Упрямый доходяга. Книга вторая

– Со мной нельзя! – рявкнул я, делая бешеные глаза, – Видела, чем я занимался все последнее время?! С утра до ночи?! Готовился! И я не готов! А ты просто маленькая девочка! Я не хочу, чтобы тебя убили!

И тут, конечно же, потекли слезы и прочие истерики, во всем их великолепии и изобилии, перемежаемые всхлипами о том, что она никуда не хочет и ничего хорошего её нигде не ждет. Я с тяжелым сердцем это всё слушал… понятия не имея, что на самом деле правильно.

Если брать реалии мира и истории, именно те, в которых я жил по уши уже почти год, то мне нужно было снять ремень, хорошо выпороть девчонку, а затем просто бросить на трети дня пути от Слимерса или Эрко Ваньи. Уехать в закат и забыть о ней. Рабовладения как такового на Эласте нет, девочка неплохо научилась читать и писать, тыкать ножом и стрелять, так что шансы пропасть у нее куда ниже, чем у любого другого ребенка. Вечерами, после того как мы уставали почти до нестояния, я иногда бурчал короткие лекции на тему гигиены, которые она вполне себе хорошо запоминала. Эльма Рид была прекрасно подготовлена к вливанию в общество, а вот у меня впереди была лишь какая-то лютая чернуха.

И вообще, киды и дети – самым каламбурным образом разделены между собой всем остальным, что только может прийти на ум.

С другой стороны… я был продуктом своего мира и своего времени. Здесь, на Кендре, наиболее близкое к нормальной женщине явление представляли живущие в лесах и болотах гоблинши. Свободные, веселые, не зажимаемые всеми подряд. За ними шли немногочисленные эльфийки Куатры, которых я имел возможность наблюдать, но… почти все они относились к сословию воинов, а значит, были плюс-минус благородными. Последним примером в моей голове вставала некая Аврора Аддамс, как пример личности хоть и наглухо сдвинутой, но вполне образованной, свободной и самостоятельной.

Женщины же наглого, жадного, но очень богатого фермера Ларсона, известного на сотни километров округ, на мой взгляд ничем не отличались от рабочих животных. Это же ждало Эльму… в лучшем случае. Мы посреди, черт побери, дикого и пустынного континента, здесь нет ни институтов, ни академий, ни завалящего герцога, имеющего возможность предоставить девочке сносное образование и место в жизни! И да, именно герцога, губу я особо не раскатываю, просто вполне себе представлял инфраструктуру герцогства, где могли бы быть нужные заведения и условия жизни для Эльмы, уровня, который я сочту достойным. А так как герцогств без герцогов не бывает…

Эльма исправно удобряла меня слезами и соплями, а я никак не мог решиться. Что верно? Что я смогу ей дать, если мы каким-то чудом приживемся в Незервилле?

Я закрыл глаза. В голове крутилась тупенькая поговорка о тех, кого мы приручили и ответственности, которая за это прямо возлагается на тебя всеми местами. Идиотизм. Я приручил Каруса, который меня возит, у фермеров в приручении сотни и тысячи зверюг и птиц, которых он жрет сам и торгует их мясом направо и налево. Механик осуществляет план по приручению целой страны лишь для того, чтобы Касдаму выдали статус суверенного государства, а не пиратской вольницы…

Да пошло всё… из двух зол я выберу то, где я буду рядом. Здесь оба решения неправильны.

– Ладно, – оттянул я лицо девчонки от своих промокших грудей, принявшись оттирать его попавшей под руку тряпкой, – Не оставлю я тебя. Но смотри, шанс сдохнуть у нас с тобой будет немаленький…

– Ыыы… – интеллигентно выразилась оттираемая, расплываясь в плаксивой улыбке и болтаясь у меня в руках навроде плюшевой игрушки.

– Но нам нужно будет подстраховаться.

Интерлюдия

Джаспер Фоулкри тосковал. В этом нелегком занятии заместителю мэра славного на многие лиги окрест города Эрко Ванья помогало множество совершенно нежеланных им самим факторов, но деваться было некуда. Что касается этих самых факторов, то блистали они как разнообразием, так и омерзительностью – начиная от обморочной летней жары, из-за которой показаться на улице без головного убора было бы самоубийством, и заканчивая сидящими напротив господина Фоулкри просителями. Разумеется, что между жуткой духотой мэрии и смердящими навозом крестьянами была целая плеяда других нюансов, делающих жизнь чиновника невыносимой, но именно эти два пункта заставляли человека поглядывать на видимую из окна виселицу со сложными чувствами.

На виселице, установленной перед мэрией, спокойно висел пойманный вор и растлитель ослов, целый год терроризировавший Эрко Ванью и окружающие город фермы. Джаспер мог побиться об заклад на что угодно, что повешенному орку сейчас не было жарко, он определенно не был с похмелья по поводу празднования свадьбы племянницы шерифа, а более того – он совершенно не чувствовал выворачивающую наизнанку вонь как от окружения, так и от себя. Завидное положение, что и говорить.

