Ясное сердце
Я тоже была ему благодарна, как и мама. Пускай дядя Йи был слишком уж хитер и изощрен в интригах, я искренне верила, что гордость и чувство долга заставили его протянуть нам руку помощи. А теперь знаю, что им руководило лишь желание заполучить эти деньги самому.
– Прошу, оставайтесь, сколько пожелаете, – говорит Айлин, отвлекая меня от размышлений. – Нам очень приятно, что вы с нами.
– Мы не хотим доставлять неудобства… – начинаю было я, но она тут же перебивает:
– Что ты, какие неудобства? Мы рады принимать вас у себя. Тетушка, мы с вами недавно встретились, но у меня такое чувство, будто я вас знаю целую вечность. Папа много рассказывал о своей сестре. «Ты сильно на нее похожа, – говорил он, – и очень напоминаешь ее в детстве. Такая же боевая». – Айлин хихикает и со вздохом добавляет: – Он хочет получше узнать вас теперь, уже как свою взрослую сестру. Слава небесам, что вся родня наконец вместе!
Мама прослезилась от ее слов. В ту минуту я сразу поняла, что домой мы не вернемся. Родители отказались от моей матери сразу после того, как она втайне обвенчалась с отцом. Мама не виделась с семьей почти двадцать лет. Для нее этот теплый прием – чудесная возможность наладить отношения с братом, единственным отголоском прошлого.
Она не подозревает, что дядя Йи вовсе не намерен налаживать отношения. Если его сын Бо замешан в убийстве моей матери, приказ он наверняка получил от своего отца.
Во мне вновь загорается ярость.
Айлин касается моей руки, и я резко оборачиваюсь на нее с огнем в глазах.
Она вздрагивает:
– Что такое, Миньсин? Я тебя напугала?
Я успокаиваю ее улыбкой, надеясь про себя, что она не заметила ненависть в моем взгляде.
Айлин расслабляется и говорит:
– Мне нравится проводить с тобой время, Миньсин. Уверена, мы станем как родные сестры.
Я единственный ребенок в семье и всегда мечтала о брате или сестре. Видимо, Айлин решила воспользоваться моей слабостью? Но ее слова звучат так искренне. Неужели она привиделась мне в ту минуту перед смертью? Нет, нет, она точно стояла над моим телом, и в ее взгляде четко читалось презрение. Может, сейчас Айлин говорит от сердца? И в прошлой жизни предала меня позже? Или ей так ловко удается скрывать свою черную душу?
Дядя считает, что у него есть над нами власть, пока мы здесь, и мне хочется скорее уехать как можно дальше отсюда, но пока нельзя. Вдруг он подговорит папину родню возобновить судебное дело, если мы слишком от него отдалимся? А без дядиной поддержки, возможно, и впрямь не будет справедливого суда. Я должна своими силами добиться признания наших прав на наследство. Моя судьба будет зависеть только от меня.
– Ты права, – отвечаю я, стараясь говорить с энтузиазмом. – Мы действительно станем как сестры.
– Рада слышать, Миньсин. Тетушка, отец сегодня вернется с работы пораньше, чтобы вместе отметить победу. Увидимся вечером.
Из гостиной мы выходим все вместе и во дворе провожаем Айлин. Она машет нам на прощание и уходит со своей служанкой.
Я вдруг замечаю, как сильно Айлин похожа на мою мать. Те же миндалевидные глаза, овальное лицо, острые черты. Они обе очень красивые, но в то время как Айлин сияет энергией юности, мама излучает утонченность женщины в расцвете лет. Более того, она прекрасна как лицом, так и душой. Айлин же напоминает цветок олеандра – приятный глазу, но смертельно ядовитый.
Мама машет ей на прощание, а у меня не поднимается рука. Айлин вернется в особняк неподалеку от гостевого домика, в котором нас поселили. Меня полностью устраивает этот тихий уголок поместья, окруженный серебристыми пихтами и кустами хризантем. У нас есть гостиная, столовая и две спальни.
Атмосфера здесь умиротворяющая, но мы не в безопасности.
Я поворачиваюсь к Маи:
– Где близнецы Хан?
– Их отправили в комнаты для слуг, – отвечает она.
Умно со стороны дяди – разлучить нас с нашими телохранителями.
– Позови их сюда, пожалуйста.
– Да, госпожа.
Маи уходит, и мама обращается ко мне:
– Зачем они тебе сейчас?
