Не убежать от искушения

Милли пугало, что он так легко угадывает ее мысли. Неужели все так четко читается на ее лице? Даже несмотря на темноту?

– Я видела, какую боль приносит любовь, – сказала наконец Милли, когда молчание слишком затянулось. – Поэтому и не верю в чувства.

– Значит, мы будем отличной парой.

Милли отрицательно покачала головой.

– Все не так просто.

– Разумеется, нет, – согласился Алекс. – Но подробности мы обсудим после вашего согласия. Милли, я разумный человек.

От того, как он произносил ее имя, по телу Милли пробегала дрожь. Или виной тому ночная прохлада?

– Разумные люди не делают подобных предложений, – парировала Милли.

– Вы себе противоречите. Любовь – это глупое, бессмысленное чувство, высасывающее из человека все силы. Любовь лишает людей рассудка. Разумно ли действуете вы, ожидая от супруга таких пыток?

– Почему тогда люди женятся по любви? – спросила Милли.

– Вы умнее людей, которые так делают. Я тоже умнее их. Поэтому мы идеальная пара.

Его губы сложились в улыбку. И Милли наконец могла видеть его глаза. Они светились.

– Я даже не видела вашего лица, – сказала она и тут же пожалела. Она физически ощутила напряжение, шедшее теперь от Алекса. Ее слова будто пробудили его от сладкого сна, вернув в суровую реальность. – Я имею в виду, что не видела вас в дневном свете, – пояснила Милли. – Мы видимся только в темноте, и это странно. Я знаю, вы закрытый человек, но…

– Да, я закрытый человек, – не дослушал Алекс. Несколько долгих секунд он молчал, как будто пытаясь взять себя в руки. – И у меня есть причина оставаться в темноте.

Милли удивленно смотрела на него, пытаясь разгадать выражение его лица. Вот только лицо Алекса по-прежнему оставалось в тени.

– И в чем эта причина? – осторожно спросила Милли.

– Я как раз собирался вам рассказать.

Алекс сделал несколько шагов в сторону и нажал на кнопку. Окружавшие бассейн фонари загорелись ярко-оранжевым светом. Затем Алекс повернулся к Милли лицом, и она ахнула.

Одна сторона его рта уходила вверх, как вечная ухмылка, навсегда застывшая на его лице.

– Теперь вам понятно, почему мне нужен удобный брак, – резюмировал Алекс.

Находясь в настоящем шоке, Милли не знала – то ли отвести глаза в сторону, то ли продолжать смотреть на него. Милли предпочла второе. Тем более она физически не могла отвести от него взгляд.

Что случилось с ним после того, как были сделаны те фото в Интернете?

– Как?.. – Милли не смогла закончить вопрос.

– Пожар, – ответил Алекс простым, но емким словом. Милли знала, что большего он не расскажет, поэтому не стала спрашивать. – Перспективные невесты от меня разбегаются. Хотя, признаться, я не проверял. Но если убежите вы, я пойму.

– Ваши шрамы не повлияют на то, соглашусь я или нет, – сказала Милли, когда к ней вернулся дар речи.

Она знала, насколько он закрыт. Видела, что он не включает свет в комнатах, в которые заходит. Но разве могла она догадаться?

В Интернете об этом не было ни слова. Слухов на маленьком острове тоже не ходило. Ни Янис, ни Марина ни разу не обмолвились об этом.

– Очень хорошо, – сказал Алекс и оглядел Милли с головы до ног. – Так вы будете моей женой?

Алекс знал, что ей нужно время. Привыкнуть к его обезображенному лицу так быстро не получится. Он ненавидел, когда люди начинали жалеть его. Поэтому и старался не встречаться с ними при свете.

За два года, минувшие после пожара, лишь пара приближенных советников видели его при свете. В здание компании Алекс заходил через специальный ход, а уходил позднее всех сотрудников. Вообще он старался как можно реже появляться в офисе. В современном мире все вопросы можно решить по телефону и электронной почте. Поэтому большую часть рабочего времени он проводил путешествуя на частном самолете или здесь, на острове.

У него никогда не было тех, кого он мог бы назвать друзьями. Тем более сейчас. Что же до женщин, то их Алекс Сантос никогда не воспринимал всерьез. Женщины – это жадные до наживы стервятники. Их интересуют лишь деньги и красота. А один из этих компонентов у него отсутствует. Поэтому смириться сейчас с отсутствием рядом женского общества было несложной задачей. И все же Алекс знал, что этот час пробьет. Когда-нибудь одна из женщин увидит его лицо и содрогнется.

Боялся ли он этого? Нет. Он не такой трус, как его отец. Алекс встретит этот час спокойно, как настоящий мужчина.

– Мне нужно подумать, – негромко сказала Милли. Она не моргая смотрела на красно-белый шрам, делящий пополам правую щеку Алекса. Рядом в глубь кожи уходили несколько шрамов поменьше. Алекс был вынужден жить с этой жуткой полуулыбкой, хочет он того или нет. Только сейчас она заметила еще один шрам на его шее. И еще один на плече. – Решение слишком серьезное.

– Только не думайте слишком долго, – учтиво попросил Алекс. – Ведь если вы откажетесь, мне придется искать кого-то еще. А часы уже тикают.

Милли вдруг почувствовала себя одновременно обиженной и заинтригованной.

– У вас есть запасные варианты?

Алекс лишь пожал плечами. Запасных вариантов у него не было, но Милли об этом знать не нужно. Тем более в душе он уже решил: его женой может быть только она. Алекс чувствовал, что Милли можно доверять. А в его вынужденном браке это самое важное.

– Но почему я? – повторила Милли оставшийся без ответа вопрос.

Сейчас, глядя на нее, Алекс понимал, что обманывает сам себя. Она устраивала его не только тем, что ей можно доверять. В этой девушке есть много чего, что его устраивало. Он знал, что хочет ее. Хочет так, как мужчина может хотеть женщину. Желание это было опасным и глупым. А еще пугающим, ведь Алекс понятия не имел, как с ним быть.

– Потому что вы здесь, – развел он руками. – И вам нужны деньги.

Милли сложила пальцы рук перед собой и вздохнула.

– Это, по крайней мере, честно. И мне действительно здесь очень нравится.

– А это уже немало.

– Разве? По-моему, это минимум того, ради чего люди могут жениться.

– Но вы же сами говорили, что любовь вам не важна, – напомнил Алекс.

– Я имела в виду, что дорожу своей свободой.

– Обещаю, у вас будет полная свобода.

– Но я не смогу выйти замуж за другого мужчину.

Алекс задумался, затем кивнул.

– Да, это исключено. Ребенку нужны оба родителя.