Тайна Моники Джонс

Парни покинули школу, громко шутя и переговариваясь, а мы смотрели им вслед.

– Хочу увидеть реакцию всей школы на то, как мы теперь общаемся с «французами», – мечтательно сказала Анна.

– И не говори, – хмыкнула я, – только они часто зависают у Брайана, а тут я пас – мне его особняк сразу не понравился, плюс, после того что там произошло…

– Зато мы знаем, как дойти к О’Нилу в обход, поэтому, если нам срочно понадобится увести у него «французов», мы это сделаем за пятнадцать минут.

– Эмбер.

– Что «Эмбер»? – неуверенно косясь на нас, переспросила у Кэтрин Анна.

– Эмбер знала короткий путь, мы так сразу вспомнить и не сможем, скорее всего.

По моей спине побежали мурашки.

– А собственно, если подумать, откуда она о нем знала?

– Ты задаешь правильные вопросы.

– Вы же не думаете, что Эмбер спала с Брайаном и забеременела от него? – выгнув бровь, спросила Моника.

– Не факт, что от него. И не надо так на меня смотреть, – резко сказала Анна Кэтрин. – В конце концов, неделю назад мы думали, что она девственница, а не тут-то было. Нет, Брайана можно спокойно исключить: хозяин дома всю вечеринку пьяный играл на раздевание в бассейне, сомневаюсь, что Эмбер даже в таком виде не узнала возлюбленного, продолжив поиски по дому. Но то, что Брайан что-то должен знать, теперь даже не обсуждается.

– Вот только что ему известно?

– А не лучше ли спросить это у него?

Мы тут же начали собирать вещи.

Шли пешком, погода располагала. Я не могла избавиться от мысли, что хочу поговорить с Брайаном настолько, насколько опасаюсь того, что мы можем узнать. Пока правда об Эмбер застряла в горле горьким комом, наполовину состоящим из обмана.

Чугунные ворота к особняку О’Нилов, как и в прошлый наш визит, были открыты, они напоминали мне крылья ворона. Эту птицу я опасалась, еще с детства у меня была твердая уверенность, что вороны могут читать мысли. Ничего хорошего, само собой, я уже не ожидала.

Брайан сидел на краю необъятного бассейна, опустив ноги в воду. Рядом с ним лежал сачок с длинной ручкой, а сам он что-то печатал у себя в телефоне. Без футболки, широкоплечий, накачанный, на его руках красовались татуировки – все те же вороны и пойманная в сеть русалка. Выглядел он впечатляюще, но, когда поднял на нас лицо, я посмотрела в его глаза и решила, что он похож на обычного ребенка, запертого в теле школьного качка.

Нашему появлению Брайан совершенно не удивился, мы поздоровались и без церемоний расселись вокруг него.

– Родители приедут часа через два, поэтому вечеринки не будет, – немного напрягшись, сказал Брайан, и услышать это, мы, по правде говоря, ожидали меньше всего.

– Переживем, – отмахнулась Анна, – мы здесь по другому поводу, прости, что без приглашения. Хотели поговорить с тобой об Эмбер.

– Она мертва.

– Мы помним, – процедила Моника, – поэтому и пришли. У нас есть основания полагать, что тебе может быть кое-что известно.

– Я во все это влезать не собираюсь, – раздраженно сказал Брайан, вставая, – тем более, дело закрыто.

Его поведение кричало о том, что мы на верном пути. Моника взяла его под руку, отвела к раскидистому дубу, там посадила в длинной тени, спасающей от непривычного жаркого солнца города. Брайан особо не сопротивлялся, только насупился и сложил руки перед собой, будто обидевшись, что ему разрешили мороженое лишь после обеда. Рассевшись рядом на сухой траве, мы не сводили с него взглядов.

– Видишь ли, – ласково сказала Моника, – если ты не расскажешь нам, что знаешь, мы сами втянем тебя туда, куда надо и не надо.