– Если мы надолго задержимся в Цзиньси, нам лучше установить новые правила.
Она кивает и возвращается в дом, но я ненадолго задерживаюсь.
Мне мало что известно о прошлом близнецов Хан. Они стали охранять нашу семью после того, как отец спас их от смертной казни. Позже Рен предоставил нам своих стражников, и тогда я была благодарна ему за заботу. Незадолго до того как мама «утонула», близнецов Хан обвинили в колдовстве. Внезапно обнаружилось, что в них течет кровь наньйю, и брату с сестрой пришлось бежать.
Возможно, они и впрямь наполовину наньйю, но магия – явная ложь, чтобы от них избавиться.
Близнецы выходят к нам, брат впереди, сестра – за ним, болтая на ходу с Маи.
Им обоим лет по двадцать с небольшим. Юи крепко сколочен и выглядит так, словно может пройти сквозь каменную стену. Фэй не такая крупная, но подтянутая и мускулистая. Но хорошими защитниками их делает не только внешность. Невозмутимость Юи словно скрывает под собой опасность, а Фэй твердая и прочная, как гранит. Поэтому в прошлой жизни, избалованная ласковым поведением Рена и дружелюбием Айлин, я не смогла сблизиться со своими телохранителями.
Если научусь с ними ладить, они станут отличными союзниками. Будет глупо повторить свою ошибку и отстраниться от тех, кто должен быть мне близок.
– Прошу, идем со мной, – говорю я.
Мы заходим в дом, и Нинь закрывает за нами дверь по моей просьбе. Мы с мамой садимся, а слуги остаются стоять полукругом.
Я улыбаюсь:
– Маи, Нинь, вы много лет верно нам служили. Юи, Фэй, вы не так давно с нами, но не менее преданы. Мы считаем всех вас частью семьи. Вы единственные, кому мы доверяем.
Мама кивает моим словам.
– Мы рады вам служить, госпожа, – говорят Нинь и Маи.
– Для нас честь охранять жену и дочь мастера Лю, – произносит Фэй, и Юи с ней соглашается.
Они с нами из-за мастера Лю. Я должна сама завоевать их уважение.
Я внимательно смотрю на всех собравшихся по очереди:
– Благодарю вас. Мы на какое-то время останемся в этом доме, и нам следует соблюдать осторожность. Имейте в виду: в столице все не те, кем кажутся. Все.
Повисает напряженная тишина, и близнецы тревожно переглядываются. Служанки стоят, опустив голову и сцепив руки перед собой. Нинь взрослее и благоразумнее. У Маи доброе сердце, но она может проговориться.
– Маи, придерживай язык, но прислушивайся ко всему, – приказываю я. – Не сплетничай ни обо мне, ни о матери, ни о ком-либо из нашей семьи, какими бы ни были обстоятельства.
Голос у меня твердый, ровный, властный.
Маи слегка бледнеет:
– Да, госпожа.
– Но если услышишь что-то полезное о моем дяде и его детях, немедленно передай мне. Поняла?
Маи удивленно округляет глаза, но кивает в ответ. Я знаю, как она восхищается Айлин. Мама хмурится, и у меня внутри все сжимается. Но она не станет выражать свои сомнения при слугах, даже если не согласна со мной, и потому не вмешивается.
– Мудрый подход, госпожа, – говорит Юи.
– Мне всегда не по себе от аристократии, – добавляет Фэй.
У меня словно камень падает с плеч. По крайней мере я заслужила их одобрение.
– Юи, Фэй, вы останетесь с нами. Мы семья и должны держаться вместе.
Близнецы соглашаются. Либо потому, что в комнатах для слуг и тесно, и холодно, либо сами считают, что лучше быть с нами. Сейчас неважно, какова причина. Мы договариваемся, что Юи будет спать на койке в гостиной, а Фэй разделит спальню с Маи.
К счастью, мама не считает нужным сообщать о переменах дяде.
– Это мои слуги, а не его, – объясняет она.
После того как все расходятся, я прошу Фэй ненадолго задержаться.
– У меня есть к тебе одна просьба, если ты не против.
– Спрашивайте что угодно, госпожа.
– Обучи меня рукопашному бою.
Она растерянно моргает, но затем улыбается:
– Вы миниатюрная, поэтому на силу лучше не полагаться. Но я видела, как вы бегаете и играете во дворе. Смелости и ловкости вам не занимать. Хм-м… Пожалуй, я научу вас, как этим воспользоваться, и предложу не меч, а оружие поменьше.
