привлекательным. Этот вариант больше не убеждает нас, ведь, как мы видели, он тяготеет к подавлению, а не к свободе и побуждает скорее к псевдовзрослости, а не к подлинной зрелости. Если мы сделаем такой выбор, то, скорее всего, сорвем его из-за нетерпения или обиды, сдавшись, как только появятся трудности, снова уйдя из дома, подобно подростку, оставив вынужденную роль родителя кому-то другому, в то время как мы попытаемся начать все сначала с кем-то еще.

Но давайте не отказываться от этой юношеской фазы слишком просто и быстро. До сравнительно недавних пор люди вступали в брак сразу после периода полового созревания и обычно умирали к возрасту сорока лет. Ни о какой юности нельзя было говорить. Юность – новое понятие. Общество восприняло ее всерьез лишь тогда, когда благодаря феномену Элвиса Пресли и «Битлз» коммерсанты увидели в детях полноправных покупателей музыкальных пластинок. Еще раньше, в конце 1940-х годов, освободительный развод стал поддерживаться государством, и это означало, что мужчины и женщины получили больше возможностей следовать своим чувствам, своему выбору, желанию, возбуждению и мечтам. Все это – ценные качества юности.

Нет, проблема не в подростковом возрасте, проблема в том, что мы в нем застреваем.

ПРЕДНАЗНАЧЕННЫЕ ДЛЯ СВОБОДЫ

Мы заслуживаем своей свободы, мы так долго ее ждали. Но подлинная свобода и юношеский бунт – разные вещи. Выбор в пользу свободы подразумевает осознанность и ответственность. Мы как будто не готовы к свободно выбранным серьезным отношениям. Подростки с ними справиться не в состоянии.

Похожий взгляд был недавно выражен на телевизионной программе о моральности прелюбодеяния. Бывший епископ Джон Шелби Спонг, теперь читающий лекции в Гарварде, объяснял, что проблема не во внебрачных связях, но скорее в том, что значит состоять в серьезных отношениях, которые в программе называли моногамией:

Как я понимаю, моногамию еще не практиковали. Истинная моногамия требует абсолютного равенства между одним мужчиной и одной женщиной. Абсолютного равенства – политического, социального и религиозного, – всех видов равенства. Думаю, мы придем к истинной моногамии, когда мужчины и женщины будут абсолютно едины. Но пока наше общество не станет тем местом, где мужчины и женщины будут равны во всем, подлинная моногамия невозможна, лишь моногамная модель[10 - Who’s Afraid of the Ten Commandments? The Seventh Commandment, ведущий Мэлвин Брэгг, Четвертый канал, 1999.].

Спонг напоминает, что мы все еще ждем того времени, когда мужские и женские энергии будут уравновешены. Прежде, на внешнем этапе, мужчины проявляли чрезмерную активность, а женщины были излишне пассивными. По мере того как баланс силы начинает изменяться, мы становимся готовы к новому равенству. Опять обратимся к словам Спонга:

Подлинная моногамия подразумевает глубокое взаимодействие людей на равных, и именно это я ценю. Я на самом деле верю, что есть что-то совершенно чудесное в том, чтобы вложить свою жизнь и любовь в партнера, равного вам во всех отношениях, и разделить с ним каждый аспект своей жизни[11 - Там же.].

Мы считаем, что он абсолютно прав, но для нас равенство – только начало. Пока мы не вольны решать не вступать в серьезные отношения, мы по-настоящему не свободны в выборе в их пользу. Если близкие отношения должны стать зрелыми, нам придется принять равенство как предварительное условие. Мы потребуем свободы, но не ценой глубины. Мы будем преданы отношениям, но захотим, чтобы они завели нас еще на шаг дальше: в нас самих и за пределы нас самих, к другому.

Это преображающий шаг, для которого нужно выследить огненную душу близких отношений. Мы верим, что влюбленность – это послание богов, послание души. Последовать за этим посланием к его источнику – таинственное и трудное путешествие, в котором мы отдаемся преображению. В этой книге мы будем исследовать, что предполагают подобная преданность и трансформация.

Мы верим, что стоит рассматривать нынешние изменения в отношениях не как результат, а как процесс – процесс, который, возможно, даже еще не достиг кульминации. Тем не менее жребий брошен. Игроки – мужчины и женщины, правила – силы любви и власти, равновесие свободы и преданности. Мы верим, что отношения способны преобразить мужчин и женщин, сознательно в них участвующих. Отказ от сложностей серьезных отношений может привести к катастрофе, угрозе для жизни будущих поколений. Намеренное принятие их, по-видимому, является еще одной благотворной силой.

Мы верим, что существует динамический потенциал – который до сих пор был от нас скрыт – в невозможной (на первый взгляд) алхимии между мужчиной и женщиной. Мы знаем, что это нечто большее, чем зачатие детей. Мы знаем, что совершение следующего шага потребует осознанности, храбрости и упорства, а также способности переживать собственные чувства. Возможно, человечество еще не готово к этой тайне. Возможно, сначала нам нужно подрасти. Возможно, нам придется оставить дом.

Если мы воплотим этот потенциал, это может изменить всё.

Глава 3

Влюбленность

Ты у меня под кожей,

Ты – глубоко в моем сердце,

Так глубоко в моем сердце, что на самом деле – часть меня.