– Это не мое дело, – упрямо повторил Брайан, – родители говорят, успех там, где ты знаешь, когда промолчать.

– О, это чем-то напоминает мне Эмбер. Она тоже думала, что знает, когда не стоит говорить правду. К чему это привело, ты в курсе.

Брайан посмотрел на каждую из нас, но промолчал. У нас с девочками не было конкретного плана, как его разговорить, поэтому я сделала редкую для себя вещь – рискнула:

– У Эмбер был любовник. Нам это доподлинно известно. Впрочем, думаю, как и тебе. Не зря же она знала короткий путь к твоему дому – про такую дорогу даже нам неизвестно, а мы живем здесь практически с рождения.

– Если ты намекаешь, что это был я, то крупно ошибаешься, – нахмурил брови Брайан и отвел от меня взгляд. – Мне нравится другая девушка.

– Тогда как Эмбер узнала про короткий путь к твоему дому?

Брайан явно начал маяться, будто взвешивая аргументы за и против откровенного разговора с нами. К счастью, желание избавиться от новоявленных старшеклассниц, возомнивших себя детективами, пересилило все другие эмоции.

– Эмбер показали дорогу. Она встречалась с ним тут. Они не хотели афишировать отношения, попросили меня предоставить место для свиданий. А мне-то что, родители пол-лета в разъездах, почему бы не помочь.

– Ты знаешь, кто это был?

Это был скорее риторический вопрос, Брайан кивнул.

– Скажешь нам?

Он пожал плечами.

– Дэвид Лонг. Если честно, я думал, вам «французы» уже давно рассказали.

– Как видишь – нет, – ошарашенно сказала Кэтрин.

Я не разделяла ее удивления: мысль о том, что парни как-то замешаны, проскакивала у меня в голове, ведь изначально было ясно, что это кто-то из нашего окружения. Однако сам выбор Эмбер меня, безусловно, поразил. Обаятельный Фред, харизматичный Алекс, милый Питер… и болезненно худой Дэвид, чья бледность временами плавно переходила в синеватый оттенок. Вечно молчащий, только мирно улыбающийся… но, может, именно такой был нужен первой красавице Эмброуза? Тихий Дэвид, который, несмотря на то что был молчуном, занимался руфингом? Предпочитал не слова, а действия?

– И как давно это началось? – собравшись, спросила Анна.

– Дайте подумать, – Брайан притронулся указательным пальцем к губам, сдвинув брови у переносицы, – где-то четыре месяца назад.

– Четыре месяца, – эхом повторила Кэтрин.

Я глухо простонала – либо мы были слепыми, либо Эмбер слишком хорошо умела таить свои секреты.

– Все «французы» об этом знали?

– Да, – хмыкнул Брайан, удивляясь нашей наивности, – они часто здесь тусовались, пока Эмбер и Дэвид… уединялись. Но, по правде говоря, им это было не по душе. Алекс даже пару раз скандалил с Дэвидом.

– Скандалил? – переспросила я.

– Это с тобой Алекс сюсюкается, на самом же деле он не просто так лидер «французов».

– Почему же они ссорились?

– Эмбер постепенно начала требовать, чтобы Дэвид все свое время проводил с ней, но при этом не собиралась встречаться с ним в открытую. Алекс сказал, что она просто им пользуется. Да много чего было.

– Не знаешь, почему Эмбер скрывала их отношения?

– Может быть, стеснялась его, такая красивая девушка и с таким невзрачным парнем… не знаю.

Слышать это было неприятно, а осознав, что сама так думала пару минут назад, я почувствовала сильный стыд и, опустив голову, начала разглядывать травинки.

Сколько раз Эмбер говорила, что внешность не важна, какое количество раз убеждала, что мой невысокий рост ерунда, курносый нос достоинство, а непослушные кудрявые волосы ничем не хуже платиновых волн Кэтрин? Уверяла, когда сама встретит того самого, будет гордо идти с ним за руку по Эмброузу, пусть он будет хоть на кактус похож. Но как часто мы лицемерим, пытаясь казаться лучше?