Я расплываюсь в улыбке и едва сдерживаюсь, чтобы не заключить ее в объятия. Мы с Фэй выходим во двор, в тень под высокими дубами.
– Мои дядя и двоюродные сестра с братом не должны ничего знать, поэтому мы будем заниматься втайне, – объясняю я. – Это место подойдет?
Фэй кивает:
– Да, вполне.
– Когда начинаем?
Ее явно радует мой энтузиазм.
– В первую очередь надо подобрать вам оружие. То, что идеально вам подходит. Оно должно стать буквально продолжением вашей руки.
– Поищем его завтра утром. Сегодня у вас с Юи будет время обосноваться в доме.
– Отличный план.
Я возвращаюсь в гостиную и вижу, что мама утирает слезу. Внутри у меня все сжимается.
– Мама, я тебя чем-то расстроила? – спрашиваю я, усаживаясь рядом с ней на диван.
– Нет, вовсе нет. Ты все правильно сказала. В столице опасно, и мне следовало первой подумать об осторожности. Я горжусь тобой, синьар, – твердо произносит мама. – Ты словно выросла за ночь. Держишься и говоришь так уверенно. И все справедливо, разумно. Я увидела в тебе твоего отца.
– О, мама… – шепчу я. В прошлый раз я тебя подвела. – Обещаю, я буду достойна твоей гордости.
Она кладет ладонь мне на плечо:
– Твой отец тоже ненавидел аристократию, но не все они плохие люди. Я сама была благородной леди. Дай им время, и ты привыкнешь к дяде и его детям. Бо трудолюбивый и почтительный, а Айлин приятная и воспитанная.
Мама у меня практичная и проницательная, часто помогала отцу в его деле, но даже ее дядя Йи обвел вокруг пальца. Сердце сковывает лед от воспоминания о холодном раздувшемся трупе, и на секунду мне становится тяжело дышать.
Я ловлю на себе выжидающий взгляд матери, и меня одолевает внезапное желание рассказать ей обо всем: о том, как нас предала семья дяди Йи и после смерти я перенеслась назад во времени, горя жаждой мести.
Нет. Я вовремя беру себя в руки. Не хочу показаться сумасшедшей, а то и жестокой дочерью, которая выдумывает лживые обвинения, чтобы испортить ее отношения с братом. Нельзя лишиться доверия матери. И даже если она мне поверит – что вряд ли, – удастся ли ей сдержать ярость? А если удастся и мама согласится подыграть – получится ли у нее сохранять маску? Я не хочу вызвать у дяди Йи подозрения. Один неверный шаг – и мы потеряем не только папино дело, но и наши жизни.
Пусть мама своими глазами увидит, какие они чудовища.
– Я очень постараюсь узнать их получше, мам, – обещаю я.
Глава четвертая
В четыре ровно Айлин приходит к нам вместе со своей служанкой, чтобы позвать нас на ужин. Она вскидывает бровь, заметив близнецов Хан, и я объясняю:
– Мы бы хотели, чтобы они были рядом. Надеюсь, дядя не против.
Айлин смеряет их взглядом и расплывается в бархатной улыбке:
– Нет, что ты, Миньсин. Если вам так комфортнее.
Она увлекает мою мать разговором и ведет ее вперед. Я иду за ними, а служанки замыкают процессию. Внутри у меня все сжимается от вида знакомых мест. Мощеная дорожка, вечнозеленые изгороди, искусственные каменные горки с миниатюрными водопадами. Работники ухаживают за красочным садом пионов.
Эти владения переходили из поколения в поколение, всегда оставаясь в прекрасном состоянии, что вполне естественно для домов государственных деятелей и их родственников. Несомненно, для мамы они хранят много детских воспоминаний. Поэтому вовсе не удивительно, что она пока не хочет уезжать.
Мы быстро добрались до особняка, роскошного здания из темно-красного кирпича с деревянными балками бордового оттенка и пурпурной черепичной крышей. Слуги по бокам высокой двойной двери кланяются нам, пропуская в дом.
Вестибюль украшает плитка с узором из желтых и ярко-розовых цветов, а дальше идет главный зал с полированным паркетом. В металлических подставках горят фонари, и в воздухе пахнет воском и маслом. На одной стене висит изысканный гобелен, на котором изображено по цветку от каждого времени года, а напротив – фарфоровые вазы в человеческий рост, выписанные вручную горными и речными пейзажами.
