Ты моя, даже в аду
– Что я сказал тебе недавно, глупая девчонка?! – рявкнул я. – Совсем страх потеряла? Я не из тех, кто разбрасывается угрозами.
Вот этот взгляд. Полный мучения и ненависти. Именно его я ждал.
Девушка покорно пошла за мной.
– Расскажи про то, как ты меня бросила. Ты же знала, нам нужен был титул, чтобы у нас не отобрали землю, – пытался отвлечься я разговорами от каменного стояка в штанах.
– Разве это не в прошлом?
– М-м-м. Наверное, нет. Это в прошлом для тебя. Но для меня это настоящее и будущее.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты даже не узнавала, что со мной и семьёй случилось, после того как мы разорвали помолвку?
– Нет.
У неё снова участилось дыхание. А мы всё так же неспешно шли вдоль шикарных кустов роз, прямиком к пруду.
– Мой отец умер. У нас с матерью отобрали всё. И нам пришлось три года слоняться без гроша в кармане по грязным трактирам. Три чёртовых года! Ты знаешь, что такое бедность, Эсми? Это когда ты безумно радуешься, что сегодня поел кусок хлеба. Но откуда ты это знаешь? Ты просто выкинула меня из жизни и забыла, а сама танцевала на балах и зажималась с конюхами. Ведь так, куколка? Или тебя впервые трахнул благородный мужчина с большим достатком, но маленьким достоинством? Я всё равно узнаю его имя, и он пожалеет, что украл это у меня.
Мой голос повышался. Кажется, воспоминания всколыхнули старую боль. А ещё я был в бешенстве оттого, что я настолько безразличен Эсми: она даже не интересовалась судьбой нашей семьи. А я тогда уже любил её. Мне, идиоту, казалось, что это взаимно. Боялся коснуться этой руки, которая сейчас до белых костяшек впилась в платье. Все эти годы я наивно полагал и строил предположения, что, наверное, её просто держат взаперти. Что дядя не даёт даже выйти. А она… Любила ли она меня когда-то? Или всё это в моём больном воображении?
Чёртова! Чёртова кукла! Моя месть будет невыносимо долгой.
– Мне жаль, Тристан!
– Ещё раз скажешь, что тебе жаль, и я заткну твой рот. И знаешь чем?
– Да как с тобой вообще разговаривать?! – вдруг выкрикнула она. – Ты злишься, бесишься. Ты полон ненависти ко мне и моей семье. Но я… Я не могу… это… боже…
Вся её спесь улетучивалась и превращалась в ощущения. Я видел, что она снова приближается к пику.
Разум рисовал эти сладострастные картинки. Как по влажному и набухшему бугорку перекатываются жемчужинки.
Я бы с огромным удовольствием заменил их на свой язык и пальцы. Но ещё рано. Мучить человека предвкушением – самое сладкое. Эсми теперь знает о моих намерениях, поэтому будет ждать и бояться. И пусть это сведёт её с ума.
– Смотри на меня, Эсми!
Я это не сказал. Приказал. Хотел видеть всё, что сейчас творится в мелочной душонке, променявшей меня на мужчину побогаче.
Она нехотя перевела взгляд. В нём желание, ярость, негодование. Всё перемешалось и бурлило.
– Я… не знаю… как…
Веки Эсмины стали опускаться.
– Не смей закрывать глаза! – рявкнул я и медленно потянул поводок.
Шаг. Ещё шаг. Этот обволакивающий туман. Её зрачки расширялись, и сама девушка уже ничего не видела. Ясность взора мутнела от приближающегося экстаза.
– Смотри. На меня. Эсми.
И она послушалась. Маленькое тело задрожало. Жилка на шее неистово пульсировала.
– Тристан! – прошептали её губы, и она попыталась найти руками опору, чтобы не упасть.
Я остановился.
– Ко мне, девочка.
