Ветры Дюны

Покачав головой, Алия посмотрела на мать.

– Должно быть, новое преступление Бронсо Иксианского. После того что он устроил на похоронах Пауля, он хочет уничтожить и церемонию Чаны. Я разоблачу его. Когда люди узнают…

Джессика прервала ее.

– Лучше ни с кем не говори об этом, Алия.

Алия заморгала, вскинула голову.

– Украли воду Чани. Как можно оставить это без внимания? И что им нужно? Когда на вопрос нет очевидного ответа, я подозреваю худшее.

Джессика мысленно уже перебрала все возможности в поисках лучшего способа смягчить напряжение, чтобы и Стилгар и фримены получили то, что хотят, – воду Чани, и Алия была довольна.

– Я не сказала, что нужно отмахнуться, но ты можешь снять напряжение. Тот, кто совершил это преступление: один из приспешников Бронсо или другой преступник – он, вероятно, хотел вызвать панику и тревогу. Что им нужно – выкуп? Они угрожают как-то осквернить эту воду? Независимо от этого они ожидают, что ты поднимешь страшный шум. Не доставляй им такого удовольствия. Не привлекай внимания к происшествию.

Предложение Алии не понравилось.

– Мы должны помешать им, кем бы они ни были. Вода Чани исчезла. Как теперь провести памятную службу?

Джессика оставалась спокойной и беззаботной.

– Это вода. Наполни контейнер снова, и никто не узнает. Если Бронсо заявит, что вода Чани у него, как он сможет это доказать? – Она не считала свое предложение ни изобретательным, ни бесчестным. Но это решение даже Бене Гессерит признал бы приемлемым. Мы оба получим то, что хотим. – Вода есть вода, и ты сможешь совершить памятную церемонию, как и планировалось.

А фримены проведут свою, чтобы по-своему почтить память Чани. Стилгар тоже будет доволен. И Пауль, который даже после смерти будет знать, что поступили правильно.

Алия задумалась, потом кивнула.

– Приемлемое решение. Оно устраняет все угрозы.

У нас есть сведения о том, что торговцы оружием пытаются продавать прожигатели камня, даже после того как такое оружие ослепило Муад'Диба и было объявлено вне закона. Огонь прожигателя камня ничто в сравнении с мстительным духом Муад'Диба.

    Зиренка Валефор, глава стражи амазонок

После скандала на погребении несчастных задержанных подвергли допросам; допросы вели самые жестокие и воинственные жрецы Алии. Покойный (и неоплаканный) Корба называл этот процесс «привычным ужасом». Группы людей может объединять общая цель, великие мечты и праведные заблуждения, но в темной камере, оставшись в одиночестве, человек ведет себя совсем иначе. У каждого есть своя слабость, и опытный заплечных дел мастер умеет ее обнаружить.

А Алия требовала ответов.

Пауль знал о подобной практике, но отворачивался, когда его подчиненные проводили такие жестокие допросы. Однажды даже был пойман и подвергнут допросу Бронсо Иксианский, но – вопреки всему – сбежал! Алии так и не удалось избавиться от подозрения, что к бегству иксианца приложил руку сам Пауль, хотя она не понимала, зачем он это сделал. Пауль не хотел, чтобы Бронсо допрашивали в камере смертников, хотя иксианец всячески его порочил.

В охватившем всю вселенную джихаде погибли миллиарды; почему ее брату не хватало духа на меньшие неприятности? Но, учитывая ошибки Пауля, Алия постоянно и тайно наблюдала за допросами главных виновников. И, будучи наблюдательной, иногда замечала то, что упускали другие.

Пока, несмотря на самые тщательные допросы подозреваемых, никакой ценной информации получить не удалось. Либо Бронсо и его приспешникам невероятно везет и они обладают сверхчеловеческой хитростью и коварством, либо иксианец действовал в одиночку. Алия отказывалась принять оба ответа.

К счастью, Алия сумела использовать появление Бронсо на похоронах как повод для отражения других нападок на Муад'Диба и дом Атрейдесов. По ночам полиция Кизарата прочесывала Арракин, Карфаг и бесчисленные деревни; полицейские выламывали двери и арестовывали нелегальных торговцев оружием, пытавшихся продавать прожигатели камня, такие, как тот, что огненным столбом ослепил Пауля.

Арестованные торговцы передавали им списки покупателей, а запретное оружие конфисковывалось и доставлялось на Арракин – попадая в запасы Алии. В опасные и напряженные первые месяцы регентства Алия Атрейдес нуждалась в консолидации сил и в контроле над производством, распространением и использованием тяжелого оружия.

– Имена приносят новые имена, – говорила Валефор.

На сессии регентского совета Алия односторонним декретом изменила давние правила Великого Соглашения относительно ядерного оружия. Раньше Великим Домам разрешалось иметь ядерные боеголовки, но они могли использовать их лишь в строго определенных обстоятельствах. Отныне в качестве временной чрезвычайной меры хранение ядерного оружия запрещалось всем, кроме имперского регентства.

Но как отобрать боеголовки у окопавшихся семейств ландсраада? Алия начала с программы обмена, по которой благородные дома могли обменять свое ядерное оружие на большие количества пряности, доли КООАМ, дающие право голоса, и другие преимущества. За несколько недель после оглашения декрета многие дома послушно выдали свое ядерное оружие; после трудностей джихада им нужны были деньги и пряность. Все равно ядерное оружие уже тысячу лет не использовалось в войнах соперничающих семейств.

