Следуй за мной

Я думала, что нашла свой дом… Но прошло семь лет, и вот поезд уносит меня из любимого города, а вещи трясутся в нанятом для переезда грузовике. Я всегда говорила, что если и бросать Нью-Йорк, то лишь ради такого же шикарного города типа Парижа, Лондона или Токио.

Вашингтон в этот список не попадал.

Вдруг я совершаю ужасную ошибку? Пришлось нащупать еще одну таблетку успокоительного.

Все я делаю правильно. Разве работа мечты может быть ошибкой?

По правде говоря, я начала мечтать о работе в музее еще раньше, чем о жизни в Нью-Йорке. Выучилась на искусствоведа и планировала пойти в магистратуру по музейному делу, но решила сперва поработать в какой-нибудь галерее – годик, не больше. Год превратился в два, и, хотя на заветные должности в музеи брали только выпускников с магистерской степенью, я все откладывала поступление и продолжала работать по совместительству в паре частных галерей, а еще как волонтер в Нью-Йоркском музее современного искусства и Музее американского искусства Уитни.

Но месяц назад я наткнулась на вакансию в музее Хиршхорна[2 - Музей Хиршхорн – один из крупнейших художественных музеев США, расположен в Вашингтоне, округ Колумбия. Является частью инфраструктуры Смитсоновского института. Открыт осенью 1974 года на средства предпринимателя и мецената искусства Джозефа Хиршхорна. Экспозиция представлена в основном картинами, за пределами музея разбит сад скульптур.]. Администратор социальных сетей. С этим я справлюсь – и справлюсь отлично. В соцсетях я разбираюсь лучше всех, иначе мне не удалось бы создать вокруг себя, простой девчонки со Среднего Запада, культ личности в миниатюре. Недолго думая, я отправила резюме.

Когда Аяла Мартин-Несбитт, куратор музея, позвонила мне и предложила работу, я немного струсила. Да, это великолепное учреждение, входящее в состав Смитсоновского института, покорило меня, но ради него придется бросить Нью-Йорк. Мне дали сутки на размышления, и я решила обсудить все с Иззи, моей лучшей подругой со времен начальной школы. Иззи давала мне советы по любым вопросам, начиная с прически и заканчивая отношениями с бывшим боссом, любителем неуместных шуточек. Я знала, что она не подведет.

Когда я с энтузиазмом распахнула дверь нашей квартиры в Ист-Виллидже, держа бутылку шампанского в руке, Иззи, сидевшая на диване, даже не шелохнулась.

Я сразу поняла: что-то произошло. Поэтому поставила шампанское на стол и спросила:

– В чем дело?

Она потеребила прядь длинных темных волос и стала рассматривать кончики.

– У Расселла в конце месяца истекает срок аренды.

– Вот подстава. – На самом деле я обрадовалась, что теперь-то ужасный парень Иззи, обладатель невыносимо стильной бороды, уедет из Нью-Йорка.

– Ага. – Иззи перестала дергать волосы и посмотрела мне в глаза. – Он переезжает к нам.

– Что? – изумилась я. – Нельзя просто взять и заявить, что твой парень и его коллекция поддельных кроссовок «Гуччи» будут жить с нами.

Иззи поджала губы, ее карие глаза помрачнели.

– Вообще-то можно. В договоре аренды указано только мое имя, потому что никто не сдал бы жилье звезде Инстаграма, перебивающейся мизерными заработками. Это моя квартира, а значит, я решаю, кто тут будет жить.

От ее слов стало больно, как от удара под дых. За время нашей многолетней дружбы мы с Иззи частенько ссорились, но только не из-за денег. Однажды, когда я была на мели, она несколько месяцев подряд платила аренду за нас обеих. Неужели она с тех самых пор копит обиду? Я же давно отдала долг и теперь никогда не задерживаю свою часть оплаты. Да и она не стесняется пользоваться косметическими средствами, которые мне присылают для рекламы в Инстаграме.

– Ну и ладно. Я все равно переезжаю в Вашингтон, – фыркнула я в ответ.

– Тебе предложили работу? – удивилась она.

– Ага. – Я начала снимать фольгу с шампанского.

Еще совсем недавно Иззи заставила бы меня пересказать беседу с Аялой в мельчайших подробностях и не успокоилась бы, пока не узнала все до последней детали. Мы просидели бы всю ночь, обсуждая плюсы и минусы новой должности, и подруга помогла бы мне принять верное решение. Сейчас она просто кивнула.

– Что ж, все удачно складывается.

– Да, просто прекрасно. – Я пожала плечами, затем откупорила бутылку и сделала глоток.

В Вашингтоне все и правда будет намного лучше.

Глава 2

Кэт

Каждую субботу я проводила рукой по бесконечным рядам бутылочек лака, задерживаясь на вишневых, коралловых и пурпурных оттенках, и все равно выбирала светло-розовый. Так продолжалось уже четыре года.

– Что за скука! Добавь в жизнь немного красок! – взмолилась Моне, моя любимая маникюрша.

– В следующий раз, – пообещала я, хотя знала, что ничего не изменится. – В понедельник встреча с важным клиентом.

– У тебя всегда встречи, – недовольно пробормотала она, стирая остатки потрескавшегося за неделю лака.

Так оно, в принципе, и было. То клиенты, то обед с партнерами, то переговоры с адвокатом второй стороны, то надо сопровождать старшего юриста в суде. С ногтями оттенка «Откровенно красный» не получится внушать людям уважение.