– Как они вообще сошлись? – ни к кому точно не обращаясь, воскликнула Моника, но Брайан даже на это знал ответ:

– У отца Дэвида было судебное разбирательство с партнером, который когда-то являлся его другом, поэтому знал, на какие рычаги нажимать, чтобы потопить Лонга-старшего. Мистер Роуз ему помог, они подружились. Начали ходить друг другу в гости, однажды мистер Роуз пришел с Эмбер, после чего у них с Дэвидом закрутилось, завертелось. Правда, в последнее время они часто ссорились – кажется, Эмбер запуталась и сама не понимала, чего хотела от Дэвида. Тот в свою очередь впервые проявил характер, сказав, что пусть она точно решит, что ей от него нужно. Они даже не общались пару дней. На вечеринке Дэвид засел в моей комнате, ждал, когда Эмбер придет с извинениями. Она пришла, но с каким решением, знала только сама. «Французы» злились, что она морочит ему голову, хотели, чтобы друг развеялся, но тот в расстроенных чувствах не выходил из комнаты. Видно, для этого Эмбер и поднялась на второй этаж, хотела поговорить, но не успела. Все остальное вы знаете.

– Почему вы ничего не рассказали шерифу? – устало спросила Анна.

– О том, что Дэвид спал с пятнадцатилетней школьницей? А если бы она забеременела? – Брайан отшатнулся от нас – К тому же они были в ссоре, а с остальными «французами» она не ладила, зачем рыть себе могилу?

– А если это кто-то из них столкнул Эмбер с лестницы? – рявкнула Моника.

Брайан спокойно на нее посмотрел.

– Нет, это не «французы». Во-первых, подружки из колледжа моего кузена видели, как Алекс с Питером выбежали в коридор уже после того, как все случилось, а Дэвид и Фред остались в комнате. Во-вторых… вам следует быть лучшего о них мнения. Они сами голову ломают, кто это мог быть.

– Лили…

– Ее не было. И вообще, мои родители чуть живьем с меня кожу не содрали, кто-то украл в ту ночь конверт у нас из дома. Я вот теперь под домашним арестом.

– Что за конверт? – спросила я, пытаясь говорить непринужденно.

– Важный какой-то, – в искреннем недоумении ответил Брайан.

Минуту-две мы посидели в тишине, каждый в своих мыслях, но думая об одном и том же.

– Значит, ты больше ничего не знаешь?

Брайан пожал плечами и неожиданно обратился ко мне:

– Алекс хотел все это рассказать, да боялся, что ты, не разобравшись, побежишь к шерифу.

– Очень мило с его стороны.

– Но ведь ты на самом деле на мгновенье заподозрила и его, и всех остальных, – мудро заметил Брайан, а я подумала, что, наверное, ошиблась на его счет, – ты ему нравишься, на самом деле нравишься, Алекс просто боится и не знает, как тебе рассказать про это лето.

Я встала, стряхнула с себя пару мурашек, после чего согласно кивнула.

– Спасибо, Брайан, – Моника с девочками тоже поднялась, – только никому не рассказывай о нашем разговоре.

– Сам хотел вас об этом попросить, – и так же спокойно, как встретил, проводил нас взглядом.

Я вышла первой, девочки достаточно быстро меня нагнали.

– Только не вздумай снова от нас убегать, – предупредила меня Моника.

– Даже не думала. Просто столько неясностей.

– Как по мне, так наоборот, то, что мы услышали от Брайана, расставило многое по своим местам. – Анна прикусила губу, добавив: – Вот только не приблизило нас к тому, кто убил Эмбер.

– Элисон, если хочешь выговориться, поматериться, не сдерживайся, – сказала Моника, а Кэтрин ободряюще кивнула.