– Нет! – выдохнул господин Фоулкри в очередной раз, с бессильной ненавистью озирая столпившееся напротив него семейство с набычившимся главой… во главе, – Еще раз вам повторяю – нет! У Кробба Туттера не было никаких сокровищ! Более того, его даже не допрашивали на эту тему! Он признался в содеянном, показал, где зарыл кости проклятых ослов, его привели в город и повесили! Вон, любуйтесь! Сколько раз вам повторять!?

– А люди говорят иное… – в очередной раз пробормотал насупившийся бородатый мужик, окончательно заминая свою шляпу в могучих мозолистых ручищах, – Откупиться бродяга хотел! Были у него деньги, вам сулил!

– Кому это «вам»?! – выдохнул умирающий чиновник, хватая тряпку и вытирая свое потное лицо, – Кому??

– Ну вам… это… вам! Городским! – повысил голос владелец крошечной фермы, оглядываясь на свою кивающую родню, – А вы нам с тех денег за Журка и Туба платить не хотите!

Спор двигаться с места не собирался, что вгоняло Фоулкри в еще большую тоску. Несмотря на ярко демонстрируемое скудоумие, алчущий компенсации за изнасилованных и сожранных орком ослов фермер голос особо не повышал, движений агрессивных не делал, а значит и звать помощников шерифа, чтобы выкинуть вонючую и доставучую семейку на улицу, было как-то не с руки. Да и толку? Вон внизу рогами еще двое ранчеров толкаются, даже здесь слышны их аргументы друг другу, по поводу очередности на выедание мозгов Джасперу. Надо будет попросить шерифа узнать, кому хватило мозгов или дури пустить в народ эту дурацкую байку о сокровищах зеленого ослотраха, решил Фоулкри, вновь впрягаясь в бесплодный разговор с вонючими оборванцами.

В конечном итоге, спустя каких-то четыре часа, заместитель мэра не выдержал и психанул. Выстрелив несколько раз в потолок, он пинками выгнал еще одних попрошаек, чьего «украденного осла» никто и никогда не видел, врезал рукояткой револьвера по руке одной пройдошистого подростка, норовившего спереть подсвечник из приемной, выкинул всех из мэрии на пинках, а затем заперся у себя в кабинете, решительно открыв бутылку мерзкого, но крепкого самогона, который его двоюродный брат поставлял по всему Эрко Ванья.

– Чертов орк, – бормотал отходящий от жуткого дня Джаспер, – Вот не мог он просто сношать этих несчастных ослов, зачем воровать-то начал? Да и жрать еще, к тому же… Псих. Явный псих.

Стоящий в углу длинный мешок через некоторое время привлек внимание слегка уже пьяного чиновника, вызывая у него кривую усмешку. Чуть покачиваясь, он прошел по кабинету, подтащив мешок к своему столу и начав выкладывать из него вещи.

– Посмотрим на твои «сокровища», господин осложмых, – бормотал заместитель мэра, видя какую-то свою иронию в том, чтобы лукаво поглядывать на качающегося в доступной видимости бывшего мешковладельца.

«Сокровища» полностью оправдали ожидания Джаспера – смердящие донельзя тряпки, извлекаемые им брезгливо пальцами, кремень, огниво, заточенный едва ли не до ширины карандаша нож, сломанная пополам курительная трубка, да жутко затасканный, но кое-как держащийся целым пыльник. Выдирая последний из мешка, Фоулкри вовсю материл шерифа, искренне полагающего, что его дело лишь ловить воров, да держать их в клетке. Бумажную работу этот засранец сваливал на мэрию, а сам мэр на рабочем месте появлялся лишь раз в неделю, несправедливо полагая, что раз он владелец градообразующего предприятия по заготовке зимних кормов для скота, то работать полагается другим.

– Мать твою! – от сердца выругался заместитель мэра, отпрыгивая от собственного стола при виде высыпавшихся из карманов пыльника ушей. Ранее принадлежащие ослам сушеные органы весело посыпались на пол, всем своим мятым видом вызывая у Джаспера тошноту. Не растерявшись, мужчина сунул голову в освободившийся мешок, делая туда свое грязное дело, но, к сожалению, ослабевший от наглых крестьян, алкоголя и жары мозг не соблаговолил сработать – судорожно вдохнувший из мешка Фоултри конвульсивно дернулся… и продолжил, едва не отдавая богам душу.

Через минуту, едва живой и жутко злой, он вовсю палил из револьвера по висящему трупу Кробба Туттера, изрыгая грязные ругательства и обещая пристрелить любого, кто его сегодня хотя бы окликнет. Недовольно бурчание расходящихся от здания мэрии фермеров, перемежаемое шуточками пары помощников шерифа, слегка подняло его настроение.

Обмякнув в кресле, чиновник налег на выпивку и трубку, пока вечерняя прохлада, алкоголь и курительная смесь не взяли свое, приводя Джаспера в относительно неплохое расположение духа. Решив, что на сегодня его работа закончена, он поднялся, неуверенно шагая к двери. А вот та сотворила гадость – распахнувшись при его приближении, она самым омерзительным образом пустила внутрь две хрупкие низенькие фигурки, одетые в простые домотканые платья обычной потрепанности.