Айлин ведет нас дальше, в столовую, где за большим круглым столом сидят мой дядя и двоюродный брат Бо. Они поднимаются, когда мы заходим.
Я мысленно готовилась к тому, что надо будет держать эмоции под контролем, но во мне все равно зажглась ярость, пульсируя в венах.
Дядя Йи – мужчина среднего роста, чертами лица схожий с моей матерью и Айлин. Синий халат до колен наброшен поверх голубой шерстяной туники: фасон простой, но ткань дорогая. Улыбка у дяди неприятная, словно у лисы, завидевшей кролика. Она мне никогда не нравилась, но лишь сейчас я поняла, что в его алчных глазах мы с мамой и есть добыча.
Бо уже семнадцать, но он бледный и долговязый. Одежда на сыне примерно такая же, что на отце, но оттенка зеленой листвы. Есть в нем нечто неуклюжее, из-за чего он кажется безобидным и уязвимым. Обманчивое ощущение.
Дядя Йи предлагает нам сесть, и мама выражает ему свою благодарность.
– Ты моя младшая сестренка, Лили, – говорит он. – К чему эти формальности? Я всегда рад тебе помочь.
Меня мутит от этой ложной искренности, но маму трогают его слова.
Дядя Йи дает знак наместнику, неулыбчивому и невысокому человеку, который любит задирать нос. Наместник, в свою очередь, машет слугам, и те выскальзывают из столовой, чтобы вскоре возвратиться с подносами горячей еды: жареной ягнятиной, запеченной уткой, щедрыми кусками оленины, сладким картофелем, фасолью и супом из зимней тыквы.
Наместник разливает рисовое вино по серебряным кубкам, а служанки раскладывают еду по мискам.
Дядя Йи поднимает кубок для тоста, и все следуют его примеру.
– За то, как мы отстояли дело твоего покойного мужа, Лили, и вернули его истинной семье. Я в тебя верю, сестренка. Ты сохранишь его наследие.
– Спасибо, – отвечает мама.
Все отпивают вина, и ужин начинается.
Айлин расправляет плечи, как павлин распускает хвост:
– Сегодня заходил принц Рен.
Его имя для меня как удар под дых, и я едва не роняю палочки.
К счастью, никто не замечает, как я бледнею. Все внимание сосредоточено на Айлин.
– Он якобы хотел поговорить с тобой, папа, но наверняка ему было известно, что ты на работе, – с удовольствием произносит Айлин. Она еще юная, всего на два месяца старше меня, и не может не похвастать вниманием принца.
Дядя Йи хмурится, и она шепотом добавляет:
– Я сразу же попросила его уйти.
Ко мне уже вернулось прежнее спокойствие, и я с подозрением взглянула на дядю Йи. Почему он недоволен визитом Рена? И когда поклялся ему в верности в моей прошлой жизни? Я даже не задумывалась о политике до того, как влюбилась в Рена. Интересно, какое сейчас о нем мнение у дяди Йи?
– Он приходил искать вашей поддержки для своей матери? – спрашиваю я. – Ваше мнение наверняка много значит для короля.
На дядином лице появляется самодовольная ухмылка. Отлично.
– Если он хочет сделать ее новой королевой, значит, принц Рен стремится стать наследником?
– Все принцы к этому стремятся. Все четверо приходили спрашивать моего совета.
Я скорее поверю в то, что рыбы научились ходить по земле, но притворяюсь, будто меня это впечатлило.
– Все? Но королева может быть только одна.
– Вопрос не в королеве, – терпеливо ответил дядя. Чем глупее он меня считает, тем лучше.
Дядя Йи что-то шепчет наместнику, и тот машет слугам. Они выходят из столовой, и дядя поворачивается ко мне.
– Старший сын королевы всегда становится наследником, но наша королева умерла, оставив после себя лишь дочь. У Его Величества четыре взрослых сына от придворных дам. Он решил сделать одну из них своей королевой, но все не так просто, как кажется со стороны, нет-нет. На самом деле это соревнование между принцами. Королевой станет мать того, кто достоин звания наследника престола.
Я киваю, словно только что это поняла.
– Какого принца вы поддерживаете, дядя? Вы же знаете людей, они любят сплетничать. Лорды и леди будут приглашать нас на приемы, задавать вопросы, и я не хочу нечаянно выставить себя дурой. Или выбрать не тех союзников и доставить вам неудобства в кабинете правительства.