– Алекс должен был мне рассказать, – вырвалось у меня.

– Он тебе еще ничего не должен.

– Начинать отношения со лжи не лучшая идея.

– Да, но, может быть, он сегодня и собирается рассказать.

Почему-то последняя фраза не успокоила меня, а, наоборот, разозлила. Очередная порция лжи от человека, которому я доверяла. У Алекса была возможность рассказать мне все накануне вечером. Вдруг его остановила моя излишняя уязвимость? А может, я просто ищу ему оправдания? Тогда мои дела совсем плохи.

Но… рассказала бы я Алексу все и сразу, поменяйся мы с ним местами? Ответ очевиден.

– Значит, Дэвид, – удивленно, но без тени осуждения сказала Кэтрин, – кто бы мог подумать. Будь мы героями книги, Дэвид был бы просто плохо раскрытым персонажем, прям хуже некуда.

– Главное, чтобы мы нормально прописаны были, – хмыкнула Анна.

– Ты как раз дальше всех от «нормально». А что? Ты отдалилась от нас в последнее время, надеюсь, у тебя нет никаких тайн.

– Нет.

– «У меня нет секретов – самая большая ложь в мире». – Но, перехватив взгляд Анны, Моника тут же спохватилась: – Впрочем, тебя это не касается. Надеюсь.

– Что у нас дальше по плану? Поговорить с мистером Роузом? – спросила Кэтрин.

– Нет, он погонит нас в шею, едва мы заикнемся про Эмбер.

– Как думаете, она была беременна от Дэвида?

– Лично я уверена, что да, – мой ответ прозвучал резче, чем я того хотела, поэтому, откашлявшись, я как можно спокойнее добавила: – Давайте сегодня вечером ко мне, мама должна быть допоздна на работе. Поможете собраться, переговорим обо всем и решим, что делать дальше.

– А ты уже отпросилась у мамы на свиданку? – хитро улыбнувшись, спросила Моника.

– Нет – я пыталась держаться непринужденно, – просто буду надеяться, что уйду до ее прихода.

– А если нет? Как ты потом объяснишь, где была?

– Буду импровизировать, – Кэтрин в знак одобрения за спиной Анны показала мне большой палец.

Позже, когда начало садиться солнце, мы с девочками собрались у меня. Комната переливалась золотыми лучами заката, Алекс должен был заехать через полчаса, но все наши разговоры сводились к роману Эмбер и Дэвида. Я участвовала в них вяло, так как перед тем, как делать какие-либо умозаключения, хотела переговорить с Алексом.

– Мы скажем Дэвиду, что Эмбер была беременна? – спросила внезапно Кэтрин.

– Думаю, это не очень хорошая идея, – с удивлением посмотрела на нее Моника.

У Кэтрин зазвонил телефон, и она вышла из комнаты. Моника проводила ее рассеянным взглядом.

– С завтрашнего дня начинается школа. Нужно быть готовыми к тому, что много кто захочет словесно надругаться над Эмбер. Главное, ни на ком не сорваться.

– Ее любили, – начало была я, но Моника меня пресекла:

– Да, вот только потом убили.

– Давайте не накалять, – Анна заплетала мне косу. – Элисон, выглядишь потрясающе.

На мне было белое платье, перетянутое на талии ремешком, который закрепили брошью с вишенками из рубинов. Подарок родителей Моники на пятнадцатилетие.

– Иногда мне кажется, они любят тебя больше меня, – пожаловалась Моника, но в глазах ее читалась необъятное восхищение. – Алекс будет сражен наповал. Ты безумно красива.

Я радостно повернулась к зеркалу, покрутилась и подмигнула своему отражению.

В комнату бесшумно вернулась Кэтрин, ее телефон дрожал в тонких пальцах, а сама она бледными губами сказала:

– Только что говорила с мамой. Ей звонил шериф, он возле Безымянного здания. «Французы» разбились насмерть.

