Ты меня любишь

– Ребята, не ссорьтесь. Просто дело в том, Джо, что мы с Меландой по молодости так часто пересматривали «На пляже» и «Роми и Мишель на встрече выпускников», что пропустили много хороших фильмов. Да так и не наверстали упущенное.

– Подумаешь, – ворчит Меланда.

Но меня уже не унять:

– Я упомянул про Вуди Аллена только потому, что, как бы его ни ругали… В его фильмах много замечательных женских ролей. И Джулианна Мур вправду восхитительна в «Глории Белл».

Ты смотришь на меня с укором – хочешь, чтобы я остановился, но я уже не могу.

– Меланда, я уверен, этот фильм тебе понравится.

– Конечно, ты же у нас все знаешь!

Похоже, она решила выместить на мне обиду на всех негодяев, которые встречались на ее пути, – и кто может ее за это винить? Ты тянешься за моей давно остывшей картошкой – заесть стресс. Но я не позволю Меланде унижать меня, как Пич когда-то.

– Нет, – говорю я. – Ни один человек не знает всего.

– Ну да, – фыркает она, – куда уж мне, женщине… – И качает головой. – Библиотекарь, выгораживающий растлителя малолетних. Как мило!

Гномус оставляет двадцатку и быстро сваливает. Ты берешь счет. Меланда уже на ногах.

– Извини, немного погорячилась, – бросает она.

– Ничего, – говорю я, – не стоит.

– Вообще-то я не к тебе обращаюсь! – рычит она и смотрит на тебя с видом «нет, ты это слышала?». – Я всегда говорю своим ученикам, что нельзя отделить искусство от художника. И считаю, что мужчина не может хорошо рассказать историю женщины. А ты сам решай, новобранец. – Она поворачивается к тебе. – Готова, милая? Подвезти?

Ты смотришь на меня. Я отказываюсь:

– Спасибо. Лучше пройдусь.

– Правильно, надо же отработать съеденные углеводы, – ухмыляется Меланда.

Ты смотришь на меня, но сделать ничего не можешь. Она твоя подруга, старая, проверенная. Ты садишься к ней в машину, а я иду пешком. И это ад. Я провалил испытание – меня не приняли в братство, – а вернувшись, не застал тебя в библиотеке – ты уехала на конференцию в Поулсбо.

В конце смены я решаюсь прощупать почву и публикую в «Инстаграме» сцену в закусочной из «Эмпайр Фоллз». И не проходит и пары минут, как «@ЛедиМэриКей лайкнула ваше фото».

Ты бы не стала этого делать, если б разочаровалась во мне. Значит, не все еще потеряно. И к тому же у нас есть книги. А как говорят в Бруклине, книги – это чудо. Мы – это чудо.

И вдруг ты пишешь:

«Понравился обед?:)»

Я знаю, что бестактно отвечать звонком на сообщение, но разве вежливо задевать парня, даже не переспав с ним? Выхожу на улицу и набираю твой номер.

Ты поднимаешь трубку после первого гудка.

– Привет!

– Удобно говорить?

– Я только что вернулась домой, но у меня есть пара секунд… Как дела? Всё в порядке?

– Это ты мне скажи.

– Ты про обед? Не волнуйся. Все прошло отлично. Меланда со всеми такая – ей лишь бы поспорить. Но ты ей понравился. Правда.

Тревога немного отступает, мышцы расслабляются.

– Слава богу. На минуту мне показалось наоборот, но раз ты говоришь…

– Серьезно, Джо. Ты держался отлично. Меланда… Ну да, она немного погорячилась. Знаешь, она очень вспыльчивая, умная и…

Твоя дочь дома. Я слышу, как кто-то хлопает дверцами шкафчиков. И ты говоришь, что еще полно дел. И я поступаю так, как положено хорошему парню: отпускаю тебя. Кладу трубку и уже почти решаю пойти к твоему дому, чтобы разведать обстановку, но тут же вспоминаю, что вокруг полно не в меру любопытных соседей, любящих совать свой нос в чужие дела, и если они заметят, что я околачиваюсь рядом с твоим домом, то непременно позвонят и сообщат, что у тебя во дворе прячется «странный мужик». (Уважаемые жители Бейнбриджа, начните уже жить собственной жизнью.) Нет, Мэри Кей, у нас с тобой все должно быть иначе. Я сам должен стать иным. Если я буду подглядывать за тобой издалека, то превращусь из человека, который участвует в твоей жизни, в постороннего, который пялится внутрь через непреодолимое стекло. Я не хочу этого для нас и знаю, что ты тоже.