– Любимец короля – принц Джие, – сообщает Айлин. Ей явно не терпится поделиться своими знаниями, и это даже мило, поскольку я сама порой веду себя как всезнайка. – Очевидно, Его Величество сделает королевой придворную даму Хуа, чтобы наследником стал Джие.
– Держи эти глупые женские мысли при себе, – рявкает дядя, и Айлин вздрагивает. Я с облегчением отмечаю, что маму покоробила его реакция. – Король не руководствуется эмоциями. Его Величество мудр и дальновиден. Ему нужен достойный наследник.
– Тогда у принца Рена шанс не хуже других? – невинно интересуюсь я.
– Все не так просто, – повторяет дядя Йи. – Соревнование будет длиться долго и требовать значительной поддержки от родственников каждой дамы. Чем влиятельнее семья, тем больше они могут вложить в принца. Мать Рена всего лишь дочь губернатора, а у семей остальных принцев куда более высокий статус.
Вот зачем Рену понадобились мои деньги. Дядя Йи разделяет мнение других аристократов, и Рен этим воспользуется. Когда тебя недооценивают, ты не вызываешь подозрений.
Мой дядя рисовал для своей дочери будущее королевы, поэтому не хотел видеть ее с Реном. После моей помолвки злые языки шептали, что я недостаточно хороша для принца, но дядя меня поддерживал. Всем заявлял, что его племянница достойна любого принца. Возможно, он говорил так просто из гордости, но я немного смягчилась к нему после этого.
Дядя Йи обводит нас серьезным взглядом, как будто собирается сделать официальное заявление.
– Несмотря на все, что я сейчас сказал, государственный чиновник должен хранить нейтралитет. Моей полной поддержкой и верностью заручится тот, кого выберет Его Величество. То же относится к членам моей семьи.
Какой же бред. Он делает вид, будто у него нет любимчиков, поскольку соревнование только начинается и пока невозможно предсказать победителя. После того как Рен получил полную власть над моим семейным делом и возвысил себя в глазах короля, дядя Йи почуял, как сменилось направление политического ветра, и занял его сторону. Теперь же я позабочусь о том, чтобы их союз не состоялся.
– Кроме того, никому ни слова об этом разговоре, – добавляет дядя Йи.
Мы киваем.
Мама поворачивается к Бо:
– Я слышала, ты записался в частную школу, чтобы подготовиться к вступительному экзамену государственного чиновника.
– Да, тетя, – говорит он, просияв. – Я хочу последовать по стопам отца.
– Вот здорово было бы знать тему экзамена заранее, – вздыхаю я, и Бо задумчиво чешет голову.
– Да, но даже если те, кто его проводят, согласятся принять взятку, они наверняка попросят больше, чем мы можем себе позволить.
– Глупец! – рявкает дядя Йи, тыча пальцем в сына. – Неважно, справишься ты или нет, главное – сдай экзамен честно. Еще хоть слово про жульничество, и я сам тебя отхлестаю!
Бо складывает ладони вместе и кланяется:
– Прости, отец. Мне очень стыдно. Спасибо тебе за то, что всегда наставляешь меня.
Мама гладит Бо по спине, а Айлин всхлипывает со слезами на глазах. Я же едва сдерживаю рвотные позывы.
В моей прошлой жизни Бо попал в список лучших тридцати кандидатов, и, учитывая его скудные таланты, я не сомневалась, что дядя подкупил чиновников деньгами, которые забрал у меня обманом.
После ужина мама села писать письмо наместнику в нашем доме о том, что мы задержимся в гостях на какое-то время. Это преданный работник, который служит нашей семье вот уже двадцать лет. Он справится со всеми домашними делами и будет командовать прислугой, пока нас нет.
Мама трудится за столом в углу гостиной, а Нинь натирает для нее брусок туши для письма. Я тем временем прошу Маи достать мой набор для игры в сянци.
Она раскладывает доску, мастерски вырезанную из дерева, на чайном столике перед диваном и выставляет фигуры. Мое сердце болезненно сжимается от этой картины, вызывающей воспоминания о прошлом. Я буквально представляю отца, который сидит напротив меня и учит всегда стремиться к лучшему.
В горле встает ком, но я сажусь за стол и открываю баночки с фигурками из черного и белого камня.
Задача этой игры – захватить территорию противника, занимая свободные клетки на поле, забирая в плен вражеские войска. Я представляю, будто черные фигуры передвигает рука Рена, а не моя. Мне знакома его стратегия: он подкрадывается со стороны и нападает внезапно. А я постепенно наращиваю свои силы.