Последнее, что я помню, как в моих глазах потемнело от ужаса, и под отдаленные возгласы Моники я провалилась в небытие.

Порой на рассвете, когда границы ночи рассеиваются, для сознания время становится эфемерным и не всегда понятно, где сон, а где реальность. Я провела в таком состоянии следующие два дня. Я не спала, но и не бодрствовала, вспоминала те дни, которых никогда не было. Это напоминало лихорадку. После убийства Эмбер у меня как будто было обезвоживание, поэтому я не плакала, лишь задавалась вопросом: неужели только смерть дает смысл жизни?

Не все «французы» разбились. Каким-то чудом Лили выжила, сейчас она находилась под круглосуточным наблюдением врачей – ее родители переживали, что в состоянии нервного срыва Лили может как-то себе навредить, и, судя по ее состоянию, их опасения не были беспочвенными. На воскресенье назначили похороны ребят. Больше нам ничего не было известно.

Так, по прошествии недели после смерти Эмбер в город вернулась осень.

Черное маленькое платье, того же цвета туфли от Маноло Бланик – подарок мамы, волосы, туго стянутые темной шелковой повязкой, – стоя у зеркала, я с трудом смотрела на себя. Столько чувств и сразу – казалось, тело болело не из-за слабости и отказа от еды, а потому, что я так искусно все подавляла. Если бы не мама, я наверняка присоединилась бы к Лили, заняв соседнюю койку в больнице, но мама знала, что сказать, где промолчать, когда оставить меня одну, а когда не отходить ни на шаг. Когда ей нужно было срочно отлучиться, приходила Моника с клубничным латте. Хотели приехать и Анна с Кэтрин, но, кажется, Моника убедила их в бесполезности этой затеи – я не шла на контакт и после двух дней блужданий в своей голове только неосмысленным взглядом смотрела в потолок.

– Так обычно люди сходят с ума, – укоризненно качая головой, сказала Моника накануне вечером.

…Какая-то машина посигналила под окнами, заставив меня вздрогнуть.

– Элисон, приехала миссис Ньютон, девочки тебя уже ждут, – мама бесшумно зашла в комнату и осторожно искала мой взгляд, пытаясь понять, насколько большая пропасть между мной и реальным миром.

Я собрала остатки своего мужества и попыталась выдавить из себя подобие ободряющей улыбки, но, видно, получилось не особо, мама только еще более встревоженно спросила:

– Может, мне все-таки лучше поехать с тобой?

– Не стоит, мам. Будут девочки, да и Моника на этот раз с нами.

Что-то наподобие облегчения я увидела в ее карих глазах, она сжимала ладони в кулак, впиваясь ногтями в кожу, и, кажется, в следующий миг сказала совершенно не то, что собиралась изначально:

– Да… хорошо. Что ж, в таком случае я тебя заберу с похорон. Через час буду у кладбища.

Я медленно кивнула, а мама, положив мне руку на плечо, наклонилась к моему лицу, в носу защекотало от приятного шлейфа ее духов.

– Нет ничего, с чем ты не справишься. Время на твоей стороне, а не против.

Посигналили еще раз, я поцеловала маму в щеку, захватила сумочку и спустилась вниз.

На кладбище было больше людей, чем в центре города четвертого июля. Все в черном, казалось, будто я на карнавале в честь самой Смерти. Мне стало мерзко, я смотрела на людей так, словно они виноваты в случившемся. А потом увидела четыре закрытых гроба, тонущих в цветах, и меня стало мутить. Моника крепко держала мою руку, повторяя тихо на ухо: «Дыши».

Панихида прошла для меня в полусознании. От старой церкви веяло строгостью, мрачным утешением и предупреждением: Эмброуз на краю недобрых перемен.