Мои расчёты оказались точны. Два шага и она в сладких судорогах упала в объятия. Глаза закатились, и пальцы впились в плечи. Я крепко прижимал её к себе, гладил спину и пытался успокоиться. Мы оба глубоко дышали, прислонившись лбами друг к другу.
Она безумно хороша, и я хотел эту девушку съесть. Сейчас у меня было желание поднять все юбки и ворваться в горячее, мокрое лоно.
– Я больше не могу, Тристан, – простонала Эсми.
И действительно. Её ноги подкашивались, а тело дрожало.
– Тогда обратно поедем на лошади.
– За что ты так со мной? – почти плакала она.
Мои утренние предположения сбылись. От надменной улыбки не осталось и следа. И теперь она была готова разрыдаться.
– Это просто с непривычки, куколка. Мы будем с тобой так выходить почаще, и ты станешь более выносливой. Потому что я ненасытный, и когда мы перейдём к постели, ты уже будешь готова это выдержать.
– Я ни за что не стану спать с тобой, – устало пробормотала она, обнимая меня.
– Это мы ещё посмотрим.
Одним движением я усадил её на лошадь, сам прыгнул сзади, прижал к себе.
Животное медленно пошло назад к поместью.
– Тристан! Ты мерзавец! – снова глубоко задышала Эсми.
Сейчас этот цветочек раскрылся, и бусинки прижимались плотнее.
Девушка откинулась на мою грудь, и я мог легко водить губами по своей любимой венке. Её попа плотно тёрлась о ствол. Мне почти было больно.
– Не кончай до поместья, Эсми. А то я развернусь, и мы поедем к пруду.
– Ты… Ты просто демон. Исчадие… ада.
Каждое слово она выдыхала. Её голова металась по моей груди, растрепав всю причёску.
Такой дикой она мне нравилась больше.
Я чувствовал, как её мышцы напрягаются.
– Ты уже близко, но мы ещё далеко, поэтому терпи.
– Я… не… могу…
– Можешь, альмирра. Поговори со мной. Это отвлечёт.
– О чём?
– Ты любила меня? Хотя бы минуту.
– Да!
– Врёшь. Я не очень люблю лгунов, и тебе это стоит запомнить. Если ещё раз соврёшь, я тебя накажу.
Мои зубы слегка сцепили её ушко, и девушка застонала. Тело сотрясала дрожь.
– Дыши, Эсми. Дыши. Мы ещё не приехали.
На прелестном лбу скопились капельки пота. Она уже даже не обращала внимания, что мои ладони скользили по лифу платья и сжимали грудь.
– Твоих женихов выбирал дядя или ты сама искала кого побогаче?
– Это тебя… не касается.
– Касается. Очень касается. Потому что от твоих ответов зависит то, что я буду с тобой дальше делать. Так кто выбирал?
– Если скажу, что я?
– Тогда не жди пощады.
– Она… мне… не нужна. Сделай уже, что хотел… и отпусти меня.
– Ты затеяла интересную игру. Но ты в ней сразу же проиграла. Меня сложно обхитрить.
– Попытаться стоило.
– Ты скучала по мне?
– Да! – тихо простонала она.
– Вот ведь дурёха. Я же наказываю больно.
– Да!
– Ты уже совсем не соображаешь, что говоришь? Мы почти приехали, куколка. – Я выдержал паузу, наслаждаясь её мучениями. – Кончай.
И этого было достаточно, чтобы Эсми сотряс ещё один оргазм. Она попыталась упасть на шею коня, но я крепко прижимал её к себе, впился зубами в шею, оставляя следы. Напряжение нарастало. Я сходил с ума, наблюдая за тем, как Эсмина получала оргазмы. В моих объятиях она растворялась без остатка.
– Послушная девочка, – прошептал я на ухо обмякшей Эсми и только сейчас понял, что её коготки вонзаются в мою руку.
– Люблю таких диких кошечек. Обещай, что исцарапаешь мне всю спину.
– Мечтай об этом, Тристан. – Она облизнула пересохшие губы. – Я не зря разорвала с тобой помолвку. Ты монстр.
