Наслаждение и месть

– Ну? – резко и нетерпеливо сказал Никос и снова недвусмысленно взглянул на проклятые часы.

– Я…

Сейди никак не могла отыскать слова. В отчаянии она слегка тряхнула головой. Заметив это, Никос зловеще нахмурился.

– И что это значит? – отрывисто спросил он. – Ты отказываешься, тебе нечего сказать? Или ты не намерена уходить? Возможно, у тебя нет никаких планов, а у меня они определенно имеются. Через пятнадцать минут назначена очередная встреча, затем бизнес-ланч и дневное селекторное совещание. Я не могу тратить на тебя время и ждать, пока ты соберешься с мыслями и поймешь, что все сказала. Ты высказала свою просьбу и проиграла.

– Проиграла? – тихим эхом отозвалась Сейди, вспоминая, для чего явилась к нему.

– Я ни при каких обстоятельствах не продам тебе «Терновники», – произнес Никос, подтверждая худшие опасения Сейди, – и не сдам тебе дом в аренду.

– Ох, прошу тебя! – перебила Сейди, решив сделать последнюю отчаянную попытку вызвать его сочувствие. – Не говори так, пожалуйста! Ты должен понять… Я смогу что-то сделать для тебя…

– Что это взбрело тебе в голову? Мне от тебя ничего не нужно!

Судя по тому, как решительно Никос пригладил волосы, он не собирался уступать ей. И давал понять, что их разговор окончен.

– Тогда что же было минуту назад? Я уверена… – Она умолкла.

– А что было минуту назад? – цинично переспросил Никос, оглядывая ее всю, от растрепанных волос до обутых в черные лакированные туфли ног. Под его мрачным и презрительным взглядом она вздрогнула, чувствуя себя чрезвычайно уязвимой, словно с нее содрали кожу. – Почему ты решила, будто это имеет какое-то значение?

– Но ты. Я подумала. – У нее заплетался язык, она не могла говорить.

– Что ты подумала? – отрезал Никос.

– Я подумала, что… что… что, когда ты…

– Когда я поцеловал тебя? – с насмешкой протянул Никос. – Неужели ты считаешь, что это было проявлением теплых чувств? Или, может быть. Черт возьми, неужели ты решила, что это была любовь?

Сейди почувствовала, как густо краснеет.

– Тогда сожалею… – продолжал издеваться над нею Никос.

– Нет, не сожалеешь! – наконец выпалила Сейди, от злости обретя дар речи. – Ни о чем не сожалеешь. И я знаю, что это не было проявлением любви.

О какой любви речь? Разве способен любящий человек так быстро сменять симпатию на ненависть?

– Определенно не было, – холодно подтвердил Никос.

– Тогда что это было?

Демонстрация беспощадности? Гнусное испытание?

– Разве непонятно? – тихо спросил Никос. – Я не сдержался.

Он хотел удивить ее и удивил. Сейди рассчитывала совсем не на такой ответ. Никос понял, что добился своего, когда увидел, как она от изумления вздернула подбородок и широко раскрыла зеленые глаза. На красивых губах Никоса заиграла улыбка, которая ничуть не смягчила черты его лица и ледяной взгляд.

Он молчал достаточно долго, ожидая, пока его слова окажут должное воздействие, затем решил добить Сейди.

– Это была похоть, – без обиняков заявил он. – Ты всегда умела возбудить меня и по-прежнему возбуждаешь. Мне нелегко оставаться рядом с тобой равнодушным.

– Считать это комплиментом? Если да, то тебе следует оттачивать свое мастерство.

Однако ее язвительность и желание отплатить той же монетой никоим образом не задели его, по крайней мере, виду он не подал.

– Похоть я сдержу, – продолжал он, будто не слыша Сейди. – Я умею управлять своими желаниями: либо уступаю им, либо нет.

– И ты решил уступить им, когда лапал меня.

– Я тебя не лапал, Сейди, – заметил Никос и покачал головой, будто сожалея, что она неверно расценила его действия. – Я вообще не привык лапать женщин. Если честно, я хотел проверить, не изменилась ли ты на вкус. Оказалось, что ты прежняя.

– На вкус?!

– Да, на вкус ты ничуть не изменилась. – Никос скривил губы. – Если раньше я этого не замечал, то теперь чувствую твой привкус лживости, хитрости и предательства.

Сейди содрогнулась в душе, услышав брошенные ей в лицо слова. Жаль, что ей не удастся опровергнуть мнение Никоса. Ведь он прав. Ее заставили предать его. Но и он с расчетливой жестокостью планировал измену!

– Все произошло не так, как ты думаешь. Но тебе вряд ли захочется говорить об этом, верно?

– Ты чертовски права, не захочется. Кстати, я вообще больше не желаю слушать тебя.

– Но дом… – в отчаянии произнесла Сейди не сдержавшись. Мысль о матери и младшем брате вынудила ее унижаться и дальше.

– Да пропади ты пропадом! – Никос всплеснул руками, окончательно выходя из себя. – Сколько раз тебе говорить, что я не продам тебе «Терновники» и не стану сдавать в аренду ни за какие деньги!

– Но мы должны найти какое-то решение! Я уверена, что могу что-то сделать для тебя, все что угодно.

Увидев злобный огонек в его взгляде, она умолкла, понимая, что совершает непростительную ошибку.

– Какие же услуги ты можешь мне оказать? Что именно ты предлагаешь?

– Только не это! Никогда! – бросила она в ответ, понимая ход его грязных мыслей. – Если ты решил, что я продамся… Я скорее умру!

– Несколько минут назад ты производила иное впечатление, – напомнил Никос мягким, вкрадчивым голосом. – Разве не ты только что так страстно постанывала?

– И ты на это повелся, верно? – выпалила она, позабыв о разумности и безопасности. Сейди больше не могла выносить его безжалостные издевки. Почти каждое слово, слетающее с губ Никоса, было для нее оскорбительно. – Ты действительно считал, что тебе достаточно прикоснуться ко мне, поцеловать – и я стану делать все, что ты захочешь?

– Именно так ты себя и вела.

– Я притворялась. Тебя, оказывается, очень легко обмануть. Мне нужно было лишь позволить тебе поверить.

Увидев, как резко и сурово он нахмурил черные брови, она умолкла на полуслове, и ее сердце беспокойно екнуло.

– Однажды я, как дурак, поддался тебе, но не намерен снова засовывать голову в петлю!

У Сейди возникло ощущение, будто она катается на «русских горках».

«Сама во всем виновата. Зачем сказала ему, что притворялась?» – подумала она.