– Видимо, очень важный клиент, – добавила Моне, кивком показав на мой телефон, лежавший на подлокотнике кресла экраном вверх.

В салоне я обычно выключала мобильный и убирала его в сумку. При моем безумном расписании времени на себя почти не оставалось, и эти сорок пять минут были настоящим блаженством. Никаких звонков, никаких электронных писем и запросов информации – все могло подождать.

Именно благодаря Одри я узнала, что маникюр – отличный способ борьбы со стрессом. Помню, на первом курсе я сидела в библиотеке, уткнувшись в учебники, а подруга схватила меня за руку и потащила в салон. Я сопротивлялась, мол, мне некогда, да и вообще, все это пустая трата денег, но в ответ услышала лишь смех. Смех человека, уверенного в собственной правоте. И знаете, Одри не ошиблась. Оказалось, маникюр – невероятно расслабляющий процесс: сидишь и смотришь, как тебе полируют и красят ногти. Может, мы опять начнем ходить в салон вместе, раз уж Одри переезжает в Вашингтон? С ней я готова разделить свои сорок пять минут тишины.

Мы не виделись несколько лет, а ведь когда-то она была моей самой близкой подругой. Мы жили вместе в общежитии, но семь лет назад, после окончания колледжа, наши пути разошлись: Одри отправилась покорять Нью-Йорк, город своей мечты, а я поступила на юрфак в Университете Виргинии. Когда-то мы были неразлучны и не имели секретов друг от друга, теперь же встречались только на свадьбах общих друзей. Я не жалела о своем выборе, только очень скучала по Одри. Она далеко не идеальна, и все же у меня никогда не было подруги лучше.

До сих пор отчетливо помню тот день, когда мы познакомились. Я только приехала в колледж, меня переполняли надежды, что наконец-то все будет по-новому. Я ведь тоже изменилась. Никто не знал меня как коротышку из летнего лагеря, да и с заиканием тоже удалось справиться благодаря консультациям психолога и лекарствам. Эмили Сноу уже не назвала бы меня «уродиной». Однако надежды разбились вдребезги, когда я встретила свою соседку по комнате, курносую брюнетку Тифани – «с одной Ф», – которая отнеслась ко мне с едва скрываемым пренебрежением. На студенческом собрании в тот же вечер она сделала вид, будто не знает меня, и я смирилась с мыслью, что следующие четыре года проведу в окружении сучек. Я взяла банку колы и села на пол, стараясь не расплакаться.

Когда зашла опоздавшая Одри, все обернулись. Блестящие золотисто-рыжие волосы, заразительный смех – ее трудно было не заметить. Она явилась в компании двух худющих блондинок, одетых, как и сама Одри, в джинсовые шорты – такие короткие, что наружу торчала внутренняя сторона карманов. Девушка сказала что-то своим подружкам, и те захохотали, словно гиены. Я зачарованно наблюдала за ней на протяжении всего собрания – вот бы мне хоть немного ее уверенности. Она в мою сторону даже не глянула.

Зато когда Тифани по дороге к выходу пихнула ногой мою банку с колой (специально, надо полагать), именно Одри пришла на выручку с рулоном бумажных полотенец.

– Держи. – Пару полотенец она подала мне, еще несколько бросила на пол и наступила сверху, чтобы они впитали разлитую жидкость.

– Спасибо.

Широко улыбнувшись, Одри ногой сдвинула кипу намокших салфеток поближе к мусорной корзине, но поднимать их не стала.

– Не за что. Еще увидимся.

«Еще увидимся». Эти два слова заставили меня поверить, что в колледже будет не так уж страшно. И я действительно справилась – благодаря Одри.

Глава 3

Одри

До собеседования я бывала в Вашингтоне всего один раз – на школьной автобусной экскурсии в восьмом классе. Среди однотипных памятников и музеев запомнилось лишь то, как одноклассника вырвало на ковер в Белом доме.

Следовало приехать еще неделю назад и заняться поиском новой квартиры, но до меня вдруг дошло, что через две недели я уеду из Нью-Йорка, а мне не хотелось расставаться с любимым городом ни на секунду раньше. И пошло-поехало: ужины в любимых ресторанах, загулы с друзьями, знакомыми – да со всеми, кого я успела повстречать в Нью-Йорке. Вечерами я бродила по улицам, стараясь запомнить каждый уголок.

В один из таких дней я вернулась домой и стала просматривать объявления об аренде. На голову так сильно давили выпитые коктейли и мысль о неминуемом переезде, что я отправила сообщение хозяйке первой попавшейся квартиры. Утром от нее пришел ответ. Поиски в интернете помогли удостовериться в том, что автор объявления – не мошенница, и я написала ей о своей готовности снять квартиру. Опасения были излишни: в подписи электронной почты у этой женщины значилась мотивационная цитата из разноцветных букв. Ну какая из нее аферистка?

С Лиэнн – так звали хозяйку – я договорилась встретиться утром перед приездом грузчиков, а первую ночь в Вашингтоне провела у Кэт, моей подруги по колледжу. Когда же мы с ней виделись в последний раз? Года два назад, на свадьбе у Эмбер? Кажется, я еще тогда пыталась затащить Кэт на барную стойку… Когда я сказала, что переезжаю в Вашингтон, она, не раздумывая, предложила оставаться у нее сколько понадобится.