Но некоторые семейства ландсраада оставили древнее ядерное оружие у себя – причем Алия знала, что без всякой осмысленной цели. Жрецы и чиновники аккуратно отмечали поступление оружия, и вскоре стало ясно, что далеко не все благородные дома подчинились декрету.

Используя это как отправную точку, Алия попросила Дункана составить перечень потенциально опасных домов. Она представила список в Кайтэйне вновь собравшемуся (и неэффективному) ландсрааду и потребовала тщательного расследования деятельности этих домов во время джихада. Алия не желала, чтобы ее застигли врасплох.

Вооруженная этой информацией, она попыталась ввести экономические санкции против пассивно непокорных миров, но не исключала и иных возможностей, вплоть до использования ядерного оружия против особенно упрямых. В конце концов, в ходе джихада Пауль стерилизовал девяносто планет; что в сравнении с этим потеря еще нескольких миров?

На Каладане Джессика по утрам час или два обихаживала сад, обдумывая дела предстоящего дня. Теперь, когда рассвет окрасил небо в пыльно-бежевый и канареечно-желтый цвета восхода, она пришла в один из герметически закрытых садов сухого климата в крепости Муад'Диба. Растения здесь нуждались в очень небольшом количестве влаги – вследствие либо природного отбора, либо усиленной гибридизации. Они отрастили изогнутые жесткие ветви, листья с толстой кожицей, острые шипы – непробиваемую защиту от суровых природных условий.

Узнав о смерти Пауля, Джессика бросилась на Дюну, но думала она не только о потере сына. Речь шла о целой империи, которой предстояло выжить или пасть в результате решений Алии. Джессика постоянно думала о наследии Пауля, о том, как искажаются в восприятии населения его действия и слова, но она не задумывалась над тем, что случится с империей без Пауля. Какое наследие дома Атрейдесов получат дети – Лето и Ганима?

Течение ее мыслей прервало появление троих мужчин и женщины; они пришли в сад в поисках Джессики. Странная компания. Все в разной одежде, и их внешность, черты лица и цвет кожи не позволяют усомниться в том, что они представляют разные миры, расы и культуры. Все похожи на представителей правительств.

Джессика распрямилась у модифицированного кактуса чолла; растение выглядело словно фигура, застывшая во время молотьбы. Из тени кактуса она смотрела на посетителей; конечно, чтобы забраться так далеко, они должны были пройти строжайшую проверку.

– Просим прощения за приход без приглашения, миледи, но мы надеемся на откровенный разговор с глазу на глаз, – сказала изящно сложенная женщина с фарфорово-белой кожей; на плечи ей падали иссиня-черные волосы. Держалась она так же строго и официально, как говорила. Джессика ее знала: Нала Тур из Союза Тьюпил. – Мы пришли поговорить с тобой не только как с матерью Муад'Диба и имперского регента, но и как с герцогиней Каладана.

У высокого худого мужчины рядом с ней коричневая кожа, бусины в волосах и жемчужины на щеках. Он говорил глубоким баритоном.

– Нам нужно поговорить с тобой о делах ландсраада. Меня зовут Хайрон Баха с Медеи. Регент Алия игнорирует наши обращения, но мы надеемся, что ты поможешь нашим мирам быть услышанными.

Джессика растерла затекшую шею и осторожно заговорила.

– Я согласна поговорить с вами, но вы переоцениваете мое влияние. У меня здесь нет никакого официального статуса. Я прилетела на похороны сына и вернусь на Каладан, как только смогу.

Ответ Наллы Тур прозвучал резко:

– Ты по-прежнему член ландсраада и правишь Каладаном. Будешь ты посещать заседания ландсраада в новом зале на Кайтэйне или нет, ты в ответе перед перестроенными домами.

– Я в ответе перед многими. О чем вы просите – и ради кого?

Заговорил третий мужчина, приземистый, сделанный словно из одних мышц, – что свойственно обитателям планет с большим тяготением. Андаур, предположила Джессика, судя по акценту.

– Мы четверо – представители ранее изгнанных благородных домов, укрывшихся за стенами Гильдии на Тьюпиле. В последние годы правления Пауль Муад'Диб подписал документ, амнистирующий нас и позволяющий нам вернуться к управлению, не боясь суда и казни.

– Теперь закрыт весь ландсраад – вернее, то, что от него осталось, – сказала темноволосая женщина.

Хайрон Баха скрестил руки на груди и отбросил пряди усаженных бусинами волос.

– Мы совещались на Кайтэйне с представителями девяноста восьми других домов, но регент лишила ландсраад подлинной власти. И теперь она требует, чтобы мы отказались от ядерного оружия. Она явно хочет всех нас разоружить.

– А что если нам понадобится защищаться от внешнего врага? – сказал четвертый представитель, полный мужчина, смуглый, с резким голосом. Джессика его не узнала, а он не представился.

Она примирительно хмыкнула.

– Внешнего врага не было уже десять тысяч лет. Мою дочь больше волнуют непримиримые дома. Ядерное оружие много столетий не использовалось против населения, так какая вам от него польза? Учитывая заговоры против моего сына, Алия имеет полное право тревожиться, как бы ядерное оружие не обратили против нее.