– Это только начало, дорогая.
Я спрыгнул с лошади и почти поймал Эсми, потому что она не могла держаться.
Пришлось нести девушку на руках до кровати. А там я уже сам снял чудесное украшение. Оно всё было мокрое, как и её бёдра.
Я жадно брал в рот и посасывал каждую бусинку.
– Ты больной ублюдок, – вяло пробормотала Эсми, глядя на меня.
– Это вкусно. И в следующий раз я буду облизывать не только эти жемчужины. Ничего не останется от твоей страсти, я вылижу тебя всю. Поверь мне, я очень голоден.
– Отпусти меня, Тристан, – взмолилась она.
– Никогда. Я тебя больше никогда не отпущу, Эсми.
Моя холодная угроза в голосе заставила её закрыть лицо руками.
Сейчас она отталкивала меня, но я точно знал, что это ненадолго. Скоро, совсем скоро Эсми будет умолять взять её. А до этого я истерзаю прекрасное тело. Подарю столько наслаждения, чтобы она переполнилась им.
Я провёл рукой по волосам. Девушка, кажется, заснула.
Склонился и оставил лёгкий поцелуй на губах.
Воспользоваться ли случаем? Хотя так делают только подонки, но я и есть подонок, так что…
Одна моя рука скользнула под юбки.
Сердце застучало от предвкушения. И да. Пальцы коснулись опухших лепестков. Над ними слегка возвышался измождённый бугорок, и я провёл по нему.
Твою мать, какая же ты соблазнительная. Бесподобная.
С каждым прикосновением я хотел большего.
Мой средний палец пополз в сторону заветной дырочки. Лёгкое надавливание и он скользнул внутрь.
Девушка только застонала, но не проснулась. Мои пытки иссушили Эсми.
Однако её мышцы сжались.
Боги! Какая ты там тугая. Мой ствол просто разорвёт тебя. Ты будешь кричать и скулить, когда я ворвусь. А я поймаю все стоны жадными поцелуями. Искусаю мягкие губы, съем их, потому что они до безумия сладкие.
Я вынул палец и облизал.
Это стоит всех тех денег, которые я отдал.
Эсми прекрасна, когда спит. Она такая спокойная и податливая, что хочется взять её прямо здесь.
Я быстро встал и вышел, чтобы не совершить ничего лишнего.
Мне тут же принесли донесение. Надо ехать на завод. Там что-то случилось.
Да. Завод. С Эсми я и забыл о делах. Это всего на несколько дней. Надеюсь, моя куколка не соскучится, пока меня не будет.
Отдав распоряжения, я сел в карету и отправился в путь. Мой член до сих пор недовольно упирался в штаны.
Тише, приятель. Я терпел слишком долго, поэтому не буду торопиться. Наслажусь падением альмирры. И выпью до дна каждую секунду.
Глава 4
Эсмина
Я боялась, что Тристан будет меня и дальше мучить, но с утра его больше не видела.
Это были странные пытки. Я никогда не чувствовала себя так. И то, что делал Тристан, выходило за рамки нормальности. С одной стороны, он выводил меня на эмоции, вёл себя как животное, мучил так, что я теряла человеческое достоинство… С другой же стороны, это было приятно, и моё тело отзывалось.
Пока я не признавалась себе, но внутри уже понимала, что мне нравились его ласки и я их ждала.
Так утром я в смятении ожидала нашей встречи.
Он опять заставит меня надеть ошейник? И бельё из бусин?
Я почувствовала, что от воспоминаний покраснела и внизу живота заныло, захотелось свести ноги. Никогда раньше я не испытывала такого, а Тристан показывал мне новый мир.
Кусая губы, я спустилась к завтраку, но Тристан не сидел за столом, да и меня никто там не ждал.
Зато налетела незнакомая служанка:
– Вот ты где, лентяйка!
Я растерянно заморгала: на кого она кричит?
– Что вытаращилась?! Быстро пошла работать!
