Порочная красота

– Какой властный.

– Тебе это нравится. – Он снимает рубашку мне через голову и спускает штаны. А потом вскакивает на ноги и снова завладевает моими губами. Теперь в его прикосновениях нет нежности и мягкости. Ахиллес целует меня, словно завоеватель, и я охотно уступаю натиску его языка. Он раздевается, не прекращая поцелуи, и толкает меня к кровати.

Я пытаюсь отстраниться, чтобы насладиться видом, но он не позволяет. Снимает штаны и набрасывается на меня, прижимая к матрасу и устраиваясь сверху. Я выше, но он гораздо крупнее меня, и в такие моменты эта разница особенно заметна. Он водит ладонями по моим рукам и бокам.

– Больше не хочу ждать.

– Нетерпеливый.

– С тобой? Всегда.

Я тянусь и целую его. Иногда мне хочется медленного накала страстей, подготовки, которая порой необходима с таким партнером, как Ахиллес, но сегодня я так же нетерпелив, как он.

– Да. Ты нужен мне сейчас же. Я не хочу ждать.

Он привстает, чтобы открыть прикроватную тумбочку. А я краснею, когда он смеется, потому что знаю, что он скажет. Я оказываюсь прав. Ахиллес качает головой.

– Мы пробыли здесь всего двадцать минут, а ты уже разложил вещи?

Он достает бутылку со смазкой и одаривает меня обжигающим взглядом.

– Да знаю.

С подскочившим сердцем наблюдаю, как он размазывает лубрикант по члену. Как и остальные части тела Ахиллеса, достоинство ему соразмерно… а это значит, что оно весьма солидное. Даже столько времени спустя я как в первый раз ощущаю минутное колебание и предвкушение, которое достигает новых высот, когда он начинает погружать член в мою задницу. С моих губ срывается грубый стон, и Ахиллес в ответ входит еще глубже.

– Хочу видеть, как ты кончишь себе на живот. Черт, обожаю, когда ты теряешь контроль.

Моя способность формулировать мысли исчезает. Остается одно желание. Я тянусь и целую его. Мне необходимо, чтобы он полностью меня поглотил. Не могу думать ни о чем, кроме того, как еще больше вобрать его в себя. Ахиллес, похоже, чувствует, чего я желаю, потому что входит в меня полностью и целует так, будто я нужен ему больше воздуха.

Чувствую то же самое.

Этого достаточно. Все безупречно. Мы можем навсегда зависнуть в этом моменте, в котором любовь и страсть сливаются воедино.

Но наше желание будет непросто удовлетворить. Он начинает совершать первые крошечные толчки, заставляя меня стонать и извиваться под ним. Мне хорошо, чертовски хорошо. Пытаюсь продержаться, продлить момент, но мне никогда не удавалось одержать победу в состязании с Ахиллесом. И сегодня не удастся.

Я сжимаю его бедро, из горла вырывается хриплый стон. Он ухмыляется.

– Еще.

Я в силах лишь подчиниться. От каждого толчка с моих губ срывается стон. Безумно хорошо, когда он так меня трахает, все его внимание сосредоточено на мне и только на мне. Каждый толчок выходит грубым и безупречно выверенным, чтобы заставить меня поджать пальцы на ногах и прогнать прочь оставшиеся в голове мысли. Мое тело выходит из-под контроля, и я кончаю себе на живот, повторяя его имя.

Ахиллес приподнимается на руках и увеличивает темп в погоне за собственным удовольствием. Он пожирает меня темным властным взглядом, который почти ощущаю на своем лице и там, где кожа покрыта моей спермой.

– Ты мой, Патрокл. – Он чертыхается, сбиваясь с ритма. – А я твой. Скажи это.

– Я твой, – выдыхаю. Затем тянусь и хватаю его за бедра, поощряя войти глубже. – А ты мой. – По крайней мере сейчас.

Глава 9

Елена

Я еще не ласкаю себя, слушая, как Ахиллес трахает Патрокла… но близка к этому.

Ритмичные удары изголовья кровати о стену, перемежаемые тихими стонами, и голос Патрокла, который почти выкрикивает имя Ахиллеса, здорово мешают мне заснуть. Я лежу в постели и стараюсь не представлять, как они этим занимаются. Они оба слишком привлекательны, и меня сильно тянет к ним. Если бы мы не состязались за титул, я бы, возможно, приложила чуть больше усилий, чтобы соблазнить одного или другого… или обоих.

Переспать с одним из них было бы неплохо, но, уверена, ночь, проведенная в постели с обоими, оказалась бы невероятной.

Я переворачиваюсь и бью кулаком в подушку. Желание, которое испытываю к ним обоим, возможно, настоящее (и неуместное), но во мне говорит безрассудство. Я всю жизнь старательно прятала свою уязвимость, чтобы никто не смог ее увидеть, задеть и причинить мне боль. Стоит ли удивляться, что время от времени все это вырывается наружу и поглощает меня? Что порой жить в этой оболочке становится невыносимо и мне нужна отдушина?

Было время, когда я выбирала более саморазрушительные методы, чем секс, чтобы ослабить это давление. Мне не нравится об этом думать, но не могу сказать, что мне были доступны здоровые способы примириться с жизнью в доме Зевса. Только когда стала тайно ходить к психотерапевту в двадцать лет, начала контролировать свои худшие порывы. Мой терапевт не в восторге от того, что я использую секс, чтобы утолить это стремление, но мы пришли к компромиссу. Я всегда предохраняюсь и осторожно выбираю тех, с кем сплю, даже когда делаю то, что делать не стоило бы. Похоже на бессмыслицу, но это работает.

Переспать с Ахиллесом или Патроклом (или обоими) опасно. Да, я хочу их, но в то же время хочу выбросить Ахиллеса из окна. Но Патрокл правильно сделал, когда отказал мне той ночью. Не говоря уже… Боги, я ведь теперь совсем не знаю его. Почти. И точно не знаю Ахиллеса. Они могут быть такими же чудовищами, как Парис, а я не видела его истинного лица, пока не стало слишком поздно, чтобы легко сбежать. Секс даже с самым эмоционально недоступным человеком все усложняет. А секс с двумя мужчинами, которые хотят того же, что и я, и которые не задумываясь разрушат мои мечты?..

Я не настолько стремлюсь к саморазрушению.

Разумеется.

Кровать снова начинает стучать о стену.

– Да вы шутите? – Мне точно не заснуть. Можно не пытаться. В другой ситуации высоко бы оценила их выносливость, но я устала, переполнена эмоциями, и слушая, как из Патрокла выбивают весь дух, начинаю раздражаться и завидовать.

Я со вздохом встаю с кровати. Возможно, диван удобнее, чем кажется. До первого состязания осталось мало времени, и мне нужно выспаться и быть морально готовой. В конец концов, это то, чего я хочу. Но когда пытаюсь собраться с мыслями, они рассыпаются, словно стеклянные шарики.