– Вы играете против себя, госпожа? – спрашивает Маи.
– Да, – отвечаю я, не отвлекаясь от запутанной ситуации на доске.
– Как необычно.
– Это позволяет понять точку зрения противника. Для победы надо разбираться и в нем, а не только в себе.
– Вот… как… – бормочет Маи.
Мама поднимает взгляд от бумаги.
– Ты все чаще напоминаешь мне твоего отца, – с улыбкой говорит она и тут же отворачивается. Свет масляной лампы освещает ее грустное лицо золотым мерцанием. Она опять думает об отце.
Я тоже по нему скучаю. Он был самым умным, добрым и преданным человеком на свете. После меня мама уже не смогла снова забеременеть, но папа даже не подумал взять себе младших жен, хотя общество над ним насмехалось и унижало за то, что у него не было наследника мужского пола.
Мне достались мамины изящный нос и подбородок, но в остальном я копия отца. Глубоко посаженные глаза, грубые волосы цвета воронова крыла, кожа теплого, солнечного оттенка. Я не то чтобы невзрачная, но и не красавица, а нечто среднее. Отец всегда подчеркивал, что особенной меня делают мой интеллект и способность к состраданию.
Он в меня верил, и я надеялась обрести такую же сильную любовь, как у моих родителей. И думала, что с Реном моя мечта сбылась. Казалось, он искренне ценил мой ум и всегда прислушивался к моим советам. И не возводил на пьедестал мою ослепительно красивую двоюродную сестру, как другие мужчины, а считал, что «добрые качества делают женщину достойной в глазах богов, и красота ее души согревает сердце».
Неудивительно, что я его полюбила, пускай меня и смущала его жажда власти. Он даже обещал не брать младших жен – придворных дам, – пока я буду оставаться его королевой.
Как ловко он играл словами! Пока я буду оставаться его королевой. Я ведь так ею и не стала, и его обещание потеряло смысл.
Я стараюсь отмахнуться от этих деталей, жестоко напоминающих о моей ошибке, но предательство и холодные слова Рена не покидают мои мысли. Они пронзают меня, словно мечом, разрывая на клочки, оставляя мою душу искалеченной навсегда.
Я делаю глубокий вдох и сжимаю эмоции в кулаке благоразумия. И даю себе клятву больше никогда не влюбляться. Не давать ни одному мужчине такой власти надо мной.
Я возвращаюсь к доске для сянци, на которой идет беспощадная битва. Она не закончится, пока одна из сторон не будет истреблена или не сдастся.
Только в реальной жизни возможности сдаться нет. Поражение означает смерть.
Глава пятая
– Переоденемся в мужчин? – предлагает Фэй за завтраком.
Было бы разумно. Только я устала от того, что исключительно из-за своего пола не могу делать те или иные вещи.
– Женщинам не продадут? – спрашиваю я.
Фэй пожимает плечами:
– Деньги есть деньги.
Что ж, тогда решать нечего. Подкрепившись горячим соевым молоком, омлетом, блинчиками с зеленым луком и свежими ягодами, мы отправляемся в лавку в торговом районе города. Фэй утверждает, что это лучший магазин оружия в столице.
Мы едем по аккуратным мощеным улицам богатых жилых районов. Горизонт заполняют огромные поместья, и при каждом главные ворота обрамлены бронзовыми скульптурами животных, которые должны приносить дому разные блага: львы – защиту, журавли – удачу, черепахи – долголетие.
В торговом районе дорога расширяется и разветвляется на оживленные аллеи с идеальными рядами деревьев и изящными зданиями. Магазины под красными и фиолетовыми крышами, мерцающими на солнце, идут один за другим, а между ними помещаются стойла и загончики. Из труб гостиниц и таверн тянутся струи дыма, похожие на серые перья, а из комнат, где смеются и пьют мужчины, льются музыка и смех.
Здесь встречаются и чиновники, и торговцы, обычный народ. Одежды разных цветов и тканей. Лошади, быки, овцы. На выступление уличных акробатов и жонглеров собралась шумная толпа, но еще громче кричат продавцы, расхваливая свои товары. От лотков с едой плывет аромат жареного чеснока, лука и перца, пробуждая аппетит.
Раньше меня восхищала как сама процветающая столица, так и прекрасные аристократы на ее улицах.