– Это вы мне? Работать?
– А кому ещё? Думаешь, если ноги раздвигаешь перед хозяином, то вкалывать не надо?!
Я стояла, ничего не понимая, посередине столовой, а грубая тётка, схватив меня за локоть, потащила за собой.
В коридоре она остановилась возле нескольких служанок и толкнула меня к ним:
– Вот вам ещё работница!
Оценив мой внешний вид, одна из них прошипела:
– Бери тряпку и ведро, надо полы помыть.
– Я не буду.
– Всё, господин отправил тебя в служанки, видимо, надоела, – хрюкнула девушка.
Я развернулась и собиралась идти искать Тристана, как получила мокрой тряпкой по руке.
– Чего удумала, быстро за работу!
Я в ужасе потёрла горевшее болью пятно.
– Ещё хочешь?!
Девушка, которая меня заплетала в первую ночь, потянула к себе.
– Я помогу и всё объясню. Иди сюда.
Опасаясь ненормальную женщину, я остановилась у ведра, смотря на него.
Неужели Блэкрейн отправил меня в служанки? Почему? Это наказание за непослушание? Но я выполнила всё, что он говорил.
Долго мне раздумывать не дали, и я опустила руки в холодную воду. Сначала довольно бодро справлялась, но дом оказался большой, а меня заставляли многое перемывать по несколько раз. Вскоре заболела спина, а кожу рук стянуло. В мои двадцать почувствовала себя дряхлой старухой.
После обеда отдыха не случилось, продолжилась большая уборка, я уже ползала как сонная муха и на меня начали орать. На ужин со слугами я не пошла, просто упала на кровать и отрубилась на всю ночь.
А с рассветом меня стянули с постели и пытка работой продолжалась. Тристан так и не вернулся, а другие служанки сказали, что он совсем уехал из Шадрокса и может отсутствовать до полугода. Услышав это, я взбесилась.
Как он посмел так себя вести?!
И очередной окрик Даны, главной по слугам, привёл меня в бешенство. Я пнула ведро.
Грязная вода растеклась по начищенному паркету, ведро, кувыркаясь, остановилась у ног дворецкого.
Мужчина скривился и процедил:
– Господин приказал относиться к тебе, как ко всем слугам, но у рабынь нет жалованья, чтобы из него вычесть.
– Она нечаянно, – заломила руки Мита, служанка, которая сопереживала мне с первого дня. – Я помогу ей убрать.
– Заткнись. Плеть. Девчонка получит три удара плетью.
– Вы не посмеете меня бить! Тристан с вас кожу снимет!
– Если ты один раз грела постель господина, то это не делает тебя особенной. Я исполняю его приказ.
Он больно схватил меня за плечо, я пыталась вырваться, но ничего не получалось.
Дворецкий кликнул ещё пару серьёзных парней. Они с лёгкостью притащили меня на задний двор, где располагалась конюшня и другие хозяйственные постройки. Привязали к столбу для лошадей.
А потом управляющий ударил плёткой по спине. Сильно прижгло, я закричала, а слёзы градом покатились из глаз. Так больно мне не было никогда в жизни.
Ударов немного, но мне показалось, что прошла целая вечность.
Когда развязали руки, я упала на грязную, утрамбованную копытами землю, содрогаясь от боли и унижения.
– Любое неповиновение будет караться! Ты рабыня, а не человек!
– Я вас всех казню!
Он усмехнулся и бросил кому-то в сторону:
– Отнесите её в комнату.
А потом опять обратился ко мне.
– Если завтра будешь вести себя также, отправлю в клеть. Учить правильному поведению я прекрасно умею, скоро станешь идеальной рабыней.
В комнате я с трудом сняла платье, на спине оно было порвано и лохмотья задевали травмированную кожу. Мита принесла мазь и теперь осторожно обрабатывала раны. Лекаря мне не прислали.
