Финиш

«Пришли еще четырех. Район не внушает доверия. И смени прежних. Они устали, им скучно – теперь они бесполезны. Хочу круглосуточное наблюдение. Принял?»

Расселл: «Принял. Прибудут завтра. Как Си?»

«Хорошо».

Расселл: «Какой грубый ответ. А она не так легко прощает, да??»

Я не отвечаю, и телефон снова вибрирует.

Расселл: «Она задала тебе жару? Боже, обожаю эту девчонку. Береги ее».

«Займись чертовой работой».

Расселл: «Разве ты не ушел в отставку?»

«Я в отпуске. Большая разница».

Расселл: «Понял, дружище. Уверен, забот у тебя хватает.»

Глава 10

Сесилия

Подъехав, вижу припаркованную у дома «Ауди», вид которой для меня как гром среди ясного неба. Я оставила ее в прошлом. Похоже, мои попытки убежать от жизни, которую вела год назад, безуспешны.

Сегодня в кафе я уморила заботой и заговорила до смерти каждого посетителя, задавшись целью вернуться к прежней рутине. Когда клиентов стало поменьше, выдраила каждый уголок в ресторане, чтобы отвертеться от Мариссы и ее расспросов. Сегодня утром я почти сбежала, оставив Тобиаса без машины, на произвол судьбы, чтобы попытаться разложить мысли по полочкам.

Выхожу из «Камаро» и, обозрев «Ауди», смотрю на дом, в котором стоит мертвенная тишина, задаваясь вопросом, чем Тобиас занимается.

– Ты как будто не рада ее видеть. – Душа уходит в пятки, и я поворачиваюсь, увидев стоящего в метре от меня Тобиаса. Черная футболка облегает сильный торс, по вискам стекают капли пота.

– А может, ты не хотела заходить в дом, думая, что я там. – Он наклоняет голову, смотря на меня со скепсисом. Его привлекательная внешность так и манит. – Так в чем дело, Сесилия? – От слышимого в его голосе огорчения зарубцевавшиеся раны на сердце снова готовы открыться. – Перестань поедать меня глазами и скажи, в чем дело? Ты не рада машине или перспективе встретиться со мной в этом доме?

– Что?

– Ты меня слышала. – Рванув вперед, Тобиас останавливается передо мной, вторгаясь в мое личное пространство. Я никогда не умела ему противостоять, а уж делать вид, что меня не влечет к нему, и вовсе смешно. Он и сам это прекрасно понимает.

– Я дважды за сегодняшний день выходил на пробежку. Ты не единственная, кто испытывает эти чувства. – Тобиас смотрит на машину. – Мы можем от нее избавиться, но это я отобрал у тебя эту машину, так что подумал, что мне же и стоит ее вернуть.

– Я просто удивилась – и только. Не рассчитывала снова ее увидеть.

– Верно, – печально бурчит он.

Тобиас обходит меня, и я хватаю его за руку. Насторожившись, он останавливается и смотрит на меня янтарными глазами.

– Я люблю эту машину, – честно признаюсь, но мы оба понимаем, что я говорю вовсе не о машине. – Просто я… – Начинаю злиться, и Тобиас с легкостью замечает охватившее меня возмущение.

– Готова поговорить? – Он поворачивается и придвигается, вынуждая меня сделать шаг назад. – Поругаться? – Еще один шаг. По Тобиасу вообще не видно, что он устал, хотя только что пробежал несколько километров. Он наклоняется ко мне, как истинный хищник, и все мои органы чувств захватывает едва уловимый пряно-цитрусовый аромат. – Потрахаться?

Я молчу, и он понуро опускает плечи. Целует меня в висок, а потом, наклонившись, шепчет:

– Значит, дам тебе время. Это все, что у нас есть, Сесилия. – Напомнив, он уходит в дом.

Глава 11

Сесилия

– Выглядит клево, – стоя у меня за спиной, делится мнением Марисса, когда прикрепляю искусственную паутину скотчем в углу окна. Отхожу назад и любуюсь результатом, а потом, довольная ходом работы, оглядываю кафе. Покончив с утренней суматохой, нам с Мариссой удалось преобразить кафе с помощью украшений к Хэллоуину. Несколько преждевременно, ведь до праздника еще несколько недель, но мне нужно было отвлечься.

– Вроде симпатично, – соглашаюсь я.

Я и представить не могла, что стану владелицей ресторана, но, признаюсь, управлять подобным заведением приятно. Я бы и сама стала завсегдатаем такого местечка. В читательском уголке вокруг уютно горящего камина расположились люди. Погода сейчас стоит неизменно прохладная, а листья на древних дубах на другом конце парковки стремительно меняют цвет на тыквенно-оранжевый и красно-желтый, предвещая скорый приход осени. Сезона, к которому я раньше испытывала отвращение, потому как не хотела, чтобы заканчивалось судьбоносное лето.

– Итак, – резко говорит Марисса. – Я сделаю нам по латте, а ты расскажешь, какого черта тут происходит. Я и так долго терпела.

Стоит ей произнести эти слова, как на парковку въезжает школьный автобус, и к кафе бежит толпа детишек.

– Вот черт, – замечает Марисса. – Ты знала, что они приедут?

– Понятия не имела, – отвечаю, захваченная врасплох, как и Тобиас, который тоже заезжает на парковку и переводит внимание с меня на целый автобус детей, гурьбой идущих к нам. Когда Тобиас подходит к двери, рукава у него уже закатаны. Он подмигивает Мариссе, а потом наклоняется ко мне и быстро целует в губы.

– Просто скажи, чем помочь.

Хаос. Самый настоящий хаос – вот как я бы описала следующий час. За каждым столиком сидят школьники, а за ними присматривают несколько учителей, у которых, кажется, вот-вот лопнет терпение. После утренней суеты я отпустила третью официантку, шум стоит оглушительный, но мне, Мариссе и неожиданному помощнику – Тобиасу вполне неплохо удается быстро управляться с заказами. Тобиас носится по залу с корзиной, собирает тарелки так, словно работа превыше всего, убирает, если что-то проливают, и принимает заказы у пары запоздавших клиентов, которые заходят отобедать.

– Треклятая рвань выставляет нас в плохом свете! – ругается Билли, смотря что-то по телевизору, и я подскакиваю, начиная пробивать чеки, чтобы школьники, которых прибыл целый автобус, побыстрее покинули кафе.

– Билли, – выговариваю ему я, – здесь дети. Следи, пожалуйста, за языком.

– Извини. – Он смотрит на оскорбленную женщину в ближайшей кабинке. – Прошу прощения, мэм.

В ответ на его извинение она презрительно фыркает, и Билли незамедлительно обижается:

– Леди, поживете лет семьдесят и можете говорить все, что, черт возьми, захотите.

С оскорбленной миной она бросает взгляд на меня, давая понять, что поведение Билли на моей совести.

– Я хочу получить счет.

Женщина подхватывает сумочку и начинает выводить своего мальчика из кабинки.

– Мэм, мне так жаль, – встреваю в разговор, протягивая ей чек. – Вы почти ничего не съели. Я бы с радостью компенсировала вам неудобства ужином.

– Мы не вернемся, – огрызается женщина, с намеком протягивая чек обратно.

У ее столика появляется Тобиас, и я тут же замечаю, как меняется ее поза, когда она окидывает его взглядом.

– Хотите, я упакую ваш обед?