Дюна: Орден сестер

Под письмом стояла факсимильная подпись Арьена Гейтса, главы компании. Гриффин знал, что тысяча таких же писем разослана родственникам всех погибших пассажиров. В приложении к письму содержалась ссылка на отказ от прав и претензий в документе, который подписал Гриффин, отправляя груз.

Уэллер погиб, и с ним весь груз. Вначале Гриффин больше горевал о гибели любимого дяди, но, перечитывая документ, осознал, какой тяжелый удар нанесен состоянию Харконненов. Компенсации почти не будет, только небольшая сумма, указанная в транспортном документе. Большую часть семейных средств Гриффин вложил в добычу китового меха, и Дом Харконнена теперь не один десяток лет будет ощущать последствия этого удара. Тщательно продуманный план расширения коммерческого влияния Харконненов только что растворился в вакууме неизведанного космоса.

Словно во сне, Гриффин слышал, как весело насвистывает в кухне отец. Верджил отлично ладил с семейным поваром. Молодой человек долго сидел молча, ошеломленный, не желая уничтожить радостное настроение отца. Он подождет до следующего дня, а потом уж расскажет всем.

Когда узнает Валя, она, несомненно, найдет возможность обвинить Вориана Атрейдеса и в этом. Но Гриффин начинал думать, что семья Харконненов проклята.

Буря в пустыне оставляет много шрамов и стирает много следов.

    Поговорка фрименов с Арракиса

Выбив всю информацию из пилота с черного рынка, Ишанти две недели негласно следила за происходящим в пустыне. И вскоре отыскала незаконные операции по добыче пряности.

Глава контрабандистов Дол Орианто неосторожно хвастался в барах Арракис-Сити. По-видимому, он считал, что ему нечего беспокоиться.

– Планета достаточно велика для конкуренции – во время лихорадки по освоению добычи пряности здесь действовало много независимых добытчиков. Планета – не собственность корпорации Венпорта!

Орианто рассмеялся, и его люди подхватили смех.

Маленькая база в горах над Картагом была хорошо заметна и совершенно беззащитна, и команды «Венхолдз» окружили ее. Нападение завершилось быстро, и Ишанти со своими сорока штурмовыми машинами улетела с базы, оставив за собой дымящиеся развалины жилых построек и разбросанные по скалам обожженные тела. Хранилища пряности остались нетронутыми: директор Венпорт был непреклонен – контрабандный меланж слишком ценен, чтобы в отместку им разбрасываться.

Вначале Ишанти хотела оставить одного-двух контрабандистов в живых, чтобы они могли отправить безрадостное сообщение Арьену Гейтсу и корпорации «Селестиал транспорт». Но вместо этого засняла нападение на базу, решив, что этого хватит. Вдобавок они могли контролировать сообщение.

Сидя в пассажирском отсеке летящей машины и перекрикивая шум двигателей, Ишанти обратилась к своим спутникам – почти все они были фрименские воительницы:

– Когда здесь закончим, заберем оборудование и пряность как особую награду.

Она также собиралась отправить срочное сообщение наибу Шарнаку в его поселок в глубине пустыни, извещая, что, если фримены явятся быстро, то смогут забрать все тела и взять их воду так, что никто не узнает.

Ишанти постаралась взять Дола Орианто живым, чтобы испуганный предводитель мог наблюдать за судьбой своей команды. Связанный и брошенный, как ненужный груз, в отсек, Орианто корчился и дергался, но, когда начинал биться, из-под шигапроволочных пут проступала кровь и они еще глубже врезались в тело.

– Ты ничего не можешь сказать в свою защиту, – холодно говорила Ишанти, сидя рядом с ним. – Теперь ты должен думать об оставшемся тебе решении, единственном решении. Как ты умрешь – храбро или как трус?

Он ничего не ответил. Из его глаз лились слезы (напрасная трата воды, подумала Ишанти). Впрочем, все его тело было напрасной тратой воды. Тем не менее некоторые сведения крайне ценны, и в общей схеме вещей они важнее нескольких литров воды.

Она уже назвала пилоту курс, и машина летела высоко над облаками пыли. Ишанти изучала прогноз погоды, чтобы отыскать ближайшую кориолисову бурю. Та оказалась менее чем в часе полета.

Когда Дол Орианто не ответил на ее вопрос, она привалилась к стене и сидела молча. Главарь контрабандистов скулил, но, надо отдать ему должное, не молил сохранить ему жизнь.

Пилот, прекрасно разбиравшийся в погоде на Арракисе, вел машину высоко над водоворотом облаков и пыли. Сквозь плотно закрытые исцарапанные иллюминаторы пассажиры могли заглянуть вниз, в эту пугающую пасть. Водоворот воющих ветров вселял страх в сердца всех жителей пустыни. Глядя сверху, с безопасного удаления, Ишанти находила его устрашающим, но по-своему прекрасным.

Но для Дола Орианто ничего прекрасного в этом не было.

Когда они оказались непосредственно над песчаным ураганом, пилот сделал круг и просигналил из кабины. Ишанти встала с жесткой металлической скамьи, схватила контрабандиста за плечи и поставила на ноги. Он дрожал.

– Кое-что приходится делать не по своей воле, – сказала она, словно извиняясь. Джозеф Венпорт очень ясно выразил свое желание. – Некоторые назовут эту смерть доблестной.