– Гольжер был управляющим на невольничьем рынке, он умеет ломать людей. Не спорь с ним. Ни с кем не спорь. У тебя выбора нет…
Я молчала, хотелось, чтобы всё закончилось. Пусть и моей смертью.
– Завтра не зли их, он и правда отправит в клеть.
Но я не воспользовалась советами доброй девушки. Уже утром получила по рёбрам и оказалась в сыром подземелье, лёжа на прелой соломе. Плевать. Я так устала.
Мне снилось поместье, когда был жив отец, а деревья в саду стояли не вырубленными.
– Эсмина, мы с мамой тебя очень любим!
Это говорил папа, а рядом с ним сидела мама, такая красивая и счастливая. У меня были хорошие родители.
Но потом картинка сменилась. Эти ужасные крики, если я не слушаюсь дядю. Я могла вытерпеть любую боль, и он быстро понял, что я готова подчиниться только ради мамы.
Больной ублюдок. Чудовище.
А вот и Тристан. Во сне это он бил плёткой, а не его слуга. Мстил за разорванную помолвку. Будто у меня имелся выбор? Сам дядя Малрик не мог расторгнуть соглашение о браке, слишком большая неустойка. Но я могла, и он приказал. В ту беседу боялась даже смотреть на Тристана или сказать лишнего, ведь тогда маму убьют. Поэтому я хладнокровно разбила его сердце и тогда же уничтожила своё. Не сопротивляясь приказу дяди, я оттолкнула Тристана от себя. А он ушёл. Поверил.
Он решил меня добить. Нет, не тогда, позже. Намного позже. Сейчас. Когда я осталась одна.
Мне чудилось его лицо сквозь пелену слёз, его голос, но он бы не стал спускаться к сломанной кукле.
– Горячка. Грязь попала в раны, девушка сильно слабая, – прорвался незнакомый дребезжащий голос сквозь сон.
Кто это говорил?
– Не знаю, выживет ли.
Это про меня? Мама? Папа?
– Спи, доченька! – Мама погладила меня по голове. – Мы рядом. Всё будет хорошо. Мы тебя любим.
– Вас нет. Вы умерли. И я тоже.
Сны уходили и приходили, образы, мысли, люди. Всё мешалось в одно видение. Я цеплялась за родителей, хотела быть ближе, снова почувствовать их рядом.
Не знаю, сколько дней я металась в бреду, но это было неплохое время. А когда я открыла глаза и увидела комнату поместья Блэкрейна, то расстроилась. Мои мучения не закончены.
Глава 5
Тристан
Злость разрасталась, как пожар на ветру. Под кожей кололи иголочки. Если бы я не подавлял эмоции, то, наверное, сейчас бы всё сметал на своём пути.
Чувства я мог показать только ей. С другими был холоден и спокоен. Но от этого не менее злобен.
– Повтори, что ты с ней сделал? – тихо спросил я.
Вдох. Выдох.
Чем больше я злился, тем ниже звучал мой голос.
– А как её ещё наказать? – недоумевал дворецкий.
– Сколько было плетей?
Я медленно снимал с себя перчатки. По одному пальцу.
– Три.
– Хорошо.
Мой шёпот прозвучал зловеще, потому что мужчина скрючился и побледнел.
И правильно. Сейчас от меня шла невероятная угроза.
Я умел двигаться быстро. Настолько, что человек почти не понимал, что происходит. В два шага оказался рядом с дворецким. Пригвоздил его руку к столу. Взмах лезвия и по полу поскакали три пальца. Я отсёк их одним ударом кухонного ножа.
Молчание, а потом душераздирающий крик. Он сотряс всё поместье. Мужчина схватился за руку и согнулся пополам. Его лицо побагровело от боли.
– Не смей трогать эту девушку. Она моя.
Но кажется, он ничего не слышал, просто рыдал, опустившись на колени.
Я мазнул взглядом в сторону. За дверью собрались перепуганные слуги. От моего внимания они тут же спрятались. Завтра пойдут слухи. Хотя мы в Шадроксе. Здесь можно всё.