Поэтому я принимаю единственно верное решение – возвращаюсь к себе, но даже там не чувствую себя дома, потому что семья Говноглазки играет в мяч на газоне у меня перед окнами (какая скука). Беру кофе и спускаюсь вниз – в комнату, ради которой я и выбрал этот дом. Она называется «Комната шепота». Достаточно погасить свет, закрыть за собой дверь – и окружающий мир перестает существовать. Внутрь не долетает ни одного звука, и снаружи не слышно, что творится за стенами, обшитыми тканью. Храни Бог того, кто придумал звукоизоляцию. Лав, когда увидела фотки на сайте, сказала, что комната выглядит жутко, и назвала ее клеткой. Но ты, Мэри Кей, другое дело. Ты сразу меня поняла. Узнав, где я живу, сразу заговорила об этой комнате и о том, как в ней здорово. Ты знала бывших владельцев этого дома и проводила здесь время. Я делаю глубокий вдох – возможно, здесь еще сохранился твой запах. Надо набраться терпения. Ты действительно моя суженая. Просто придется приложить чуть больше усилий.

Я включаю «Наследников» и принимаюсь качать пресс. Этот ваш Кендалл – рохля. У него невыразительные плечи и глаза как у бассета. Бьюсь об заклад, он не читал ни «Эмпайр Фоллз», ни уж тем более «Прошлой ночью в “Лобстере”» Стюарта О’Нэна, которые я включил в ассортимент своего отдела «Тихие голоса». Начинают вырабатываться эндорфины (кое в чем Гномус понимает), и я уже больше не хочу подавать в суд на Марту Кауфман. Напротив, хочу послать ей цветы, потому что она и ее «Друзья» научили нас, что настоящие отношения строятся не за один день, что иногда люди заводят детей не от тех партнеров и влюбляются не в тех, кого надо, но в конечном итоге находят свою судьбу.

И моя судьба – ты.

4

После свидания, на котором ты устроила мне засаду, прошло уже два дня, и все это время я за тобой не следил. Вел себя примерно. Пойдя против собственных инстинктов, начал заниматься кроссфитом, чтобы подружиться с Гномусом – и заодно не спускать с него глаз. Каюсь, Мэри Кей, я немного в тебе разочаровался. Подростковое стремление быть частью группы тебя не красит, ты же взрослая женщина. Опытный специалист, выпускница университета. Впрочем, всю жизнь ты проторчала на чертовом краю земли среди недоумков. Я отрываю бирку от новенького черного кашемирового свитера – моего подарка тебе, нам обоим. Сегодня ты увидишь свет в конце туннеля.

Потому что вечером у нас свидание, неудачники!

Твое приглашение было таким трогательным… Утром я заметил, как ты разглаживаешь наклейку на мисс Телеггинс. Я наклонился, чтобы рассмотреть надпись – «Будущее за женщинами». Ты не отпрянула, и я придвинулся ближе.

– Кто позволил тебе осквернять почтенную мисс?

Хихикнув, ты выпрямилась, расправила юбку и посмотрела на телефон.

– Мне, пожалуй, пора. Сегодня в винном баре собрание книжного клуба…

Я улыбнулся – ох уж мне этот Бейнбридж, местным не мешало бы посмотреть фильм «Коктейль». Ты сообщила мне, куда идешь, – значит, хочешь, чтобы я знал.

– Винодельня открыта до одиннадцати, – добавила ты, и твой голос дрогнул от волнения. Как мило. – Но я должна освободиться к десяти.

Ты помахала мне на прощание и наклонилась, чтобы подтянуть чулок, приковывая мой взгляд к своим ножкам.

Я все понял, Мэри Кей, и принял твое приглашение.

И теперь я жду тебя в небольшом магазинчике через дорогу от бара. Наконец ваше собрание подходит к концу: мелькают кредитки, звучат притворные обещания скорой встречи. И почему вы, женщины, так много лжете друг другу?

Осторожно выбираюсь из своего укрытия, прохожу пару домов и замедляю шаг – ты меня замечаешь.

– Джо? Вот это да!