В тот сентябрьский день родители «французов» не только хоронили детей, они в каком-то смысле умирали сами. Кто-то из них уже никогда не придет в себя. Мы провожали жизни ребят, их мечты, надежды на светлое будущее. Моника порывисто всхлипывала, обняв меня за талию, когда к ней подошли мистер и миссис Эфрон. Родители Фреда представились ей, а после мама Фреда уже орошала плечо Моники слезами. Она грустно на меня посмотрела, я кивнула, после чего отошла на пару шагов к месту, где было тише всего. Там возле гроба разместили фотографию смеющегося Алекса. Миссис Картер неподвижно стояла около него, в тени, не отнимая черного кружевного платка от глаз. Мистер Картер разговаривал со священником, а я, испытывая неведомое ранее спокойствие, подошла к маме Алекса.

– Здравствуйте. Я Элисон Блэк.

– Ох, малышка Элисон, – миссис Картер улыбнулась сквозь слезы, казалось, из-за их потока она меня не могла толком видеть, – тебе нет необходимости представляться. Алекс часто о тебе упоминал.

– Миссис Картер, мне очень, очень жаль, – дальше, повинуясь порыву, я несвязно начала приносить свои соболезнования.

Мама Алекса крепко сжала мою ладонь и тихо произнесла:

– Послушай меня, Элисон. Ты милая и хорошая девушка, поэтому, когда придет время, должна будешь отпустить Алекса.

Она продолжала смотреть на меня своими карими глазами, и в них я видела то, что надеялась никогда не увидеть в глазах своей мамы.

Я в отчаянии пыталась подобрать слова, способные ее утешить, но таких, казалось, не существует. Возможно, кто-то более мудрый сможет ей помочь. Я повертела головой, озираясь вокруг, и заметила, кого не хватает.

– А где мистер Картер-старший? Дедушка Алекса.

– Когда он узнал, что случилось, у него случился инфаркт. Мы с мужем поедем к нему в больницу сразу после похорон.

Я не заметила, как у меня опустились руки, только открывала и закрывала рот, как рыба, попавшаяся в сети, сотканные из отчаянья.

– Что я могу для вас сделать? Чем могу помочь?

Голос миссис Картер дрожал, но она нашла в себе силы закончить разговор, посмотрев на меня глазами своего сына:

– Приходи как-нибудь вечером к нам на чай.

Я и в самом деле пришла однажды к ним в гости и ходила так вплоть до лета следующего года.

Осень уверенно вступала в свои права. В это время года Эмброуз становится больше всего похожим на себя, и серое небо над моей головой было тому доказательством. Скоро звуки дождя в нашем городе услышат все.

– Передают штормовое предупреждение, – сообщила я.

Опустила голову и оказалась среди девочек.

– Что будем делать?

Вопрос Анны не удивил. Я была уверена, что они, как и я, отныне смотрели на происходящее под совершенно другим углом. Но ответа пока не знала.

– Лили еще не пришла в себя?

– Ей стало хуже, – хриплым голосом отозвалась Кэтрин. – Если так будет и дальше, она задержится в больнице слишком надолго, чтобы потом когда-нибудь вернуться к нормальной жизни.

Мы вчетвером кивнули, едва ли полностью осознавая сказанное подругой.

Не дождавшись новых комментариев, Анна продолжила:

– А теперь о самих ребятах. В заявлении городу, если вы еще не слышали, шериф Хоук объяснил, что аварийное состояние Безымянного здания чудом оставило Лили в живых. Парни впервые дали ей первенство, обычно все следуют за Алексом, они изредка менялись. Дэвид нам не соврал, они на самом деле не зря ходили туда и нашли сносную часть для подъема, но слишком узкую – оступился один и, упав, потащил за собой остальных. Лили кое-как спустилась вниз, сама едва не сорвавшись пару раз, а после сразу вызвала скорую и полицию.

Хоровод из мрачных мыслей и подозрений закружил меня по новому кругу, но сказать было нечего.