Плевать. На всех плевать, кроме неё.
Я вытер руки от капель крови и быстро пошёл в покои Эсмины. Девушка лежала на животе, и по телу пробегала лёгкая дрожь, как шёпот боли. Наверняка её лихорадило.
Откинув одеяло, я увидел три глубоких шрама. Они отекли и загноились.
– Лекаря! – гаркнул я так, чтобы было слышно даже внизу.
В дверь просунулась голова одной из служанок.
– Так уже с утра был, господин. Мази на тумбочке, я отвар принесу.
– Позовите другого! Самого лучшего!
– Как скажете.
Служанка испарилась, а сел на край. Стал аккуратно мазать раны.
– Мама! – простонала Эсми.
– Т-ш-ш. Спи.
– Мама, я люблю его.
Моя рука остановилась. Она в кого-то была влюблена? Вряд ли в старика, за которого её сватали. Значит, нашла мужчину после того, как мы разорвали помолвку. Ему и отдала невинность.
– Ты должна выздороветь, Эсми, чтобы я смог выпытать его имя, – нагнулся я к её уху.
Она только что-то промычала. По лбу стекали капельки. Вымочив тряпку, я начал их осторожно стирать.
Через полчаса приехал лекарь. Он осмотрел, дал другие зелья. Дорогие. Промыл раны и наложил повязку.
– Будет жить, – кивнул он на прощание. – Постарайтесь проследить, чтобы она не переворачивалась на спину.
Девушка всё ещё дрожала. Даже под тёплым одеялом. Поэтому я разделся и залез к ней. Положил Эсми себе на грудь.
Чёрт! Она идеально подходила для моего тела.
И я ненавидел себя за то, что думал о нежных округлостях, пока она была почти без сознания.
Я гладил её шёлковую, нагую кожу, целовал лицо, чувствовал, как уходит жар. Всю ночь крепко сжимал в объятиях и только под утро уснул.
Проснулся от едва заметного шевеления. Не стал открывать глаза. Я и так понимал, что Эсми пыталась осторожно выбраться из моих рук. Она елозила и невольно тёрлась об утренний стояк горячей промежностью.
– Куда-то собралась? – не выдержал я.
Девушка замерла. Сквозь опущенные ресницы я видел, как она нервно кусает губы. Такое пробуждение её явно тревожило.
– Отпусти меня, Тристан.
– Уже хорошо себя чувствуешь?
– Вполне сносно. Дай мне встать!
Но я лишь сгрёб её сильнее в охапку, прижал голову к груди. Русые волосы рассыпались по коже и приятно щекотали.
Между нами не было ткани, и я чувствовал, как яростно бьётся маленькое сердечко.
– Хочешь меня совсем унизить? Зачем ты это делаешь? Ты мучаешь меня, дворецкий избивает. Что ещё ты придумаешь?
– Он уже наказан. Больше никто не посмеет тебя обидеть.
– Даже ты?
Она лежала на мне и, кажется, боялась пошевелиться. На мгновение перестала дышать.
– Нет, Эсми, – протянул я в её макушку. – Тебе стоит бояться меня. Но только меня. Я не буду оставлять на тебе шрамы. Мне нравится твоя кожа.
– А если я соглашусь, – вдруг подняла она голову и посмотрела мне в глаза. Её носик покраснел, и я видел, как начали подрагивать губы: – Если отдамся тебе, ты оставишь меня в покое?
Глупая, глупая девочка!
Я улыбнулся и медленно заправил локон за её ухо.
– Конечно, нет, куколка. Вдруг мне так понравится, что я захочу играть с тобой вечно.
Она резко отстранилась. И я снова увидел эти прекрасные розовые соски.
Проследив за направлением моих глаз, девушка вскрикнула и тут же закрылась одеялом, собрала его на себе. Правда, она не учла, что я тоже лежал голый и теперь открывался прекрасный вид на моё утреннее «приподнятое настроение».
