Книга Авроры. Свет как тьма

Черт. Аллах, Иисус, Будда.. В кого верят они? Боясь ошибиться, я сгладываю и отвечаю:

– Во всех. Все мы под богом ходим, ведь так?

– Ты достал! – Аврора вскакивает с кресла – будешь лицемерить, с места не сдвинемся. Отвечай только правду. Солжешь – узнаю. Между прочим, уже солгал. Не веришь ты в загробную жизнь.

– Не верю – киваю я, холодея.

– Отлично, уже что-то – успокаивается она, удовлетворенно цокая – теперь поверишь. Времени мало, так что расскажу вкратце. У вас всех, жалких смертных, и нас тоже сейчас есть один создатель. Его имя – Дарнордес.

– Хорошо – покорно киваю я, одновременно с тем понимая, в какое неимоверное дерьмо я влип. Они явно психи.

– И он наш отец – усмехается Имф.

-2-

Следующие четверть часа кажутся максимально сюрреалистичными. Словно я попал в дурку и шизофреник пытается обратить меня в свою веру.

Я старался не перебивать их, и вообще в основном больше думал, как бы незаметно слинять, чем концентрировался на их рассказе, но даже таким образом кое-что уловил. Эти двое пытались рассказать мне ни то о какой-то альтернативной или параллельной вселенной, ни то о мире после, ни то о мире до, ни то вообще о каком-то их воображаемом мире – этот момент я как раз пропустил, ища глазами нож.

Суть, которую они пытались мне донести, что в этом самом мире есть ангелы и демоны. Типо Рай и Ад. Надо сказать, моим предкам было бы про это интересно послушать – они как раз во все это верят, и как прилежные католики ходят в церковь каждое воскресенье.

Но дальше начиналось самое интересное – эти двое проповедовали не католизм, потому что на этом любое сходство кончалось. Далее они заверяли, что изначально весь мир создали два брата (что, простите?) Финубус и Финдарус. Дальше произошел какой-то коллапс, остался только Финубус, который начал притеснять демонов. Случился бунт, появился Дарнордес (либо я не понял, откуда он вообще взялся, либо они подробно и не рассказывали о нем), выиграл Войну Равновесия, всех их спас, даровал свободу и Равновесие. Занял место Творца и теперь в том мире он типо самый главный.

Правда, в конце Аврора трижды повторила мне, словно идиоту, что он «главный» не только в Поднебесье (так они называли свой мир), но и вообще везде.

Я вновь покорно киваю, отодвинувшись на кровати чуть дальше от них.

– Понятно – только и говорю я – хороший мир..

– Придурок, это не мир – закатывает она глаза – это то, что вас, идиотов, ждет после смерти. Это намного важнее земли, понимаешь?

– Конечно.

– Он лжет – веселится Имф, щелкая пальцами – впрочем, рано его за это винить, не так ли?

– Заткнись – шикает ему Аврора – черт возьми, худшего наказания, чем связаться с этим тупым смертным, и придумать было нельзя.

– Не все сразу, сестренка, не все сразу.

Пока они спорят, я наконец натыкаюсь взглядом на то, что так усердно искал. Нож.

Он лежит на второй полке тумбочки, что стоит рядом с креслом. Они оба сейчас пререкаются напротив меня, кресла пусты. Если я прямо сейчас вскочу, то есть хоть шанс, что я успею схватить его. И тогда есть шанс на то, что я переживу эту ночь.

Времени думать нет, потому я резко вскакиваю и подбегаю к тумбе. На удивление – они даже не пытаются меня ловить. Схватив нож, я резко наставляю его на них острием и не то облегченно, ни то истерично смеюсь.

– Прыткий – хмыкает Имф – может и будет еще от него толк, а?

Аврора цокает, смеряя меня надменным взглядом:

– И что дальше?

– Дальше вы убираетесь нахрен из моего дома!

– Или?

– Или… – я неуверенно сжимаю рукоять ножа еще сильнее. Я не готов ранить людей, но если речь идет о моей жизни, то кажется, я открою в себе новые таланты – или я буду защищаться!

Впервые я вижу, как смеется Аврора. Только это какой-то ехидный насмешливый смешок. Она оборачивается к брату, и тот снисходительно скалится, дергая плечами. Между ними явно происходит какой-то невербальный монолог, который я не понимаю.

После чего она делает несколько шагов вперед, остановившись на расстоянии вытянутой руки от меня.

– Ну защищайся.

Я делаю шаг назад и утыкаюсь в тумбу. Дальше – только стена.

Аврора делает еще шаг вперед:

– Или я заберу твой нож, придурок.

Перспектива вновь остаться без ножа приводит меня в чувства, и я перебрасываю его поудобнее.

– Не подходи.

Еще шаг.

– Уже подошла – недовольно фыркает она – и что дальше?

В следующую секунду она смыкает кисть на рукояти ножа, решив его перехватить. Я резко выдергиваю нож, но она вновь хватает меня за запястье, и тогда я рефлекторно втыкаю острие ей в нападающую руку, чуть ниже локтя.

Нож с пугающей легкостью входит в мягкую плоть насквозь.

Я тут же замираю, остолбенев, и ошарашенно делаю шаг назад, отпустив оружие.

Аврора глядит на меня, после чего равнодушно выдирает нож из руки. В первую секунду из глубокой раны начинает лить кровь, но уже в следующее мгновение на моих глазах кожа стягивается, словно веки пред сном, и вместо раны остается лишь гладкая поверхность.

Будто ничего и не было.

Даже не знаю, что в этом всем поражает больше, но это заставляет меня, наконец, признать свою беспомощность перед ними. Когда серьезная ножевая рана затягивается на моих глазах за секунду – начинаешь сомневаться во всем.

Безвольно опустив руки, я тупо гляжу на них.

– Вот теперь ты готов слышать – замечает Имф – да?

– Кто вы? – только и произношу я.

– Бессмертные, сказали же тебе – фыркает Аврора – нас нельзя убить, окей? Что, я пробудила в тебе жажду веры?

Я сглатываю. Стараюсь говорить медленно, чтобы не начать сомневаться в самом себе.