Поиск

– Уверена, – киваю. – Помнишь, что я тебе говорила, когда Геннадиевич рассортировал нас для проекта?

– Я не виновата, что Геннадиевич решил так нас распределить, – повторяет подруга ту самую фразу.

– Вот именно. Так что, выше нос, утконос. Нас ждут, великие дела.

– Это ж, какие? – не переняла она моего решительно-настроенного настроения и энтузиазма. Еще и посмотрела с недоверием в глазах.

– Ничего такого, – просто пожимаю плечами. Но все внутри так и распирало поделиться с моей закадычной подругой этой потрясающей на данный момент, новостью. – Ладно, – резко останавливаюсь посреди пустого коридора и разворачиваюсь к Машке. – Короче, знаешь – не знаешь, но Геннадиевич сегодня объявил, что половину пар будет курировать он, а другую – Ведьма.

– Святые корешки, – ошарашено выдыхает она, набирая в рот побольше воздуха для некультурных выражений.

– И повесил объявление рядом с кабинетом.

– И что? Кто вас курирует? – в ее голосе слышалась неприкрытая надежда и волнение. Она, как раз из тех людей, кто видела, как трудно мне было под покровительством Ведьмы Анатольевны. Она часто приходила ко мне домой с кучей конфет, пирожных, коробкой пиццы или парочкой гамбургеров, что бы немного облегчить мои страдания. Брала на себя часть моего доклада или проекта.

– Не поверишь, – шепчу, закусив губу. – Геннадиевич!

Я снова не могу сдержать смеха, радости и счастья, держа Машку за руки и прыгая на месте. Она тоже не стоит деревом, а прыгает вместе со мной посреди коридора, смеется и обнимает. Вот что значит, женская дружба. И пусть подавятся все те, кто считает, что ее не существует.

– Черт! – счастливо выдыхает она. – Это офигезная новость.

– Я сама была в шоке, когда увидела.

– А, ты не смотрела, кто мне достался?

– Эмм, вот этого уже не успела, – прикусываю губу, немного успокоившись. – Извини.

– Та чего, – отмахивается она. – Сама завтра посмотрю.

– Хорошо, – киваю.

Не расцепив ладоней, мы идем по коридору, спускаемся по лестнице и выходим на крыльцо.

– Ну что, – говорит Машка, отпустив мою руку и спускаясь вниз. – До завтра?

– До завтра, – киваю, поправляя на плече лямку рюкзака.

– Ааа, ты не домой? – выгнув бровь, спрашивает подруга.

– Мне надо Самойлова дождаться.

– Проектом будете заниматься?

– Угу.

– Ясно, тогда до встречи, – взмахнув рукой, она развернулась и пошла к выходу из территории университета. А я осталась ждать парня.

Дождь, начавшийся вчера вечером, так и не прошел. Он был утром, когда Макс отвозил меня на байке. Был, когда я выходила из дома. И продолжался пока шли занятия. К счастью, я не обманулась теми намеками на солнечные лучи, утром выглядящими из-за туч. И вместо легкой блузы, светлых джинсов и джинсовки, я оделась немного теплее. Свободный мятный свитер без горла с широким воротом. Черные обтягивающие джинсы с потертостями на коленях. Черные ботинки Doc Martinez, выше щиколотки. Сверху накинула черную кожанку, ту самую, в которой была на концерте «В огне». Вместо сумки, на этот раз, взяла черный рюкзак с брелоком в виде листика мяты. Волосы я завязала в конский хвост. Который, к сожалению, к концу учебного дня значительно растрепался, и теперь у меня на лице была добрая часть волос, которые мне приходилось постоянно сдувать с глаз.

– Долго ждешь? – спрашивает хриплый голос за спиной.

Вздрогнув, оборачиваюсь, практически врезаясь лбом в подбородок Самойлова.

– Прости, – отступаю на шаг назад, почувствовав неловкость. – Нет. Я только пришла.

– Хорошо. Тогда пойдем, – кивает он, поправляя очки на переносице.

Согласно кивнув, поворачиваюсь и спускаюсь с крыльца рядом с парнем. Мы проходим через ворота, идем по тротуару, поворачиваем направо. И все это в тишине. Боковым зрением осматриваю его сегодняшний наряд. Белая рубашка, застегнутая на все пуговицы. Правильно завязанный черный галстук. Поверх рубашки синий свитер с белыми ромбиками. Синие джинсы. На ногах черные ботинки-казаки. И постоянные атрибуты, такие как прилизанные волосы, разделенные на прямой пробор и большие прямоугольные очки с толстыми линзами.

– Макс, слушай, – нерешительно начинаю, мгновенно растеряв всю свою смелость.

– Ммм? – поворачивает он на меня голову, и я снова чертыхаюсь про себя. Так как не могу понять по его глазам, что он чувствует.

– Я хотела задать один вопрос.

– Конечно, задавай, – пожимает он плечами. Ага, ему просто, а меня тут такой вопрос внезапно замучал, что мне совершенно непросто ему его рассказать.

– По поводу той истории… – Макс устало вздыхает, но я пытаюсь на это не реагировать. Я должна задать ему этот вопрос. – Я хотела узнать… Смогу ли я когда-нибудь увидеть, как ты выглядишь без всего этого облика ботаника?

Вот, я его сказала. Но груз на моей груди никуда не исчез. Я почувствовала, как Макс напрягся рядом со мной.

– Нет! – поспешно вскрикиваю, понимая, как мой вопрос прозвучал для него. Мне ведь просто интересно, как он выглядит без прилизанных волос, очков и этих рубашек со свитерами. – Я не хотела тебя обидеть. Мне просто интересно. И я не имела в виду, что ты плохо выглядишь в образе ботаника. И я…

– Ей, ей, – повернувшись ко мне, Максим ласково улыбается, беря мою ладонь в свою, по которой мгновенно проносится разряд электрического тока. – Все нормально. Я не имею ничего против этого вопроса. И это было вполне ожидаемо. Особенно после моего рассказа, из которого ты узнала, что несколько лет назад я был совершенно другим.

– То есть, ты не обижаешься на меня за этот вопрос? – завороженно понаблюдав за тем, как большой палец Макса поглаживает тыльную сторону моей ладони, нерешительно поднимаю на него глаза.

– Нет, – качает он головой. – Я не обижаюсь на тебя.

– Тогда, я смогу получить ответ на свой вопрос?

– Можешь, – кивает.

Не удерживаю на лице широкой улыбки. На секунду замечаю, как взгляд парня опускается к моим губам, я и снова вспоминаю вчерашний поцелуй, о чем свидетельствует мгновенно появившийся на моих щеках румянец.

– Правда, я не знаю, как ты отреагируешь на это, когда узнаешь, – опустив голову, говорит он через минуту.

– На что? Неужели ты скрываешь от меня заячью губу?

– Нет, – усмехнувшись, качает головой.

– Или у тебя один глаз косит в сторону?

– Нет.

– А может быть, зализываешь волосы, что бы скрыть раннюю лысину?

Теперь он не выдерживает и начинает громко, немного хрипло, смеяться. С улыбкой наблюдаю за ним, пытаясь не показывать ему, как мне нравится его смех.