– Тристан! Боги!
Эсми настолько сильно начала крутить головой, чтобы спрятаться, сама ползла от меня. Разумеется, свалилась с кровати. После чего послышался протяжный стон. Видимо, раны всё ещё болели.
Я быстро встал и подошёл к ней.
– Что ты делаешь? Не подходи!
Девушка сильно зажмурилась, вертела головой и вытянула руку вперёд. Другой – прижимала к себе ткань.
Я поднял её и перенёс на кровать. Положил на живот и сдёрнул одеяло. Она взвизгнула и попыталась вернуть его обратно, но я уже оседлал Эсми.
– Не шевелись, – прошептал я.
Вдох. Выдох.
Сейчас я сидел обнажённый на попе девушки, от которой сходил с ума. Мне не стоило так делать, потому что я не каменный. Тело изнывало по ней.
Я почти лёг на трепыхающуюся Эсми, вжал её запястья в постель.
– Мне всего лишь надо проверить твои раны, – шепнул я ей на ухо. – Но если ты продолжишь так буйствовать, то мне придётся нарушить своё слово и взять тебя прямо сейчас. Поэтому будь хорошей девочкой. Не шевелись.
Она глубоко, прерывисто дышала, я буквально кожей ощущал её волнение.
– Почему ты голый?
Её дрожащий голос заводил. Мне не хотелось выпрямляться, потому что я чувствовал себя очень хорошо на её упругой попе.
– Тебя вчера лихорадило. Я всего лишь хотел согреть. Лекарь сказал, что ты не должна поворачиваться на спину. Ну и ещё я не привык спать в одежде. Этого достаточно?
– Ты извращенец! – выплюнула она.
– Только с тобой, Эсми. Это ты делаешь меня таким.
Я с неохотой выпрямился, снял с девушки повязки. Раны выглядели хорошо. Даже очень. За ночь почти всё затянулось. Наверное, мази колдовские. Другого объяснения я не находил. На Майтерру вернулась магия не так давно, и теперь можно было многое приобрести. Лекарские товары пользовались особым спросом.
На коже остались лишь розовые царапины. Я потянулся к столику и, взяв мазь, осторожно начал её втирать.
Эсми продолжала глубоко дышать. Кажется, она мне совсем не доверяла. Но это правильно. Не стоило. Я не благородный и не имею честных помыслов. В моей душе мрак и пепелище.
Пальцы скользили по коже. Мне нравилось ощущать её шелковистость, поэтому я не спешил.
– Почему ты так пугаешься обнажённого мужчины, Эсми?
– Я даже не буду отвечать на этот вопрос. Ты действительно не понимаешь, что не нравишься мне? Я не люблю тебя и помолвку разорвала намеренно. Не хотела тебя больше видеть. Ты меня купил! И ходишь передо мной голым.
– Правда, куколка?
Вдох. Выдох.
Я снова чувствовал прилив искрящейся злобы. Вытер полотенцем руки, потянулся назад и скользнул пальцами в горячее лоно. Из груди Эсми вырвался глухой стон.
– А твоё тело говорит иначе, лгунья. Ты вся мокрая. Настолько мокрая, что всё стекает на простыни.
Я продолжал водить пальцами, а она зарылась лицом в подушку, крепко сжав её руками.
Но я был в бешенстве. Сейчас мне надо уйти, потому что я не мыслил здраво.
Я соскочил с постели на пол и быстро оделся.
Тело Эсми расслабилось, но она продолжала прятаться. Ничего не говорила, не отрицала, что хоть я и пугал её, но она безумно желала меня.
– Сегодня отдыхай. А завтра станешь моей личной помощницей. – Я постарался вложить в голос весь свой холод. – Мне нравится чёрный кофе по утрам. Ты должна будешь контролировать мой рацион и будешь ездить со мной везде. У меня очень много дел. Следи, чтобы они друг с другом не пересекались. Вся моя одежда должна быть чистой и выглаженной. Именно ты этим займёшься.