Она и ее спутницы прикрепили свои подвески к внутренним стенам, чтобы их не вынесло наружу, когда откроется люк. Орианто задергался сильнее, пытаясь высвободиться; проволока глубже прорезала его запястья, хлынула темная кровь.

Ишанти закрыла глаза, произнесла краткую молитву и выбросила его в люк.

Головой вперед тот полетел в пасть кориолисовой бури. И превратился в точку, прежде чем вихрь подхватил его. Да, кое-кто назовет эту смерть доблестной.

Ишанти закрыла люк и сделала знак пилоту.

– У нас есть все необходимые съемки. Теперь назад в Арракис-Сити. Я должна доложить.

Тренировка может продвинуть ученика только до определенных пределов. Чтобы действительно овладеть навыком, он должен побывать в реальной ситуации.

    Гилберт Альбанс. Учебник ментата

Элитная школа ментатов принимала только самых одаренных кандидатов, и за те десятилетия, что Гилберт Альбанс управлял школой, множество его учеников освоили трудную программу и продвигались гораздо быстрее своих сверстников. Их ум был эффективен, упорядочен, развит, остр – они стали настоящими людьми-компьютерами.

Видя свое влияние, Эразм очень гордился.

Сейчас лучшим учеником школы, по общему мнению, был Драйго Роджет. В своих умениях Драйго превзошел даже большинство инструкторов школы – и от него самого этот факт не ускользнул: временами молодой человек обнаруживал слишком сильное эго. Драйго прилетел на Лампадас всего пять лет назад, прошел квалификационные тесты и вступительный экзамен и от имени безымянного спонсора заплатил крупную сумму за свое обучение.

Гилберт никогда еще не встречал такого замечательного ученика, и сейчас Драйго знал почти все, чему мог научиться в школе ментатов. Через месяц он выпускался в составе очередной группы, и Гилберт попросил его подумать о возможности остаться в школе инструктором; Драйго ответил уклончиво.

Этим утром они встретились в овальном зале для военных игр; помещение вмещало до сотни учеников, но сейчас они были здесь вдвоем. В окнах по периметру зала виднелась часть административного здания с голубыми стенами и сверкающие на солнце зеленоватые воды болотистого озера.

Ментаты, однако, были погружены в далекие воображаемые космические сражения.

Они сидели в высоких креслах, поглощенные боем; каждый управлял голографическим военным флотом и проводил его через препятствия – астероиды, провалы тяготения, складки пространства, неопределенные цели. Напряженно размышляя, Гилберт и Драйго создавали западни, бросали друг на друга военные флоты, со скоростью мысли вели воображаемую войну.

Сидя в креслах почти неподвижно, они едва заметно шевелили пальцами, а чувствительные сенсоры улавливали эти движения и, истолковав, передавали механизмам. Гилберт никогда не показал бы эту систему Манфорду Торондо, хотя формально она не относилась к запрещенным технологиям, потому что не могла функционировать самостоятельно, без человека.

В воздухе между ними развертывались моделируемые космические сражения; движение кораблей было столь стремительным, что изображения расплывались. Военные корабли походили на фигуры в игре, проводимой в обитаемой солнечной системе. Схватки происходили между спутниками или газовыми гигантами, близ населенных планет или в далеких облаках комет. Цветные коды позволяли различать стороны: сражались красные против желтых.

За час, не сказав друг другу ни слова, Гилберт и Драйго провели одиннадцать боев, и темп все нарастал. Если не считать напряженных тренировок с Эразмом, учитель ментатов никогда не сталкивался с такой трудной задачей. У него по-прежнему было существенное преимущество перед Драйго, но ученик быстро его догонял.

В масштабе сжатого времени симулятора целую солнечную систему можно было потерять за секунды. Каждый ментат умел предвидеть планы битв, анализировать последствия второго, третьего и четвертого уровней сражений, разыгрывавшихся в сознании. Гилберт учил такой технике, но мало кто из учеников был способен охватить все широкое поле гештальт-философии – воспринимать не отдельные части, а совокупность.

На лбу у Гилберта блестели капли пота.

Через скрытые сенсоры сфера памяти Эразма, оставаясь невидимой, наблюдала за состязанием. Роботу была необходима определенная свобода. Гилберт обдумывал создание физического тела, чтобы независимый робот снова мог стать подвижным. Сфера предложила помочь в игре-войне против Драйго, но Гилберт не хотел проявлять непорядочность. Он называл такую помощь «мошенничеством».

– Я увеличу твое преимущество, – предложил Эразм. – Вероятность твоей победы вырастет.

– Нет. Наблюдай – и только.

Но теперь, видя, как быстро его догоняет лучший ученик, Гилберт усомнился в своей правоте.

Они сидели друг напротив друга и внимательно следили за моделями. Гилберт заговорил с учеником:

– Ты продолжаешь совершенствоваться, но не забывай, что в битве всегда есть элемент неожиданного. Якобы мелкие, незначительные факторы, но может оказаться, что они очень существенны – нечто такое, что ты не в состоянии спланировать или предвидеть. Будь бдителен, быстро оценивай каждую ситуацию и предпринимай необходимые шаги.

– Вы пытаетесь отвлечь меня, сэр.