Замерзшие сердца

Грейси всегда обожала комфорт, но даже она никогда бы не выбрала это место, если бы ей пришлось самостоятельно за него платить: место чересчур роскошно даже для нее. Да и для меня тоже.

Минуты через три добираюсь до квартиры 313. Перед дверью лежит коричневый половик с довольно… уместной надписью: «Добро пожаловать на дерьмошоу».

Стучу, встревоженно отступаю назад. Жду, когда мне откроют.

Спустя мгновение отпирает темноволосая красотка. Она отворачивается, кому-то что-то кричит, даже не обращая внимания на пришедшего гостя. Короткие бархатные пижамные шортики почти не скрывают торчащую из-под них попу. Очевидно, бюстгальтер отсутствует – судя по твердым соскам, приветствующим меня через тонкий топ.

– Гостей ждешь, Джессика? – спрашиваю я, вскидывая бровь.

– Зависит от того, к кому ты пришел, – кокетничает она, как будто ее лучшая подружка не живет в комнате в конце коридора. – Если нужен еще один раунд – свистни, – продолжает она, вызывающе уперев руку в бедро.

Делаю уверенный шаг ближе, прижимаюсь к ней грудью. Затаив дыхание, она поднимает на меня томные глаза.

Но я лишь шепчу, наклонившись чуть ближе:

– Я лучше ржавыми щипцами буду отрывать себе ногти, чем проведу с тобой еще одну ночь.

Мы стоим так близко друг к другу, что я чувствую ее дрожь.

– Кто это, Джесс? – разносится по коридору голос Грейси.

Джессика отпрыгивает, чуть не запутавшись в собственных ногах.

– Тайлер! – кричит она, опустив глаза в пол. Судя по ее лицу, ей стало стыдно.

Торопливые шаги, доносящиеся из коридора, вызывают на лице улыбку. Секундой позже появляется Грейси в безразмерной футболке. Ее непослушные белокурые волосы собраны в высокий пучок, который покачивается из стороны в сторону при каждом движении. Зрелище довольно комичное, но я не стану смеяться и испытывать ее терпение – по крайней мере до тех пор, пока она не примет мои извинения.

– Буду у себя. Дайте знать, если что-то нужно, – бормочет Джессика, прежде чем упорхнуть.

– Что ты ей сказал? – требует Грейси обвинительным тоном, уперев руки в бока, а потом подходит чуть ближе.

Ее раздражение я встречаю улыбкой, из-за чего она бесится еще сильнее.

– Поверь, принцесса, тебе лучше не знать. – Цокнув языком, я без приглашения захожу в квартиру: меня все равно туда не позовут.

– Конечно, будь как дома, – с сарказмом отчеканивает Грейси, недовольно указывая в сторону гостиной.

– Местечко довольно… дорогостоящее, не находишь? – спрашиваю я, наблюдая, как она закрывает за мной дверь.

– Может, обойдемся без светских бесед? Зачем ты здесь, Тайлер? Я думала, ты не хочешь меня видеть.

Сердце замирает – я замечаю боль в ее глазах.

Со вздохом сожаления падаю на диван, прислоняюсь спиной к подушкам.

– Прости, что ушел и оставил тебя одну.

Пробежав глазами по комнате, я останавливаюсь на камине, на фотографии Грейси и Оукли. На снимке они такие гордые. Не знающие, что такое прощение…

– Ты поступил как последний мудак. – Грейси скрещивает руки, глядя на меня исподлобья.

– Зря мы это затеяли. – Я ищу в ее глазах надежду, о существовании которой давно уже знаю, и от этого груз вины давит на меня все сильнее. – Я не смогу дать тебе то, чего ты заслуживаешь, Грейси. Увидев тебя в постели, я понял, что ты проснешься, посмотришь на меня и решишь, что проведенная ночь – это нечто большее, чем есть на самом деле.

Она настороженно слушает – вижу это по лицу и глазам.

– Откуда ты знаешь, что мне нужно? Ты не имеешь права решать за меня! Мы даже ничего не обсудили! Ты бросил меня одну в постели, Тайлер, как будто я какая-то дешевая шлюха, которую ты подцепил на углу! – злится она, и ее широко распахнутые глаза все сильнее наполняются гневом.

– Не смей, – выпаливаю я, делая шаг ближе. – Ты даже не представляешь, как ошибаешься.

Слова Грейси вызывают страшные образы – как будто она только что врубила свет в подвале с привидениями, и теперь эти гнусные призраки проносятся в сознании, окрашивая память багрово-красным оттенком.

Мама, с трудом зашедшая в дом спустя несколько часов после моего отхода ко сну… Синяки, покрывающие ее ноги… Хрупкое тело, укутанное в рваную униформу из закусочной… Мучительный подъем по старой деревянной лестнице – почти ползком… Приглушенные крики, доносящиеся из-за запертой ванной комнаты… Включенный душ, не сумевший заглушить их голоса…

Голова идет кругом, когда я, отвернувшись от любопытного взгляда Грейси, всматриваюсь в огромные окна от пола до потолка, занимающие всю дальнюю стену.

– Прости, – шепчет она чуть погодя. Тон становится мягче, спокойнее. Она осторожно кладет ладонь мне на правое предплечье, и когда я не отстраняюсь, делает шаг ближе, берет меня за левую руку и притягивает в объятия.

Мысли в одночасье развеиваются. Подобные чувства – это ощущение тепла, растекающегося вдоль позвоночника, – мне чужды.

Кончики ее пальцев поглаживают плотный материал куртки, но я с трудом соображаю, что вообще происходит.

– Что ты делаешь? – спрашиваю едва слышно.

– Я не хотела тебя расстраивать.

Ее слова разливаются по всему телу, а потом растворяются в воздухе. Медленно она прижимается щекой к моей груди. Ровное, тихое дыхание ласкает футболку, проникая насквозь и впиваясь в кожу невысказанным обещанием.

– Знаю.

Глава 7

Тайлер

Вот что мне точно не свойственно, так это открытость. Впрочем, чему удивляться? Воспитание, которое выпало на мою долю, способно научить лишь одному: чувства – это личное и делиться ими не стоит. Их лучше прятать поглубже и запирать в таком месте, где их никто и никогда не найдет.

Должно быть, поэтому я всегда был таким замкнутым. Отстраняясь от эмоций, теряю способность чувствовать, а когда не чувствую, мне не из-за чего выносить себе мозг. В каком-то смысле мне даже повезло, ибо знает бог – мое поганое детство хранит достаточно кошмаров, от которых и заключенный в камере смертников наложил бы в штаны. Вот почему я засунул их в дальний уголок сознания, куда никогда не посмею забраться, запер их и оставил там разлагаться.

Но сейчас, когда Грейси укутывает меня нежным теплом, замок на двери начинает поскрипывать, пугая меня сильнее, чем любые воспоминания, спрятанные в глубоком тайнике моего сердца.

Как бы мне ни хотелось прикоснуться, руки остаются неподвижно опущенными. Тем не менее я улавливаю едва слышный вздох, согревающий мне кожу под футболкой: Грейси понимает, что я не злюсь и не стану ее отталкивать в порыве ярости.

– Тай? – Она отстраняется, с любопытством заглядывая в темные глубины моих глаз.

Я замечаю, как ее голубые радужки становятся ярче, живее. Не совсем понимаю, что она ищет, но могу предположить, что этой информацией делиться мне не захочется.

Поперхнувшись, кладу руки ей на плечи и отодвигаю от себя.

– Мне пора, – хриплю я, запуская руку в волосы, и поворачиваюсь к выходу.