Разбитые мечты

– Но они тебя не полюбят, – продолжала она. – Нельзя заставить человека полюбить тебя. Но я люблю тебя всем сердцем, это чувство сможет заполнить пустоту внутри тебя. Моей любви будет достаточно.

Анжело не ответил. На его лице не отражалось ни единой эмоции. Люсия ждала ответа.

– Не заставляй меня делать выбор, – прохрипел он.

– А что, если я попробую?

– Я сказал, не заставляй меня!

– Потому что ты выберешь месть.

Анжело надел брюки и потянулся за рубашкой.

– Люсия, ты единственная, кто хочет все разрушить. Все же было так хорошо.

– Все было замечательно, – прошептала она.

– Тогда давай оставим это. Зачем ты требуешь от меня невозможного?

– Потому что я люблю тебя. – Слезы душили ее. – Это настоящая любовь. Ты принимаешь человека полностью, ты не можешь любить какую-то его часть. Но я не смогу…

– Не сможешь любить меня, если я не отступлюсь? Звучит как условие. Будто ты хочешь манипулировать мной. Я пытался поступить так же, когда предложил тебе стать моей любовницей. Я хотел поместить тебя в золотую клетку, хотел управлять тобой. А теперь ты пытаешься управлять мной.

– Неправда, я пытаюсь освободить тебя из клетки, в которую ты сам себя посадил.

– Хватит! С меня достаточно этой глупой болтовни. Боже, тебе всегда всего мало.

– Это несправедливо. Я у тебя ничего не просила. Ни бриллиантов, ни одежды, ни денег на путешествие в Париж. Я просто хотела быть с тобой. С настоящим Анжело.

– Я такой, каким ты меня сейчас видишь, – сухо произнес Анжело и вышел.

Глава 12

Анжело угрюмо смотрел в иллюминатор своего частного самолета. Погода испортилась, небо было затянуто тучами, и это соответствовало его настроению.

Кем она себя возомнила. Как она смеет говорить ему такие вещи? Ему, Анжело, нужна любовь Корретти! Что за чушь. Да, может, он мечтал об этом, когда был глупым мальчиком, но теперь – нет.

Сейчас Анжело хотел отомстить. Он жаждал справедливости. Неужели Люсия этого не понимает? Она не принимает его, как она может твердить о какой-то любви?

Очевидно, Люсия лгала о своих чувствах. Анжело не принц из глупой сказки, которую она сама выдумала.

Все образуется. Он вернется на Сицилию, отберет у Корретти еще несколько компаний и почувствует наконец удовлетворение. Утром, когда Люсия уехала, он назначил несколько деловых встреч с акционерами.

Уже к вечеру Анжело сможет возглавить «Корретти дизайн». Ссора с Люсией придала ему решительности.

«Я покажу ей», – мрачно думал он.

Вдруг Анжело охватил стыд. Он вел себя как маленький мальчик, которому недостает внимания. Люсия подарила ему любовь, но ему оказалось мало. Анжело стиснул зубы. Люсия требовала слишком многого. Он не мог отступиться. Она хотела поговорить о его душевной пустоте? Так эта пустота стала бы еще темнее, если бы он отказался от мести.

Станет он счастливее, если получит еще пару компаний Корретти? Будет ли чувствовать удовлетворение?

Анжело откинулся на спинку сиденья. Он знал, что ничего не изменится. Он не мог бросить начатое, но теперь мысль о мести пугала его еще больше, чем душевная пустота.

Люсия осмотрела крошечную комнату в хостеле рядом с Северным вокзалом, куда она ушла после отъезда Анжело. Это был далеко не люкс, но большего она себе позволить не могла.

Она шокировала Анжело, когда потребовала, чтобы он немедленно ушел. Она не могла находиться рядом с ним и предпочла сама вернуться на Сицилию. Она не станет умолять Анжело остаться, как когда-то делала ее мать, пытаясь повлиять на возлюбленного.

Люсия вспоминала детство. Сколько раз она сворачивалась клубочком в своей постели, когда слышала рыдания матери и грубые слова отца?

Вскоре раздавался звук хлопающей двери, отец исчезал на неделю, на месяц, пока у него хватало денег. Потом он возвращался. Но однажды уехал навсегда… Так же как и Анжело.

Только в их случае ушла она. Люсия сделала это раньше Анжело.

Ее охватило сильное беспокойство. Люсия приняла правильное решение. Пока Анжело одержим идеей отомстить Корретти, их отношения не могут продолжаться.

И все же стоило ли ей так поступать?

Люсия встала с кровати и открыла дверь. В коридоре хостела пахло потом и вареными овощами. Люсия быстро моргнула, чтобы не разрыдаться. Сожалеть было уже слишком поздно.

Она провела несколько часов, блуждая по Парижу, потерянная в дымке собственных сомнений. Она не могла избавиться от ощущения, что совершила ужасную ошибку.

Но какой у нее был выбор? Вернуться обратно на Сицилию и наблюдать, как Анжело разрушил семью Корретти или умер от бесконечных попыток это сделать? Наблюдать, как пустота поглощает его?

Вот почему она оттолкнула его: она пыталась защитить себя. Люсия так и не научилась доверять ему. Она поставила ему ультиматум, боясь, что он снова исчезнет из ее жизни.

Она могла сказать, что поступила так во имя любви, но это была неправда. Люсия просто была напугана. Сильно напугана.

Слепо глядя на Эйфелеву башню, она всхлипнула. Она совершила ужасную ошибку и не знала, как все исправить.

Последний луч заходящего солнца упал на башню, и через мгновение она засверкала миллионами огней, напоминая бриллиант. Еще вчера Люсия вместе с Анжело любовалась прекрасным видом.

Почему она не верила в него? Почему не дала ему время? Не поддержала его? Вместо этого она оттолкнула Анжело. А теперь Люсия хотела вернуть его.

– Дело не в том, что мы не доверяем Луке Корретти.

– Конечно нет, просто это будет правильным бизнес-решением. – Анжело холодно улыбнулся банкиру из Милана, который собирался помочь ему организовать переворот в компании.

С его помощью Анжело мог убедить остальных акционеров выбрать его руководителем компании «Корретти дизайн». Глядя в полное лицо мужчины, Анжело испытывал омерзение. Банкир был предателем, и где гарантия, что через некоторое время его, Анжело, не подставят точно так же?

Он ощущал лишь пустоту.

Эта компания не имела для него значения. Победа над Лукой не принесет никакого удовлетворения, не умерит гнев и не приглушит боль. Только Люсия могла ему помочь.

– У меня тут документ, который должны подписать шесть членов совета, – произнес Анжело.

– Да, конечно, – ответил банкир.

Анжело подал бумаги акционеру. Он думал о непоколебимой власти Луки. Как же сильно он восхищался своим двоюродным братом.