Кто-то коснулся моих плеч, я резко обернулась.

– Здравствуйте, мисс Блэк, – поздоровались девочки.

Мама кивнула и обратилась ко мне:

– Жду тебя в машине. Я тут подумала… поедем на набережную, к маяку. Я захватила одеяло с пледом, взяла круассаны и разлила имбирный чай по термосам. Тебе нужно приходить в себя.

После чего я только смотрела, как мамина стройная фигура удаляется к дороге. Ее изящный силуэт казался нарисованным.

– Если быть мамой, то только такой, как твоя, – с восхищением, не присущим ее голосу, сказала Моника.

С трудом оторвав взгляд от спины матери, я согласно кивнула.

Мы крепко обнялись, я их всех расцеловала и пошла к машине. Когда мы заворачивали за угол, я наконец-то поняла, в чем был подвох: Алекс на самом деле был хорошим парнем, и он действительно питал ко мне чувства, проблема в том, что всему этому не было суждено продлиться по причине его ранней смерти.

Похороны «французов» оставили во мне, помимо скорби, непонятный осадок. Я видела там того же шерифа Хоука, директора Вульфа и всю школу Эмброуза, всех, с кем сталкивала меня жизнь в городе. Но сегодня на кладбище собралось огромное количество людей, которые были чужаками. Чужаками со знакомыми лицами. Что-то явно не так. Глаза часто врут, однако чувства грешат таким редко.

…Одного взгляда хватило, чтобы понять, что набережная словно создана для одиночества: пустынный берег навевал неясное чувство мрачного удовольствия, когда собственная грусть почему-то греет душу. Свежий бриз Лунного озера отрезвлял от безысходности, но взамен навевал что-то вроде темного дежавю. Тяжелые тучи над головой электризовали поднявшийся ветер – сезон дождей наступит скоро. Я смотрела, как развеваются волосы мамы, падая на смуглое лицо. Странно, но все вокруг ей очень шло, делая еще красивее. В паре сотен метров от нас возвышался над причалом красно-белый маяк, который притягивал и отталкивал внимание одновременно. Он должен был стать одной из самых характерных достопримечательностей Эмброуза, но почему-то люди даже упоминают его редко.

Чисто формально набережная уже не являлась частью города, маяк – как та самая граница, что не давала пересекать себя просто так.

Мы с мамой расстелили покрывало и, укутавшись в плед, пили имбирный чай, за разговорами забыв про круассаны. Вдалеке за озером виднелся Изумрудный лес – это был всего лишь край его владений, но на нашем берегу ничто не могло с ним сравниться.

– Как тебе здесь? – спросила мама, поправляя плед на моих ногах.

– Атмосферно, хотя какое-то странное место ты выбрала для того, чтобы я приходила в себя.

– Поверь, набережная, как никакое другое место, помогает справиться с собой.

Вдалеке слышались крики чаек. Я старалась избегать взглядов в сторону маяка. Мысль о том, что он являлся главным антагонистом происходящего много лет назад, вызывала мелкую дрожь.

Мама первая нарушила безмолвие:

– Когда убили Эмбер, я видела, как ты скорбела. Это доказывало, что все идет своим чередом, рано или поздно трагическое событие станет привидением из прошлого, а воспоминания о белокурой девушке будут вызывать теплые чувства с примесью грусти. Но вот разбились «французы», и ты теряешь себя в том, чему не было суждено сбыться. Я вижу, я знаю, что ты больше горюешь по тому, что не случилось, чем по тому, что было. И даже это давишь в глубинах своего сознания. Убиваешься изнутри, боишься, что слезы будут означать согласие и принятие его. Элисон, я не утверждаю, что когда-то в твоей жизни появится человек, к которому ты будешь питать те же чувства, что и к Алексу. Но однажды кто-то новый и знаковый ворвется в твою жизнь, а ты рискуешь его пропустить, мысленно связав свою судьбу с Алексом.