– Я же всё закрыл? – спросил сам себя зам мэра, пытаясь сосредоточить взгляд на визитерах. Одна из них сняла шляпу, оказавшись сероволосой и сероглазой девушкой, солнечно ему улыбнувшейся так, что губы мужчины сами начали растягиваться в ответной улыбке. А вот вторая, носящая плотный чепец под широкополой соломенной шляпой, сделала шаг вперед, пихая господина чиновника в живот с такой силой, что тот отлетел на свой же стол, роняя с него вонючий и затасканный пыльник бывшего ослолюба. Что-то зазвенело по полу.

Фоултри не успел даже согнуться от боли в ушибленном копчике, как хрупкая девочка уже оказалась возле него, выдирая и отбрасывая находившийся в кобуре пистолет. Человек лишь успел коротко взвыть, хватаясь за задницу, как второй загадочный посетитель коротко ударил заместителя мэра в и так уже настрадавшийся за сегодня желудок, заодно взбалтывая и другие потроха. Джаспер беспомощно булькнул, сводя глаза в кучу, а затем и вовсе мирно угас от злого и короткого удара в челюсть.

Первое что он увидел, когда очнулся, были очень странные глаза, глядящие на него с определенно мужского лица. Радужка глаз была темно-синей, но пронизанной светло-голубыми росчерками, что создавало иллюзию пляшущих в глазах напротив сидящего разумного молний. Владелец необычных органов зрения, носящий женское платье, сидел на стуле напротив Джаспера, задумчиво вертя в руках какую-то полированную железку. Увидев, что чиновник очнулся и даже пытается что-то сказать, мыча сквозь кляп, вторженец зубасто улыбнулся, вывешивая рядом со своим лицом один из наиболее одиозных розыскных листков, когда-либо попадавших в Эрко Ванью.

Сходство было… большим. Сразу всё понявший Джаспер обреченно хрюкнул и затих.

– Господин помощник мэра… или же заместитель? – негромко и лениво произнес его пленитель, продолжая вертеть в руках нечто металлическое, – У меня к вам, как к должностному лицу, есть прошение. Но, учитывая ряд особых обстоятельств, стесняющих нас обоих, удовлетворено оно должно быть вне обычного регламента. Вы согласны сотрудничать?

– Ммм?! – промычал сквозь тряпку связанный, но почти ничего не понявший Джаспер.

– Нам от тебя кое-что нужно, – закативший свои необычные глаза переодетый Должник встал, а затем медленно вытащил из-за спины ужасающих размеров нож самого зверского вида, – Ты помогаешь, мы тебя не убиваем. И не калечим. Годится?

Лихорадочно закивавший мужчина всем своим видом демонстрировал, что всё понял. По мере жестикуляции его голова мотнулась влево, где Фоултри с ужасом заметил девочку, примеряющуюся к его боку длинным и тонким кинжалом, выглядящим в ее руках настоящим мечом. Сероглазое чудо продолжало солнечно улыбаться.

– Замечательно! – вновь расцвел в зубастой улыбке переодетый женщиной извращенец, – Итак, уважаемый, всего один вопрос. Как вы регистрируете родственников?

Глава 5 Долина смертной тени

– Раньше я не бил женщин и детей. Зря-то как. Даже не представляешь, какое при этом чувствуешь облегчение, какой душевный подъём!

– Ыыы…

– Что «ыыы»?

– Больно… (всхлип)

– Это ты, засранка, получила как Эльма Криггс, дочка и… маленькая девочка! Но если мало, то могу всыпать как… как ты себя там поименовать хотела? Женой?! Вот по-взрослому, ага!

– Ыыы… ну я же взрослая…

– Ладно, уговорила. На шкрассе, конечно, неудобно, но…

– Нет-нет-нет! Не надо!! Пожалуйстаааа!! Ыыыы…!

Мелкая, гадкая и коварная засранка, которой я доверял как никому, решила сыграть в собственную игру, пользуясь тем, что я был занят стращанием несчастного чинуши, от которого тянуло алкоголем и еще какой-то мерзостью. Вместо того, чтобы действовать согласно плану, эта зараза чуть не женила меня на себе! Ситуацию еле спас мой улучшенный слух, а также подозрение, возникшее, когда мелкая плутовка полыхнула страхом, скосив на меня глаза!

Ууу…

Заведя руку за спину, я мстительно потыкал большим пальцем руки от души напоротую мной тощую задницу всхлипывающей хитрюги, на что та разразилась плаксивыми воплями, совмещенными с мольбами пожалеть, понять и простить бедную девочку, которая сама не знала, что творила. Понимать я такое вопиющее пренебрежение Плану отказывался наотрез! Тем более в исполнении этой… этой…

Да она совсем ребенок! От горшка два вершка! Еле-еле набрала на свои мощи чуток мясца за четыре месяца! Тощая, мелкая, на десятилетку внешне еле тянет и туда же! И куда?!